Лодочник замолк, и Майкл подумал о своем «везении». Надо же было так случиться, что из всех пиратов, рыскавших вокруг тысяч островов Банда, его спаситель оказался больше интересующимся сводничеством, чем разбоем.В другое время он охотно воспользовался бы его услугами. Удовольствие и наслаждение – все, что ему требовалось от женщин. Он слишком долго наблюдал за своей постоянно беременной матерью и не забыл, как она чахла от такой жизни, пока его отец вдали от семьи нес военную службу на королевском флоте. Майкл помнил, как плакали от голодных спазм в животе его братья и сестры, как сам он был настолько слаб, что не мог выполнять достаточно тяжелой, продолжительной работы.Он долго наблюдал и узнавал жизнь. На его глазах мать постепенно переставала мириться с длительным отсутствием отца. Терпение сменялось раздражением, и в конце концов она обвинила мужа в эгоизме. Если раньше отец, отправляясь в плавание, с неохотой расставался с ними, то потом едва ли не бежал из дома, чтобы отдохнуть от стонущей жены и выводка постоянно ноющих и требующих еды ребятишек. В результате на долю Майкла выпала роль старшего в семье. Возвращаясь вечером домой и валясь от усталости в постель, слушая плач матери и голодные стоны братьев, он мечтал о том дне, когда сам сможет уйти в море, чтобы сбросить с себя этот ужасный груз.И в последующем у него никогда не было больших запросов. Он и не представлял, что женщина может светиться изнутри только потому, что он улыбнулся ей. Ему никогда не требовалось, чтобы она полностью доверялась ему, чтобы ее руки покоились у него на груди и чтобы он знал, что она черпает уверенность в сильных ровных ударах его сердца. Стоило ли взваливать на себя тяжкую ношу ответственности всего лишь ради того, чтобы, приходя каждый вечер домой, видеть светящуюся улыбку и ощущать прикосновение женских рук к своей груди?Но почему же тогда внезапно обретенная и так оберегаемая им свобода все чаще рождала в его душе ощущение бессмысленности и пустоты? Кто из смертных мог благодарить судьбу больше, чем он после нескольких недель острейших переживаний? Сначала интригующая, полная треволнений операция по добыванию орехов под носом у голландцев, потом смертельный страх быть пойманным, а после – чередование надежды и отчаяния, ожидание возможной смерти и упование на чудо. К этому еще можно было добавить последние два дня жизни в обнимку с деревом, на краю гибели, а также то, что теперь, когда его вызволил этот пират, перед ним открывалась перспектива новых приключений.Сейчас ему, по всем правилам, полагалось смаковать пикантные моменты прошлого, а он вместо этого думал только о ней, об Аннелизе, и до дрожи в кончиках пальцев хотел оказаться на месте мужчины, который мог беспрепятственно войти в ее комнату, увидеть, что жена улыбается ему, а ночью разделить с ней ложе, чувствовать ее дыхание на своих волосах, ощущать под собой ее трепет, исходящий из глубины, неподвластный воле, охватывающий все тело и составляющий основу наслаждения любовью.Когда-то Майкл добровольно отказался от этого наслаждения ради свободы, однако теперь он испытывал острую необходимость вновь испытать его.Всю дорогу до Ран-Айленда Майкл провел в угрюмом молчании. Когда они наконец прибыли на место, солнце клонилось к закату, обволакивая все вокруг золотисто-оранжевой дымкой. Теплые тона сглаживали резкие очертания острова, представлявшего собой всего-навсего сторожевую заставу, сохранившуюся с древних времен. Маленький островок теперь оставался единственным хлипким оплотом Британии в Ост-Индии, и находившимся здесь военным не приходилось рассчитывать на удобства быта.Заход пиратских вельботов в здешний док не являлся чем-то из ряда вон выходящим, поэтому появление ялика, привезшего Майкла, не вызвало никакого шума. Заметив бадейку с водой, Майкл тут же припал к ней губами. Пока он утолял жажду, вода текла по его обожженному солнцем лицу, но он словно не замечал этого. Напившись, Майкл встряхнулся по-собачьи, так что брызги с волос полетели во все стороны.Пообещав своему спасителю не задерживаться и расплатиться как можно скорее, Майкл вошел в обветшалую хижину, служившую штаб-квартирой командования.Капитан Ричард Эллингтон сидел за картами с одним из своих подчиненных. Оторвав взгляд от стола, он взглянул на Майкла и вдруг побледнел так, словно перед ним неожиданно появился призрак.– Ты сейчас должен быть в Виргинии, а не здесь, – сурово заявил он. – Неужели ты провалил миссию?– Неумышленно. Они схватили меня в Африке и повезли обратно на голландском корабле.Майкл стал подробно рассказывать, как его взяли в плен и посадили в карцер на «Острове сокровищ».