Отзывчивый магазин Wodolei.ru
Через миг и Джексон услышал высоко в небе звук моторов.
– Наш? Неужели уже прилетел?
Грант мрачно покачал головой:
– Нет, это не «дакота».
– Уверен?
Грант не стал даже и отвечать. Он провел очень много времени, забившись куда-нибудь в щель или скрючившись за каким-нибудь валуном и напрягая уши в ожидании звука, который принес бы спасение.
– Думаю, стоит предположить, что твоему человеку не удалось отозвать бомбардировщики.
– Черт!
Тишину леса пробил треск, ничего общего с деревом не имевший. Грант резко обернулся. Лес был такой же густой и темный, и Грант уже едва различал дорогу, по которой они пришли. Но кто-то шел за ними.
– Наземная атака тоже планируется?
Джексон был так же встревожен, как и остальные.
– Нет.
– Тогда за нами погоня.
– Что будем делать?
– Бежать. И надеяться, что мы не попадем под бомбы.
Риду никогда не доводилось испытывать чистый физиологический ужас беглеца в чужой стране. Раньше он вел свою войну в унылом здании Министерства обороны в Блетчли-парке при помощи карандаша и бумаги.
Это тоже было нелегко – иногда по ночам, когда на охоту выходили стаи немецких подводных лодок, напряжение вырастало многократно, и для некоторых оказывалось непереносимым. Но для Рида тихая заводь кодированных сообщений всегда была местом спокойствия, тем уголком войны, где исход битвы решался рациональным путем. Поток цифр, с которым они сражались каждый день, мог бы ввергнуть в отчаяние, заморочить, обмануть, но за ними стоял незыблемый порядок, который машины «Энигма» не могли перемолоть, как ни старались. А Рид, подобно древним грекам, никогда не боялся рационального.
Но здесь – здесь был хаос. Все животные силы, которые усилиями греков собрались в мифах: гарпии, фурии, горгоны и жрецы Вакха, атаковавшие его воображение, – все словно сорвались с цепи. Риду мнилось, что он во сне, и он вцепился в табличку, словно в талисман. Он был уверен – выпусти он табличку из рук, и в тот же миг вся стая набросится на него. И он бежал.
Первый нацелился длинным копьем Одиссей, порываясь
Насмерть сразить кабана. Но кабан, упредив Одиссея,
Выше колена ударил его и выхватил много
Мяса, ударивши сбоку клыком. Но кость уцелела.
В правое вепрю плечо копьем угодил он, метнувши,
И пронизало насквозь копье медноострое зверя.
С хрипом в пыль повалился кабан и с духом расстался.
Стихи стучали пульсом в его сердце. Он осознавал присутствие других людей вокруг – Гранта, Мьюра, кажется, Джексона, – они останавливались, чтобы перевести дух и выстрелить в преследователей, но сам Рид неуклонно двигался вперед. Он никогда не бегал так долго и так быстро. Ноги сделались словно студень. Когда лес перешел в каменистую поляну, заросшую кустарником, он попытался бежать еще быстрее, чтобы снова оказаться в безопасности под деревьями, но не смог.
Грант повернулся и сделал несколько выстрелов из «стэна». Ему все происходящее напоминало сказку с летальным исходом, когда приходится убегать по темным лесам от не имеющей формы злой сущности. Может быть, им следовало остановиться – в этом случае по крайней мере у них было бы меньше риска получить пулю в спину. Но лес тянулся вокруг них во все стороны, а преследователи, скорее всего, превосходили их количеством стволов. Да и общим количеством, пожалуй, тоже.
Он вышел на край открытого пространства, где, похоже, оползень стащил все деревья со склона. Впереди между валунами отчаянно петлял Рид. Грант дал в кусты короткую очередь. У преследователей будет время подумать, а у него самого – пересечь открытое место.
В ушах стучала кровь, но вообще это оказалось до странности тихое сражение. Звуки редких выстрелов тут же глохли в сырой тишине. Поэтому, хотя бомбардировщик летел высоко, шум его двигателей был слышен громко и четко. Грант, невзирая на опасность вокруг, посмотрел на небо.
