Во время засухи, как это было сейчас, ручей становился таким мелким, что из него не могла бы вдоволь напиться и одна лошадь, но в сезон дождей он превращался в могучий поток, грозивший затопить все вокруг. Тори не хотелось ни в чем соглашаться с Итаном, но она не могла не признать, что отогнать скот в горы сейчас, пожалуй, действительно первоочередное дело… если, конечно, и впрямь хлынут дожди.
Тори услышала за спиной стук копыт. Она знала, что это Итан, но даже не обернулась. Почему у нее так бьется сердце при его приближении?
Привязав лошадь к дереву, Тори направилась к ручью. Она слышала, как Итан слезал с лошади. Тори села у ручья и стала развязывать ботинки. Над ней висела тень Итана, но Тори по-прежнему не оборачивалась.
— Прохлаждаешься? — с иронией проговорил он. — А тебе не кажется, что дома полно работы?
— Ты же, по-моему, сам хотел, — съязвила она, — видеть меня ленивой, толстой сеньорой!
Итан промычал что-то неопределенное. Тори очень хотелось обернуться, но она преодолела это искушение.
— Хотел, — признал он.
Итан опустился на землю рядом с ней. Тори сняла один ботинок.
— Да, — раздумчиво произнес вдруг он, — быть управляющим, оказывается, не так легко, как я думал.
Тори по-прежнему не поднимала взгляда, но чувствовала, что Итан пристально смотрит на нее. Неслушавшимися пальцами она стала нервно развязывать шнурок на втором ботинке.
— Главная проблема, — продолжал он, — это завоевать доверие людей. Но во-первых, они здесь дольше, чем я, и опыта у них больше, а во-вторых, они сами по себе весьма непростые люди. Так что, думаю, командовать здесь должен все-таки один человек.
Тори сняла ботинок и поставила рядом с собой.
— Понятно, — пробормотала она машинально.
— И уж тем более мне не хотелось бы все время спорить с женщиной. Это не по мне.
Тори сверкнула на него глазами:
— Ничего не поделаешь, придется с этим смириться! Я ведь тоже из тех, кто здесь гораздо дольше, чем ты!
Глаза Итана смеялись:
— Согласен — ты здесь дольше, чем я. Так почему бы тебе не научить меня кое-чему?I
Тори не знала, всерьез или в шутку сказана эта фраза, и решила промолчать. Отвернувшись от Итана, она стянула чулки и с наслаждением погрузила ноги в прохладную, ласкавшую кожу воду.
К ее удивлению, Итан сделал то же самое — скинув башмаки и стянув носки, он пододвинулся и опустил ноги в воду всего в нескольких дюймах от нее.
— Брр! — поежился он. — Да, человеку, привыкшему проводить большую часть времени в пустыне, трудно привыкнуть к ледяной воде.
Тори кинула на него взгляд из-под ресниц, слегка нахмурившись. Итан сидел, опершись на ладони и запрокинув голову, и не мог видеть ее взгляда. Сама же Тори была не на шутку растеряна. С самого дня свадьбы они не перкинулись, пожалуй, и десятком фраз, да и то лишь когда это было необходимо, и при этом тон Итана всегда был резким, насмешливым… а сейчас все обстояло совсем иначе. Тори еще не приходилось видеть Итана таким, и она не знала, как ей следует себя вести. Одно она знала совершенно определенно: ей не хотелось верить, что Итан — убийца.
— Ты много времени провел в пустыне? — осторожно переспросила она.
— Случалось, — неопределенно ответил он.
Тори перевела взгляд на воду, на свои босые ступни… и на ступни Итана. Крупные, раза в два больше, чем ее собственные, жилистые и натруженные. Щиколотки Итана были покрыты легким рыжеватым пушком, напоминавшим Тори о волосах на его груди.
Тори почувствовала, что Итан смотрит на нее, и смущенно отвела взгляд от его ног.
