Вулфгар невозмутимо улыбнулся:
— Я и теперь этого не делаю. Наоборот, почитаю тебя превыше всех остальных женщин. Ни для одной я не шел на такие расходы. Мне пришлось много трудиться и рисковать жизнью, чтобы скопить эти деньги. Я хорошо обращаюсь с тобой. Ты не работаешь по дому, не пасешь скот. Занимаешь место, предназначенное законной жене. Единственная разница в том, что я не собираюсь связывать себя обетами.
Эйслинн открыла рот, чтобы ответить, но в это время в зале прозвучало имя рыцаря, которого она знала. Девушка испуганно огляделась и увидела улыбающегося Рагнора де Марте. Тот отсалютовал ей, беззастенчиво обшаривая глазами ее фигуру, и Эйслинн покраснела, словно он сорвал с нее одежду. Норманн, очевидно, уже давно наблюдал за ними! Девушка повернулась к Вулфгару, спокойно рассматривавшему Рагнора.
— Т ч не сказал, что он будет здесь, — шепнула она.
— Пойми, милая, лучше встретиться с врагом лицом к лицу, чем дозволить ему застать себя врасплох. Подобная предусмотрительность избавляет от возможности получить удар кинжалом в спину.
— И оставляет мою грудь обнаженной для его клинка, — язвительно бросила Эйслинн.
— Не бойся, радость моя, — заверил Вулфгар. — Вряд ли Рагнор осмелится на подобное. Не такой он глупец.
— Если и осмелится, это будет наименьшим злом из всего того, что он мне причинил, — прошипела Эйслинн.
Вулфгар недоуменно уставился на нее, но Эйслинн уже наблюдала короткую официальную церемонию. Вильгельм был таким же гигантом, как Вулфгар, но гораздо шире в плечах. Королевские одеяния придавали ему величественный вид, и Рагнор, упавший перед ним на колени, казался карликом. Вильгельм не сводил орлиного взгляда с молодого человека, но когда тот встал, король лишь спокойно кивнул, не проявляя никакой благосклонности, как, впрочем, и ко всем остальным, принесшим клятву верности до Рагнора. Однако когда несколько минут спустя к нему приблизился Вулфгар, Эйслинн заметила почти неуловимую перемену в лице монарха. Вильгельм словно немного расслабился, а суровое лицо чуть смягчилось. Если он и питал особое расположение к Вулфгару, то скрывал это от посторонних глаз ради него и самого себя. На душе девушки стало тепло при виде Вулфгара, склонившегося перед королем. Больше она ни на кого и смотреть не могла.
Впрочем, от нее не укрылся неподдельный интерес саксонских женщин к норманну. Почти все начали перешептываться между собой, но Вулфгар, не обращая на них внимания, снова подошел к Эйслинн и взял ее за руку. Казалось, он не замечает, что не только женщины, но и мужчины не сводят глаз с красивой пары.
— Ах, господин, ты кажется, полонил немало одиноких сердец. Похоже, с помощью этой уловки тебе удалось затащить в постель так много скучающих дам и приобрести столько любовниц?
Вулфгар тихо рассмеялся, словно услышав остроумную шутку.
— Ты первая в моей жизни. С остальными я проводил ночь-другую, не больше. — Поцеловав ее руку, он нежно улыбнулся, помня о любопытных, и прошептал: — Но мне так понравилось иметь любовницу, что остается лишь удивляться, почему я пренебрегал этим обычаем раньше.
Эйслинн так же мило улыбнулась, но разгневанно процедила:
— При норманнском дворе так много пресыщенных дам, что ты, несомненно, не потратил бы много труда и времени на выбор. — И, сознавая, что на них устремлены десятки глаз, кокетливо захлопала ресницами. — Ты был бы так занят, что моя ничем не примечательная наружность вряд ли привлекла бы твое внимание! И тогда мне было бы намного легче жить!
Вулфгар поднял ее руку к губам и прошептал:
— Осторожнее, милая, цепь все еще на своем месте, у кровати.
