От усталости после бессонной ночи меня тянуло в сон, и я с трудом подавлял дремоту.
Но вот дверь открылась, я встрепенулся. В комнату вслед за двумя гвардейцами входил кардинал Бибьена. Мы разом почтительно встали.
Бибьена был не кем иным, как главным советником его святейшества, тем, без кого в Ватикане не решалось ни одно важное дело. Возраста он был среднего, лет сорока пяти, на лице лежал отпечаток жизни, проведенной в удовольствиях. Немало слухов ходило о его особе, поговаривали, что любовниц у него насчитывалось больше, чем плодов в садах Тосканы. Очень образованный, был он, однако, большим любителем грубых фарсов. По слухам, именно он являлся автором довольно фривольной комедии «Ла Каландриа», поставленной в Риме годом раньше и пользовавшейся большим успехом. Болтали еще, что его ванную комнату украшали довольно бесстыдные картины, некоторые приписывались кисти Рафаэля. И все же это не мешало ему пользоваться доверием папы и игратъ важную роль в политической жизни государства.
Вот вкратце и все, что можно было сказать о персонаже, возникшем перед нами: не Лев X, но уж, во всяком случае, его тень.
— Благодарен вам за долготерпение, — начал он. — Я только что виделся с его святейшеством, который весьма озабочен благополучным исходом этого дела. Какое бы решение мы ни вынесли сегодня, он обязывает вас хранить тайну.
— Поэтому-то, ваше преосвященство, — произнес Капедиферро, — мне показалось более благоразумным отныне держать мэтра да Винчи под домашним арестом. Его вмешательство, как и поспешность его молодого помощника, кончаются тем, что в смешном положении оказывается мой авторитет. Напомню, что я все-таки несу ответственность за улицы, площади и памятники этого города.
— Это не подлежит сомнению, дорогой Витторио, и можете мне поверить, что его святейшество высоко ценит ваш труд. Но прежде чем вынести какое-либо решение в отношении вышеуказанных лиц, я хотел бы побольше знать о происшедшем. Итак, вы сказали, что нашли две человеческие головы в колонне Траяна?
— Верно, две головы, — ответил Капедиферро. — Одна из них, без всякого сомнения, принадлежит молодому Джакопо Верде, тело которого было обнаружено на днях на статуе Марка Аврелия. Другая принадлежит какой-то старой женщине, имя и место жительства которой еще не установлены.
— Хорошо. Как по-вашему, существует ли связь между этими лицами и надписью на двери колонны?
— Связь напрашивается сама собой, ваше преосвященство: «Eum qui peccat, Deus castigat». Вполне вероятно, что те люди жили во грехе, за что и были сурово наказаны убийцей.
Кардинал положил руки на стол.
— Довольно странный способ наказания, подменяющий суд церкви от имени суда Божьего. Никто из нас еще не знает, что такое Божий суд…
— Безусловно, вы правы, ваше преосвященство. Но позволю себе заметить, что жертвы, судя по всему, не относятся к наиболее уважаемым людям Рима. Старуха, в частности, имеет все признаки ведьмы.
— И все-таки эти убийства достойны осуждения, Витторио. Тот, кто действует якобы от имени Бога, дает понять, что выполняет священную миссию. Здесь речь идет не о кровавом преступлении, а о преступлении против церкви. А из этого следует, что, совершаемое в городе, где выдвинут папский престол, дело приобретает и политическую окраску…
Слова эти были встречены молчанием, однако командор Сан-Спирито воспользовался им, чтобы высказаться.
— Не предполагаете ли вы, что автор этих преступлений мог быть причастен к необъяснимому исчезновению?..
Бибьена сухо оборвал его:
— Хватит об этом, командор. Не будем засорять себе мозги…
Он обратился к Барбери:
— Поговорим лучше о том убийстве на Форуме. Что вы в конечном итоге узнали о жертве?
Капитан собрался было ответить, но главный смотритель улиц опередил его.
— Прежде чем дать вам сведения о жертве, ваше преосвященство, полагаю, что отныне я смогу осведомлять вас об убийце.
Подобное заявление произвело эффект упавшего в воду камня: у всех расширились глаза, каждый силился что-либо понять.
Что до Капедиферро, то он напыжился на своем табурете, выпятил грудь, словно голубь, и самодовольно продолжил:
— Вчера я лично участвовал в его аресте. И могу утверждать, что убийцей является Донато Гирарди.
— Донато? Обжигальщик извести? — удивленно переспросил капитан полиции.
— Он самый. По правде говоря, его объяснения мне с самого начала показались несколько путаными. Это были не свидетельские показания, а попытка ввести нас в заблуждение. Впрочем, и его прошлое доказывает, что этот человек способен на гнусные поступки.
— Боюсь, что не совсем понимаю вас, Витторио, — тихо проговорил кардинал.
