Если верить донесениям, которые я получал от Гомеса, еще до нашей с ним встречи в ноябре полковник Остин направил письмо в городскую управу Сан-Антонио-де-Бехара, в котором призывал муниципалитет, не теряя времени, связаться с остальными органами власти Техаса и убедить их создать местное правительство, независимое от Коауилы, даже если центральное правительство не даст на это согласия. Друг мой, – выразительные глаза Санта-Анны как будто призывали Девона встать на его место, – этот письменный документ носит предательский характер, и этого оказалось достаточно, чтобы заключить полковника Остина под стражу.
– Но вы же понимаете, Антонио, в каком состоянии находился полковник Остин, представив свои жалобы совету в июле и не получив никакого ответа до октября, несмотря на настойчивые напоминания. Ваша встреча в ноябре удовлетворила его нетерпение… вы должны были отметить, что он был доволен результатами вашей беседы.
– Да, конечно, Девон. Но, боюсь, я был не в том положении, чтобы оспорить решение действующего президента Мексики, не зная всей подоплеки этого дела.
– Но теперь, Антонио, теперь-то вы знаете все…
– Не совсем, Девон. Я еще не имел возможности ознакомиться с официальными отчетами по делу полковника Остина…
– …и его заключения под стражу при весьма странных обстоятельствах, сэр. Из достоверных источников мне стало известно, что полковника Остина держат в тесной камере в донжоне бывшего дома инквизиции. Ему не разрешают ни с кем видеться, читать и писать. Надеюсь, вы согласитесь со мной, Антонио, что это недопустимое обращение с человеком, чья преданность мексиканскому правительству до этого сомнительного инцидента никогда не подвергалась сомнению. В англо-американской колонии его часто критиковали за девиз, который вам, разумеется, знаком: «Верность Мексике и противодействие крайним мерам». Эти новые обвинения выглядят по меньшей мере странно по отношению к человеку, всегда считавшемуся «чересчур мексиканцем в пристрастиях».
– Прошу вас, друг мой, достаточно. Я не могу вам сейчас ничего сказать. Я не знаю о ходе этого дела. – Заметив вспышку гнева, промелькнувшую на лице Девона при этих словах, Санта-Анна продолжил умиротворяющим тоном: – Но раз в деле полковника Остина выявились такие серьезные противоречия, я постараюсь сделать так, чтобы оно разрешилось к нашему обоюдному удовлетворению. Вам необходимо запастись терпением, друг мой. Вам придется задержаться в Манга-де-Клаво на несколько дней… может, дольше, чтобы я мог отправить в Мехико депешу и дождаться ответа. Надеюсь, эта задержка не доставит вам неудобств, Девон?
Не будучи уверен в том, что облегчение, которое он почувствовал при этих словах, было связано исключительно с обещанием Санта-Анны уделить внимание его просьбе, а не с тем, что его пребывание в Манга-де-Клаво растянется по объективной причине, Девон спокойно ответил:
– Я хочу, чтобы полковника Остина освободили и он мог вернуться в Техас, Антонио. Я не считаю неудобством время, потраченное на поиски справедливости.
– Хорошо сказано, Девон. – Поднявшись со стула, Санта-Анна обошел вокруг стола и встал перед гостем. Дружески похлопав Девона по плечу, он весело проговорил: – А теперь, если вы дадите мне возможность заняться составлением депеши, она будет готова к утру. – Темные глаза президента выражали искреннее участие, когда он тихо продолжил: – Я тоже заинтересован в том, чтобы справедливость восторжествовала.
Девон кивнул в ответ, развернулся, и через несколько мгновений дверь кабинета захлопнулась за его спиной.
Как только за гостем закрылась дверь, благожелательное выражение сползло с лица Санта-Анны, уступив место глубокой озабоченности. Он оказался в щекотливой ситуации, требовавшей особо тщательного отношения. Понимая, что Девон Говард совершенно не похож на своего легковерного соотечественника, полковника Остина, он сразу решил вести себя с предельной осторожностью. Не мог же он, в конце концов, допустить, чтобы именно теперь, когда все вроде бы устроилось, его планы пошли кувырком. Полные, красивой формы губы Санта-Анны озарила легкая улыбка, и он мысленно поздравил себя со столь удачной задумкой. Он был известен своей гибкостью и либерализмом. Будучи избран президентом, он сразу же сумел правильно оценить реакцию людей на политику проведения реформ. В самом начале его срока либеральные реформы привели к тому, что военные и церковники лишились какой бы то ни было власти и их недовольство стало постепенно нарастать. Уловив первые признаки протеста, он передал президентские полномочия Гомесу Фариасу под предлогом того, что ему самому необходимо поправить здоровье, и предоставил своему преемнику возможность проводить эти реформы в жизнь. Свободный от обвинений в непопулярных мерах, которые по его тайному приказу принимал вице-президент, Санта-Анна наблюдал заходом событий из своей резиденции в Манга-де-Клаво и, в полном соответствии со своим планом, регулярно получал горячие просьбы вернуться на пост президента и успокоить волнения в стране. Однако он чувствовал, что торопиться не следует. Надо подождать еще немного. В Манга-де-Клаво он поддерживал постоянную связь с военными и священнослужителями, но намеревался еще некоторое время побыть в тени, прежде чем страна окажется в таком положении, при котором он сможет вернуться в Мехико совсем в другой роли. На сей раз он не удовольствуется полномочиями президента. Он давно уже решил, что если когда-нибудь снова войдет в Мехико, то только диктатором.
