Это все клевета недобрых людей.
– Ну вот и хорошо, – громко засмеявшись, сказал Хуан Синь, и, когда Лю Гао выпил вино, принес еще чашу и обратился к Хуа Юну:
– Начальник Лю прав. Несомненно, кто-то распространил эти слухи и потому все сложилось таким образом. Но, несмотря на это, прошу и вас выпить чашу вина.
Хуа Юн взял чашу м выпил. Тогда Лю Гао принес кубок на подставке и, наполнив его вином, обратился к Хуан Синю со следующими словами:
– Мы и вас обеспокоили, господин командующий, и заставили поехать в наш скромный город. Прошу вас поэтому выпить эту чашу вина.
Хуан Синь, взяв чашу и держа ее в руках, оглянулся кругом и заметил, как в помещение вошло более десяти солдат. Хуан Синь бросил чашу на пол, и сразу же из палаток выскочило человек пятьдесят здоровенных солдат, и помещение наполнилось шумом и криком. Солдаты бросились прямо к Хуа Юну и сбили его с ног.
– Связать его! – крикнул Хуан Синь.
– В чем же я провинился? – кричал Хуа Юн.
– Ты смеешь еще отпираться! – громко смеясь, воскликнул Хуан Синь. – Ты заодно с разбойниками с горы Цинфын и вместе с ними выступаешь против императора. Разве это, по-твоему, не преступление? Лишь принимая во внимание твои прежние заслуги, я не трону твоей семьи.
– Но ведь должны же быть какие-нибудь доказательства! – продолжал Хуа Юн.
– А доказательства есть, – сказал Хуан Синь, – я покажу тебе настоящего разбойника. Я не стал бы тебя оскорблять без причины. Люди, приведите его сюда!
Прошло немного времени, и в помещение вкатили повозку, на которой стояла клетка с бумажным флажком, обмотанным красной материей. Взглянув на повозку, Хуа Юн увидел, что там был не кто иной, как Сун Цзян. Он был поражен и стоял, как окаменелый. Они смотрели друг на друга и не могли произнести ни слова.
– Я к этому делу не имею никакого отношения, – крикнул Хуан Синь. – Жалобщиком является Лю Гао.
– Так в чем же дело? – сказал Хуа Юн. – Это мой родственник из города Юньчэн. Хоть вы и задержали его как разбойника, но в высшем суде, конечно, разберутся по справедливости.
– В таком случае я отправлю тебя в областной суд, – сказал Хуан Синь. – Поезжай туда сам, там разберутся.
И он приказал начальнику Лю Гао выделить сотню солдат для сопровождения арестованных.
– Вы, господин командующий, завлекли меня сюда обманным путем, – сказал Хуа Юн Хуан Синю, – и сейчас я в ваших руках. Но когда предстану перед императорским судом, то сумею доказать, кто прав. Теперь же прошу вас помнить, что я такой же военный начальник, как и вы, и разрешить мне остаться в военной одежде.
– Это нетрудно сделать, – ответил Хуан Синь, – пусть будет по-твоему.
Он приказал начальнику Лю Гао также ехать вместе с ними для выяснения этого дела в областном суде, чтобы никто не пострадал напрасно.
После этого Хуан Синь и Лю Гао сели на коней и следили за повозками, в которых были арестованные. Их сопровождало человек пятьдесят солдат, а сотня других из охраны крепости окружила повозки. И так они двинулись по дороге к Цинчжоу.
Не случись этого, не сгорели бы сотни домов в бушующем море огня и в лесу не погибли бы от топора и кинжала тысячи человеческих жизней.
Поистине, как говорится:
Если ты ищешь битвы, то потом не жалуйся, что она имела не тот исход.
Если ты наносишь вред людям, то не возмущайся, когда люди станут вредить тебе.
Как же удалось Сун Цзяну спастись? Об этом, читатель, вы узнаете из следующей главы.
