- Что-нибудь новое о Дункане? - поинтересовался он.
Фрич с жадностью выпил кофе.
- Спасибо. - Он промолчал. - Его видели. Мы в этом абсолютно уверены.
Он один, это точно. Только я здесь чего-то не пойму. Сошел с гор вчера
утром, сел на попутный бензовоз и отправился в Нэшвилл. Водитель сразу его
признал, но сказал, что майор был в гражданском и выглядел очень
изнуренно.
Дарелл сгорал от нетерпения:
- Что потом?
Фрич пожал могучими плечами:
- Он сошел недалеко от центра города. Потом его видели на автобусной
остановке Грейхаунд, но уверенности, что сел в автобус, нет. Перебрали все
автобусы - никаких следов. Ничего не дала проверка в агенствах по прокату
машин, на железных дорогах и в авиакомпаниях. Как сквозь землю провалился.
Полагаю, Дункан струсил, сбежал от своих компаньонов и заполз где-то в
нору.
- Почему ты считаешь, что он один? - спросил Дарелл.
- Следы, обнаруженные на Пайни Ноб, принадлежат только ему. Что
касается остального, точного объяснения дать не могу. А ты?
- Не совсем, - промолвил Дарелл.
- Думаешь, он объявится здесь?
- Захочет связаться с женой. Он от нее без ума. Если он принимал в
этом участие, то только из-за нее. Скоро предпримет попытку поговорить с
ней.
- Может быть, воспользуется телефоном. Ты...
- Все прослушивается, - сказал Дарелл. - Йенсен позаботился. Налажены
спецустройства, а запись ведется в комнате через переулок.
Фрич неохотно кивнул, как бы выражая удовлетворение, потом опять
нахмурился. Встал и пошатнулся.
- У тебя ведь здесь девчонка. Послушай, мне кажется, она знает
гораздо больше, но запирается. Она в одной упряжке с Дунканом. По-моему,
она дурит тебя и всех нас. Я хочу поговорить с ней.
- Сейчас ее не трогай, - быстро отверг Дарелл. Не хватало еще, чтобы
Фрич вмешивался со своей методой железного кулака. - Она свалилась: никто
здесь не спал. К тому же она расстроена - я сказал, что Дункан женат. Она
любит его.
- Мать твою! - взорвался Фрич. - Она при своих коровьих глазищах и
круглой заднице вертит тобой, как хочет. Держит тебя за дурака. Она знает
гораздо больше, чем сказала тебе, но я из нее все равно вытрясу!
Он резко повернулся и направился к двери. В это время вниз спускался
Йенсен, и, кгда Фрич, громко хлопнул дверью, пронесся мимо него, лысый
толстяк едва успел откскочить в сторону и с изумлением посмотрел на
Дарелла. Тот встал и пошел вслед за Фричем.
В дальней части холла на верхние этажи вела неширокая довольно крутая
лестница, и Фрич, подгоняемый собственным нетерпением, стал быстро
подниматься, перешагивая через ступеньку.
- Гарри, подожди, - спокойно позвал Дарелл.
- Да пошел ты! Она заговорит. Сам прекрасно знаешь, чем завладели
прохвосты и во что это грозит вылиться. У нас нет времени, парень!
Фрич сделал еще один-другой решительный шаг и почему-то остановился.
Послышался болезненный кашель, совсем как при удушье. Судорожно
взметнулась рука и, нащупав перила, вцепилась в них. Фрич опустился
коленом на дубовую ступеньку и, схватившись за узел галстука, потянул
вниз...
В несколько прыжков Дарелл оказался рядом и подхватил грузное тело.
- Гарри, что с тобой?
- Ничего! - со свистом выдохнул Фрич. - Убери руки, черт тебя возьми!
- Сядь, Гарри...
- Пошел ты в болото!
Однако Дарелл не послушался и не отпустил его. Посмотрел вниз, но
Йенсена видно не было. Тяжелое тело Фрича содрагалось, словно кто-то
наносил по нему мощные удары. Вокруг губ появился синюшный оттенок.
Вытаращенные глаза, хотя и устремлены на Дарелла, наверное, ничего не
различали. Дарелл усадил его на ступеньку.
- Сердце, да?
- Нет, я...
Оставив Фрича, Дарелл бросился наверх, обшарил полки и нашел бутылку
виски.
А когда вернулся, Фрич стоял уже на ногах. Дыхание несколько
успокоилось, но цвет лица оставался землистым. Затуманенным взглядом он
уставился на бутылку и потянулся к ней.
- Спасибо, - произнес он ворчливо.
- Ерунда, - бросил Дарелл. - Ты когда последний раз был у врача,
Гарри?
- У меня мотор не фурычит. - Признание сопровождалось безнадежным
жестом. - Мне нельзя бегать по лестницам, а я все время забываю. Итак,
когда ты собираешься доложить об этом по инстанции?
- Это все, что тебя волнует?
- Я терпеть тебя не могу, а ты - меня. Нас против желания объединила
работа. А тут выпал шанс избавиться от меня, верно?
