Ты можешь меня представить в этой роли?
– Не очень… – Джеки покачала головой и засмеялась. – Надо признать, что здесь ты выглядишь более уместно.
– Вот именно! – весело отозвался он. – Это путешествие, возможно, поможет нам разрешить наши проблемы.
– Твои – может быть, а мои – вряд ли, – довольно мрачно заявила девушка, глядя на темнеющие горы. Из-за их вершин еще пробивались сверкающие золотом лучи, а тени, бегущие по скалистому ландшафту, были темно-синими, пурпурными и черными.
– Завтра ты проснешься полная энергии и с чувством завоевателя, – пообещал профессор, но глаза племянницы были устремлены на темную фигуру Кристофера Рибейро, и она поняла, что слово «завоеватель» к ней никак не подходит, когда этот человек поблизости.
Крис занимался разбивкой лагеря с такой энергией, как будто перед этим целый день отдыхал. Усталость, которую выказывали все остальные, словно и не коснулась его. Он был таким же сыном этой страны, как и индейцы, предки которых некогда подчинились завоевателям. Язык, на котором он отдавал распоряжения маленьким людям, был для Джеки таким же чужим и непонятным, как и темный загадочный взгляд Криса.
Прежде чем спустилась ночь, костер уже пылал в ограждении из камней. Палатки были натянуты, и Чак готовил ужин. Это, похоже, было жаркое. Джеки понятия не имела, что он побросал в огромную кастрюлю, но пахло вкусно. Правда, есть от усталости совсем не хотелось. Все, что она сумела сделать для поддержания сил, – это выпить кружку крепкого черного кофе. К тому времени, как стало совсем темно, лагерь уже имел такой обжитой вид, словно существовал здесь не первый день.
Джеки присела у скалы, опершись спиной на рюкзак, и глаза ее начали слипаться, но тут ее слуха неожиданно коснулись звуки печальной музыки. Конечно, она ее сразу узнала. У дяди было много записей такой музыки – музыки Анд, но она совершенно не ожидала услышать ее сейчас.
Индейцы, сидя у костра с каменными лицами, дули в свои дудки, которые издавали странно-пронзительные и в то же время мелодичные звуки. Она покосилась на дядю, сидевшего рядом, но тот улыбался, внимая им с полузакрытыми глазами. Тогда Джеки резко повернулась к тому, кто пришел и подсел с другой стороны.
Это был Крис, но он ничего не сказал, даже не взглянул на нее. И она тоже перестала обращать на него внимание. Музыка так гармонировала с ландшафтом, с внушающим благоговение величием гор, что, казалось, исходит откуда-то извне, куда невозможно проникнуть простым смертным.
Заунывная мелодия коварно проникала в душу, и в конце концов Джеки вздрогнула от приступа острой тоски. Она взглянула на Криса и увидела, что он внимательно смотрит на нее. Его темные глаза разглядывали ее бледное лицо в отблесках костра, а потом он отвернулся и обратился к индейцам. Они прекратили играть, посмотрели на девушку и склонились друг к другу, что-то обсуждая.
– Что он сказал им? – прошептала Джеки, наклонясь к дяде.
– Попросил сыграть что-нибудь повеселее для сеньориты. Крис сказал им, что ты еще не привыкла к горам и тебя пугает их загробная музыка.
– А что, это похоронная мелодия? – спросила Джеки, слегка занервничав.
– Нет, но звучит очень похоже, не правда ли? – улыбнулся профессор, и девушка кивнула.
В какой-то момент ей даже показалось, что сейчас нагрянут сюда страшные и жестокие завоеватели-конквистадоры. Поэтому она была благодарна Крису, хотя его странная способность читать мысли ее по-прежнему тревожила.
Снова зазвучала музыка, но на этот раз в воздухе рассыпалась сверкающая мелодия, быстрая и беззаботная, как трель певчей птички. Джаклин приободрилась, восхищенно прислушиваясь, и ей сразу стало легче на душе. Чак солировал, а остальные аккомпанировали ему; его пальцы порхали над маленькой дудочкой легко и непринужденно. Это виртуозное исполнение было достойно любого концертного зала, и, когда оно окончилось, Джеки не могла не зааплодировать, покосившись на Криса.
Тот по-прежнему наблюдал за ней, его темные глаза весело поблескивали при свете костра.
– Вам понравилось, – заключил он, улыбнувшись ее восторгу.
– Это было чудесно! – лицо Джеки светилось от удовольствия. – Они такие молодцы! У дяди много записей такой музыки, но я никогда не думала, что ее играют простые крестьяне! Мне казалось, все эти вещи исполняют профессиональные музыканты.
– Большую часть из того, что вы, наверное, слышали, действительно исполняют профессионалы, – заверил он ее. – Но и крестьяне порой устраивают свои собственные концерты. Они даже сами изготавливают инструменты, когда у них есть свободное время.
– Это впечатляет, – вслух размышляла девушка. – Что-то вроде вознесения на Небеса.