Глава 33

повествующая о том, как Властитель трех гор учинил разгром в области Цинчжоу и как город Цинчжоу, словно от удара молнии, превратился в развалины
Держа меч наготове, Хуан Синь сел на лошадь. Начальник крепости Лю Гао, надев военные доспехи и вооружившись пикой в виде рогатины, также вскочил на коня. У каждого из ста пятидесяти солдат была пика с зазубринами и палица, а за поясом короткий кинжал и острый меч. Дважды ударили в барабаны и один раз в гонг: Сун Цзяна и Хуа Юна повезли в Цинчжоу.
Так все покинули крепость Цинфын. Но не успели проехать и сорока ли, как впереди показался большой лес. Когда подошли к горному перевалу, шедшие впереди стражники вдруг зашумели:
– Кто-то следит за нами из леса.
Все остановились, а Хуан Синь. не слезая с лошади, спросил:
– Почему вы не идете дальше?
– Кто-то подглядывает за нами, – отвечали солдаты.
Хуан Синь крикнул:
– Не обращайте внимания и продолжайте идти.
Опасливо озираясь, солдаты подошли к лесу, но тут вдруг послышался такой грохот, словно сразу забили по крайней мере в двадцать или тридцать больших гонгов. Солдаты пришли в смятение и уже готовы были бежать, но Хуан Синь крикнул:
– Стойте! Построиться!
– Начальник Лю Гао! Охраняйте преступников.
Перепуганный Лю Гао сидел на лошади ни жив ни мертв и только бормотал молитву:
– О небо! Избавитель от тяжких испытаний, спаси меня от беды. О горе, горе! Я сотворю сотни тысяч молитв… Я тридцать дней и ночей буду проводить в жертвоприношениях…. Спаси меня!
Лицо его, походившее на громадную тыкву, от страха делалось то темным, то желтым.
Хуан Синь же был военным начальником и поэтому вел себя смелее. Он хлестнул свою лошадь, поехал вперед и увидел, как из леса со всех сторон наступают разбойники, человек, пятьсот. Это были высокие и крепкие люди со свирепыми лицами и злыми глазами, одетые в ватные куртки, с красными косынками на голове, с острыми мечами за поясом и длинными пиками в руках. Они сразу же окружили путников. Затем из леса выскочили три молодца с мечами в руках и преградили дорогу. Один в синей одежде, другой в зеленой, а третий в красной; все с одинаковыми повязками из крапчатой материи, завязанной на голове в виде рогов. У каждого на поясе висел кинжал. Тот, что находился в середине, был Пятнистый тигр – Янь Шунь. Справа от него стоял Коротконогий тигр – Ван Ин, а слева – Белолицый, благородный Чжэн Тянь-шоу.
– Всякий, кто проходит здесь, – крикнули они голосом, подобным раскатам грома, – должен остановиться, положить три тысячи лян золота и лишь после этого может продолжать свой путь.
Но Хуан Синь, сидевший на лошади, громко крикнул:
– Эй, вы! Ведите себя приличнее. С вами разговаривает Властитель трех гор.
Сердито выпучив глаза, три молодца крикнули в ответ:
– Будь ты властителем хоть десяти тысяч гор, все равно ты должен внести три тысячи лян золота, иначе мы вас дальше не пустим.
– Я командующий и выполняю поручение высшего начальства. С какой же стати я должен платить вам выкуп за право прохода, – сказал Хуан Синь.
– Что там командующий, – смеясь, отвечали разбойники, – если бы здесь проезжал даже сановник императорского двора, мы и с него потребовали бы три тысячи лян. Если у вас нет золота, оставьте нам в залог преступников, которых вы везете, и мы будем держать их, пока не получим выкупа.
Хуан Синь пришел в бешенство и стал ругаться.
– Да как смеете вы, воры и разбойники, идти против закона!
