Какое счастье, что вчера они не застали тебя здесь.Аннелиза прикусила губу, не зная, как быть. Нужно ли ему знать, что произошло на самом деле? Молчание – это еще не ложь.Но если открыть Майклу, что она попалась и что Фербек запретил ей появляться на нижней палубе, он немедленно отошлет ее обратно. Поэтому она решила проявить осторожность.– Я должна сообщить тебе, что через день мы будем на островах Банда.– Ах вот как… Я так и думал.Эти слова прозвучали на удивление равнодушно, словно она сообщила ему о цене на яблоки, а не о том, что им осталось недолго быть вместе. Аннелиза подошла ближе и только тут увидела, как потемнело его лицо.– Не знаю, как я это перенесу, Майкл.– Ничего, справишься. Ты сильная.«Я сильная», – молча согласилась она. Сколько времени ей приходилось подавлять в себе эту силу, запрятывать ее в самые дальние тайники души, пока однажды она не задумалась над тем, каким чудом в ней вообще уцелела ее воля. Только Майкл видел в ее силе нечто ценное и прекрасное. Он единственный поощрял в ней чувство собственного достоинства.В кромешной тьме, окружавшей их, свеча имела не последнее значение, поэтому Аннелиза была вынуждена держать ее, тогда как ей очень хотелось освободить руки для Майкла. Неожиданно ее глаза наткнулись на экипаж Питера. Там должен быть кронштейн для фонаря…Так оно и оказалось. Правда, кронштейн, похожий на чашу, был слишком широк, и поэтому свеча стояла в нем косо; расплавленный воск капал на полированный бок дилижанса, оставляя на нем горячие блестящие дорожки, а постепенно твердевшие капли превращались в стеариновые слезы. Аннелиза погладила одну из них, ощущая кончиками пальцев еще не остывшую комковатую поверхность, затем быстро повернулась к Майклу.– Я пришла сказать, что люблю тебя.Руки Майкла крепче ухватились за цепи, а костяшки его пальцев побелели настолько, что можно было только удивляться, как железо не лопнуло от такого усилия.– Любовь – удел глупцов, – услышала она в ответ.– Согласна. Ни одна женщина не позволила бы себе большей глупости.Аннелиза двинулась к нему, чувствуя, как шелковые юбки ласкают голые ноги, как скользит лиф по вспухшим соскам.– Раньше ты не надевала это платье. – Майкл отвел глаза от облегающего шелка, чтобы во всеоружии встретить ее взгляд. – Ты рассказывала, что у тебя всего два платья. Второе – свадебное. Это оно? Но ты сказала, что его не должен видеть никто, кроме твоего мужа.Собрав последние силы, Аннелиза стоически выдержала его взгляд, чувствуя при этом, как внутри ее вздымаются горячие волны желания, а тело словно пронизывают иголки.– Я сказала, что надену его, когда буду давать обет. Настоящий обет, Майкл. Я даю его тебе, сейчас: я всегда буду любить тебя.В ответ на ее признание последовал короткий смех.– Ты не отдаешь себе отчета в том, что говоришь.Аннелизу ошеломило его недоверие, но она и не думала сдаваться.– Я не ребенок, Майкл. Тем более после вчерашней ночи. И это не пустые слова – я прекрасно понимаю, что говорю.– Понимаешь? – Вызов в его голосе звучал так свирепо, что она непроизвольно отступила на шаг. – Ты заключила сделку, вступила в брак с человеком, которого даже не видела, а теперь толкуешь про…Майкл внезапно замолчал. Было видно, как сжимается его горло, пытаясь произнести слово «любовь».– Одним словом, ты предлагаешь себя мне.– Но ничего другого у меня нет. Это все, что я могу тебе дать.– Ты можешь освободить меня.– Нет, только не это.У нее упало сердце. В эту минуту в ее сознании происходила жестокая борьба между народившейся любовью и многолетней преданностью компании.– Даже если бы я сделала это, что толку? Тебе одному не одолеть их всех на этом корабле. И как ты выживешь в открытом море? Я уже видела, как однажды ты пытался спастись, но ты не рыба, чтобы за несколько дней доплыть до берега.– Не забывай, что мне хорошо знакома эта часть света. Если сейчас мы так близко от Банд, как ты говоришь, то очень скоро мы будем плыть мимо сотен крошечных островков, – их здесь видимо-невидимо. Некоторые из них настолько малы, что исчезают во время приливов, у других только верхушки торчат над водой.– Вот почему капитан расставил так много дозорных!– Здесь полно рифов и перекатов. Запросто можно сесть на мель. Да еще за пиратами нужно следить.– За пиратами?– Ну да. Это мои товарищи, Аннелиза, и они очень любят голландские суда. Ваши грузные неповоротливые корабли – прекрасный объект для охоты. Пираты безжалостно грабят их, потом садятся в свои маленькие лодки и как угри ускользают в безопасные места по узким проходам между островами. Я могу сделать то же самое. Пока ваши матросы будут смотреть вперед, я незаметно спрыгну с кормы и…– Так, значит, я действительно не нужна тебе… – горестно прошептала Аннелиза.