Гроза прошла, и прохладный ветер растаскивал тучи. Грант уже видел голубые прогалины между серыми лохмотьями, в которых мелькнула серая тень, похожая не то на муху, не то на птицу. Пока Грант смотрел, тень разделилась на две. Одна половина понеслась к земле, а вторая как ни в чем не бывало продолжала плавный полет.
– Бежим!
Остальные были уже далеко на открытом месте. Никто, кроме самого Гранта, не услышал его призыв. Он кинулся через поляну, огибая валуны и перескакивая через корни и пеньки, которые пытались его поймать. Их преследователи, кто бы они ни были, должны были уже добраться до края леса: Грант услышал выстрелы и увидел, как всего в нескольких футах от него разлетается на мелкую крошку камень, в который попала пуля. Непрямой путь, виляющий туда-сюда среди завалов, превращал Гранта в трудную мишень, но попасть в него было все-таки возможно. Край леса был уже совсем близок, всего в двадцати ярдах, но Грант мог и не успеть туда добежать. Он нырнул в укрытие между двумя валунами и выглянул в щель между ними.
И во второй раз ясно увидел их – семь человек, все одеты в зеленую полевую форму. Они растянулись цепочкой вдоль опушки и держали автоматы на изготовку. Грант поднял свой «стэн», думая о том, сколько патронов еще осталось. Черная комета пролетела над деревьями за спинами преследователей и рухнула в лес.
Весь мир погрузился в пламя. Из леса поднялся столб огня – в три раза выше самых высоких деревьев, которые превращались в этом огненном аду в уголь. Грант никогда еще не видел такого взрыва. Звук, не раскатываясь, все нарастал, словно от поезда, несущегося навстречу по тоннелю. По открытому месту пронесся сильный ветер, Гранта бросило на камень – это жадный огонь всасывал весь воздух в окрестностях. Ветер сбил преследователей с ног, подхватил их, словно кукол, и унес в пылающий лес.
Над стеной пламени поднялся черный дым и поглотил его. Ветер стих и повернул в обратную сторону, к Гранту, словно отхлынувшая от берега волна. Грант побежал вместе с ветром, стараясь побыстрее миновать растерзанный участок и оказаться в том месте, где вновь начинался лес. Остальные уже ждали его там.
– Что это было? – Грант ощущал себя так, словно его легким приходилось преодолевать вес лежащего на груди десятитонного булыжника.
– Напалм. – Джексон прижал ко рту носовой платок, запачканный красными пятнами. – Мы используем его для того, чтобы выкуривать красных.
– Ну если мы сейчас отсюда не уберемся, нас будут подавать на поджаренном хлебце. – Дальняя часть поляны была вся в огне. И огонь уже начал заходить с боков.
– Ты там Бельцига видел?
– У меня не было времени разглядывать. – Грант обернулся. На поляну с криками выбежал человек в черном. Голова его была лысой, полностью обгоревшей, а по спине, словно демоны, вились языки пламени. Три выстрела из кольта Джексона прекратили мучения. И беглецы кинулись дальше.
Небо опять заволокли черные тучи, но на этот раз это были тучи дыма, а не воды. Догоняя беглецов, между деревьями появились дымные струйки. Рид не мог не вспомнить гидру – скользкий шар из извивающихся шей и клацающих зубами голов. Огонь, похоже, немного приутих, но Рид, оглядываясь, всякий раз видел его – тусклое оранжевое свечение за деревьями.
Они добрались до обнаженной породы на склоне горы, высоко поднятого, полностью открытого взорам каменистого пятачка. Оттуда можно было глянуть в обрывистые долины, ограничивавшие гору, а также разглядеть склоны и вершины других гор напротив. Темные долины поросли густым лесом, и только кое-где мелькали белые пятна – там, где показывалась быстрая горная речка.
Мьюр протолкался мимо Рида к краю скалистого выступа.
– Ну и где твоя чертова полоса?
Грант указал на низкую седловину между долинами, расположенную почти прямо под тем местом, где они сейчас стояли. Горы по обеим сторонам подобрались совсем близко к ней, да и сама гряда выглядела едва ли шире, чем козья тропа.
– Там же самолету не сесть.
– Мы уже делали это раньше.
Металлический звук передергиваемого затвора прозвучал на этом открытом месте, словно выстрел. Они обернулись. Даже попытаться воспользоваться оружием уже не получалось. Вокруг них полукругом собралось с десяток вооруженных людей. Среди деревьев и кустарников за их спинами были видны и другие.