— Донато Гирарди — тот самый, что известил нас о преступлении в рождественский вечер, ваше преосвященство. По его словам, он, гуляя по Форуму, заметил лестницу и труп на ней. Вообразите только, прогулка на морозе, под снегом! Я считаю, что у него был один из приступов черной меланхолии, иногда случающийся с ним: он в это время вполне мог убить первого встречного. Вот почему я думаю, что он не только имеет отношение к головам, найденным в колонне, но, более того, ужаснувшись содеянному, он придумал ту легенду с лестницей и античностями, дабы отвлечь нас. Дело в том, что, несмотря на грубую внешность, он хитер, изворотлив и очень уж правильно говорит. Спросите капитана Барбери, ему известно больше, чем мне…
— Вам знакома эта личность, капитан?
Барбери кивнул:
— Я навел справки об этом человеке. У Гирарди патологическая склонность к… — Он замялся. — Может быть, вашему преосвященству интересно будет, если я опишу эту личность с самого начала?
— Это связано с нашим делом?
— Полагаю, что да, ваше преосвященство. Во всяком случае, это позволит прояснить некоторые стороны личности Гирарди. Что касается меня, то я не допускаю, что он мог совершить столь необычное преступление. Если вообразить себе совершение им подобного в колоннах Марка Аврелия и Траяна…
На лице суперинтенданта появилось разочарование, но кардинал, поощрительно улыбнувшись капитану, попросил его продолжать.
— Уже несколько поколений обжигальщиков Гирарди занимались в Риме своим ремеслом, — объяснил Барбери. — Донато является последним представителем рода. Мне довелось узнать, что отец его умер, когда он был еще юнцом, а у матери была небезупречная репутация. Часто предоставленный самому себе, Донато нашел приют в доме своих кузенов, которые торговали вайдой и другими растениями для изготовления красителей. Произошло это лет сорок назад. Благодаря покровительству своих кузенов Донато получил образование, на которое в других условиях не мог бы и рассчитывать. По его словам, его прочили в ученые или священники. К несчастью, случилась драма… Однажды ночью на дом кузенов напали грабители. Главу семьи они заставили отдать все богатство, а затем вырезали всю семью, включая трех слуг, живших в соседних комнатах. Лишь случай и присутствие духа помогли Донато спастись: он спрятался в корзине для грязного белья и дождался окончания резни. Потом убежал. В то время ему было двенадцать или тринадцать лет.
— По мнению знавших его, он выглядел тогда намного старше и способен был одолеть взрослого, — возразил Капедиферро. — А по поводу вчерашнего дела нет других свидетелей, кроме него самого. Однако, зная о разных жестоких поступках, совершенных им в последние годы…
— Да, добротой он не отличается, это бесспорно, — ответил капитан. — Пережитые им невзгоды, возможно, и породили эту непредсказуемость. После случившейся драмы он даже прожил несколько недель в лесу в окрестностях Рима. И лишь много времени спустя решил вернуться к матери и заняться семейным ремеслом.
— Что за жестокости, в которых его обвиняют? — поинтересовался кардинал.
— У нас еще нет достоверных доказательств, ваше преосвященство. Но многие обитатели кампо Торрекьяно неоднократно жаловались на Донато. По их словам, он сдирал кожу с живых животных, чтобы питаться их мясом. Мы тщательно обыскали его жилище и печи, и все безуспешно. Думаю, слухи эти порождены его влечением к кладбищам: он присутствует на всех похоронах в Риме.
Мурашки пробежали у меня по спине: я вспомнил о кусках мяса, подвешенных к потолку в его лачуге.
— Действительно, это более чем странно, — согласился Бибьена. — Такого человека лучше держать в камере Сант-Анджело. Поздравляю вас, Витторио, ваши быстрые действия, возможно, избавят город от новых кровавых сюрпризов. А пока отвлечемся от этого Гирарди и вернемся к мертвецу на Форуме. Вы установили его личность, капитан?
— Насколько это возможно, ваше преосвященство. Имя убитого Джентиле Зара. Он состоял в цехе золотых и серебряных дел мастеров и гравировщиков печатей. У него небольшая лавочка на улице Пелерин, на границе кварталов Парион и Регола. Один из моих людей когда-то имел с ним дело в период своей женитьбы. Однако, как выяснилось, Зара больше занимался перепродажей драгоценностей и необработанных драгоценных камней и металлов, был больше ростовщиком, нежели золотых дел мастером. Можно с уверенностью сказать, что смерть его обрадовала десятки, если не сотни, римлян. Покойный был крайне неуступчив со своими покупателями и безжалостен к должникам. От одной женщины мы узнали, что он послужил причиной одного или двух случаев самоубийств. Полагаю, мало найдется в этом городе людей, которые оплакивали бы смерть этого Зара.