Однако на Эйслинн угроза не произвела впечатления.
— Я не боюсь, Вулфгар, — покачала она головой. — Вряд ли тебе будет приятно чувствовать под ногами холодное железо.
— Верно, — хмыкнул он. — Кроме того, предпочитаю видеть тебя горячей и страстной, а не наказанной рабыней. Мгновенно став серьезной, Эйслинн посмотрела ему в глаза:
— Горячей и страстной? Но что ты сделал для этого?
Вулфгар ощутил сильнейшее желание схватить ее в объятия и поцеловать, несмотря на жадные взгляды окружающих, но в эту минуту громко возвестили о начале пиршества.
Вулфгар усадил Эйслинн рядом с собой, и девушка, робко подняв голову, заметила стоявшего напротив Рагнора. Он слегка улыбнулся и сел, едва она заняла свое место, словно дожидался ее. Запах горячего жареного мяса ударил в нос, и Эйслинн только сейчас поняла, как сильно проголодалась. Некоторое время она была полностью занята едой, но вскоре вновь почувствовала упорный взгляд Рагнора. Он кивнул ей, улыбнулся, и девушка поспешно отвернулась, стараясь больше не смотреть в его направлении, при этом зная, что норманн по-прежнему пристально наблюдает за ней. Она перебрасывалась шутками с соседями по столу, впрочем, Вулфгара, казалось, это ничуть не трогало. Он тихо беседовал с Эйслинн, называя имена самых знатных людей и тех, кто прославился в сражениях. В конце обеда к ним подошел какой-то граф и, отведя Вулфгара в сторону, попросил совета по важному делу. Эйслинн осталась одна, потрясенная количеством титулованных аристократов, наполнявших огромную залу. В этот момент она поняла, что кто-то уселся на место Вулфгара, и с замиранием сердца узрела Рагнора.
— Прошу прощения, голубка. Могу я посидеть подле тебя? Эйслинн нахмурилась, но не нашла причин для отказа.
— Вулфгар… — начала она, но рыцарь поспешно перебил:
— Он занят, а я хотел бы поговорить с тобой. Рагнор подвинул свой стул совсем близко.
— Неужели ты не видишь, что Вулфгар лишь использует тебя, пока ему это выгодно?
И, заметив, как она гневно вскинулась, поспешил объясниться:
— Разве он просил твоей руки? Или хотя бы упоминал об этом? Предложил тебе титул или иное положение, кроме как назвал своей рабыней? Я даже слышал, что он послал в Даркенуолд какую-то женщину. Ты верна ему, но если когда-нибудь надоешь, Вулфгар найдет другую, которая будет греть постель и ублажать его по ночам.
Эйслинн огляделась в поисках прибежища от его терзающих душу слов, но в эту минуту с ужасом ощутила, как рука Рагнора легла на ее бедро.
— Я сделал бы тебя хозяйкой Даркенуолда и Крегана тоже, — пробормотал он.
— Каким это образом? — бросила девушка, оттолкнув его руку. — Эти местечки принадлежат Вулфгару.
Она попыталась отстраниться, но Рагнор положил одну руку на спинку ее стула, а второй вновь скользнул по бедру. Девушка рывком отбросила ее, однако дерзкий норманн не унимался.
— Рагнор! — охнула она и, поднявшись, отступила. Рыцарь же успел вскочить и, сжав ее пальцы, привлек к себе. Он что-то лихорадочно шептал, она, впрочем, не разбирая слов, пыталась вырваться.
— Убери от нее руки! — раздался тихий, но зловещий голос Вулфгара. Широкая ладонь опустилась на плечо Рагнора и развернула его лицом к Вулфгару. — Ты, кажется, забыл мое предупреждение? Я не расстаюсь с тем, что принадлежит мне.
— У меня есть права на Даркенуолд, — прошипел Рагнор. — Я завоевал его, а ты лишил меня моей доли!