– Они же поймали тебя со всхожими семенами. – Изумлению капитана Эллингтона не было предела. – Как тебе удалось выбраться живым?– Очень просто. Я сбежал.– От голландцев еще никто не убегал.– Мне помогли. – Майкл даже чуть вздрогнул, вспомнив все перипетии побега.Ричард недоверчиво покачал головой:– Но ты ведь понимаешь, что они будут искать тебя? И первым делом заявятся сюда.– Знаю.– Поэтому тебе лучше как можно скорее исчезнуть.– Я тоже так думаю, – согласился Майкл, но по его виду можно было безошибочно угадать, что ему не хотелось покидать даже это ненадежное прибежище. – Я задолжал одному местному парню, который подвез меня. Он ждет на причале.– Надеюсь, сумма не слишком большая? – Ричард вынул несколько монет из нагрудного кармана и, вручив их своему помощнику, кивнул на дверь.Как только они остались вдвоем, Ричард знаком указал Майклу на стул.– Дело плохо, – помолчав, сказал он.– Ты прав, мое присутствие опасно для всех вас.– Я беспокоюсь не только о нас, но и о тебе. Сколько ты просидел у них до побега?– Точно не знаю. Недель шесть или семь.Лицо Ричарда приняло сочувственное выражение. Не спрашивая, он налил Майклу воды, будто знал, как сильна его жажда.– Если они поймают тебя еще раз, ты сломаешься.– Ну уж нет.– Ты так думаешь? Поверь мне, их ярость может быть безграничной. Если ты снова попадешь к ним в лапы, пощады не будет. Тебя казнят – это как пить дать, но до этого изрядно помучают. Я наслышан о том, как они пытают. Прежде чем они разделаются с тобой, ты выдашь всех нас.– Не стоит паниковать раньше времени. И вообще, откуда им знать, что я связан с вами? Скорее всего они считают, что я из этих мест.– Тоже верно. – Ричард невесело рассмеялся. – Но они обязательно поинтересуются, кто снабдил тебя непротравленными орехами.– И что им это даст? Ты никогда не называл имени нашего благодетеля, поэтому они могут замучить меня до смерти, но я все равно ничего не скажу им.Ричард мрачно посмотрел на него:– И все-таки тебе известно то, что для них очень важно. Ты можешь назвать предателя в их рядах, сказать им, кто помог тебе бежать.– Никогда! – не задумываясь, отчеканил Майкл. – Я никогда не предам ее.– Ее?– Больше ни слова. Это закрытая тема.– Хорошо, можешь не говорить. Но представь себе совершенно конкретную ситуацию. Тебя начнут пытать, и где-то среди ночи, когда боль станет невыносимой, жестокий голландец заглянет тебе в глаза и пообещает, что положит конец этим страшным мукам в обмен на очень короткую информацию. Ты сможешь поручиться за себя, что не назовешь ее имени? Я знал разных людей, в том числе и покрепче тебя, остававшихся верными своим убеждениям до поры до времени. И я видел, в кого они превращались в руках опытных палачей. Они выбалтывали все на свете, вплоть до самых сокровенных своих мыслей, и были готовы вспомнить чуть ли не каждый свой шаг, начиная с младенчества.Майкл понимал, что предостережение Ричарда не лишено оснований. Во время пребывания на «Острове сокровищ», когда его тело и дух были ослаблены жаждой и голодом, он мог пойти на что угодно ради облегчения собственной участи. К счастью, Фербеку и его подчиненным не хватило настойчивости при проведении допросов, но если его снова поймают, такой удачи ему больше не выпадет. Тогда он может предать Аннелизу. Один раз он уже и так зашел слишком далеко – принудил ее помочь ему бежать, и она сама оказалась на грани гибели.– Ты прав, друг, мне нужно срочно убираться отсюда.Ричард кивнул:– Считай, что тебе наконец повезло. Я отправляюсь домой на «Доблестной Елизавете», которая отплывает через две недели. Разумеется, они обыщут все судно и только тогда выпустят нас из Банда-Нейры, но мы сумеем спрятать тебя где-нибудь в трюме. Мы и раньше нелегально перевозили людей за фальшивыми переборками. Конечно, там темно и жара зверская – придется потерпеть.Майкл живо представил себя в душном чреве плывущего корабля и содрогнулся. Однако он тут же подавил вспыхнувшее отвращение. Всего две недели ожидания, и он навсегда покинет этот уголок земли.– Неужели обязательно ждать так долго?– У нас нет выбора. Мы уже обратились к голландцам за разрешением на проход через бухту и подали заявку на провизию. Если сейчас передвинуть дату отплытия, они непременно заподозрят что-то неладное.– Но может, мне лучше исчезнуть немедленно?Ричард кивнул:– Я отправлю тебя в «Рощу».В «Рощу» – это было громко сказано. Так англичане окрестили крохотный удаленный островок, где они тайно посадили мускатный орех. До плодоношения молодым деревцам еще предстояло расти и расти, если, конечно, им вообще было суждено уцелеть. В любое время их мог обнаружить патруль, и тогда голландцы искромсали бы всю поросль.