Кастро и М. С. Горбачевым 4 апреля 1989 г. сроком на 25 лет. В нем провозглашалась «братская и нерушимая дружба и солидарность, основанные на общности идеологии марксистско-ленинского учения и интернационализма, а также единстве целей построения социализма и коммунизма».
Таким образом, Договор о дружбе и сотрудничестве, подписанный на волне прежней инерции, но в условиях становившихся все более явными разногласий, оказался обращенным не в будущее, а в прошлое советско-кубинских отношений. В лучшем случае он лишь отдал дань уходившей эпохе двусторонних связей. После состоявшегося вскоре съезда народных депутатов СССР события довольно стремительно стали развиваться в противоположном направлении. Обозначился спад в межгосударственных отношениях.
В известном смысле 1989 год можно считать рубежом, за которым для Кубы начиналось новое «летосчисление». Разрушение европейского социализма, являвшегося в течение трех десятилетий главным союзником Кубы, вступило в свою критическую фазу. Летом 1989 г. состоялся «триумфальный» визит американского президента Дж. Буша в наиболее продвинувшиеся к тому моменту по пути либерализации Польшу и Венгрию. В СССР «зачарованные» граждане сутками просиживали у телевизоров и радиоприемников, ловя сообщения о баталиях между «демократами» из межрегиональной депутатской группы и «консерваторами» на съезде Советов. В конце того же года рухнула «Берлинская стена» и началась волна так называемых «бархатных» революций.
Наступил момент, когда необходимо было дать открыто четкую оценку происходящим процессам, объяснить кубинскому народу их неизбежные последствия для страны. Фидель Кастро выбрал для этой цели свое традиционное выступление по случаю Дня национального восстания. 26 июля 1989 г., выступая на митинге в Камагуэе, он охарактеризовал события, происходившие в странах содружества, как целенаправленный процесс реставрации капитализма. Анализ ситуации Фидель завершил призывом к кубинскому народу крепить свой революционный дух перед лицом опасности, грозившей Кубе. Его речь апеллировала к глубинным патриотическим чувствам народа. Он напомнил об октябрьском кризисе 1962 года, когда советское руководство в одностороннем порядке приняло решение о выводе ракет с острова, но у Кубы остались «моральные ракеты» — непреклонная воля к защите своей национальной независимости. Это оружие, доказывал Фидель, сохранилось у кубинского народа и до сих пор. Поэтому он выразил уверенность в прочности социализма на Кубе. «Мы должны предупредить империализм, — заявил Фидель Кастро, — чтобы он не питал особых иллюзий в отношении нашей революции и в отношении того, что наша революция не сможет защищаться, если произойдет разрушение социалистического содружества». Здесь же Фидель впервые поднял вопрос о возможности распада Советского Союза. «Если завтра или однажды нас разбудят новостью о том, что СССР распался... даже в этих условиях Куба и Кубинская революция продолжат борьбу и будут способны защищаться».
Семь лет спустя, 26 июля 1996 г., Ф. Кастро, выступая в Ольгине, вспомнил о той своей речи, где он впервые упомянул о возможности распада СССР. «Когда я сказал об этом в тот день, я понимал, что кто-то сочтет, что я фантазирую. Кто мог думать подобное об этой великой стране, которая разгромила фашизм, которая совершила первую социалистическую революцию, которая столько дала человечеству?!»
Через полгода после своего июльского выступления 1989 года, в январе 1990 г., на XVI съезде Профцентра трудящихся Кубы Фидель охарактеризовал механизм разрушения социализма в Восточной Европе: «Посмотрите, какой это урок: кое-кто хотел спасти социализм, идя на уступки. Как мало знают они прожорливую и чудовищную сущность империализма и реакции. Если дать им ноготок мизинца, они захотят фалангу этого пальца; если дать им фалангу, они попросят палец; если дать им палец, они попросят кисть руки; если дать им кисть, они попросят всю руку; если дать им руку, они оторвут голову. Что это за манера защищать социализм, начав с того, чтобы остаться одноруким и хромым?!»
Анализ разрушительных процессов в Восточной Европе и самом СССР позволил Ф. Кастро сделать вывод о том, что «если продолжится развитие некоторых очень негативных тенденций, мир превратится из двуполюсного в однополюсный под владычеством Соединенных Штатов». Впервые, как мы уже отмечали, Фидель высказал эту мысль в своем выступлении 7 декабря 1989 г.
Кризис номенклатурно-бюрократической модели социализма в СССР и Восточной Европе, обозначившийся еще в первой половине 80-х годов, пройдя через горнило перестройки, к концу десятилетия завершился демонтажем прежних политических и экономических структур и принятием правящими элитами этих государств ценностей неолиберализма.
