https://wodolei.ru/catalog/dushevie_kabini/80x80/s-nizkim-poddonom/
Треф спустя некоторое время с лёгкостью отыскал его там и «зафиксировал» так, что Дмитриеву пришлось потрудиться, прежде чем он сумел оттащить своего питомца. Первая премия опять была присуждена Трефу.
Меньше чем через две недели после этой победы, 18 де-кабря 1909 года, Дмитриева и Трефа в составе специальной группы московских сыщиков срочно вывезли в Коломну. Там, прямо на рабочем месте, был убит начальник локомотивного депо, инженер-технолог Трофимов. Убийство произошло утром, а Треф со своим проводником прибыл в Коломну лишь вечером и сразу приступил к работе. Покрутившись в мастерских, четвероногий сыщик взял след. Он повёл людей к так называемым «железнодорожным домам», группе бараков, стоявших неподалёку от депо. Отсюда он побежал к ближайшему селу Боброво, затем через железнодорожные пути к машинострои-тельному заводу, но и там не задержавшись пошёл по следу обратно к депо. Коломенские полицейские и московские сыщики предположили, что пёс отработал первоначальный маршрут убийцы. Трефу предъявили всех рабочих мастерских, бывших там в момент убийства — их было 12 человек. Пёс, обнюхав всех, облаял троих рабочих, и их немедленно арестовали по подозрению в общении с убийцей.
Временный штаб розыска разместился в буфете станции Голутвин. Когда туда привели Трефа, его хотели покормить, но Дмитриев запретил это делать, пояснив: «Иначе, господа, он работать не сможет, а нам ещё предстоит поиск». Основной версией убийства инженера Трофимова считался конфликт между ним и рабочими, требовавшими от покойного выполнения их требований — увеличения расценок, приёма на работу временно уволенных и прочее. Как оказалось, Трофимов получал письма с угрозами, в его дом пытались вломиться какие-то люди, но строгий и принципиальный начальник остался непреклонен, объясняя сослуживцам и близким, что, дав слабину, он позволит своим подчинённым распоряжаться собой как слугой. Несмотря на позднее время Трефа опять отвели в мастерские депо, и он снова был пущен по следу. На этот раз Треф повёл сыщиков в Митяево, рабочую слободу в четырех верстах от Голутвина. Собака то бежала со всех ног, то замедляла шаг и обнюхивала землю, петляла на одном месте и снова бежала, прыгая через рвы и ямы, а за нею следом устремлялись люди, на бегу высказывая сочувствие Дмитриеву, находя, что хлеб его тяжёл, если ему приходится каждый день вот эдак-то прыгать и бегать.
* * *
В Митяево Треф вывел полицейских к дому некоего Никиты Павлова, известного местного бандита, находившегося в бегах с 1907 года. Дом принадлежал родителям Павлова, которые сказали, что сына не видели уже давно, но обыск в их доме показал, что сынок навещает их часто и не с пустыми руками: в сундуках и погребе нашли много краденых вещей, пропавших из лавок и со складов после грабежей, причём некоторые из них сопровождались убийством хозяев и сторожей. Пока шёл обыск, были найдены свидетели, видевшие Павлова в Митяево в тот день возле мастерских. Треф все время просился искать дальше, чуя свежие следы, и когда решено было продолжить поиск, он прямо от дома родителей Павлова повёл Дмитриева и его коломенских коллег по следу и, выведя за город, в поле указал на фигуру, едва видневшуюся на дороге. Погоня устремилась следом, но Павлов, а это был он, заметив её, опрометью бросился к ближайшему лесу и, пока подтянули солдат для прочёсывания, успел уйти, воспользовавшись темнотой. Однако никакой вины на Трефе в этой неудаче не было, наоборот, все отмечали, что свою часть работы пёс выполнил образцово, как писали некоторые газеты: «Гораздо более умело, чем люди». Фактически он снова указал на убийцу, которого следовало искать. Это позволило следствию установить истину: рабочие обратились к Никите Павлову, тогда работавшему в мастерских депо, с просьбой «найти на инженера управу»; однако ни записки с угрозами, ни попытки «попугать» не помогли, и тогда, чтобы поддержать «авторитет», Павлов взялся «замочить начальника». Об этом узнал помощник машиниста Кошелев и хотел предупредить Трофимова, но не успел: он был убит за неделю до того, как убили Трофимова. Экспертиза установила, что пули, сразившие Кошелева и Трофимова, были выпущены из одного оружия. Как оказалось, из того же пистолета убили и бобровского лавочника Григорьева, у которого отняли всего 50 рублей, а товары, найденные в доме Павлова, принадлежали голутвинскому лавочнику, убитому за год до описываемых событий. Таким образом, начал распутываться целый клубок преступлений, совершённых местным Робином Гудом. В январе 1910 года Павлов, которого усиленно искали уже после отъезда Трефа и Дмитриева, в конце концов, попав в засаду, был убит в перестрелке, а его сообщники были арестованы ещё через несколько дней.