Вулфгар с холодным достоинством покачал головой:
— Ты ничего не заслужил, поскольку стал причиной никому не нужной стычки и гибели людей. Темные глаза Рагнора сузились.
— Ты негодяй, Вулфгар! Я спас тебе жизнь, а тебе жаль выделить мне мою долю!
— Ты спас мне жизнь? — Вулфгар поднял брови и, не дожидаясь ответа, презрительно процедил: — Мои люди проведали, что два норманнских рыцаря подъехали к стенам Кевоншира, выманили горожан и, бросившись наутек, заманили их в то место, где они устроили засаду на меня. Герб одного, судя по описанию, принадлежал Вашелю, и нетрудно догадаться, кто был вторым. Спас мне жизнь? Нет, скорее, едва не отправил на тот свет.
Глаза Эйслинн широко распахнулись, с губ сорвался стон. Рагнор яростно зарычал и не долго думая швырнул в лицо Вулфгара тяжелые латные рукавицы. С глухим стуком они упали на пол. Вулфгар медленно вытянул меч, нанизал на него рукавицы и с такой же силой вернул оскорбление.
— Это еще что такое? Похоже, мои рыцари не поладили?
У стола появился Вильгельм, и Вулфгар, сохраняя спокойствие, сунул меч в ножны и низко склонился перед королем. Вильгельм уставился на Эйслинн, которая, впрочем, не дрогнула под его взглядом. Монарх перевел глаза сначала на Рагнора, а потом на Вулфгара.
— Ссора из-за женщины, Вулфгар? Я тебя не узнаю. Лицо рыцаря потемнело.
— Сэр, умоляю разрешить представить вам Эйслинн из Даркенуолда.
Эйслинн присела в глубоком реверансе перед королем, который не сводил с нее изучающего взгляда. Она поднялась и встала перед ним, гордо вздернув подбородок.
— Вы не боитесь меня, мадемуазель? — осведомился Вильгельм.
— Ваше величество, — произнесла Эйслинн, мельком посмотрев в сторону Вулфгара, — я уже однажды отвечала на подобный вопрос вашему рыцарю и могу лишь повторить: я боюсь только Бога.
Вильгельм, удивленный такой откровенностью, кивнул.
— А теперь мои рыцари сражаются из-за вас. Прекрасно их понимаю. Рагнор, что скажешь?
— Прошу прощения, сир, но этот бастард не имеет права ни на Даркенуолд, ни на леди Эйслинн, поскольку она дочь хозяина, которого я убил своим верным мечом.
— Так ты, сэр Рагнор де Марте, претендуешь на эти земли по праву оружия? — осведомился король.
— Да, сир, — подтвердил Рагнор и склонился перед королем.
— Это именно те земли, которые хочешь получить ты, сэр Вулфгар?
— Да, повелитель. Ты велел мне завоевать их для короны. Вильгельм, нахмурившись, обратился к Эйслинн.
— А вы что скажете, мадемуазель? — спросил он.
— Все верно, ваше величество. Мой отец умер, как храбрый воин, и похоронен с мечом и щитом, однако он вышел встречать норманнов с миром и хотел сдаться, чтобы не подвергать опасности семью. Но его без нужды и неоправданно грубо оскорбили, принудив тем самым выступить на защиту своей чести. Верные крестьяне погибли вместе с ним. Отец отослал воинов и лошадей Гарольду и даже не оставил себе коня, на котором мог бы ринуться в последний бой.
— Перчатки были брошены и возвращены, — задумчиво, заметил Вильгельм. — Сэр Рагнор, ты согласен на поединок и подчинишься моему решению?
Рагнор поклонился в знак согласия.
— А ты, сэр Вулфгар?
— Да, сир.
— А леди Эйслинн? Склонится ли она перед победителем? — допытывался король.
Эйслинн встретила тревожный взгляд серых глаз, но, зная, какого ответа от нее ждут, кивнула и снова низко присела перед королем.