А что касается загадочного техасца, который только что покинул его кабинет… что ж, с ним надо держать ухо востро. Арест полковника Остина играл важную роль в его планах установления контроля над недовольными англо-американскими жителями штата Техас и Коауила. Он прекрасно знал о том, что творится в колонии. Неосторожное письмо полковника Остина попало в руки Гомеса в очень благоприятный момент, и его пленение давало огромную власть центральному правительству. Разумеется, англоамериканцы не будут предпринимать никаких решительных действий, пока полковнику Стивену Остину, основателю колонии, грозит опасность. Да, арест честного, но доверчивого полковника Остина был отличным сдерживающим фактором для англоамериканцев, но Санта-Анна не хотел, чтобы о его планах стало известно проницательному Девону Говарду. Надо создать видимость активной деятельности, чтобы усыпить его бдительность и подольше задержать в Манга-де-Клаво. Все, что требовалось президенту, это еще немного времени…
Он был уверен, что это окажется совсем нетрудно. А в это время он постарается как следует поразвлечься в Манга-де-Клаво. Приезд племянницы Мануэля Эскобара добавил капельку перца в уже порядком наскучившее ему вынужденное безделье за городом. Он начал уставать от ежедневных конных прогулок и объезда великолепных лошадей из своей конюшни, чему посвящал все свободное время в самом начале пребывания здесь. Более того, Санта-Анна несколько разочаровался в своих боевых петухах, которыми раньше гордился. Что касается жены, да, Инесса была умной честной женщиной, которая облагородила его имя. Она отлично управляла поместьем и была до глубины души предана мужу. К сожалению, она не отличалась физической красотой, и это сильно повлияло на ее самооценку. Санта-Анна смирился с тем, что Инесса никогда не будет блистать в светских гостиных из-за своей стеснительности и страха перед высокомерными презрительными дамами из высшего столичного общества. Что ж, если ее устраивала затворническая жизнь в Манга-де-Клаво, то его тоже устраивало сложившееся положение дел, при котором он мог делать все, что душе угодно, не выставляя только свои увлечения напоказ.
Уже в который раз за последние несколько часов его мысли обратились к хорошенькой Моргане Пирс. Подойдя к буфету, президент налил себе бокал вина. Медленно пригубив напиток, он ощутил в теле знакомое возбуждение. Да, она в самом деле красивая женщина.
У нее был необычный цвет волос, каштановый с рыжим отливом, но еще поразительнее были ее огромные блестящие глаза, в которых горели яркие золотые искры. Она также отличалась безупречной, подобной китайскому белому фарфору, кожей и совершенными чертами лица. Более всего в ней привлекали мягкие, красиво очерченные губы, как будто специально созданные для поцелуев.
Она, кажется, тоже нашла его интересным. Он привык производить подобное впечатление на женщин, но тем не менее было лестно, что именно эта молодая леди осталась неравнодушна к его чарам. Да, по всей видимости, оставшееся время в Манга-де-Клаво он проведет в приятной компании, а потом его верный соратник генерал Мануэль Эскобар отправится вместе с ним в столицу. С Мануэлем поедут и все домашние, включая великолепную Моргану Пирс. Да, с каждой минутой будущее казалось президенту все более привлекательным.
Стараясь говорить как можно тише, Эгги быстро застегивала пуговицы на платье Морганы, отчитывая девушку суровым тоном, с которым та была хорошо знакома:
– Я считаю, что в данном случае ты не должна идти на поводу у своих личных пристрастий, Моргана. Каковы бы ни были твои чувства по отношению к мистеру Говарду или причины этих самых чувств, необходимо, чтобы ты относилась к нему так же, как к любому другому человеку в этом доме.