* * *
В конце января газеты раструбили о новой победе собаки-сыщика. В ночь с 27 на 28 января была совершена кража в квартире Ореста Ивановича Емельянова, казначея и смотрителя Николаевского сиротского профессионального женского училища. Квартира смотрителя помещалась в здании училища, в доме № 20 на Солянке, рядом с Николаевским Воспитательным домом. Неизвестный вор, проникнув ночью в окно, пробрался в спальню Емельянова и, совершенно его не потревожив, вытащил 400 рублей из кармана пиджака, висевшего на спинке стула. Пропажа обнаружилась утром, и все училище было поднято на ноги. Было ясно, что украл кто-то свой: вор знал порядки в доме, расположение комнат и даже обстановку в квартире смотрителя настолько, что ничего не задел, совершая кражу, уверенно двигаясь в ночной тьме. Розыски, проведённые своими силами, толку не дали — следы под окном были затоптаны любопытствующими, а пиджак, из которого вытащили деньги, побывал во многих руках. В полицию о краже дали знать около двух часов дня, так что розыск Треф начал только в три часа.
Это было больше похоже на издевательство над благородным животным! Семь часов кряду собака мучительно отыскивала следы похитителя и не находила их — слишком много народу побывало на месте. Но вот, уже около одиннадцати часов вечера, Треф вдруг сделал резкое движение и бросился по лестнице во двор, за ним следом поспешили Дмитриев и сыщики. Собака привела их к двери в полуподвал Воспитательного дома, за которой была квартира истопника, служившего при этом заведении более десяти лет, крестьянина Подольской губернии Павла Жукова. Самого хозяина дома не было, он возился в дровяном сарае и возле печей, протапливая их на ночь, но смотритель открыл дверь ключом со связки запасных, имевшихся в его распоряжении. Когда дверь отперли, первым в квартиру вбежал Треф, который немедленно стал рыться в вещах Жукова и в его постели. Дмитриев отвёл пса в сторону, и сыщики, осмотрев постель, обнаружили под тюфяком 40 рублей. Срочно послали городового за Жуковым, которого привели в тот момент, когда первый обыск уже заканчивался. На столе лежали обнаруженные в тайниках, устроенных за кроватью и шкафом в квартире Жукова, золотые и серебряные вещи. Когда приунывшего истопника спросили, как в его квартире оказались золотые изделия, тот, смутившись, ответить ничего не смог. Тогда его спросили о краже денег у Емельянова, уточнив, что на него указала собака. Сражённый этим аргументом, Жуков признался, что участвовал в краже вместе с дворником Воспитательного дома Петром Сергеевым и одним воспитанником, которого они протолкнули в форточку, чтобы он им открыл потом окно. После чего Жуков выдал 205 рублей, спрятанных им в вентиляционной шахте, сказав, что найденные прежде 40 и эти деньги являются его долей, а остальное у Сергеева и воспитанника. Относительно же найденных у него драгоценностей истопник, начав давать показания, сообщил, что это часть украденного им у разных лиц в течение семи последних лет.
Когда допрос уже закончился, сыщики поинтересовались: «Как же ты не боялся красть рядом со спящим?» Жуков со страшным спокойствием ответил: «Кабыон бы проснулся, я б его зарезал, а не дал бы себя схватить!» Крепкий сон спас смотрителя училища от верной смерти.