Один из тех, кто окружил беглецов, сделал шаг вперед. Этот тощий человек казался слишком маленького роста для ружья, которое он держал в руках. Лицо его было строго и сосредоточенно. Когда он повернулся, чтобы что-то сказать одному из своих подчиненных, его рукав показал красную звезду, подобную той, которую Грант уже видел у солдата в доме Сорселя. Когда человек посмотрел на них, по лицу его разлилась странная улыбка.
– Сэм Грант, – произнес он по-английски с сильным акцентом. – Вот мы встретиться.
Грант убрал револьвер в кобуру и натянуто улыбнулся в ответ:
– Привет, Панос.
Глава двадцать четвертая
– Кто это, черт возьми? – нервно спросил Джексон. – Ты его знаешь?
– Панос Россакис, мы с ним встречались во время войны. Он воевал против немцев на Крите.
Джексон указал на ружье:
– А против кого он воюет сейчас?
– Я воевать за Греция. – Россакис, кажется, даже выпрямился при этих словах и крепче сжал ружье.
– Тебе его методы не понравятся, – предупредил Грант. – Поменьше расспрашивай его.
– А они? – Партизан дернул стволом в сторону остальных. – Кто… – Он замолчал, глядя на Марину так, словно увидел привидение. – Ты? Как ты здесь оказаться?
Он явно встревожился, на его изможденном лице отразилось смущение. Грант начал беспокоиться. Россакис глянул на Джексона, потом на небо – туда, где серый цвет смешивался с голубым и черным. Бомбардировщик улетел, но вокруг по-прежнему пахло горелым.
– Зачем ты их сюда приводить?
– Бомбардировщик к нам никакого отношения не имеет. Это долгая история, а нам некогда. Мы ждем самолет, который должен забрать нас с той полосы. Если вы нас туда пропустите, мы не будем вам мешать.
Россакис отрывисто сказал что-то одному из своих помощников. Партизаны подошли ближе.
– Вы пойти с нами.
Они сдали оружие и стали спускаться с горы колонной по одному. Выбора у них не было. Их окружили люди Россакиса и повели под прицелом, заставив идти вниз по крутой лестнице из валунов и древесных корней. Выглянуло солнце, и воздух стал плотным от поднимавшихся с сырой листвы испарений. Грант решил, что все это похоже скорее на бассейн реки Конго, чем на северную Грецию.
Шагавший рядом с ним Джексон спросил:
– Откуда ты знаешь этого парня?
– Во время войны мы вместе работали на Крите. Он командовал отрядом партизан.
– Значит, он знаком с Мариной?
– Не очень близко. Он и ее брат… – Грант замялся, – не сходились во мнениях.
– Ну да, можно и так сказать, – вставил Мьюр.
Спуск показался им бесконечным, но вот склон начал выравниваться. Грант остановился, втягивая воздух ноздрями. Он опять почувствовал запах гари – но не тот липкий и маслянистый от сброшенного самолетом напалма. Сейчас дым был приправлен сладковатым ароматом сосновой смолы, а также шипящего жира жарящегося ягненка. Живот Гранта свело от голода. Он ничего не ел с утра. А теперь дело шло к вечеру.
Деревья вдруг поредели. В сотне ярдов от них солнечный свет падал на посадочную полосу – выбритый в лесу тоненький шрам. Она оказалась не на вершине гряды, а немного ниже, на естественном уступе, и росшие наверху деревья прятали ее от взглядов почти с любой стороны. В лесу вокруг полосы партизаны устроили свой лагерь: пригоршня небольших палаток, костер для приготовления пищи и несколько ящиков с боеприпасами. Две женщины в полевой форме жарили на огне ягненка. Риду, для которого поход в кино был в Оксфорде еженедельным развлечением, это все напомнило эпизод из «Приключений Робин Гуда». Он уже ожидал, что из сумеречного леса выйдет Эррол Флинн в своей шляпе с пером. Но вместо этого профессор увидел нечто еще более удивительное. На краю лагеря сучья были сложены таким образом, чтобы образовать грубый каркас, открытый с боков и накрытый сверху ветками с листвой. Под крышей стояли грубо обтесанные бревенчатые скамьи, плотно занятые детьми, которые напряженно смотрели в передний угол, где седовласая учительница что-то писала на доске. Некоторые дети с любопытством смотрели на новых людей, широко раскрыв глаза под лохматыми челками и подвязанными косичками. Учительница стукнула по доске указкой, и дети послушно повернулись туда.
