Конечно, я считаю, что у некоторых есть призвание дипломата, но уверен, что многие думают только о поездках по белу свету, о приемах и тому подобных вещах. Ведь это же абсурд, когда в революционной стране есть три тысячи человек, желающих стать дипломатами, и меньше сотни хотят стать специалистами сельского хозяйства. Это настоящий позор!»
Слушателям партийных школ Фидель внушал, что окончание курса не означает повышения по службе или переиода в столицу, в управленческий аппарат. Надо ехать к народу, на места, туда, где делается революция, где нужнее всего подготовленные кадры. Более всего он ненавидел бездельников, любителей легкой жизни, пустозвонов.
Фидель яростно боролся против бюрократизма, которого, по его словам, «надо опасаться так же, как империализма». (Выступление 2 января 1965 г.)
Фиделя возмущало изобилие секретарш: «Кому ни позвонишь, даже человеку без особых чинов и званий, — сетовал он, — все равно трубку берет секретарша и отвечает: „Секундочку, я его сейчас позову“. Все имеют секретарш, а зачем?» (Из выступления 28.09.1964 г.)
28 сентября 1964 года, выступая по случаю годовщины создания комитетов защиты революции, Фидель вспоминал, что в его родном Биране, где до революции существовала отцовская латифундия, работало всего 1-2 клерка, а когда он недавно посетил его, то оказалось, что в созданном на базе латифундии народном поместье уже работает 12 конторских служащих.
Гавана расположена на западном конце острова Куба, и частый созыв ведомственных совещаний отрывал от дела и заставлял пускаться в далекий путь десятки и сотни работников. Фидель рекомендовал министрам и их заместителям почаще ездить в провинции, проводить служебные совещания прямо на месте. Это и будет конкретным руководством работой.
В конечном итоге он распорядился заморозить численность управленческого персонала и не наращивать больше корпус бюрократов, пригрозив тем, кто будет создавать дорогостоящие ненужные должности, послать их в животноводческие хозяйства доить скот породы себу (известно, что дойка коров себу — один из самых тяжелых трудовых процессов).
Несмотря на трудности на всех фронтах экономического и социального строительства, Кубинская революция в целом одерживала победы. Быстро наращивались мощности строительной промышленности, развивались энергетика, машиностроение, легкая и пищевая промышленность. Заново создавался океанский флот Кубы, возник рыболовный флот и собственное судостроение для нужд прибрежного плавания.
Теперь основные успехи и неудачи в развитии уже зависели от умения и способностей самих революционеров. «Однако, — как говорил Ф. Кастро в докладе на I съезде Компартии Кубы, -необходимо признать, что во многих случаях наши ресурсы не использовались максимально. Наша хозяйственная деятельность не всегда была достаточно эффективной, а применявшиеся методы управления экономикой-оптимальными. Наши руководящие кадры, как правило, не имеют должных экономических знаний, недостаточно занимаются вопросами себестоимости и повышения эффективности производства. Невозможно определить, какую цену в сверхурочных часах и чрезмерных материальных затратах нам пришлось и приходится платить за отсутствие экономических знаний. В управлении нашей экономикой мы, безусловно, страдали от идеалистических ошибок, а иногда не отдавали себе отчета в существовании объективных экономических законов, которым мы должны следовать».
Далее сам Фидель Кастро объясняет, в чем же состояли эти ошибки. «Некоторым из нас товарно-денежные отношения казались слишком капиталистическими, так как мы не понимали необходимости сохранения таких отношений между государственными предприятиями. Фактически перестал существовать государственный бюджет, замененный ассигнованием денежных средств для выплаты заработной платы и осуществления кредитных отношений и отношений купли-продажи с частным сектором.
Фактическая отмена системы товарно-денежных отношений произошла начиная со второго квартала 1967 года. Новая система учета заменила прежнюю в конце 1967 г.
Уже в конце 1965 г. было упразднено министерство финансов и реорганизован Национальный банк. Последний бюджет был принят в 1967 г., но его исполнение не контролировалось, так как со второго квартала перестали осуществляться товарно-денежные отношения.
Параллельно с этим развиваются и другие тенденции. Политика отмены платы, не оправданная в ряде случаев, начинает бурно развиваться в 1967 г. и достигает кульминационного момента в 1968-1969 гг. В 1968 г. заработная плата теряет связь с нормой выработки, стимулируются добровольная работа и отказ от вознаграждения в сверхурочные часы, в 1967 г. упраздняются проценты с кредитов и налоги, которые взимались с крестьян. Последний из них — налог на срубленный сахарный тростник — отменяется 7 июля того же года.