* * *
Когда полицейские уже уезжали из училища, произошло событие совершенно удивительное: Треф, поджидавший с Дмитриевым во дворе того момента, когда можно будет ехать обратно в питомник, был спущен с ремня и, бегая по двору, нашёл и принёс к ногам своего хозяина узелок. Развернув его, Дмитриев увидел деньги, 70 рублей замусоленными бумажками. Стали выяснять, чьи бы это могли быть, и оказалось, что на днях у прачки Воспитательного дома пропали все сбережения, как раз 70 рублей. Видимо, тот, кто стибрил прачкины капиталы, увидав, как Треф отыскал краденое и воров, совершивших такую ловкую кражу в квартире смотрителя, испугался, что теперь с собакой начнут искать и деньги прачки. Поскольку похититель сам инкогнито подкинул деньги собаке, его решили не раскрывать, хотя для Трефа отыскать человека, подержавшего в руках этот узелок, было делом совсем несложным.
«Домой» в питомник при московском охранном отделении Треф вернулся после девяти часов сложнейшего розыска, и там его Дмитриев накормил на ночь. За хозяина Треф признавал только Дмитриева и слушался только его команд. Но даже в обращении с хозяином-дрессировщиком пёс был сдержан, никогда не ласкался и не заигрывал с ним. Ни от кого другого пищи Треф не принимал. Дмитриев приучил его к этому с раннего детства. Сделано это было специально, чтобы пса не смогли отравить. Учитывая, сколь опасен был Треф для преступников, такая мера предосторожности была отнюдь не лишней.
* * *
Не прошло и недели после раскрытия кражи в Николаевском профессиональном училище, как было начато новое расследование преступления, совершённого далеко от Москвы, в самой глубинке Воронежской губернии, на границе Бобровского и Павловского уездов. Там, в имении князя Б.А. Васильчикова, в своей сторожке был найден мёртвым сторож конюшен и скотного двора Степан Кузьмич Василенко. О смерти сторожа управляющему имением около шести часов утра 31 января 1910 года сообщил местный крестьянин Алексей Багаев. Управляющий, взяв с собою нескольких работников, вместе с Багаевым отправился в сторожку, находившуюся примерно в одной версте от имения, где и увидел труп Василенко, голова которого была разбита каким-то тупым предметом. О преступлении дали знать полиции в город Павловск. Прибывшие следователи первым делом обыскали сторожку, тут-то и обнаружилось, что в домике нет ни копейки денег, хотя всей округе было известно, что денежки у Василенко водились. Этот одинокий мужичок очень любил золотые монетки. Разменяв «бумажки» на золотые, завязывал их в чистую тряпицу, однако от золотишка сторожа не осталось и следа. Придя к выводу, что убийство произошло с целью ограбления, местная полиция никаких следов, могущих привести к убийце, не нашла, и дело зашло в тупик. На счастье, кто-то накануне читал в столичной газете о том, как в Москве собака Треф отыскала деньги и вора в Воспитательном доме. Решено было дать телеграмму московскому полицмейстеру с просьбой прислать удивительное животное для раскрытия преступления. Пришлось Дмитриеву и Трефу снова ехать в специальном вагоне «на гастроли».
* * *
Слух о том, что для проведения розысков в Воронеж-скую губернию из Москвы едет знаменитый Треф, разнёсся мгновенно, и когда поезд с собакой-сыщиком и Дмитриевым прибыл на станцию Воронеж, его уже встречала восторженная толпа почитателей, устроившая настоящую овацию талантливому псу, как писала местная газета, «иному заезжему тенору на зависть». Когда поезд тронулся, его провожали криками и пожеланиями успеха. До имения князя Васильчикова Дмитриев и Треф добрались уже совсем поздно вечером, а розыски начали с утра 4 февраля.