– Что это они делают? – спросил Джексон.
– Их отцы объявлены в розыск. Дети не могут ходить в местную школу, поэтому их приводят сюда.
Россакис обернулся:
– Тише!
Он сделал знак своим людям, и те отвели Гранта и остальных в укрытие на краю взлетной полосы. Отсюда был слышен только нестройный хор детских голосов, повторяющих за учительницей стишок.
– Когда мы встречаться последний раз, я сказать, чтобы ты больше не попадаться.
Грант шагнул к краю площадки. Его тут же толкнули назад прикладом ружья.
– О господи, Панос. Ты же знаешь, что я на твоей стороне.
– Да? Наверное, когда-то это так. А теперь я видеть, ты с фашисты.
Джексон не сдержался:
– Фашисты? Мы хорошие ребята. Может, вы не заметили, но мы четыре года помогали парням вроде вас избавиться от фашистов. Вы знаете, кто на самом деле наследники Гитлера? Не хотите спросить своих приятелей из Москвы?
– У нас тут есть человек из Москва. Он приехать сегодня утром. Полковник МГБ. Один глаз нет совсем. – Изображая повязку, Россакис прижал ладонь к правой стороне лица.
– Курчатов.
– А-а, вы его знать. И он вас знать. Он говорит: он искать американец и три англичане. Враги социализм очень опасны. – Россакис подошел к одному из ящиков с боеприпасами и взял здоровенный пистолет с широким, словно водосточная труба, стволом. Никто не осмеливался говорить. – Он предлагать мне деньги – золото – и много оружие, если я идти с ним искать вас.
– Но ты не пошел, – заметил Грант.
Россакис зарядил пистолет.
– С ним еще один человек, немец. Я знать его на Крите. Это фашист, его имя – Бельциг. Во время войны он убить много греки. Он делать их рабы, они копать ему раскопки, он их убивать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
– Наш? Неужели уже прилетел?
Грант мрачно покачал головой:
– Нет, это не «дакота».
– Уверен?
Грант не стал даже и отвечать. Он провел очень много времени, забившись куда-нибудь в щель или скрючившись за каким-нибудь валуном и напрягая уши в ожидании звука, который принес бы спасение.
– Думаю, стоит предположить, что твоему человеку не удалось отозвать бомбардировщики.
– Черт!
Тишину леса пробил треск, ничего общего с деревом не имевший. Грант резко обернулся. Лес был такой же густой и темный, и Грант уже едва различал дорогу, по которой они пришли. Но кто-то шел за ними.
– Наземная атака тоже планируется?
Джексон был так же встревожен, как и остальные.
– Нет.
– Тогда за нами погоня.
– Что будем делать?
– Бежать. И надеяться, что мы не попадем под бомбы.
Риду никогда не доводилось испытывать чистый физиологический ужас беглеца в чужой стране. Раньше он вел свою войну в унылом здании Министерства обороны в Блетчли-парке при помощи карандаша и бумаги.
Это тоже было нелегко – иногда по ночам, когда на охоту выходили стаи немецких подводных лодок, напряжение вырастало многократно, и для некоторых оказывалось непереносимым. Но для Рида тихая заводь кодированных сообщений всегда была местом спокойствия, тем уголком войны, где исход битвы решался рациональным путем. Поток цифр, с которым они сражались каждый день, мог бы ввергнуть в отчаяние, заморочить, обмануть, но за ними стоял незыблемый порядок, который машины «Энигма» не могли перемолоть, как ни старались. А Рид, подобно древним грекам, никогда не боялся рационального.
Но здесь – здесь был хаос. Все животные силы, которые усилиями греков собрались в мифах: гарпии, фурии, горгоны и жрецы Вакха, атаковавшие его воображение, – все словно сорвались с цепи. Риду мнилось, что он во сне, и он вцепился в табличку, словно в талисман. Он был уверен – выпусти он табличку из рук, и в тот же миг вся стая набросится на него. И он бежал.