— Да, сир…
— Год подходит к концу, — обратился к ним король, — и в первый день нового года мы устроим турнир, на котором соперники будут биться до первого падения, поскольку рыцари мне нужны живыми. Таким образом мы узнаем, кто будет господином Даркенуолда. Арена и выбор оружия будут сделаны под моим наблюдением, и пусть потом никто не говорит, что мною была допущена хотя бы малейшая несправедливость. — Повернувшись к Эйслинн, он предложил ей руку и добавил: — До этого дня, миледи, вы будете моей гостьей. Я пошлю за вашими вещами и служанкой и велю приготовить покои. Я защищу вас от этих мерзавцев и провозглашу вас придворной дамой.
Эйслинн робко подняла глаза на Вулфгара и увидела, как потемнело его лицо. Ей хотелось протестовать, объяснить королю, что она хочет остаться, но Вильгельм уже уводил ее и, улыбнувшись на прощание, пообещал Вулфгару:
— Будь терпеливым. Вот увидишь, все к лучшему, особенно если судьба окажется на твоей стороне.
Рагнор торжествующе ухмыльнулся, но Вулфгар покачал головой, чувствуя боль потери, которую не мог выразить словами.
Было уже совсем поздно, когда он вернулся к себе. Огонь в очаге едва теплился, и все вещи Эйслинн исчезли. Та комната, которая сулила покой и отдохновение после трудного дня, превратилась сейчас в камеру пыток. Он видел Эйслинн повсюду — у окна, перед очагом, на скамейке, в постели…
Рассеянно поправив одеяло, Вулфгар оглядел пустые покои, и теперь они показались ему голыми и неприветливыми, а роскошная обстановка — безвкусной и грубой. Но вдруг его взгляд остановился на ярком пятне. Возле самой лохани лежал небольшой желтый лоскуток. Вулфгар поднял его и вдохнул запах лаванды.
Боже, как ему хотелось вернуть сегодняшнее утро, ощутить в объятиях нежное тело, запустить пальцы в мягкие волосы!
Вулфгар сунул лоскут под рубашку и тщательно разгладил ее, чтобы никто ничего не заподозрил. Прихватив тяжелый зимний плащ, он спустился вниз и устроился на тюфяке. Здесь будет не так одиноко.
Однако он еще долго лежал без сна, тоскуя по теплу и ласкам.
На следующее утро Вулфгар поднялся рано и заметил, что необычно тихие рыцари провожают глазами каждое его движение. Наконец Милберн нарушил молчание. Вскочив со стула, он начал осыпать проклятиями гнусного подлеца де Марте. Гауэйн опустил грустные глаза и в этот момент как никогда походил на пораженного любовью юнца. Бофонт мрачно уставился на огонь, потягивая теплое вино.
— Противно смотреть на вас, — вздохнул Вулфгар. — Седлайте коней. Хоть какую-то пользу принесем сегодня.
Тяжелый упорный труд не оставлял Вулфгару времени для печальных мыслей. Вернувшись домой, он нашел записку от короля с приглашением на ужин. Настроение Вулфгара заметно улучшилось. Тщательно одевшись, он отправился во дворец, где Вильгельм и его приближенные уже садились за стол. Но какова же была его ярость при виде Рагнора, да еще сидевшего рядом с Эйслинн! Гнев его ничуть не уменьшился, когда паж повел его к месту такого же ранга, но на противоположной стороне стола! Эйслинн время от времени поглядывала на него, но в основном ее развлекал беседой граф, сидевший по другую руку. Вулфгар заметил, что красота девушки освещает зал, а Вильгельм, видимо, наслаждается ее обществом. Эйслинн казалась веселой, приветливо держалась со всеми и даже рассказывала истории о древних саксонских распрях, однако старалась при этом избегать взглядов Рагнора. При короле норманн вел себя безупречно и поражал окружающих блестящим остроумием, но не сводил голодных глаз с Эйслинн. Девушка, выдавив улыбку, едва слышно обронила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68