– А вы умница, сеньорита Беллоу, – признал Крис с медленной улыбкой. – Это парагвайская мелодия. Она называется Los Pajaros – «Птицы», и в ней они действительно возносят свои песни к Небесам. Она вызвала на вашем лице улыбку и развеяла напряжение, а наши маленькие музыканты очень довольны вашей оценкой их искусства. Кажется, вы приобрели четверых поклонников, они не позволят вам чувствовать себя одинокой.
Он прав. Индейцы ласково улыбались ей, их белые зубы сверкали в отблесках пламени.
Она неуверенно улыбнулась в ответ и только тут сообразила, что незаметно слишком близко придвинулась к Кристоферу Рибейро.
– Их не надо бояться, – мягко сказал он. – Они вполне цивилизованны, как указывал ваш дядя перед приездом в мою страну, если верить маленькой лекции, которую вы мне прочли в саду отеля. Они знают, что вы восхищены их искусством, и взволнованы этим, словно какой-нибудь виртуоз своим дебютом в Альберт-Холле. Еще бы: английская сеньорита аплодировала им! Чего же им еще желать?
– Они были чудесны, – резко сказала Джеки, отодвигаясь от него и удивляясь, зачем она вообще затеяла этот разговор. – Но неужели вам обязательно надо было все испортить своими циничными замечаниями?
– Я-то воображал, что доставил вам удовольствие и рассеял ваше беспокойство, – язвительно-удивленно сказал Крис. – Да к тому же заверил вас в полной безопасности! И за это меня осуждать?
– Ох… действительно, нехорошо получилось. Простите! – сконфузилась Джеки, пораженная сознанием допущенной ею несправедливости. И все же она знала: вблизи него надо всегда быть настороже, он должен видеть, что она готова к защите. – А вы играете на дудке? – вдруг спросила она, пытаясь сменить тему.
– Нет, сеньорита, – проговорил Крис, встав на ноги и насмешливо глядя на нее. – Если я пожелаю исполнить вам серенаду, то ограничусь насвистыванием. Но не очень прислушивайтесь: это вряд ли случится.
– Свинья! – выдохнула Джеки, когда он отошел и начал отдавать распоряжения. Он, как никто другой, действовал ей на нервы и вечно выводил ее из себя. Правда, он позаботился о ней, видя, что она боится гор и опечалена грустными мелодиями. Но стоило ей расслабиться, как он нанес ей удар с силой и стремительностью ягуара. – Свинья! – снова пробормотала она, мечтая только об одном – поскорее лечь спать.
Она посмотрела на дядю, но тот вовсе не дремал, как ей показалось ранее, а улыбался во весь рот.
– Дай Бог, чтобы Крис не услышал твоего мнения о нем, – предупредил профессор. – Не знаю уж, что он тогда сделает.
– Подозреваю, что он ударит меня, – злобно прошипела Джеки.
Дядя ответил ей лукавым взглядом:
– Крис – джентльмен, – поспешил тут же заверить ее профессор. – Но даже у него может возникнуть искушение положить тебя к себе на колени лицом вниз и отшлепать.
– Пусть только осмелится! – взвизгнула Джеки, и профессор снова лукаво взглянул на нее:
– О, он осмелится, и я что-то не представляю, кто ему сможет помешать. А ты представляешь, дорогая?
– Ты на его стороне?! – воскликнула Джеки, и он, поднявшись на ноги, чмокнул ее в щеку.
– Я всегда на твоей стороне! – засмеялся он. – Видишь ли, Крис не выносит присутствия женщин в экспедиции. А ты к тому же вся – вызов, а он не из тех, кто игнорирует подобное. Следи за своим языком, вот и все, что я хотел сказать.
– Мне, наверное, больше придется следить за своей походкой, – проворчала Джеки, поднимаясь на ноги и поглядывая на горы.
– О, твоя походка волнует здесь почти всех мужчин, – заверил ее дядя. – А сегодня к ним прибавились еще четверо.
Он кивнул в сторону индейцев, которые действительно смотрели на Джеки с приветливыми улыбками, и она дала им понять, что знает об их присутствии, слегка улыбнувшись и склонив голову.
– Браво, – одобрил ее дядя. – Вот это наверняка понравилось бы Крису – спокойно и величаво, как женщины его окружения.
– Ты хочешь сказать, богатые, красивые и пресные? – спросила Джеки с плохо скрытым презрением, и дядя осторожно кашлянул, остановившись у своей палатки.
– Полагаю, что они к тому же и очень страстные.
Скажет тоже, думала девушка, входя в свою палатку и чуть позже забираясь в спальный мешок. Страстные! Представляю, что значит быть с мужчиной вроде Криса Рибейро! Да это все равно что ласкать дикого кота.
И ей вдруг действительно представилась фантастическая картина – эти сильные руки обнимают ее, это смуглое лицо приближается к ней… Она торопливо устраивалась в мешке, пытаясь кое-как раздеться. Надо отбросить дурацкие мысли. Это все, конечно, разреженный воздух. Она не намерена грезить наяву, особенно на подобную тему. Она собирается быть врачом – трезво мыслящим, методичным и надежным.
