языки от жажды вывалились изо ртов, лица перемазаны нечистотами и навозом, которые швыряла в них толпа.
– А эти несчастные страдальцы… – сочувственно спросила Астра, замедлив шаг, – … чем они заслужили такие мучения?
– Тот человек, похоже, торговец рыбой, продававший плохой товар, – ответил Ричард, жестом показывая на гниющего осетра, привязанного вокруг шеи старика. – А другие, – он равнодушно пожал плечами, – возможно, тоже кого-нибудь обманули. Таких людей не стоит жалеть, Астра. Если бы власти жестоко не наказывали проходимцев, алчные купцы отравили бы половину города.
Слова Рэйвза не убедили Астру. Она обернулась и поискала озабоченным взглядом Маргариту и Вилли, плетущихся где-то сзади.
– Не следует ли нам немного подождать? – спросила она, пока Ричард вел ее через шумящую толпу.
– Может, им хочется побыть наедине. Вы не слышали поговорку, что двое – компания, а четверо – уже толпа?
– Трое – толпа, – холодно поправила Астра. – Я думаю, нам лучше держаться вместе – так безопаснее.
Она совершенно верно оценила ситуацию. Действительно, вокруг них давно уже крутилось несколько обшарпанных мужчин и женщин с бегающими глазами и испитыми физиономиями. Вероятно, карманники, воры и другие малоприятные личности. Она засомневалась, действительно ли находится в безопасности рядом с Ричардом, и на всякий случай замедлила шаг, чтобы дать Маргарите и Вилли возможность их нагнать.
Но парочка продолжала плестись сзади, поскольку Маргарита останавливалась посмотреть товары почти перед каждым прилавком. Усилия Астры держать их в поле зрения окончательно пошли прахом, когда на обочине дороги ее внимание привлекла огромная толпа, собравшаяся вокруг грандиозного, напоминающего своей формой кибитку, сооружения, которое оказалось сценой для балаганной мистерии. Задник сцены был гротескно раскрашен, изображая языки адского пламени. На фоне геенны огненной человек в развевающихся белых одеждах с приклеенными золотыми локонами изображал Христа, в то время как другой, в пурпурной мантии и с ярко-рыжими волосами, представлял Понтия Пилата.
Астра смотрела, затаив дыхание, как два актера разжигали страсти публики – обшарпанный Христос вызывал похвалы и симпатии, а Пилата награждали глумливыми насмешками и кошачьими визгами. Она не могла сразу понять, было ли представление явным богохульством или просто вульгарным переложением Священного Писания. Когда она вновь вспомнила о Маргарите, то подруги и след простыл. Ричард, стоявший все это время рядом и с интересом смотревший на зрелище, сейчас придвинулся ближе и взял ее за руку.
– Вы испугались, Астра, теперь, когда мы остались наедине?
Астра слегка отстранилась, глядя неодобрительно и хмуро.
– Вы дали слово защищать меня. Если вы человек чести, то будете охранять меня от всех дьявольских нападок, включая и те, которые гнездятся в вашем собственном сердце.
Несмотря на холодность, с которой она старалась говорить, Астра почувствовала, как у нее забилось сердце. Она опасалась остаться наедине с Ричардом, боялась, что он вновь попытается ее поцеловать.
Он довольно рассмеялся:
– Какое возвышенное милое существо! Ваша чопорность даже бодрит после медоточивой услужливости двора. Я не ошибся в вас, Астра, – вы и в самом деле восхитительно чисты и простодушны.
Девушка посмотрела на него настороженно, не понимая, хочет он польстить ей или поднять на смех.
– Увы, солнце зашло за облака. Скажите, почему вы хмуритесь? Разве вам не понравился Лондон? Астра, размышляя, слегка наморщила лоб.
– По правде говоря, даже не могу сказать. В нем столько же прекрасного, сколько и отталкивающего. Слишком много бедных. Крестьяне вокруг Стаффорда хоть и довольствуются малым, но выглядят далеко не такими голодными и отчаявшимися.
– Город выносит на поверхность как хорошее, так и плохое в людях. Он может стать безысходным местом, если ты – неудачник.
Астра кивнула, чувствуя, как по спине пробегает холодная дрожь. Что же должен претерпеть человек, чтобы соскользнуть на омерзительное дно общества, которое она видела только краем глаза, что могут подумать о ней эти изнуренные попрошайки с вывернутыми суставами и открытыми ранами, одетые в лохмотья; вороватые дети, скрывающиеся в толпе в ожидании, когда опрокинется повозка или хозяин лавки отвлечется от своих товаров, зазывая покупателей; подозрительные мужчины со зловещими лицами – наверняка преступники, способные на любую жестокость или насилие?