В сопровождении следственных властей столичные сыщики, человек и собака, пришли в сторожку Василенко. С момента убийства прошло уже пять дней, многие следы были затоптаны, часть из них уже присыпана свежим снегом, но работа есть работа, и тщательно обнюхав доски пола с засохшими потёками крови, обследовав углы дома, порывшись в распахнутом сундуке, среди вещей убитого, Треф довольно быстро взял след. Он за-просился на улицу, и когда его выпустили, уверенно «повёл». Люди, едва поспевая, буквально бежали за собакой и примерно через версту оказались возле сараев, в которых делали кирпич. Они стояли на окраине села Лосева, уроженцем которого был Василенко. Кирпичное заведение принадлежало крестьянину Багаеву, тому самому, что сообщил об убийстве сторожа первым. Когда полицейские подбежали к сараям, в них слышались крик и возня: оказалось, что Треф, как его и учили, отыскав того, по чьему следу он шёл, не дожидаясь людей, ворвался в сарай и бросился на Багаева. Спасая хозяина, пса хотели оттащить работники, но это было не просто! Когда полицейские вбежали в сарай и Дмитриев оттащил рычащего Трефа, Багаев, спасаясь от злой собаки, заперся в своём доме и говорил с полицией через дверь. Налицо была явная оплошность Трефа: Багаев нашёл труп Василенко, переворачивал мёртвое тело, осматривая его, и даже испачкался в крови, немудрёно, что он наследил там, где «работал» Треф, и тем привлёк внимание собаки.
* * *
Опростоволосившегося Трефа отвели обратно к сторожке и снова приказали искать. В этот раз он повёл совсем в другую сторону. Пробежав около трех вёрст, пёс остановился на опушке леса, возле села Верхнее Кисляево, здесь были оставлены несколько стогов. Порывшись возле одного из них, Треф выкопал из-под снега пук сена со следами крови. Очевидно, убийца вытирал им окровавленные руки! Поведя сыщиков с этого места, Треф привёл их… опять к багаевскиму кирпичному заводику! Теперь за ошибку поведение собаки принять уже было невозможно. В доме Алексея Багаева устроили обыск и отыскали там сначала его шубу, залитую кровью, потом горсть золотых монет, и самое главное, орудие убийства: молот со следами крови.
На допросе Багаев попытался выкрутиться, заявив, что он в ночь убийства был в Павловске, и только под утро, вернувшись, зашёл в сторожку и нашёл Василенко мёртвым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Меньше чем через две недели после этой победы, 18 де-кабря 1909 года, Дмитриева и Трефа в составе специальной группы московских сыщиков срочно вывезли в Коломну. Там, прямо на рабочем месте, был убит начальник локомотивного депо, инженер-технолог Трофимов. Убийство произошло утром, а Треф со своим проводником прибыл в Коломну лишь вечером и сразу приступил к работе. Покрутившись в мастерских, четвероногий сыщик взял след. Он повёл людей к так называемым «железнодорожным домам», группе бараков, стоявших неподалёку от депо. Отсюда он побежал к ближайшему селу Боброво, затем через железнодорожные пути к машинострои-тельному заводу, но и там не задержавшись пошёл по следу обратно к депо. Коломенские полицейские и московские сыщики предположили, что пёс отработал первоначальный маршрут убийцы. Трефу предъявили всех рабочих мастерских, бывших там в момент убийства — их было 12 человек. Пёс, обнюхав всех, облаял троих рабочих, и их немедленно арестовали по подозрению в общении с убийцей.
Временный штаб розыска разместился в буфете станции Голутвин. Когда туда привели Трефа, его хотели покормить, но Дмитриев запретил это делать, пояснив: «Иначе, господа, он работать не сможет, а нам ещё предстоит поиск». Основной версией убийства инженера Трофимова считался конфликт между ним и рабочими, требовавшими от покойного выполнения их требований — увеличения расценок, приёма на работу временно уволенных и прочее. Как оказалось, Трофимов получал письма с угрозами, в его дом пытались вломиться какие-то люди, но строгий и принципиальный начальник остался непреклонен, объясняя сослуживцам и близким, что, дав слабину, он позволит своим подчинённым распоряжаться собой как слугой. Несмотря на позднее время Трефа опять отвели в мастерские депо, и он снова был пущен по следу. На этот раз Треф повёл сыщиков в Митяево, рабочую слободу в четырех верстах от Голутвина. Собака то бежала со всех ног, то замедляла шаг и обнюхивала землю, петляла на одном месте и снова бежала, прыгая через рвы и ямы, а за нею следом устремлялись люди, на бегу высказывая сочувствие Дмитриеву, находя, что хлеб его тяжёл, если ему приходится каждый день вот эдак-то прыгать и бегать.