Первый нацелился длинным копьем Одиссей, порываясь
Насмерть сразить кабана. Но кабан, упредив Одиссея,
Выше колена ударил его и выхватил много
Мяса, ударивши сбоку клыком. Но кость уцелела.
В правое вепрю плечо копьем угодил он, метнувши,
И пронизало насквозь копье медноострое зверя.
С хрипом в пыль повалился кабан и с духом расстался.
Стихи стучали пульсом в его сердце. Он осознавал присутствие других людей вокруг – Гранта, Мьюра, кажется, Джексона, – они останавливались, чтобы перевести дух и выстрелить в преследователей, но сам Рид неуклонно двигался вперед. Он никогда не бегал так долго и так быстро. Ноги сделались словно студень. Когда лес перешел в каменистую поляну, заросшую кустарником, он попытался бежать еще быстрее, чтобы снова оказаться в безопасности под деревьями, но не смог.
Грант повернулся и сделал несколько выстрелов из «стэна». Ему все происходящее напоминало сказку с летальным исходом, когда приходится убегать по темным лесам от не имеющей формы злой сущности. Может быть, им следовало остановиться – в этом случае по крайней мере у них было бы меньше риска получить пулю в спину. Но лес тянулся вокруг них во все стороны, а преследователи, скорее всего, превосходили их количеством стволов. Да и общим количеством, пожалуй, тоже.
Он вышел на край открытого пространства, где, похоже, оползень стащил все деревья со склона. Впереди между валунами отчаянно петлял Рид. Грант дал в кусты короткую очередь. У преследователей будет время подумать, а у него самого – пересечь открытое место.
В ушах стучала кровь, но вообще это оказалось до странности тихое сражение. Звуки редких выстрелов тут же глохли в сырой тишине. Поэтому, хотя бомбардировщик летел высоко, шум его двигателей был слышен громко и четко. Грант, невзирая на опасность вокруг, посмотрел на небо.
Гроза прошла, и прохладный ветер растаскивал тучи. Грант уже видел голубые прогалины между серыми лохмотьями, в которых мелькнула серая тень, похожая не то на муху, не то на птицу. Пока Грант смотрел, тень разделилась на две. Одна половина понеслась к земле, а вторая как ни в чем не бывало продолжала плавный полет.
– Бежим!
Остальные были уже далеко на открытом месте. Никто, кроме самого Гранта, не услышал его призыв. Он кинулся через поляну, огибая валуны и перескакивая через корни и пеньки, которые пытались его поймать. Их преследователи, кто бы они ни были, должны были уже добраться до края леса: Грант услышал выстрелы и увидел, как всего в нескольких футах от него разлетается на мелкую крошку камень, в который попала пуля. Непрямой путь, виляющий туда-сюда среди завалов, превращал Гранта в трудную мишень, но попасть в него было все-таки возможно. Край леса был уже совсем близок, всего в двадцати ярдах, но Грант мог и не успеть туда добежать. Он нырнул в укрытие между двумя валунами и выглянул в щель между ними.
И во второй раз ясно увидел их – семь человек, все одеты в зеленую полевую форму. Они растянулись цепочкой вдоль опушки и держали автоматы на изготовку. Грант поднял свой «стэн», думая о том, сколько патронов еще осталось. Черная комета пролетела над деревьями за спинами преследователей и рухнула в лес.
Весь мир погрузился в пламя. Из леса поднялся столб огня – в три раза выше самых высоких деревьев, которые превращались в этом огненном аду в уголь. Грант никогда еще не видел такого взрыва. Звук, не раскатываясь, все нарастал, словно от поезда, несущегося навстречу по тоннелю. По открытому месту пронесся сильный ветер, Гранта бросило на камень – это жадный огонь всасывал весь воздух в окрестностях. Ветер сбил преследователей с ног, подхватил их, словно кукол, и унес в пылающий лес.
Над стеной пламени поднялся черный дым и поглотил его. Ветер стих и повернул в обратную сторону, к Гранту, словно отхлынувшая от берега волна. Грант побежал вместе с ветром, стараясь побыстрее миновать растерзанный участок и оказаться в том месте, где вновь начинался лес. Остальные уже ждали его там.
– Что это было? – Грант ощущал себя так, словно его легким приходилось преодолевать вес лежащего на груди десятитонного булыжника.