Майкл низко опустил голову, и пламя свечи заблестело в его кудрях, рассыпавшихся вокруг могучих плеч. Но тут же он снова взглянул ей в глаза.– Клянусь Богом, ты нужна мне. Нужна больше жизни. Если ты сейчас разомкнешь эти цепи, я стану твоим добровольным пленником и ничего другого не буду желать – лишь бы ты была рядом и прикасалась ко мне.Аннелиза тихо вскрикнула и, подбежав к нему, опустилась на солому. Стоя на коленях, она робко протянула руку к его плечу. Вопреки ее опасениям он не уклонился и лишь вздрогнул, когда она дотронулась до него.– Плохо, что так получилось. Не надо было нам влюбляться.– Худшее из всего, что могло быть.Резким движением головы Майкл откинул волосы назад. Их взгляды встретились, и ее обожгло огнем разгоряченных потемневших глаз. Глаза эти были полны желания, которое он считал предосудительным.– Верно подмечено, что страсть лишает мужчину разума. – Майкл усмехнулся. – И она же подрывает силы женщины. Сейчас еще раз убедился в этом.– Неправда, я никогда не чувствовала себя такой сильной, – прошептала Аннелиза и снова дотронулась до Майкла.С глухим стоном он притянул ее к груди и стиснул в своих объятиях. Она почувствовала, как рядом забилось его сердце, подкрепляя ее своей мощью. Потом Майкл прижался губами к ее волосам и произнес ее имя. Аннелиза подняла подбородок, дав волосам свободно упасть с шеи, подставляя лицо жарким поцелуям.Майкл ощупал ее от колен до пояса, словно хотел изваять для себя, потом двинулся выше, накрыл ей грудь ладонями и, упав спиной в солому, стал перекатывать Аннелизу на себя. Все это время он не переставал осыпать ее долгими сладостными поцелуями. Она извивалась в нестерпимом желании быть к нему как можно ближе и застонала от удовольствия, когда он наконец поменялся с ней местами. Теперь она лежала под ним, прижатая к теплой соломе всей тяжестью его тела. Это было восхитительное ощущение.– Аннелиза? – Он коснулся губами ее губ и, пробежав выше, остановился у бровей.– Да, Майкл?– Я не могу любить тебя, ты не должна любить меня. Прошу тебя, дай мне эту клятву. Обещай, что не будешь любить меня.– Я… обещаю, что буду стараться. – Голос ее задрожал. – Но разве сегодня мы не можем позволить себе этого? Ведь это так замечательно.– Да, но только сегодня. Мы будем любить друг друга, как никто до нас не любил.В тот же миг он погрузился в нее, и все обещания разом превратились в ничто, растворяясь в его имени. Аннелиза выкрикивала это имя снова и снова, а он дарил ей ощущения предыдущей ночи во всей их восхитительной остроте и полноте наслаждения.
Оплывшая свеча медленно догорала, и прерывающееся пламя отбрасывало на стены дрожащие тени. Аннелиза не могла устоять перед искушением еще раз потрогать тело Майкла, хотя уже была насыщена до предела. Она пробежала кончиками пальцев по завиткам, покрывавшим его грудь, и он блаженно вздохнул.Но вдруг в нем что-то переменилось. В этом могучем теле появилось едва ощутимое напряжение. Майкл с шумом втянул воздух, как это делает человек, готовясь к выполнению неприятной миссии.– Аннелиза, ты заслуживаешь лучшего, – сказал он. – Тебе бы лежать на мягкой постели, а не на соломе.– Это не имеет никакого значения, Майкл! – воскликнула она, почуяв что-то недоброе в его словах. Страх усилился, когда Майкл приложил палец к ее губам в знак запрета.– Таковы все влюбленные. Они не хотят ничего замечать и в пылу страсти обещают что угодно для любимого человека. Я тебя предупреждал, что этим кончится.– Но я на самом деле готова сделать все, что ты попросишь.Ей казалось, что она знает, чего он хочет. Свидетельство находилось прямо возле ее бедра – горячее и твердое. Она закрыла глаза и не удержалась от слабого стона в предвкушении удовольствия.– Я почту за счастье принять этот дар.– Нет, Аннелиза, не жди от меня такой щедрости. Сейчас тебе лучше одеться.Майкл отстранился от нее и, пошарив в соломе, кинул ей платье. После этого он одернул свою рубаху. Каждое его движение сопровождалось звоном цепей, и лязганье металла только добавляло ей страха.Аннелиза догадывалась, почему он так решительно хочет прикрыть их наготу. Она видела его отчаяние и беспомощность. Стоя в оцепенении, с платьем, прижатым к груди, она даже не пыталась одеться.– Майкл… чего ты хочешь?Он так и впился в нее горящими глазами:– Свободы, Аннелиза. Не дай им убить меня.Теперь, когда ее губы хранили сладость его поцелуев, когда в ее теле еще не прошло волшебное ощущение его близости, она не могла с ним не согласиться. Ей все равно не удалось бы забыть его главное чудо, которое она только что держала в руках, – воплощение необузданной мужской силы во всем ее великолепии. В голове у нее не укладывалось, что носитель этой огромной жизненной энергии превратится в прах, будет стерт с лица земли самым жестоким из всех существующих способов. Из-за маленькой горстки дутых орехов…– Как я освобожу тебя, если капитан ни на минуту не расстается с ключами? Достать топор? Но он не годится. Не будем же мы рубить цепи!