* * *
В Митяево Треф вывел полицейских к дому некоего Никиты Павлова, известного местного бандита, находившегося в бегах с 1907 года. Дом принадлежал родителям Павлова, которые сказали, что сына не видели уже давно, но обыск в их доме показал, что сынок навещает их часто и не с пустыми руками: в сундуках и погребе нашли много краденых вещей, пропавших из лавок и со складов после грабежей, причём некоторые из них сопровождались убийством хозяев и сторожей. Пока шёл обыск, были найдены свидетели, видевшие Павлова в Митяево в тот день возле мастерских. Треф все время просился искать дальше, чуя свежие следы, и когда решено было продолжить поиск, он прямо от дома родителей Павлова повёл Дмитриева и его коломенских коллег по следу и, выведя за город, в поле указал на фигуру, едва видневшуюся на дороге. Погоня устремилась следом, но Павлов, а это был он, заметив её, опрометью бросился к ближайшему лесу и, пока подтянули солдат для прочёсывания, успел уйти, воспользовавшись темнотой. Однако никакой вины на Трефе в этой неудаче не было, наоборот, все отмечали, что свою часть работы пёс выполнил образцово, как писали некоторые газеты: «Гораздо более умело, чем люди». Фактически он снова указал на убийцу, которого следовало искать. Это позволило следствию установить истину: рабочие обратились к Никите Павлову, тогда работавшему в мастерских депо, с просьбой «найти на инженера управу»; однако ни записки с угрозами, ни попытки «попугать» не помогли, и тогда, чтобы поддержать «авторитет», Павлов взялся «замочить начальника». Об этом узнал помощник машиниста Кошелев и хотел предупредить Трофимова, но не успел: он был убит за неделю до того, как убили Трофимова. Экспертиза установила, что пули, сразившие Кошелева и Трофимова, были выпущены из одного оружия. Как оказалось, из того же пистолета убили и бобровского лавочника Григорьева, у которого отняли всего 50 рублей, а товары, найденные в доме Павлова, принадлежали голутвинскому лавочнику, убитому за год до описываемых событий. Таким образом, начал распутываться целый клубок преступлений, совершённых местным Робином Гудом. В январе 1910 года Павлов, которого усиленно искали уже после отъезда Трефа и Дмитриева, в конце концов, попав в засаду, был убит в перестрелке, а его сообщники были арестованы ещё через несколько дней.
* * *
В конце января газеты раструбили о новой победе собаки-сыщика. В ночь с 27 на 28 января была совершена кража в квартире Ореста Ивановича Емельянова, казначея и смотрителя Николаевского сиротского профессионального женского училища. Квартира смотрителя помещалась в здании училища, в доме № 20 на Солянке, рядом с Николаевским Воспитательным домом. Неизвестный вор, проникнув ночью в окно, пробрался в спальню Емельянова и, совершенно его не потревожив, вытащил 400 рублей из кармана пиджака, висевшего на спинке стула. Пропажа обнаружилась утром, и все училище было поднято на ноги. Было ясно, что украл кто-то свой: вор знал порядки в доме, расположение комнат и даже обстановку в квартире смотрителя настолько, что ничего не задел, совершая кражу, уверенно двигаясь в ночной тьме. Розыски, проведённые своими силами, толку не дали — следы под окном были затоптаны любопытствующими, а пиджак, из которого вытащили деньги, побывал во многих руках. В полицию о краже дали знать около двух часов дня, так что розыск Треф начал только в три часа.