Правительства восточноевропейских стран начали сворачивать свои отношения с Кубой. На это влияла внутриполитическая и экономическая конъюнктура, сложившаяся в них в ходе либерализации, переориентация на Запад и прямое давление США. Уже в 1989 г. некоторые из них начали пересматривать прежние договоренности или просто прекращали их выполнение. Например, в октябре 1989 г. в «Гранме» был опубликован материал, где с возмущением говорилось о навязанном Кубе Венгрией новом торговом контракте на первую половину 1990 г. Согласно ему предусматривалось, что стоимость комплектующих для сборки на Кубе автобусов «Хирон» («Икарус») увеличивалась на 20% по сравнению с 1989 г. и на 40 % по сравнению со стоимостью, предусмотренной контрактом в начале пятилетки. Аналогичные процессы происходили во взаимосвязях и с остальными государствами — членами СЭВ. Это осложняло экономическое положение Кубы.
Лишь СССР, благодаря позиции части советского руководства, предпринимал, по крайней мере до августа 1991 г., усилия для выполнения заключенных ранее соглашений. Но и у него это с каждым новым годом перестройки получалось все хуже.
В своем выступлении на XVI съезде Профцентра трудящихся Кубы 28 января 1990 г. Ф. Кастро констатировал факт распада социалистического содружества и его последствия для Кубы. «На протяжении десятилетий, — подчеркнул он, — наши планы, наши годовые и пятилетние программы развития основывались на существовании, кроме Советского Союза, ряда восточноевропейских социалистических стран, с которыми мы заключали договоры, соглашения и установили тесные экономические отношения. Мы имели надежные рынки для наших продуктов, источники снабжения важным оборудованием и разнообразными товарами, мы приложили усилия в этом направлении, чтобы скомпоновать и дополнить нашу экономику, а в настоящее время политически этот социалистический лагерь не существует. Неужели мы будем обманывать самих себя?.. Продолжив анализ, Фидель выразил надежду, что в 1990 году еще будут выполнены отдельные существующие торговые соглашения в силу предыдущих планов. При этом, будучи реалистом, он заметил, обращаясь к делегатам профсоюзного съезда, что „уверенности в этом у нас нет, и никакой уверенности быть не может... Это что касается 1990 года. А что касается 1991 года, то совершенно невозможно представить себе пятилетний план 1991 — 1995 гг. Неясно, на какой основе и с кем нам придется согласовывать эти планы...“
В 1990 г. ситуация в экономических связях Кубы с восточноевропейскими государствами резко ухудшилась, и Ф. Кастро резюмировал ее в интервью мексиканской газете «Соль де Мехико» в октябре 1990 г. Он отметил, что за последние 30 лет между Кубой, СССР и другими социалистическими странами установились «справедливые и взаимовыгодные отношения», благодаря которым республика достигла высокого уровня развития. Однако произошедшие в Восточной Европе изменения привели к тому, что Куба «лишилась основ экономического сотрудничества».
В 1989 г. кубинская экономика, несмотря на начавшийся кризис в отношениях с партнерами по СЭВ, уже дала почти 3 % прироста. Однако трудности стремительно нарастали, и Фидель уже на XVI съезде ПТК впервые призвал «подготовиться и даже создать планы на особый период в мирное время» (подч. авт.) Ф. Кастро здесь же пояснил, что подразумевается под этим периодом. Он, по мнению Фиделя, мог наступить, когда из-за резкого сокращения или даже полного прекращения экономических связей со странами Восточной Европы и СССР снабжение Кубы традиционными товарами, поступавшими оттуда, в первую очередь энергоносителями и сырьем для промышленности, станет исключительно трудным. «Нам надо предвидеть наихудшее положение, в котором может оказаться страна в особый период мирного времени, и что нам надо делать в этом случае, — подчеркнул Фидель. — Мы сейчас напряженно работаем в этом направлении». При этом Ф; Кастро не просто поставил задачу «бороться с этими трудностями, чтобы выжить, но бороться с этими трудностями и, кроме того, развиваться». Официально о введении в действие программы особого периода в мирное время Ф. Кастро объявил в августе 1990 г.
В течение 1990 г. политические и экономические отношения между Кубой и восточноевропейскими странами практически были свернуты. В этих условиях Куба стремилась адаптировать свои отношения с СССР к новым условиям, чтобы хотя бы частично смягчить удары углублявшегося кризиса внешнеэкономических связей со своими партнерами по СЭВ.