— Ты не похожа на других женщин, — сказал он вдруг задумчиво. — Мне даже трудно определить, какая ты.
Тори удивленно посмотрела на Итана, чувствуя, что ее сердце начинает биться как-то по-новому.
— Что ты имеешь в виду?
— Да вот хотя бы все это. — Итан повел рукой вокруг. — Не кажется ли тебе, что более подходящее для женщины место — в доме? Она должна шить, готовить обед и все такое…
— Шить и готовить я умею.
— Да. И тем не менее предпочитаешь возиться на ферме с мужской работой, в грязи и в пыли…
— Что же в этом плохого?
— Я не говорил, что это плохо. — Итан смотрел на нее, но Тори чувствовала, что обращается он больше не к ней, а к самому себе, словно обнаружил в себе что-то новое и еще не понял, нравится ли оно ему. — Просто раньше я таких женщин не встречал.
— У папы нет сына. — Тори не могла придумать другого ответа ее мысли были слишком заняты тем, что же происходит сейчас в голове Итана. — Рано или поздно ферма перейдет ко мне. Должна же я хоть немного научиться с ней управляться!
Лишь после того как Тори произнесла это вслух, до нее дошло, что теперь это не так. Она замужем, и ферма перейдет не ей, а мужу. Да, их брак нельзя назвать браком, но что закону за дело до этого? Тори лишь сейчас поняла, что в день свадьбы потеряла не только свободу — она потеряла и ферму. Она потеряла все! Ее вдруг охватил ледяной ужас.
— А почему вдруг ты стал разговаривать со мной в таком тоне? — спросила она, не отводя взгляда от своих ног.
— В каком?
— Так… вежливо. В чем дело?
Тори не могла видеть лица Итана, но почувствовала, что он улыбается.
— Не знаю. Должно быть, это просто глупость. Помолчав с минуту, он добавил:
— Может быть, я таким образом пытаюсь извиниться за то, что все так вышло. Ведь мы же оба этого не хотели. Моя вина здесь тоже есть — я должен был понимать, что ты всего лишь молодая девушка…
Тори молчала, не зная что ответить. Босые пальцы Итана — случайно или не случайно — коснулись ее ноги так легко, что Тори почти не отличила их прикосновение от ласковых вод ручья.
— Я думаю, — тихо сказал Итан, — тебе сейчас ничуть не легче, чем мне.
У Тори внутри все напряженно замерло — то ли от слов Итана, то ли от прикосновения его ноги.
— Конечно, — чуть слышно призналась она. Итан наконец убрал ногу. Голос его звучал хрипло:
— Я думаю, лучшее, что мы можем сделать в такой ситуации, — это постараться держаться друг от друга как можно дальше.
Сколько раз Тори сама говорила себе то же самое! Почему же теперь слова Итана так больно резанули ее по сердцу?
— Да, ты прав, — отрешенно согласилась она. — Не обижайся, но признаюсь, каждая минута с тобой для меня пытка.
— Признаюсь и я, сеньора. — Голос Итана утратил недавнюю вежливость. — Я тоже не могу похвастать что вы вносите радость в мою жизнь.
Тори скрипнула зубами, но сумела все-таки сдержать себя. Вода, еще за минуту до того ласкавшая ее своей прохладой, вдруг показалась противно теплой. Сейчас ей действительно нестерпимо захотелось быть от Итана как можно дальше.
Тори поднялась.
— Что ж, — бросила она, сама не отдавая себе отчета в своих словах, — не вижу проблем. Как только мой отец узнает твой секрет, он тут же отошлет тебя как можно дальше!
Итан, словно пантера, мгновенно вскочил на ноги. Тори стояла к нему спиной, но он схватил ее за руку и рванул так, что заставил повернуться. Лицо Итана было ужасным.
— О чем ты? — требовательно спросил он.