Астра позволила Ричарду взять себя за руку и провести через столпотворение. Она с трудом успевала смотреть по сторонам, схватывая на ходу сменяющие друг друга картины разложения и приятного изобилия: окруженные лужами крови и кучами гниющих внутренностей мясные лавки, где продавались парное мясо и домашняя птица; магазины золотых дел мастеров, с ярко сверкавшими от украшений прилавками; ряды, где торговцы мануфактурой выставляли свертки камчатого полотна, шелка и бархата; дешевые питейные заведения, распространявшие запах перестоявшего эля и прогорклого жира.
Они остановились перед собором Святого Павла. Соборная площадь кишела оборванными людьми с запавшими от голода глазами. Когда Астра с Ричардом, прогуливаясь, подошли ко входу, их окружила стайка тощих ребятишек. Ричард вознамерился их разогнать, но Астра остановила его, достав из-за пояса маленький кожаный кошелек, который Маргарита всучила ей накануне.
Она выгребла пригоршню монет и протянула их детям, но черноволосый худой мальчик, на голову выше остальных, сгреб монеты и бросился наутек. Ричард громко хмыкнул. Астра с негодованием обернулась и увидела на его лице сардоническую улыбку.
– Теперь вы и сами убедились в тщетности добрых Дел. Вы не в состоянии помочь даже этим несчастным, потому что их тотчас ограбят. Лондон – жестокий город, где выживает только сильнейший.
– По крайней мере я старалась, – сказала холодно Астра, – и могу войти в церковь с чистой совестью, потому что не отвернулась от ближних и попыталась им помочь.
– Возможно, вам разрешат прочесть проповедь в соборе, – продолжал Ричард. – Проповедь леди Астры де Мортейн о том, как возлюбить своего ближнего. Уверен, что лондонцы будут ломиться в храм, разрываясь от желания услышать, как вы будете трактовать этот предмет.
Астра отпрянула прочь, силясь обуздать гнев, вспыхнувший от саркастических слов Ричарда. Как можно быть таким бессердечным и циничным? Или жизнь в Лондоне делает всех такими?
Она медленно прошла сквозь людный собор. Нефы были заполнены приказчиками и стряпчими, обделывающими свои дела. Астра миновала их, ища спокойствия и; святости в алтарной части. Она опустилась на колени перед оградой и стала молиться, прося у Господа успокоения, терпения и силы избежать искушений и обратить гнев в сострадание. Через несколько минут она поднялась с колен и присоединилась к Ричарду, спокойная и почти примирившаяся с собой.
– Вы, кажется, относитесь к своим молитвам достаточно серьезно, – пошутил Ричард. – Удивлен, что вы нашли в себе силы оставить монастырь.
– Я просто осознала, что не гожусь в монахини.
– Почему же?
Астра посмотрела на Ричарда, и умиротворенное настроение оставило ее. Она вновь попалась в ловушку его горящих полночных глаз.
– Потому что я слаба, – ответила она еле слышно, – и не в силах сопротивляться низменным плотским желаниям.
Ричард ухмыльнулся.
– Верю, – сказал он вкрадчиво. – Несмотря на всю вашу набожность и стремление творить добрые дела, я не могу представить вас монашкой.
Он взял ее за руку и быстро вывел из собора. На улице запахи и шум города накатили на нее. Часть ее души стремилась назад, в собор, дабы обрести умиротворение и безопасность, другая была захвачена толчеей Лондона, грубой повседневностью, бурлившей вокруг. Кипящая энергией жизнь легким покалыванием отзывалась во всем теле, наполняла вены веселящей теплотой. Астра не могла не признаться, что эта жизнь ей интересна, что долгие годы она неосознанно стремилась к тому, что чувствует сейчас.
Они вернулись на рыночную площадь, проходя мимо торгующих вразнос лоточников, предлагавших горячий хлеб, теплые мясные пироги, свежее молоко и эль. У Астры подвело от голода живот. Когда она бросила особенно долгий взгляд на лавку со сладостями, Ричард предупредительно наклонился к ней.
– Вы проголодались? Она кивнула.
– Терпеть не могу есть, стоя на улице. Давайте зайдем куда-нибудь.
Он проводил ее к грязноватому на вид зданию с кричащей вывеской «Красный лев». Заведение было переполнено и не блистало чистотой. Астра помедлила на пороге, с отвращением заметив компанию вульгарного вида муж-чин, играющих в углу в кости. Когда Ричард провел ее мимо, они прекратили игру, уставясь наглыми, оценивающими глазами. Астра прижалась к своему провожатому, испытывая жгучее желание сменить вызывающий наряд на одежду поскромнее.
– Как они смеют, так меня разглядывать? – прошептала она.
– Они восхищаются вами, – шепнул в ответ Ричард. – А может быть, пытаются решить, сколько вы стоите.
– Стою? Что вы имеете в виду?
– Ну сколько стоит уложить вас в постель.
Астра почувствовала, как вспыхнуло ее лицо. До чего отвратительны эти мужчины, у которых на уме только похоть! Она хотела уйти, но быстро отказалась от своего намерения, сообразив, что на обратном пути вновь столкнется с подгулявшей компанией. Пока Ричард вел ее к столу в дальней комнате, Астра смотрела под ноги, силясь подавить отвращение.