Нежные губы девушки упрямо сжались. Ей сейчас было не до проповедей Эгги. Сразу по приезде Моргане показали ее апартаменты в Манга-де-Клаво, после чего она провела несколько часов наедине с тетушкой Изабеллой, и за это время сострадательная терпеливая женщина сумела вытянуть из племянницы все болезненные подробности банкротства и смерти ее отца. От этих воспоминаний Моргана совершенно обессилела, и даже горячие заверения тети Изабеллы в том, что отныне ее будущее обеспечено, не смогли полностью успокоить девушку. Заметив ее состояние, тетя Изабелла посоветовала племяннице немного поспать, и Моргана не стала спорить, потому что ей вдруг захотелось побыть одной.
Теперь, проворочавшись несколько часов без сна на удобной постели, Моргана готовилась к ужину, и ей пришлось выслушать нудную речь Эгги насчет ее поведения.
Когда последняя пуговица была застегнута, Моргана повернулась и, встретив неумолимый взгляд Эгги, не выдержала и резко проговорила:
– Прошу тебя, Эгги, не досаждай мне своими глупыми нравоучениями. Мне вообще непонятно, каким образом тебя касаются мои личные дела! Но в любом случае я не собираюсь…
– Но вы все-таки выслушаете меня, Моргана Пирс! – оборвав ее на полуслове, прошипела Эгги. – Это не я, а ты решила ехать в эту отсталую страну, где творятся такие беспорядки! Но раз ты здесь и собираешься жить под крышей дома своей тетушки Изабеллы, ты не имеешь права вести себя так, чтобы это плохо отразилось на репутации генерала Эскобара или ее самой! Твоя бедная матушка перевернулась бы в гробу, если бы узнала, что ты позоришь…
– Позорю?! Да я никого не опозорю тем, что не стану разговаривать с Девоном Говардом! Это всего лишь вопрос…
– И вот в этом ты как раз и ошибаешься, Моргана! Мы проделали длинный трудный путь, большая часть которого прошла в обществе мистера Говарда. Если ты будешь открыто выказывать свою неприязнь к нему, то дашь пищу для сплетен: все начнут обсуждать причины вашей вражды.
Чтобы избежать пристального совиного взгляда гувернантки, Моргана отвернулась к зеркалу. Поправляя несколько локонов, уже выбившихся из высокой прически, девушка еле слышно пробормотала:
– Я просто считаю, что мистеру Говарду недостает прежней…
– Моргана!.. – То, как Эгги произнесла ее имя, заставило девушку обернуться и внимательно прислушаться к ее словам. – Не знаю, что произошло между вами в последнюю ночь на борту «Эстреллиты» и внушило тебе такую неприязнь к Девону Говарду. И, – продолжила она резким, отрывистым голосом, – не хочу этого знать! Ты теперь молодая женщина и имеешь право на личную жизнь. Я не собираюсь в это вмешиваться. Но что я собираюсь делать и впредь, так это наилучшим образом исполнять свои обязанности, Моргана, а раз так, то тебе придется учесть, что любое проявление особого отношения к мистеру Говарду привлечет к тебе ненужное внимание. Как племянница генерала Эскобара, ты будешь вращаться в узком кругу людей, который наверняка похож на такого рода общества в других странах. Особенно в том, что касается любви к сплетням! Не стоит давать повода злым языкам испортить твою репутацию!
Густо покраснев от ее последнего замечания, Моргана вновь отвернулась к зеркалу и принялась разглядывать свое отражение. Конечно, этот маневр не мог обмануть проницательную гувернантку, но девушка, пока поправляла кружево на обнаженных плечах, успела придумать достойный ответ. Наконец она подняла глаза и посмотрела прямо в лицо ожидавшей ее слов Эгги.
Стараясь говорить как можно спокойнее, Моргана ровным тоном произнесла:
– Ну что ж, Эгги, возможно, ты и права. Если я буду открыто выражать свое отвращение к Девону Говарду, то сослужу самой себе плохую службу. В любом случае я не думаю, что он надолго задержится в Манга-де-Клаво. Он приехал сюда исключительно в политических целях, а такие визиты обычно заканчиваются довольно быстро. Думаю, мне удастся контролировать свои чувства в течение одного-двух дней. Это, разумеется, самое меньшее, что я могу сделать для тети Изабеллы. Она на редкость добрая женщина, которая уже тщательно обдумала мой выход в столичное общество. Мне сейчас не до этого, но я не хочу показаться неблагодарной, ведь она приложила столько усилий!
Заметив озабоченное выражение лица Эгги, Моргана попыталась улыбнуться.
– Ты, как всегда, права, Эгги. Я в который раз преклоняюсь перед твоей мудростью. А теперь, – Моргана заулыбалась еще шире, явно собираясь перевести разговор на другую тему, – скажи, как ты думаешь, это платье будет сегодня иметь успех? Я очень хочу произвести приятное впечатление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62