Тори отвернулась, не в силах встретиться с ним взглядом. Внутри у нее все кипело. Тори предприняла отчаянную попытку вырваться, но пальцы Итана лишь еще крепче сжались на ее запястье. Она с ненавистью посмотрела на Итана.
— О тебе! — выкрикнула она, словно плюнув ему в лицо. — О тебе, доблестный техасский рейнджер, презренный убийца, трижды презренный за то, что убил своего коллегу слугу закона! Не волнуйся, отец все узнает — разве что у тебя хватит подлости убить и меня! Он отдаст тебя в руки закона, если только сумеет преодолеть искушение самому пристрелить тебя!
Итан медленно отпустил ее руку и вдруг искренне рассмеялся. Тори ожидала от него какой угодно реакции, но только не этой.
— Вот оно что! — давясь смехом, едва выговорил он. — Так вот, сеньора. — Итан наконец отсмеялся. — К твоему сведению, твой драгоценный папаша все это уже знает. Он знал это с самого начала — еще когда нанимал меня спасать тебя из лап твоего ненаглядного Диего. Скажу больше — иначе бы он меня, пожалуй, и не нанял.
Тори в недоумении отпрянула от него.
— Не веришь — спроси у него сама.
Больше всего Тори была поражена даже не тем, что сказал Итан — не важно, верила она этому или нет, — а его мгновенному превращению из галантного, вежливого кавалера в того Итана, каким она привыкла видеть его в последние несколько недель — холодного, жесткого, смотрящего на нее с неизменной ненавистью.
— Ну! — Злорадство в голосе Итана росло с каждым его словом. — Чего стоишь? Беги к папаше, убедись сама, правда ли то, что я сказал. Убедись, какого мужа он для тебя выбрал! Может быть, тогда оставишь наконец бредовую идею освободиться от меня!
Тори вскочила на коня и, яростно пришпорив его, пустилась галопом.
Отца она застала в кабинете. При других обстоятельствах ей показалось бы это странным — в такое время дня он должен бы быть на ферме, распоряжаться работами. Тори не могла припомнить случая, когда бы этот порядок нарушался. Но сейчас ей было не до того, чтобы думать об этом.
Тори влетела в кабинет, словно ураган. Щеки ее пылали, глаза метали молнии.
— Что ты знаешь об Итане? — требовательно выкрикнула она, на ходу сбрасывая шляпу.
Слегка откинувшись на стул, Кэмп состроил гримасу и сложил руки на груди.
— А что ты о нем знаешь? — в свою очередь, спросил он.
— Ты знаешь, что его разыскивают? Он был рейнджером, убил шерифа…
На лице Кэмпа не отразилось ничего.
— Стало быть, тебе уже это известно? Ну-ну!..
Тори показалось, что она проваливается в какую-то бездонную, черную, дьявольскую пустоту. Даже в самых страшных снах она не могла представить, что ее может предать не кто-нибудь, а родной отец…
— Ты знал? — прошептала она. — Знал — и позволил ему… — Ледяной холод в груди Тори вдруг сменился всесокрушающей волной ярости. — Ты говорил, — голос Тори срывался на крик, — что ты заботишься обо мне, что все делаешь для моего блага… Ты просто торговал мной!
— Да, черт побери, я действовал ради твоего блага! — Тори еще ни разу не приходилось видеть отца в такой ярости — от крика Кэмпа, казалось, сотрясались стены. — Подумай сама, — продолжал он уже спокойнее, — чем Итан может навредить тебе? Если он до сих пор не в руках закона, то это только благодаря моему покровительству. Он должен быть полным идиотом, чтобы в такой ситуации осмелиться что-то сделать против моей воли. Стало быть, ни в ком ты не можешь быть так уверена, как в нем — он и сам тебя пальцем не тронет, и другим не позволит. По-моему, для тебя такой муж — лучшая защита!
— Но он убийца! Ты выдал меня замуж за преступника, которого ищут!