Это было больше похоже на издевательство над благородным животным! Семь часов кряду собака мучительно отыскивала следы похитителя и не находила их — слишком много народу побывало на месте. Но вот, уже около одиннадцати часов вечера, Треф вдруг сделал резкое движение и бросился по лестнице во двор, за ним следом поспешили Дмитриев и сыщики. Собака привела их к двери в полуподвал Воспитательного дома, за которой была квартира истопника, служившего при этом заведении более десяти лет, крестьянина Подольской губернии Павла Жукова. Самого хозяина дома не было, он возился в дровяном сарае и возле печей, протапливая их на ночь, но смотритель открыл дверь ключом со связки запасных, имевшихся в его распоряжении. Когда дверь отперли, первым в квартиру вбежал Треф, который немедленно стал рыться в вещах Жукова и в его постели. Дмитриев отвёл пса в сторону, и сыщики, осмотрев постель, обнаружили под тюфяком 40 рублей. Срочно послали городового за Жуковым, которого привели в тот момент, когда первый обыск уже заканчивался. На столе лежали обнаруженные в тайниках, устроенных за кроватью и шкафом в квартире Жукова, золотые и серебряные вещи. Когда приунывшего истопника спросили, как в его квартире оказались золотые изделия, тот, смутившись, ответить ничего не смог. Тогда его спросили о краже денег у Емельянова, уточнив, что на него указала собака. Сражённый этим аргументом, Жуков признался, что участвовал в краже вместе с дворником Воспитательного дома Петром Сергеевым и одним воспитанником, которого они протолкнули в форточку, чтобы он им открыл потом окно. После чего Жуков выдал 205 рублей, спрятанных им в вентиляционной шахте, сказав, что найденные прежде 40 и эти деньги являются его долей, а остальное у Сергеева и воспитанника. Относительно же найденных у него драгоценностей истопник, начав давать показания, сообщил, что это часть украденного им у разных лиц в течение семи последних лет.
Когда допрос уже закончился, сыщики поинтересовались: «Как же ты не боялся красть рядом со спящим?» Жуков со страшным спокойствием ответил: «Кабыон бы проснулся, я б его зарезал, а не дал бы себя схватить!» Крепкий сон спас смотрителя училища от верной смерти.
* * *
Когда полицейские уже уезжали из училища, произошло событие совершенно удивительное: Треф, поджидавший с Дмитриевым во дворе того момента, когда можно будет ехать обратно в питомник, был спущен с ремня и, бегая по двору, нашёл и принёс к ногам своего хозяина узелок. Развернув его, Дмитриев увидел деньги, 70 рублей замусоленными бумажками. Стали выяснять, чьи бы это могли быть, и оказалось, что на днях у прачки Воспитательного дома пропали все сбережения, как раз 70 рублей. Видимо, тот, кто стибрил прачкины капиталы, увидав, как Треф отыскал краденое и воров, совершивших такую ловкую кражу в квартире смотрителя, испугался, что теперь с собакой начнут искать и деньги прачки. Поскольку похититель сам инкогнито подкинул деньги собаке, его решили не раскрывать, хотя для Трефа отыскать человека, подержавшего в руках этот узелок, было делом совсем несложным.
«Домой» в питомник при московском охранном отделении Треф вернулся после девяти часов сложнейшего розыска, и там его Дмитриев накормил на ночь. За хозяина Треф признавал только Дмитриева и слушался только его команд. Но даже в обращении с хозяином-дрессировщиком пёс был сдержан, никогда не ласкался и не заигрывал с ним. Ни от кого другого пищи Треф не принимал. Дмитриев приучил его к этому с раннего детства. Сделано это было специально, чтобы пса не смогли отравить. Учитывая, сколь опасен был Треф для преступников, такая мера предосторожности была отнюдь не лишней.