– Напалм. – Джексон прижал ко рту носовой платок, запачканный красными пятнами. – Мы используем его для того, чтобы выкуривать красных.
– Ну если мы сейчас отсюда не уберемся, нас будут подавать на поджаренном хлебце. – Дальняя часть поляны была вся в огне. И огонь уже начал заходить с боков.
– Ты там Бельцига видел?
– У меня не было времени разглядывать. – Грант обернулся. На поляну с криками выбежал человек в черном. Голова его была лысой, полностью обгоревшей, а по спине, словно демоны, вились языки пламени. Три выстрела из кольта Джексона прекратили мучения. И беглецы кинулись дальше.
Небо опять заволокли черные тучи, но на этот раз это были тучи дыма, а не воды. Догоняя беглецов, между деревьями появились дымные струйки. Рид не мог не вспомнить гидру – скользкий шар из извивающихся шей и клацающих зубами голов. Огонь, похоже, немного приутих, но Рид, оглядываясь, всякий раз видел его – тусклое оранжевое свечение за деревьями.
Они добрались до обнаженной породы на склоне горы, высоко поднятого, полностью открытого взорам каменистого пятачка. Оттуда можно было глянуть в обрывистые долины, ограничивавшие гору, а также разглядеть склоны и вершины других гор напротив. Темные долины поросли густым лесом, и только кое-где мелькали белые пятна – там, где показывалась быстрая горная речка.
Мьюр протолкался мимо Рида к краю скалистого выступа.
– Ну и где твоя чертова полоса?
Грант указал на низкую седловину между долинами, расположенную почти прямо под тем местом, где они сейчас стояли. Горы по обеим сторонам подобрались совсем близко к ней, да и сама гряда выглядела едва ли шире, чем козья тропа.
– Там же самолету не сесть.
– Мы уже делали это раньше.
Металлический звук передергиваемого затвора прозвучал на этом открытом месте, словно выстрел. Они обернулись. Даже попытаться воспользоваться оружием уже не получалось. Вокруг них полукругом собралось с десяток вооруженных людей. Среди деревьев и кустарников за их спинами были видны и другие.
Один из тех, кто окружил беглецов, сделал шаг вперед. Этот тощий человек казался слишком маленького роста для ружья, которое он держал в руках. Лицо его было строго и сосредоточенно. Когда он повернулся, чтобы что-то сказать одному из своих подчиненных, его рукав показал красную звезду, подобную той, которую Грант уже видел у солдата в доме Сорселя. Когда человек посмотрел на них, по лицу его разлилась странная улыбка.
– Сэм Грант, – произнес он по-английски с сильным акцентом. – Вот мы встретиться.
Грант убрал револьвер в кобуру и натянуто улыбнулся в ответ:
– Привет, Панос.
Глава двадцать четвертая
– Кто это, черт возьми? – нервно спросил Джексон. – Ты его знаешь?
– Панос Россакис, мы с ним встречались во время войны. Он воевал против немцев на Крите.
Джексон указал на ружье:
– А против кого он воюет сейчас?
– Я воевать за Греция. – Россакис, кажется, даже выпрямился при этих словах и крепче сжал ружье.
– Тебе его методы не понравятся, – предупредил Грант. – Поменьше расспрашивай его.
– А они? – Партизан дернул стволом в сторону остальных. – Кто… – Он замолчал, глядя на Марину так, словно увидел привидение. – Ты? Как ты здесь оказаться?
Он явно встревожился, на его изможденном лице отразилось смущение. Грант начал беспокоиться. Россакис глянул на Джексона, потом на небо – туда, где серый цвет смешивался с голубым и черным. Бомбардировщик улетел, но вокруг по-прежнему пахло горелым.
– Зачем ты их сюда приводить?
– Бомбардировщик к нам никакого отношения не имеет. Это долгая история, а нам некогда. Мы ждем самолет, который должен забрать нас с той полосы. Если вы нас туда пропустите, мы не будем вам мешать.
Россакис отрывисто сказал что-то одному из своих помощников. Партизаны подошли ближе.
– Вы пойти с нами.