— Я тебя выдал замуж? — Голос Кэмпа был резок. — По-моему, это был твой выбор!
Тори чувствовала, что ей сейчас станет плохо. Очень медленно лицо Кэмпа начало принимать спокойное выражение.
— Виктория, — глухо проговорил он, — может быть, сядем, поговорим?
Тори опустилась на стул: во-первых, она едва стояла на ногах, а во-вторых, ей было некуда бежать. Несмотря на всю обиду на отца, ей по-прежнему хотелось верить, что тот действует ей во благо. Она ожидала услышать от него то, что наконец даст ей удовлетворительное объяснение, почему он решил выдать ее замуж за Итана.
— Тори, ты знаешь, как я тебя люблю. Ты — единственное, что есть у меня в этом мире. Ради тебя я готов на все. Ты говоришь, что не любишь этого человека. Я этого не знаю и мне до этого нет дела. Я думаю о том, что он может сделать для тебя. Я вижу, что он достаточно силен и умен, чтобы суметь позаботиться о тебе, и достаточно порядочен, чтобы тебя не обидеть. Я это вижу, я даже уверен в этом.
Тори покачала головой.
— Ты не знаешь его, папа, — прошептала она. Лицо Кэмпа приняло суровое выражение.
— Нет, это ты его не знаешь. Я понимаю — ты женщина, и с этим, увы, ничего не поделаешь… Но послушай же, Тори! Мы живем среди суровой природы, и, чтобы освоить ее, нужны сильные мужчины. Иногда… — В глазах отца появилось что-то непонятное Тори — тоска, усталость… — Случается иногда, что человек делает что-то, что в тот момент кажется ему единственно правильным, а потом всю жизнь сокрушается…
Голос Кэмпа сорвался. Казалось, он вспомнил о чем-то своем, но затем старик тряхнул головой, пытаясь вернуться в реальность.
— Поэтому, — продолжал он, — я всегда говорил: прошлое человека — его личное дело. Главное — какой он сейчас, как он сейчас поступает. Да, мы не знаем, что там натворил Кантрелл; возможно, никогда и не узнаем, если только он сам не соизволит нам рассказать. Но какая, в конце концов, разница? Что бы там ни было — все это наверняка уже в прошлом. Если убил кого-то — значит, была у него на то причина. Люди меняются, Тори. Я знаю одного человека в Аризоне, который когда-то грабил банки, а теперь стал начальником федеральной полиции. Человека нельзя оценивать по одному его поступку. Надеюсь, ты понимаешь, что я хочу сказать?
Тори подняла на отца глаза, полные слез.
— Нет, папа, — проговорила она. — Я этого никогда не пойму!
Тори поднялась и решительно вышла из комнаты, хлопнув дверью.
В коридоре она столкнулась с Консуэло.
— Не кажется ли вам, — набросилась на нее Тори, прекрасно осознавая несправедливость своих обвинений, — что подслушивать под дверью некрасиво? Если хотите что-то знать — папа сам вам все расскажет.
Решительно подобрав юбки, Тори с презрительным видом прошла мимо.
Выражение лица Консуэло не изменилось.
— Я все знаю, — проговорила она. Тори мгновенно повернулась к ней.
— Вы все знали?! Все знали и…
Взяв Тори за руку, Консуэло мягко, но настойчиво потянула ее в сторону гостиной.
— Нам нужно поговорить.
Тори чувствовала себя слишком уставшей, чтобы противиться, и покорно пошла за ней. Но как только дверь за ними захлопнулась, Тори вдруг дала волю слезам:
— Как он мог! Родной отец… И еще смеет говорить, что любит меня!
— Он тебя любит, — успокаивающе произнесла Консуэло. — Просто у женщин иногда своя логика, а у мужчин — своя, и нам их не понять. Когда-нибудь ты простишь его…
— Никогда не прощу!
С минуту Консуэло молчала. Сочувствие к Тори боролось в ней с преданностью к Кэмпу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31