– Что случилось, Астра? У вас красное как мак лицо.
Астре хотелось в ярости ударить его. Но она ограничилась взглядом, настолько холодным и осуждающим, что Ричарду поневоле пришла на ум Матерь Мария, наказывающая провинившегося послушника.
– Нелюбезно с вашей стороны пригласить меня в такое сомнительное место, сэр Рэйвз. Я хочу, чтобы вы вывели меня отсюда и по возможности через черный ход.
Ричард присел и продолжал благожелательно улыбаться.
– Ничего не бойтесь, Астра, я буду защищать вашу красоту даже ценой собственной жизни.
Он протянул руку, помогая ей поудобнее устроиться на скамье. Скорее по инерции Астра ударила его по руке.
Ричард удовлетворенно рассмеялся:
– Ну что же, у кошечки должны быть коготки.
Астра поднесла пальцы к губам, испуганная своим поступком. Что с ней происходит? Она ведет себя как испорченный ребенок! Потрясенная девушка скользнула на сиденье рядом с Ричардом.
– С вами все в порядке, моя госпожа? Астра кивнула.
– Пожалуйста, сэр Рэйвз, нельзя ли дать понять этим мужчинам, что я не продаюсь?
– Ричард… зовите меня Ричард. – Он пожал плечами. – Они и так это уяснили по вашему поведению и догадываются, что вы леди… Кроме того, рядом со мной вы находитесь в полной безопасности.
Голос Ричарда внушал спокойствие, и Астра почувствовала себя вдвойне глупо. Почему она такая чувствительная? Маргарита говорила, что мужчинам свойственно глазеть на привлекательных женщин. Это нужно воспринимать как своего рода комплимент. Она вздохнула.
– Но ведь несправедливо, что мужчины смотрят на любую женщину, как если бы… она назначала цену своей добродетели.
Глаза Ричарда сузились.
– Но они это делают – все до единой. Я не встречал женщины – от высокорожденной принцессы до беднейшей крестьянки, – которая бы не знала себе цену.
– Я не знаю.
– Неужели? Разве вы выйдете замуж за попрошайку, Астра? Или вы хотите сказать, что состояние мужчины не повлияет на ваше решение стать его супругой? – Но замужество – совсем другое дело!
– Брак – это всего лишь обмен собственностью, и тело женщины – часть ее приданого. Когда мужчина женится, он покупает и благосклонность жены. И разве купить проститутку – не то же самое?
Откровенные и грубые слова Ричарда ошеломили Астру, но в них заключалась и доля истины. Большинство браков и в самом деле можно было назвать просто сделкой.
Ричард презрительно скривил рот и продолжал:
– Для меня пожилая богачка, выходящая замуж за молодого, но бедного, не лучше проститутки, продающей себя на улице. Даже хуже. Та хоть честно признается, что делает.
– Как вы циничны! Истинный брак – это освященная Богом связь двух людей, которые по-настоящему нуждаются друг в друге.
– А-а-а, да вы, кажется, говорите о любви, моя госпожа?
Астра отвела взгляд в сторону, не в силах прямо смотреть в искрящиеся смехом темные глаза Ричарда. Он наверняка считает ее дурой, набитой романтическими бреднями.
– Пожалуйста, не смейтесь надо мной, сэр.
– Я был бы последним негодяем, если бы стал смеяться над таким очаровательным и добросердечным существом.
Говоря так, Ричард коснулся ее руки. Астра застенчиво потупилась. Было что-то пугающее в контрасте их рук: его – мозолистой, с загрубевшей коричневой кожей, и ее – бледной и изысканной. Ее маленькие пальчики терялись в его большой ладони и производили впечатление хрупкой незащищенности.
Наконец рыхлая женщина со скучным, плоским лицом подала пищу. Ричард заказал по порции пирога с мясом и по стакану эля. Астра подозрительно покосилась на выпечку, так как кухня харчевни чистотой явно не блистала. Не имевший особых претензий Ричард жадно набросился на пирог, так что по подбородку потекла струйка сока.
– Очень вкусно, Астра. Думаете, я мог бы пригласить вас куда-нибудь, где плохо кормят?
Задетая его словами, Астра изящно откусила от пирога. Выпечка с мягкой корочкой, горячей и сочной начинкой из мяса и разнообразных специй оказалась в самом деле необыкновенно вкусной.
Несколько минут царило молчание. Не забывая откусывать от пирога, Астра посматривала на Ричарда, который быстро поглощал еду с какой-то серьезной мальчишеской сосредоточенностью. Со струйкой мясного сока, блестевшей на подбородке, он казался трогательно юным, вовсе не опасным или угрожающим.
После пирога Астра почувствовала сильную жажду и быстро осушила стакан эля. Наверное, слишком быстро, потому что горькая жидкость оказалась непривычно крепкой и ударила в голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50