– Зачем топор? Здесь достаточно прочного ножа. С его помощью я попытаюсь лезвием разомкнуть оковы возле запястья. Главное, чтобы цепи не мешали мне плыть.– Это не поможет. Я видела, как ты барахтался в тот день, когда тебя схватили.– Лучше утонуть, чем дать им кастрировать себя.При упоминании о наказании, которое голландцы собирались применить к нему, Аннелиза содрогнулась.– У них есть один нож, – сказала она. – Очень большой. Они все время держат его под рукой и используют, когда нужно чинить паруса или обрезать лопнувший трос. Я знаю, где он хранится, и могу попробовать достать его. Если быстро управимся, я успею положить его на место, потом спрячусь в каюте и буду ждать, когда они обнаружат, что ты исчез. По-моему, вполне подходящий план, ты не находишь?– Боюсь, это не совсем так.Аннелиза в недоумении вскинула голову.– Капитан сразу поймет, что я не мог обойтись без сообщника, и тут же постарается найти его. Лучший выход – ничего не скрывать. Важно, как это подать. Главное, чтобы все выглядело как можно правдоподобнее.Аннелизу охватил ужас.– Неужели ты хочешь, чтобы капитан понял, кто тебе помог?– Другого пути нет – только так мы гарантируем тебе безопасность. Но нам надо придумать какой-то убедительный предлог – всем должно быть ясно, зачем ты спустилась сюда по доброй воле…В этот момент откуда-то появилась Страйпс. Кошка приближалась к ним, приветственно помахивая хвостом.– А вот и выход! – обрадованно воскликнул Майкл. Теперь он мог вставить в свой хитроумный план недостающее звено. – Скажешь капитану, что разыскивала кошку. Объяснишь ему, что ты подошла ко мне и я сказал, что кошка застряла в парусине. – Майкл кивнул на экипаж ее мужа. – Когда ты поняла, что я обманул тебя, было уже слишком поздно. Тебе придется убедить его, что я силой заставил тебя помогать мне: ты пыталась спасти любимое животное, а я тебя на этом подловил.Аннелиза вспомнила о тех подозрениях, которые она уже возбудила, и ей вдруг захотелось признаться Майклу, что Фербек запретил ей появляться на нижних палубах.– Капитан ни за что не поверит в такое объяснение, – сказала она.– Поверит, когда увидит тебя с кляпом во рту, связанную по рукам и ногам. Что ему еще останется думать?– С кляпом? – испуганно прошептала она.– Заткну тебе мою рубашку между зубами.– И свяжешь?– Твоим проклятым воротником. Порву и обмотаю вокруг лодыжек и запястий. Может, твой капитан и догадается, что ты приложила руку к моему побегу, но когда увидит, как ты пострадала, ему нечего будет возразить. Между прочим, если ты вдруг вздумаешь бежать вместе со мной, тебя обвинят в сговоре с преступником. В этом случае Фербек будет вправе прибегнуть к помощи закона. Тебя могут принудительно вернуть и подвергнуть наказанию.– Я вижу, ты много над этим размышлял.– А что мне еще делать? Времени у меня было хоть отбавляй.То же самое она могла сказать про себя, но ее мысли текли совсем в другом русле. Она тонула в чувственном тумане воспоминаний, благоговейном осознании пришедшей к ней любви, в то время как Майкл изыскивал способы, как использовать ее для своего побега.Аннелиза чувствовала растерянность и презрение к себе.Ее мать много лет подряд предостерегала ее как раз от таких мужчин, как Майкл Роуленд, – и что получилось в итоге? Она не вняла ее словам и, встретив его, в первую же минуту совершила ту же ошибку, только во сто крат большую.«Я не могу любить тебя, ты не должна любить меня», – так он сказал.Но кто он, собственно, такой?Майкл Роуленд не мог обеспечить ей такое же благополучие, какое предлагала компания. Он не мог дать ей свое имя или уважаемое положение в обществе, как Питер Хотендорф. Всю свою сознательную жизнь она провела в мечтах о том прекрасном дне, когда произойдет что-то необыкновенное и ее судьба станет совершеннее. Но чудес в этом мире не бывает – лишь воздаяния за глупые надежды.– Ты говорил, что мы можем убежать вместе, – прошептала она, – но на самом деле вовсе не собирался брать меня с собой.Он колебался лишь какую-то долю секунды.– Нет, не собирался.А может, это и к лучшему – быть связанной по рукам и ногам? Даже сейчас, после того как Майкл сам подтвердил, что лгал ей, она могла не устоять перед соблазном и последовать за ним. Она даже была готова нырнуть вместе с ним в морскую пучину, чтобы попытать счастья на каких-нибудь далеких островах среди пиратов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39