Дарелл ничего не ответил. В полутьме верхнего холла разглядел
странное выражение на лице пожилого полицейского. И, кажется, понял. В
выцветших глазах Фрича копилось нечто вроде ненависти, но вовсе не к нему
персонально. А скорее к тому, что он, Дарелл, воплощал в себе. Фрич то ли
ненавидел, то ли завидовал молодости, отменному здоровью, способности
блестяще выполнять работу, о которой сам так страстно мечтал, ибо обладал
немалым опытом и умением, приобретенным за долгие годы самоотверженной
службы. Может быть, даже хотел умереть на посту, в каком-нибудь опасном
деле. Проводить остаток жизни на заслуженном отдыхе, пастись на зеленом,
тихом выгоне, было явно не для него...
Фрич окончательно пришел в себя, пригладил густые седые волосы.
- Ну, Сэм, что будешь делать?
Дарелл понимал, что старик имеет в виду. Теперь Фрич - обуза,
опасность и угроза тому, кто повязан с ним общим делом, где порой жизнь
одного зависит от другого. В их занятии нет места для сантиментов,
поскольку успех преопределяется согласованностью действий, мгновенной
реакцией, безупречной координацией разума и мускулов, как и провал -
отсутствием таковых.
Он сознавал, какое решение должен принять, но в данный момент не мог
этого сделать.
- Отдохни, Гарри. Поговорим об этом позже.
- Девушка...
- Оставь ее мне. Все будет хорошо.
Фрич опять тяжело задышал.
- Она издевается над нами. - Замолчал и пожал плечами, как бы
сдаваясь: - Ладно, Сэм. Как скажешь. Ты занес надо мной дубинку. Какое
время мне даешь?
- Поговорим об этом позже, - повторил Дарелл.
- Если она найдет Дункана или узнает, где он объявился...
- То обязательно скажет мне, - закончил Дарелл. - Ничего не утаит.

10
В десять утра Джонни Дункан позвонил Карлотте, своей жене. Четыре
минуты спустя об этом уже знал Дарелл, а через десять минут сидел в снятой
комнате, окна которой выходили на подъездную аллею позади дома Кортесов, и
слушал запись прерывистого голоса.
Выяснили, что Дункан звонил из телефона-автомата забегаловки в Маунт
Вернон, штат Нью-Йорк, в нескольких минутах ходьбы от железнодорожной
станции.
Джонни долго думал, прежде чем решился. Знал, что несколько рискует,
но на что-то надеялся. Скорее всго не ощущал себя пока загнанным зверем и
не был полностью уверен, что номер прослушивается полицией. Потому и
отважился.
Минувшие сутки прошли под знаком неодолимого смутного страха. Не
хотелось глубоко вникать в суть дела. А если бы поразмыслил как следует,
то из всех посылок вывел бы неутешительное, но единственно правильное
умозаключение - Хустино, завладев грузом, дейтствительно намеревался убить
его в горах, и далее, по цепочке, - если убийство планировалось заранее,
то было одобрено Карлоттой. А именно в это он не желал поверить. Отвергал
подобную мысль полностью и безоговорочно.
И все же случилось нечто, требующее объяснений. Может ведь быть
несчастный случай. Или ошибка. Хустино все перепутал. Вот такую версию он
принимал, а другую гнал от себя, потому что, если та, другая - правда, то
нужно лечь и помереть или позвать полицейских и сдаться.
Прежде чем поплестись к телефону, Дункан выпил три чашки кофе. Час
пик прошел, но на станции еще толклись пассажиры, что помогало остаться
незаметным, не очень привлекать внимание, как и теперь, сидя за дальним
столиком и не мозоля глаза любопытным.
В заведение входили и выходили люди, и никто не посмотрел на него
дважды.
- Еще кофе? - спросила официантка.
Дункан вздрогнул.
- Нет... Спасибо.
Неожиданный вопрос официантки насторожил. Не следует ни с кем
общаться, а то еще запомнят. Он положил на стол несколько монет, изобразил
на лице улыбку и встал. Телефонные будки располагались в глубине зала.
Одну занимала толстуха в норковом манто, которая тараторила громко и без
умолку. Дункан проскользнул в другую и закрыл за собой дверь.
Била нервная дрожь.
Сначала попал не по тому номеру. К счастью, нашлась еще мелочишка, не
нужно обращаться к кому-то за разменом. Трясущейся рукой набрал снова.
Женщина в соседней будке повесила трубку и вышла. Напряжение чуть спало.
Он вслушивался в делекие гудки. Ну же!..
Наконец услышал ее голос, низковатый для женщины, с нотками
беспокойства.
- Карлотта? Карлотта, это ты?
Она быстро выдохнула:
- Джонни?
- Я, - ответил он и торопливо добавил: - Со мной все в порядке. Ты
волновалась?
- Дорогой... где ты?
- Недалеко. Ты одна?
- Джонни, вчера вечером к нам приходили... Твой друг, Сэм Дарелл.
- Дарелл?
- Да, он был здесь.
- Участвует в операции.
- Похоже на то.
Вот чего никак не ожидал. Только не Сэм. Вновь стало страшно.
Захотелось все бросить и убежать.