– Побудешь там со сторожем. Запаса продовольствия тебе хватит, а потом…Майкл перебил его:– Сначала я должен попасть на Лонтар!Название, вырвавшееся из его уст, как будто еще больше накалило и без того горячий воздух. Лонтар был самым крупным из островов Банда, вотчиной Питера Хотендорфа, где он единолично властвовал над своими плантациями и новой женой.– Лонтар исключается. Британское судно к нему не подпустят, а если оно и прорвется, то его команду расстреляют на месте.– В этом я не сомневаюсь. – Майкл вдохнул поглубже. – И конечно, ее муж побежит впереди всей своры. У него причин желать моей смерти больше, чем у кого-либо.– Ее муж? Так тебе помогла убежать новая жена плантатора?– Ее зовут Аннелиза, – нахмурившись, сказал Майкл. Он не мог спокойно слышать, как женщину, которую он любил, называют чьей-то «новой женой». Его вдруг охватило неотвратимое желание быть с ней, разговаривать, прикасаться к ее коже… Рядом с Ричардом он мог позволить себе выказать подобную слабость – на всем Ран-Айленде у него не было друга надежнее.– Я не только уговорил ее помочь мне. Она сделала для меня гораздо больше, и теперь я должен убедиться, что ей не приходится расплачиваться за эту помощь.– Ты конченый человек, – уныло произнес Ричард. – Худшего врага невозможно и вообразить. Знаешь, кто такой Хотендорф? Он мнит себя второй по важности персоной в мире после короля. Когда кто-то идет наперекор его желаниям, он становится беспощаден и всегда добивается своего.– Тем более я должен побывать там.У Майкла внутри все перевернулось при одной мысли о том, что Аннелиза испытывает страдания, находясь во власти жестокого деспота. Не случайно Ричард Эллингтон так занервничал при одном только упоминании его имени. И все же как странно устроен человек. Что за нужда ему стремиться к тому, что грозит разорвать его сердце на части?– Я хочу увидеть ее своими глазами, убедиться, что ей там хорошо. Она так мало требовала от жизни. Быть признанной в качестве уважаемой замужней женщины – вот и все, чего она хотела, и я не могу допустить, чтобы ей не дали хотя бы это.В ответ Ричард лишь раздосадованно покачал головой, а затем заявил с категоричностью старшего офицера, привыкшего к исполнению его приказов:– Нет, Майкл. Я запрещаю тебе делать это.Видя, что Майкл собрался возразить, капитан жестом остановил его:– Ты просто на время потерял голову, но теперь пришла пора одуматься. Я приказываю тебе немедленно отправляться в «Рощу» – там ты пробудешь до отхода «Доблестной Елизаветы».Майкл понимал, что Ричард прав, но что-то никак не давало ему успокоиться.– Я должен увидеть ее, прежде чем уеду. Хоть одним глазом взглянуть.Разумеется, он лгал и ни за что в жизни не стал бы довольствоваться одним взглядом.Ричард сложил руки на груди и тяжело вздохнул.– По-моему, я четко обрисовал ситуацию. Ты никуда не поедешь. Так и быть, я дам тебе возможность посмотреть на нее с корабля, пока будем забирать провизию. Во время погрузки туда непременно сбежится половина населения острова, и, я уверен, Хотендорф не пропустит такого развлечения. Вот тогда и взглянешь на его жену одним глазком. Дай мне слово, что не будешь вольничать, или я собственноручно закую тебя в кандалы.– Так я и дался, – огрызнулся Майкл. От одного упоминания о кандалах у него раззуделись струпья вокруг запястий и лодыжек.И все же он чувствовал, что деваться ему некуда. Однако и сдаваться сразу он тоже не хотел.– Послушай, Ричард, мне вовсе не улыбается прятаться в трюме. Что, если я надену свою старую форму и займу место среди твоих офицеров? Когда голландцы придут на корабль, я сойду на берег вместе с тобой, и пусть тогда они ищут меня сколько захотят!– Опять ты за свое! Хотя… Чем черт не шутит!Капитан принялся расхаживать по комнате, рассуждая вслух:– Конечно, скорее всего они подумают, что мы спрятали тебя на корабле. А вот придет ли им в голову, что один из моих офицеров и есть сбежавший контрабандист…Пока Ричард почесывал подбородок, взвешивая возможные последствия такого рискованного шага, Майкл стоял затаив дыхание, и когда в конце концов его друг отрицательно покачал головой, у него упало сердце.– Нет, Майкл. Это слишком рискованно. Если они обнаружат тебя в наших рядах при полном параде, у них будут все основания объявить нам войну. Они и так только и ждут предлога, чтобы выдворить нас с острова.– Капитан, державший меня в плену, говорил, что его корабль сразу же отправится на Амбоину. К тому времени когда мы зайдем в бухту Банда-Нейры, они будут уже далеко. На всех островах останется только один человек, который может меня опознать, – Аннелиза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39