* * *
Не прошло и недели после раскрытия кражи в Николаевском профессиональном училище, как было начато новое расследование преступления, совершённого далеко от Москвы, в самой глубинке Воронежской губернии, на границе Бобровского и Павловского уездов. Там, в имении князя Б.А. Васильчикова, в своей сторожке был найден мёртвым сторож конюшен и скотного двора Степан Кузьмич Василенко. О смерти сторожа управляющему имением около шести часов утра 31 января 1910 года сообщил местный крестьянин Алексей Багаев. Управляющий, взяв с собою нескольких работников, вместе с Багаевым отправился в сторожку, находившуюся примерно в одной версте от имения, где и увидел труп Василенко, голова которого была разбита каким-то тупым предметом. О преступлении дали знать полиции в город Павловск. Прибывшие следователи первым делом обыскали сторожку, тут-то и обнаружилось, что в домике нет ни копейки денег, хотя всей округе было известно, что денежки у Василенко водились. Этот одинокий мужичок очень любил золотые монетки. Разменяв «бумажки» на золотые, завязывал их в чистую тряпицу, однако от золотишка сторожа не осталось и следа. Придя к выводу, что убийство произошло с целью ограбления, местная полиция никаких следов, могущих привести к убийце, не нашла, и дело зашло в тупик. На счастье, кто-то накануне читал в столичной газете о том, как в Москве собака Треф отыскала деньги и вора в Воспитательном доме. Решено было дать телеграмму московскому полицмейстеру с просьбой прислать удивительное животное для раскрытия преступления. Пришлось Дмитриеву и Трефу снова ехать в специальном вагоне «на гастроли».
* * *
Слух о том, что для проведения розысков в Воронеж-скую губернию из Москвы едет знаменитый Треф, разнёсся мгновенно, и когда поезд с собакой-сыщиком и Дмитриевым прибыл на станцию Воронеж, его уже встречала восторженная толпа почитателей, устроившая настоящую овацию талантливому псу, как писала местная газета, «иному заезжему тенору на зависть». Когда поезд тронулся, его провожали криками и пожеланиями успеха. До имения князя Васильчикова Дмитриев и Треф добрались уже совсем поздно вечером, а розыски начали с утра 4 февраля.
В сопровождении следственных властей столичные сыщики, человек и собака, пришли в сторожку Василенко. С момента убийства прошло уже пять дней, многие следы были затоптаны, часть из них уже присыпана свежим снегом, но работа есть работа, и тщательно обнюхав доски пола с засохшими потёками крови, обследовав углы дома, порывшись в распахнутом сундуке, среди вещей убитого, Треф довольно быстро взял след. Он за-просился на улицу, и когда его выпустили, уверенно «повёл». Люди, едва поспевая, буквально бежали за собакой и примерно через версту оказались возле сараев, в которых делали кирпич. Они стояли на окраине села Лосева, уроженцем которого был Василенко. Кирпичное заведение принадлежало крестьянину Багаеву, тому самому, что сообщил об убийстве сторожа первым. Когда полицейские подбежали к сараям, в них слышались крик и возня: оказалось, что Треф, как его и учили, отыскав того, по чьему следу он шёл, не дожидаясь людей, ворвался в сарай и бросился на Багаева. Спасая хозяина, пса хотели оттащить работники, но это было не просто! Когда полицейские вбежали в сарай и Дмитриев оттащил рычащего Трефа, Багаев, спасаясь от злой собаки, заперся в своём доме и говорил с полицией через дверь. Налицо была явная оплошность Трефа: Багаев нашёл труп Василенко, переворачивал мёртвое тело, осматривая его, и даже испачкался в крови, немудрёно, что он наследил там, где «работал» Треф, и тем привлёк внимание собаки.
* * *
Опростоволосившегося Трефа отвели обратно к сторожке и снова приказали искать. В этот раз он повёл совсем в другую сторону. Пробежав около трех вёрст, пёс остановился на опушке леса, возле села Верхнее Кисляево, здесь были оставлены несколько стогов. Порывшись возле одного из них, Треф выкопал из-под снега пук сена со следами крови. Очевидно, убийца вытирал им окровавленные руки! Поведя сыщиков с этого места, Треф привёл их… опять к багаевскиму кирпичному заводику! Теперь за ошибку поведение собаки принять уже было невозможно. В доме Алексея Багаева устроили обыск и отыскали там сначала его шубу, залитую кровью, потом горсть золотых монет, и самое главное, орудие убийства: молот со следами крови.
На допросе Багаев попытался выкрутиться, заявив, что он в ночь убийства был в Павловске, и только под утро, вернувшись, зашёл в сторожку и нашёл Василенко мёртвым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28