- Джонни! - голос Карлотты казался глухим и неестественным.
- Ради всего святого, что с тобой случилось?
- Разве Хустино не сказал тебе?
- Сказал, что ты скрылся. - Она заговорила чуть спокойнее. - Джонни,
следи за своими словами, понятно? Я волнуюсь. Хустино считает, что за
домом следят. Помнишь того человека, О'Брайна, в прошлом месяце? Того
молодого дьявола? Его здесь видели. Хустино уверен, что он не один, хотя
наверняка сказать нельзя...
Дункан перевел дух. Пора задать мучительный вопрос, а язык не
поворачивается, слова застревают в горле. Но нужно. Необходимо! И он
спросил:
- Карлотта, почему Хустино пытался меня убить?
- Ты... ты должно быть ошибаешься. Где ты, Джонни?
- Нет, не ошибаюсь, - упорствовал он. - Хустино стрелял в меня, но
промазал. Поэтому я и убежал.
- Уверяю тебя, ты не должен так думтаь. О, ерунда какая-то! Я люблю
тебя, Джонни. Неужели ты думаешь, я позволила бы ему... Если он так
поступил, то по собственной инициативе. Ты ведь знаешь Хустино - он
бешеный. Возможно, что-то пришло ему в голову...
- Он подчиняется твоим приказам, Карлотта.
- Джонни, ты устал и нервничаешь, - она пыталась его успокоить. - Я
знаю, тебе порядком досталось. Мы не можем разговаривать таким образом.
Слишком опасно. Где ты?
- Согласен, телефон не очень подходящее средство общения. Я приду
сам. Необходимо с тобой поговорить. Скажи, когда я тебя увижу?
- Джонни, как ты мог подумать, будто я имею отношение к этому
страшному недоразумению?
- Не хотелось бы так думать, - проговорил он, - но мне нужно
объяснение.
- Скажи мне, где ты. Я приеду, дорогой...
Что-то мешало назвать свое местонахождение. Как будто предостерегал
какой-то первородный инстинкт. Он боялся ее. Только сейчас окончательно
это понял. И звонить не следовало. А все же он любил ее. Звук ее голоса
грел, лишал воли, свидетельствовал об участии.
- Карлотта, я много думал над тем, что произошло - это безумно
опасно, у нас ничего не получится. Я хочу пойти в полицию. Если в этом
участвует Дарелл, он поймет и поможет.
- Джонни, не смей этого делать! Ты что же хочешь всех нас погубить?!
- Вот почему мне и нужно увидеть тебя, любовь моя. Поставить точки
над "и".
- Я приеду. Скажи куда.
Он помедлил и сказал:
- Маунт Вернон. Напротив железнодорожного вокзала.
Все. Пути назад нет.
- Жди меня, - промолвила она. - Я осторожно. Нельзя допустить слежки,
понимаешь? Жди меня.
- Да, Карлотта. - Его охватило чувство абсолютной незащищенности. -
Ничего не говори Хустино. Приезжай одна!
- Конечно. Только так.
Она положила трубку и повернула голову, чтобы встретиться с
язвительным взглядом Хустино.
- Ну, ты все слышал.
- Дерьмо! Я был прав. Он предаст нас. И ты сглупила, разговаривая так
долго. Полиция наверняка подслушивает.
- Вряд ли она зашла так далеко, - бросила Карлотта. - Да я ничего
особенного не сказала.
- Полиция рассчитывает, что ты сообщишь о его звонке. И ты это
сделаешь.
- А как это обставить, Хустино?
- Скажешь, что звонил в жутком состоянии, почти в истерике, и говорил
о вещах, тебе абсолютно не понятных - дескать, совершил нечто ужасное и
никогда не вернусь. Выскажи предположенип, что он мучается угрызениями
совести и может покончить с собой.
Карлотта изобразила подобие улыбки:
- Хорошо. Очень хорошо.
- Значит, ты хочешь, чтобы я поехал за ним?
- И немедленно! - сказала она.
Хустино разразился отрывистым лающим смехом.
- Прекрасно, дорогая, что мы понимаем друг друга. Но ты знаешь, во
что это тебе выльется.
- О, да.
- Как я захочу?
- А разве бывает по-иному? - улыбнулась она.
- Попробуем что-нибудь новенькое, - подчернуто произнес он.
Казалось, в Хустино взыграло желание и он готов овладеть ею прямо
сейчас.
- Заметано?
- Да.
Карлотте было известно это "новенькое". В отсутствие Дункана Хустино
приходил к ней и заставлял предаваться такому разврату, о котором она лишь
читала или ненароком от кого-нибудь слышала. Методично приучал к боли и
жестокости, называя извращения проявлением страсти. Такова была часть
платы за его послушание. А вот когда он сыграет свою незаменимую роль и
изгнанники снова обретут власть на родине, уж она с ним расквитается!..

11
Дарелл заканчивал прослушивание телефонного разговора. Возле окна
снятой комнаты с полевым биноклем в руках стоял Берни Келз, парень
невысокого роста, темнокожий, с умными карими глазами и густой копной
черных волос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20