Повернувшись к своим солдатам, он приказал бить в барабаны и гонги и приготовиться к битве. Хлестнув лошадь и вращая мечем над головой, Хуан Синь бросился прямо на Янь Шуня. Но все три разбойника, подняв мечи, приготовились к отпору. При виде наступавших молодцов Хуан Синь напряг все свои силы и, сидя верхом на лошади, сражался с ними десять кругов. Но разве мог он один устоять против троих!
Лю Гао в это время дрожал от страха и не мог сделать ни шага вперед; когда же он увидел, что дело плохо, то стал подумывать, как бы сбежать. Хуан Синь, опасаясь, что разбойники могут захватить его в плен и запятнать его доброе имя, отступил и поскакал на лошади по той же дороге, по которой они только что ехали. Три главаря с мечами в руках погнались за ним. Хуан Синю теперь уже ни до кого не было дела. Он летел во весь опор в крепость Цинфын.
Когда солдаты увидели, что их начальник поскакал обратно, они с криком побросали повозки с клетками и разбежались в разные стороны. Остался один Лю Гао. Видя, что попал в тяжелое положение, он торопливо повернул лошадь и хлестнул ее несколько раз. Лошадь сорвалась было с места, но разбойники бросили ей под ноги веревки, та споткнулась, и Лю Гао свалился. Разбойники бросились на него, захватили повозки с заключенными и начали разбивать клетки. Но Хуа Юн уже разломал свою клетку и выпрыгнул оттуда. Он сорвал с себя веревки, которыми был связан, разнес на части и другую клетку и освободил Сун Цзяна. Другие разбойники тем временем уже связали Лю Гао и побежали за лошадью, на которой он ехал. Они захватили также трех лошадей, который везли повозку.
С Лю Гао сорвали одежду, одели в нее Сун Цзяна и, посадив его на лошадь, повели на гору. Зятем три молодца и Хуа Юн с остальными разбойниками связали голого Лю Гао и тоже увезли его на гору.
Оказалось, что трое главарей, не имея о Сун Цзяне никаких сведений, послали нескольких толковых парней из своих подчиненных разузнать, что случилось. Те пришли прямо в крепость Цинфын и там услышали от людей о том, как Хуан Синь подал знак, бросив на пол чашку с вином, и как схватили начальника Хуа Юна и Сун Цзяна, посадили в клетки и отправили в Цинчжоу. Получив это сообщение, атаманы собрали людей и лошадей, окольным путем вышли на большую дорогу и, расставив свои заставы даже на маленьких тропинках; перерезали путь, по которому должны были везти обоих узников. Так удалось им спасти Хуа Юна и Сун Цзяна и захватить Лю Гао. В стан вернулись, когда была уже вторая стража ночи.
Все собрались в зале Совещаний. Атаманы пригласили Сун Цзяна и Хуа Юна занять места в середине, а сами сели напротив. В честь гостей были поданы кушанья и вина. Янь Шунь приказал своим молодцам принять участие в пирушке. Благодаря хозяев за угощенье, Хуа Юн сказал:
– Мой старший брат и я очень благодарны вам, трем храбрым героям, за то, что вы спасли нас и отомстили. За такую Злость трудно отблагодарить. Но в крепости остались у меня жена и младшая сестра. Хуан Синь, конечно, схватит их. Как же спасти женщин?
– Будьте спокойны, начальник, – отвечал Янь Шунь. – Я думаю, что Хуан Синь не посмеет сразу же их тронуть. А если даже он их и схватит, то повезет по той же самой дороге. Завтра мы втроем спустимся с горы и приведем сюда, в стан, вашу супругу и вашу почтенную сестру. Сейчас мы пошлем своих парней на разведку.
– Не знаю, как и благодарить вас, благородный вождь, – сказал Хуа Юн.
– Сперва попрошу вас привести сюда этого негодяя Лю Гао, – сказал Сун Цзян.
– Я привяжу его к большому столбу, распорю ему живот, выну сердце и преподнесу вам, – заявил Янь Шунь.