— Ювелир и в то же время ростовщик… — повторил кардинал. — Гм-м! Интересно… Вспомним, что сказал Господь о заимодавцах: «И если взаймы даете тем, от которых надеетесь получить обратно, какая вам за это благодарность?» Если память меня не подводит, слова эти из Евангелия от Луки. Наш Господь добавляет: «…ибо и грешники дают взаймы грешникам, чтобы получить обратно столько же» . Да, точно: грешники дают взаймы грешникам, чтобы получить обратно столько же. «Eum qui peccat, Deus castigat»… «Того, кто грешит, наказывает Бог». — Он вздохнул. — Что бы вы ни думали, милейший Витторио, мне лично кажется, что эти три преступления связаны между собой. Это, разумеется, не снимает обвинения с Донато Гирарди. А… сколько лет тому ростовщику? Он был уже стар, не так ли?
— Лет шестьдесят, должно быть, ваше преосвященство, — подтвердил Барбери. — По вашему настоянию, я попросил мэтра да Винчи осмотреть тело Зара, чтобы убедиться…
— Мэтра да Винчи? — взорвался Капедиферро. — Прошу прощения, ваше преосвященство, но консультироваться с таким человеком, как бы талантлив он ни был, — значит подрывать авторитет властей.
— Я не отрицаю, что мессер Леонардо действовал недостаточно осмотрительно и рассудительно, Витторио. Однако из этого не следует, что мы не должны прибегнуть к его знаниям и опыту, которые, думаю, вы согласитесь, гораздо обширнее наших. Особенно тогда, когда только нам известно об этом преступлении и мы стремимся избежать огласки. Итак, вопрос к вам, мессер Леонардо: к какому заключению вы пришли после обследования трупа Джентиле Зара?
Мэтра все время не покидало хорошее расположение духа. Твердым и уверенным голосом, взвешивая каждую фразу, он ответил:
— Человек, о котором идет речь, действительно был в почтенном возрасте, примерно моих лет. Сухощавый, не больной, если судить по состоянию его зубов. Он мог бы прожить еще десяток лет.
— От чего наступила смерть?
— Ну… не имея возможности произвести вскрытие… я бы предположил, что он был отравлен.
— Вы смогли установить природу яда?
— Может быть… Кожа его тела сильно натянута, так что местами появились небольшие разрывы, выступили розоватые пятна, зрачки расширены, слизистые уплотнены. Я положил ему под язык кусочек серебра и оставил там на ночь, дабы он отреагировал на испарение влаги. И вот…
Мэтр извлек из кармана носовой платок, в который было завернуто что-то вроде небольшого камешка, и положил его в центр стола.
— Вот в каком виде нашел я самородок этим утром. Как видите, он весь почернел и разъеден. У меня нет никакого сомнения в отравлении. Что же касается самого яда…
— И что же? — проявил нетерпение кардинал.
— Думаю, это аконит. Скорее всего его в значительном количестве добавили в какой-либо отвар. В определенных дозах аконит действует на организм так, как это надо было убийце. Медленная гибель, окаменевшие мышцы, помутненное зрение, помраченное, еще не полностью убитое сознание… Жертва испытывала мучительные боли. Если бы у этого человека были силы, он умолял бы своего палача побыстрее прикончить его. Но, как бы то ни было, обморочное состояние, в котором должен был находиться Джентиле Зара, превращало его в безвольную куклу.
— Стало быть, по-вашему, убийце не составило никакого труда привязать его к лестнице, а затем приставить лестницу к колонне?
— Совершенно верно, ваше преосвященство.
— А где можно достать этот аконит?
— По правде говоря, везде и нигде. Может быть, даже в окрестностях Рима. Нужно уметь распознать его. В некоторых горных районах на севере страны находят это растение. Там оно называется «luparia», или «волчий корень», потому что им издавна пользовались для уничтожения волков. В терапевтических дозах он излечивает нарывы, снимает боль в костях, помогает при воспалении легких и многих других более или менее серьезных заболеваниях. Одним словом, аконит и лечит, и убивает.
— Хороши приметы убийцы, — усмехнулся Капедиферро. — Растение можно найти повсюду, а человека — нигде.
— Приметы скудные, согласен, — ответил Леонардо. — Однако, несмотря ни на что, тот, кто использует аконит, должен хорошо разбираться в растениях. Само по себе оно очень ядовито, нужно уметь с ним обращаться… Немало людей поплатились жизнью за свою неосторожность. Тот, кого мы ищем, вероятнее всего, является хорошим знатоком трав.
— Позволю себе сказать: как вы сами, мэтр Леонардо.
Грубый намек позабавил да Винчи.
— Чтобы хорошо знать людей, надо знать природу, мессер Капедиферро. А чтобы хорошо знать природу, надо иногда слезать с лошади.
Дискуссия грозила вылиться в перепалку, и кардинал почувствовал это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29