Они сдали оружие и стали спускаться с горы колонной по одному. Выбора у них не было. Их окружили люди Россакиса и повели под прицелом, заставив идти вниз по крутой лестнице из валунов и древесных корней. Выглянуло солнце, и воздух стал плотным от поднимавшихся с сырой листвы испарений. Грант решил, что все это похоже скорее на бассейн реки Конго, чем на северную Грецию.
Шагавший рядом с ним Джексон спросил:
– Откуда ты знаешь этого парня?
– Во время войны мы вместе работали на Крите. Он командовал отрядом партизан.
– Значит, он знаком с Мариной?
– Не очень близко. Он и ее брат… – Грант замялся, – не сходились во мнениях.
– Ну да, можно и так сказать, – вставил Мьюр.
Спуск показался им бесконечным, но вот склон начал выравниваться. Грант остановился, втягивая воздух ноздрями. Он опять почувствовал запах гари – но не тот липкий и маслянистый от сброшенного самолетом напалма. Сейчас дым был приправлен сладковатым ароматом сосновой смолы, а также шипящего жира жарящегося ягненка. Живот Гранта свело от голода. Он ничего не ел с утра. А теперь дело шло к вечеру.
Деревья вдруг поредели. В сотне ярдов от них солнечный свет падал на посадочную полосу – выбритый в лесу тоненький шрам. Она оказалась не на вершине гряды, а немного ниже, на естественном уступе, и росшие наверху деревья прятали ее от взглядов почти с любой стороны. В лесу вокруг полосы партизаны устроили свой лагерь: пригоршня небольших палаток, костер для приготовления пищи и несколько ящиков с боеприпасами. Две женщины в полевой форме жарили на огне ягненка. Риду, для которого поход в кино был в Оксфорде еженедельным развлечением, это все напомнило эпизод из «Приключений Робин Гуда». Он уже ожидал, что из сумеречного леса выйдет Эррол Флинн в своей шляпе с пером. Но вместо этого профессор увидел нечто еще более удивительное. На краю лагеря сучья были сложены таким образом, чтобы образовать грубый каркас, открытый с боков и накрытый сверху ветками с листвой. Под крышей стояли грубо обтесанные бревенчатые скамьи, плотно занятые детьми, которые напряженно смотрели в передний угол, где седовласая учительница что-то писала на доске. Некоторые дети с любопытством смотрели на новых людей, широко раскрыв глаза под лохматыми челками и подвязанными косичками. Учительница стукнула по доске указкой, и дети послушно повернулись туда.
– Что это они делают? – спросил Джексон.
– Их отцы объявлены в розыск. Дети не могут ходить в местную школу, поэтому их приводят сюда.
Россакис обернулся:
– Тише!
Он сделал знак своим людям, и те отвели Гранта и остальных в укрытие на краю взлетной полосы. Отсюда был слышен только нестройный хор детских голосов, повторяющих за учительницей стишок.
– Когда мы встречаться последний раз, я сказать, чтобы ты больше не попадаться.
Грант шагнул к краю площадки. Его тут же толкнули назад прикладом ружья.
– О господи, Панос. Ты же знаешь, что я на твоей стороне.
– Да? Наверное, когда-то это так. А теперь я видеть, ты с фашисты.
Джексон не сдержался:
– Фашисты? Мы хорошие ребята. Может, вы не заметили, но мы четыре года помогали парням вроде вас избавиться от фашистов. Вы знаете, кто на самом деле наследники Гитлера? Не хотите спросить своих приятелей из Москвы?
– У нас тут есть человек из Москва. Он приехать сегодня утром. Полковник МГБ. Один глаз нет совсем. – Изображая повязку, Россакис прижал ладонь к правой стороне лица.
– Курчатов.
– А-а, вы его знать. И он вас знать. Он говорит: он искать американец и три англичане. Враги социализм очень опасны. – Россакис подошел к одному из ящиков с боеприпасами и взял здоровенный пистолет с широким, словно водосточная труба, стволом. Никто не осмеливался говорить. – Он предлагать мне деньги – золото – и много оружие, если я идти с ним искать вас.
– Но ты не пошел, – заметил Грант.
Россакис зарядил пистолет.
– С ним еще один человек, немец. Я знать его на Крите. Это фашист, его имя – Бельциг. Во время войны он убить много греки. Он делать их рабы, они копать ему раскопки, он их убивать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44