Забвение принципа оплаты по труду повлекло за собой резкое увеличение излишка денежных средств в обращении при недостаточном предложении благ и услуг, что создало благоприятные условия и благодатную почву для прогулов и снижения трудовой дисциплины. К этому надо добавить то обстоятельство, что в условиях ликвидации безработицы, удовлетворения насущных социальных и трудовых потребностей страны, развития в условиях блокады было абсолютно невозможно устранить на этом этапе революции излишнее количество находящихся в обращении денег.
Нам казалось, что мы приближаемся к коммунистическим формам производства и распределения, на самом же деле мы удалялись от правильных методов построения социализма».
Это были трудные времена, когда в университетах прекратилось преподавание политической экономии. Ослабла роль массовых организаций, профсоюзы перестали играть свою привычную роль и были подменены движением передовых рабочих, которое развернулось с 1966 года.
Только очень здоровая в своей основе партия, честные и принципиальные руководители способны на такую резкую критику своих собственных недостатков, как это сделали в 1970 году Коммунистическая партия Кубы и Первый секретарь ее Центрального комитета Фидель Кастро.
Фидель Кастро, превыше всего ставивший вопросы единства революционных сил, внимательно следил за тем, чтобы не развились до опасных размеров те отдельные негативные моменты во взаимоотношениях между революционными силами, которые иногда возникают в ходе практической работы. Когда в марте 1962 г. он подвергал критике сектантство «старых коммунистов», то он предупреждал, что нельзя терпеть также и сектантства «Сьерра-Маэстры», как и никакого вообще. В 1964 г. возникла ситуация, чреватая серьезными последствиями для старой коммунистической партии. Дело заключалось в том, что неопровержимыми данными было доказано, что некий Маркое Родригес, в прошлом член Народно-социалистической партии (коммунисты), был разоблачен как провокатор и доносчик, который стал виновником гибели группы студентов, членов Революционного директората, укрывавшихся на конспиративной квартире. М. Родригес был отдан под суд, который, полностью установив его вину, приговорил его к смертной казни. Но в ходе слушания дела некоторые свидетели, в том числе и один из прежних руководителей директората Фауре Чомон, в своих показаниях допустили намеки на возможную, хотя бы косвенную, причастность НСП к этому делу. Это сразу превратило процесс в источник политической полемики. Противники немедленно ухватились за возможность использовать его для внесения раскола в ряды кубинских революционеров. Среди обывателей поползли слухи и начались пересуды. Стали поговаривать, что М. Родригес был якобы внедрен НСП в Революционный директорат, что о его предательстве знал «кое-кто наверху», что в ходе процесса не все было сказано и вроде бы кто-то выгораживал Народно-социалистическую партию.
В такой обстановке Фидель Кастро обратился с письмом в Национальное руководство Единой социалистической партии Кубы, в котором подчеркнул, что ни в коем случае нельзя давать врагам повода строить всякие догадки на этот счет. Он поставил вопрос о полной публикации всех показаний свидетелей, а также, воспользовавшись тем, что осужденный подал на обжалование, предложил вновь открыть судебное заседание, чтобы окончательно выяснить все вопросы.
Такое судебное заседание было созвано 26 марта 1964 года, и Фидель Кастро, несмотря на свое высокое положение премьер-министра и руководителя партии, выступил на нем в качестве свидетеля. Протоколы его выступлений и допроса обвиняемого составили целый том в 163 страницы, но зато Фидель не оставил без ответа ни одного даже самого нескромного вопроса. Было установлено, что М. Родригес никогда не состоял в молодежной организации Народно-социалистической партии, что он никому в партии о своем преступлении не рассказывал, что коммунисты умирали, не сказав ни слова палачам.
Фидель использовал весь процесс для утверждения принципа единства. Он еще раз призвал всех бороться против любого сектантства. Он подчеркнул, что пора забыть о старых организациях, о нашем социальном происхождении, поскольку теперь кубинские революционеры являются членами одной партии, совершившей революцию, которая была бы не по силам одной, отдельно взятой организации.