В 1990 г. по приглашению ЦК Компартии Кубы в Гавану приезжали секретарь ЦК КПСС О. Бакланов и член Политбюро, секретарь ЦК КПСС О. Шенин. Фидель Кастро провел с ними переговоры, которые имели важное значение для лучшего понимания ситуации в СССР и поиска мер, направленных на преодоление возникших трудностей. В результате этих усилий 28 декабря 1990 г. министрами внешнеэкономических связей СССР К. Катушевым и Кубы Р. Кабрисасом были подписаны соглашения о торговом и экономическом сотрудничестве на 1991 год и сопутствующие им документы. Они учитывали сложившиеся реалии и были ориентированы на качественное изменение советско-кубинских экономических и политических связей на основе идеологизации и перехода к сбалансированному экономическому сотрудничеству и расчетам в валюте по ценам мирового рынка. Одновременно соглашения были нацелены на придание управляемого, поэтапного характера начавшейся ломке прежней модели двустороннего сотрудничества. С учетом сложившейся ситуации Ф. Кастро охарактеризовал торговое соглашение на 1991 год как разумное. Цены на основной экспортный товар Кубы — сахар — были исчислены, исходя из средних цен оптовых межгосударственных закупок, осуществлявшихся по квотам Соединенными Штатами и странами Европейского Союза.
Однако начавшийся процесс распада плановой советской экономики, усиление роли союзных республик и самостоятельности предприятий вносили свои негативные коррективы в намеченные планы. В 1991 г. Куба относительно регулярно получала лишь нефть. Остальные поставки шли в основном за счет погашения задолженности за 1990 год. Старый механизм экономических связей начал разрушаться и давал серьезные сбои, а новый еще не был создан. В результате соглашение на 1991 г. с советской стороны было выполнено лишь на 50%, а если сравнить объем импорта из СССР на Кубу с 1989 годом, то в 1991 году он был ниже на 70 %.
Фидель Кастро в 1990 — 1991 гг. неоднократно подчеркивал, что стабильность СССР является для Кубы вопросом особой важности, и призывал кубинцев сделать все возможное для сохранения экономических связей с бывшими партнерами по СЭВ и, в первую очередь, с Советским Союзом и строго выполнять поставки в нашу страну.
В первой половине. 1991 г. были предприняты попытки оживить отношения с СССР. В мае на Кубе побывал член Секретариата ЦК КПСС И. Мельников. В конце мая остров посетил председатель КГБ СССР В. Крючков. Вокруг этой поездки, особенно после августа 1991 г., в прессе наплели кучу домыслов, в то время как речь шла о самом простом — о сахаре. К маю стало ясно, что запасы сахара в Советском Союзе катастрофически сокращаются. Обычно СССР производил сам 8 млн. тонн в год, 3,5 — 4 млн. тонн нам поставляла Куба, приходилось прикупать еще на свободно конвертируемую валюту 1,5 млн. тонн на мировом рынке. Оказалось, что под урожай 1991 г. в СССР не смогли засеять 30 % отведенных под сахарную свеклу площадей из-за общего бедлама. Валюты в казне уже не было. Да и кубинцы думали сократить поставки в СССР на 1 млн. тонн, поскольку наша страна катастрофически не выполняла свои торговые обязательства перед Кубой.
Чтобы предотвратить наступление сахарного кризиса, было принято решение о поездке Крючкова на Кубу. Ни о какой секретности речи быть не могло.
На Кубе Крючков встретился с Ф. Кастро, другими руководителями страны. В ходе переговоров советская сторона заверила, что постарается выполнить все намеченные поставки, а кубинцы пообещали, что сдержат слово и отгрузят в 1991 году не менее 3,5 млн. тонн сахара. Цель поездки была достигнута.
В июле Кубу посетила делегация Верховного Совета СССР во главе с членом Президиума Верховного Совета Г. Киселевым, которая также была принята Фиделем. В ходе беседы состоялся обмен информацией о положении дел в обеих странах.
В свою очередь Советский Союз посетила в феврале делегация Национальной ассамблеи народной власти Кубы во главе с ее тогдашним председателем X. Эскалоной, а в конце июня — начале июля, по приглашению ЦК КПСС, — член Секретариата ЦК КП Кубы Карлос Альдана. Визит К. Альданы явился первым после полуторагодичного перерыва визитом на столь высоком уровне с кубинской стороны и преследовал цель нормализовать связи между двумя странами в рамках новой концепции советско-кубинских отношений, зафиксированных декабрьскими соглашениями 1990 года. В ходе визита К. Альдана имел большое количество рабочих встреч с тогдашним партийным и государственным руководством Союза. Он был принят и провел обстоятельные беседы с М. С. Горбачевым, Г. Яна-евым, А. Бессмертных, заместителем Генерального секретаря В. Ивашко, членом Секретариата ЦК КПСС О. Ше-ниным, первым секретарем МГК КПСС Ю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63