– Я собственными руками зарублю его, – добавил Хуа Юн.
– Подлый ты человек, – ругался Сун Цзян, обращаясь к Лю Гао. – Я никогда не питал к тебе вражды и не помышлял о мести. Почему же ты послушал эту негодную женщину и причинил мне столько зла? Сейчас ты сам пленник, что же можешь ты сказать в свое оправдание?
– Да что с ним разговаривать, дорогой брат, – сказал Хуа Юн и тут же вонзил кинжал в сердце Лю Гао. Вынув сердце, он поднес его Сун Цзяну, а разбойники оттащили мертвое тело в сторону.
– Хотя эта тварь и убита, я все же не могу считать себя отомщенным, пока жива та распутная баба, – сказал Сун Цзян.
– Успокойтесь, дорогой брат. Завтра я сам спущусь с горы и захвачу эту женщину. Только теперь я уж попрошу вас оставить ее мне, – сказал Ван Ин Коротконогий тигр.
Тут все громко рассмеялись.
Ночью, когда пирушка закончилась, разбойники разошлись на отдых.
На следующее утро, поднявшись, они держали совет, как напасть на крепость Цинфын, и Янь Шунь сказал:
– Вчера наши ребята здорово потрудились и сегодня нуждаются в отдыхе. Мы не опоздаем, если спустимся с горы и завтра.
– Что же, – сказал Сун Цзян, – спешить некуда. Дайте людям и лошадям отдохнуть, тогда они будут здоровее и крепче.
Мы не будем рассказывать о том, как готовились в стане к выступлению, и вернемся к командующему Хуан Синю. Прискакав на своей лошади в крепость Цинфын, он подсчитал оставшихся людей и лошадей и расставил кругом крепости охрану. Потом написал донесение высшему начальству и приказал двум командирам сейчас же отвезти его начальнику области Му Юну.
Услышав, что прибыло срочное донесение, Му Юн пошел в управление. Из сообщения Хуан Синя он узнал о том, что Хуа Юн перешел к врагу, присоединившись к разбойникам с горы Цинфын, а крепость находится в опасности, и положение настолько серьезное, что необходимо немедленно послать туда для защиты опытного полководца. Все это очень испугало Му Юна. Он немедленно отрядил людей, поручив им пригласить к себе главного командующего округа, в ведении которого находились все пешие и конные части, чтобы обсудить с ним военные вопросы. Командующий по фамилии Цинь, по имени Мин, был родом из Кайчжоу. За вспыльчивый характер и громоподобный голос его прозвали «Громовержец». Он происходил из семьи военачальников, хорошо владел палицей с заостренным концом в виде волчьего клыка и отличался такой храбростью, что его не одолело бы войско даже в десять тысяч солдат.
Когда командующий услышал, что его вызывает начальник области Му Юн, он поспешил в Управление. После церемонии приветствия Му Юн вынул донесение Хуан Синя и передал командующему. Прочитав его, Цинь Мин очень рассердился и воскликнул:
– Что за бессовестный негодяй! Но не огорчайтесь. Покорный ваш слуга готов немедленно выступить со своими всадниками, и, если я не поймаю этого разбойника, клянусь вам, мой господин, я никогда больше не посмею взглянуть вам в глаза.
– Однако, если вы запоздаете, – сказал Му Юн, – эти разбойники успеют напасть на крепость Цинфын.
– Как же можно медлить в таком деле! – ответил Цинь Мин. – Сегодня же ночью я снаряжу людей и коней, и завтра рано утром мы выступим.
Начальник области остался очень доволен таким ответом, тут же велел приготовить мяса, вина и фураж, отправить все это вперед и распределить между солдатами, когда подойдет отряд.
Узнав о том, что Хуа Юн перешел к врагу, Цинь Мин в дикой ярости сел на лошадь и поспешил прямо к себе в управление. Он снарядил сотню всадников и четыре сотни пеших и приказал им выйти за город и приготовиться к походу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87