Джеки с трудом выкинула сумасшедшие мысли из головы и, засыпая, успела лишь подумать, что впервые в жизни легла спать, не приняв перед этим душ. И даже не умывшись! Утром надо будет об этом позаботиться. Еще одна вещь, о которой она никогда в жизни специально не думала…
5
Джеки проснулась от шума в лагере. Было очень рано, но яркие лучи солнца уже пробивались внутрь через приоткрытый входной клапан палатки. Заметив это, девушка встревожилась. Это означало, что кто-то либо пытался войти, либо даже входил к ней, пока она спала.
Мгновенная паника улеглась, когда она заметила стоявший внутри тазик с теплой водой. Он явно предназначался для умывания, и Джеки почувствовала приятное удивление. Ее дядя позаботился о ней. Как это мило! Конечно, с головы до ног в таком тазике не вымоешься, но все равно это лучше, чем ничего.
Джеки вылезла из мешка и достала из рюкзака мыло и полотенце. Обычно ей нужно было вдвое больше воды, чтобы только вымыть лицо и руки, но в горах и такое было роскошью. Она едва удержалась, чтобы не запеть.
Приведя себя в порядок, освеженная и голодная, она выбралась наружу и тут же наткнулась на профессора.
– Спасибо за воду. Какой чудесный сюрприз – теплая вода для умывания!
Она вся сияла, но дядя ответил ей недоуменным взглядом.
– Это что, шутка или действие разреженного воздуха? – кисло спросил профессор.
– Разве не ты принес мне в палатку тазик с теплой водой? – спросила Джеки, хотя уже все поняла по выражению его лица.
– Это, наверное, твой приятель, – с улыбкой предположил дядя. – Прости, детка, но, находясь в Андах, я не склонен к донкихотским жестам.
Это и так было ясно, и, обжегшись на дяде, она подошла к Брайену более осторожно. Выяснилось, что и он тоже ни при чем, но подозревает, кто это сделал.
– Погляди на Чака, – пробормотал он. – Он улыбается во весь рот и ждет, что ты его заметишь. Или ты приобрела преданного поклонника, или теплая вода была расплатой за твои бурные аплодисменты прошлым вечером.
Верно. Чак весь сиял при виде ее, и девушка поняла, что загадка решена. Она тепло улыбнулась ему, ограничив на всякий случай этим свою благодарность. Ей не нужен тайный воздыхатель, к тому же проникающий к ней в палатку, пока она спит. Жизнь здесь и так виделась ей достаточно сложной.
В этом она еще раз убедилась, наблюдая, как Крис отдает краткие и энергичные распоряжения. В считанные минуты завтрак был съеден, вещи упакованы, лагерь свернут и члены экспедиции готовы к походу. Сон не смягчил его, хмуро заметила Джеки. Он так и остался властным и несгибаемым. Откуда только прошлой ночью у нее возникли нелепые фантазии о его объятиях? Что за чушь? Ну, конечно, первая ночь в Андах. Дезориентация. Нынче утром все эти странные ощущения покинули ее.
Крис хмуро посмотрел на ее волосы, все еще струившиеся по плечам и отливающие золотом в солнечных лучах, и под его пристальным взглядом она сразу поняла свою ошибку. Нельзя здесь выглядеть обычной женщиной – в этом он мог усмотреть вызов. Она отвернулась и начала поспешно заплетать косу, раздраженная тем, что он сумел встревожить ее, не произнеся ни единого слова.
Найдя шляпу и нахлобучив ее на голову, хотя солнце еще не начало припекать, девушка свирепо уставилась на Криса. Он встретил ее гневный взгляд совершенно равнодушно, и Джеки удивилась – неужели этот человек вчера вечером проявил такт и доброту, попросив музыкантов сменить мелодию, чтобы подбодрить ее?
Было довольно холодно, и она порадовалась, что надела свитер и куртку, как только встала. Позже во время восхождения до нее начало доходить, что она уже акклиматизировалась. Как и предполагал дядя, за ночь организм приспособился к разреженному воздуху, и она больше не чувствовала ни слабости, ни сонливости. Скорее наоборот, ощущала прилив сил и энергии – состояние, не укрывшееся от беглого взгляда Криса и почему-то им не одобренное. Он нахмурился и пошел дальше. Джеки показала ему язык, но только после того, как он отвернулся. Сегодня утром великий вождь выглядел очень раздраженным – не стоило подворачиваться ему под горячую руку.
Подъем был значительно труднее, чем накануне, и Джаклин порадовалась, что на ногах у нее прочные туристские ботинки. Когда немного потеплело, она скинула куртку и обвязала ее рукава вокруг талии. Хорошо, что Крис уговорил ее отдать Чаку медицинский мешок. Собственного рюкзака оказалось более чем достаточно.
Руки у нее теперь были свободны, но их помощь при движении пока не требовалась, потому что хотя они и поднимались в гору, но это вовсе не было настоящее скалолазание. Горы продолжали давить на психику, напоминать о ее ничтожестве и уязвимости, и несколько раз ей пришлось вспоминать советы Криса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19