Все эти годы продолжалась работа по формированию и укреплению партии. В общественно-политической жизни страны происходили большие сдвиги. Коммунисты стали ведущей политической и организующей силой в городе и в деревне. К октябрю 1965 года в рядах Единой партии социалистической революции Кубы насчитывалось 45 тыс. членов и 5 тыс. кандидатов.
30 сентября — 1 октября 1965 года в Гаване состоялся партактив, который обсудил важные вопросы партийного и государственного строительства. По предложению Фиделя Кастро на активе был образован Центральный Комитет партии, который на своем первом заседании утвердил состав Политического бюро, Секретариата и рабочих комиссий. Первым секретарем ЦК стал Фидель Кастро. Состоялся пленум ЦК, принявший решение о переименовании партии, которая впредь стала называться Коммунистической партией Кубы. Пленум также утвердил решение о создании официального печатного органа партии — газеты «Гранма» — на базе слияния двух газет: «Ой» и «Революсион», которые были соответственно в прошлом органами старой коммунистической партии и «Движения 26 июля».
Следует подчеркнуть, что, хотя коммунисты принимали в революции самое активное участие, все-таки руководство всем процессом принадлежало революционным демократам, которые постепенно, под влиянием самого революционного развития, эволюционировали в сторону полного принятия социализма. Причем эта эволюция захватила подавляющее большинство активных участников вооруженного этапа революционной борьбы. Фидель не раз подчеркивал, что из бойцов и командиров Повстанческой армии 95 процентов, если не больше, со временем стали активными строителями социалистического общества на Кубе. Дифференциация в рядах революционной демократии привела к отколу небольшой, крайне незначительной части представителей класса буржуазии или лиц, поступками которых двигали непомерное честолюбие, неудовлетворенное тщеславие, обиды и пр.
Это монолитное единство объясняет одну из характерных черт Кубинской революции: практическую стабильность политического руководства революции при естественном процессе омоложения кадров и отсутствие в его рядах сколь-нибудь заметных признаков разногласий на протяжении весьма длительного времени работы, полной самых сложных, иногда смертельно опасных для судьбы страны проблем. Про Кубинскую революцию никогда не скажут, что она «пожирала своих детей». Только один раз, в 1968 году, вновь возникла старая проблема сектантства, принявшая форму микрофракционной борьбы в партии. И опять во главе этой антипартийной деятельности оказался подвергавшийся критике еще в 1962 году Анибаль Эскаланте. Он к этому времени не занимал руководящих постов в партии, но все-таки пытался сколачивать вокруг себя группу неустойчивых лиц, противопоставляя тем самым себя партии и народу.
На этот раз он подвергся не только критике, но был исключен из партии и отдан под суд. Микрофракция А. Эскаланте, как показывает даже ее название, не располагала сколько-нибудь влиятельными позициями в партии, это была небольшая группа, устранение которой скорее было превентивной, чем лечебной операцией.
Внешнеполитический курс Кубинской революции в эти сложные годы был призван создать такие связи Кубы с дружественными странами, которые бы способствовали обеспечению безопасности острова Свободы.
В апреле — июне 1963 года Фидель Кастро совершил свою первую поездку в Советский Союз. Она была необычна по длительности (почти полтора месяца), так как Фидель поставил своей задачей обстоятельно познакомиться с жизнью нашей страны. Он побывал в Сибири и на Украине, на Урале и в Средней Азии, в Ленинграде и Волгограде, Мурманске и Тбилиси. И везде он старался вникнуть в суть работы государственного аппарата, поговорить с представителями общественных организаций, встретиться с простыми тружениками заводов и полей.
Фидель был поражен доброжелательностью, открытостью людей. Встречи с ними глубоко волновали руководителя Кубинской революции. Во время поездки на Братскую ГЭС на станции Зима рабочие леспромхоза, узнавшие о том, что будет проезжать Фидель, буквально перекрыли железнодорожный путь, чтобы увидеть руководителя далекого, но ставшего родным кубинского народа. Фидель вышел на подножку вагона в летнем мундире, и тогда один из рабочих, сняв телогрейку, протянул ее Фиделю со словами: «Здесь же Сибирь, наденьте скорее!» Фидель, не зная, чем отблагодарить за такую заботу, пошарил в карманах и достал свои неразлучные сигары. Но рабочий вместо того, чтобы спрятать их на память, раскурил и передал соседям. Сигары пошли гулять по бескрайней толпе, причем каждый делал не больше одной затяжки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63