Вскоре, возможно уже завтра, его пустят в ход против самой уязвимой части внутренней стены. Нам просто необходимо уничтожить орудие.На рассвете мы совершим вылазку, чтобы вывести из строя орудие и убить неверных, которые его охраняют. Напротив баллисты находится вход в крепость с опускающейся каменной дверью. Я проведу отряд из двенадцати человек по проходу, мы подожжем баллисту и вернемся во внутренние укрепления. Всю вылазку надо будет завершить очень быстро. Оставшийся в живых гарнизон нашей крепости прикроет отряд стрельбой из луков, но отряду этому будут угрожать и мусульманские лучники с внешних стен, и защитники орудия. Итак, мне нужно двенадцать добровольцев для выполнения этого задания.Некоторые рыцари зашаркали ногами, другие даже отвели взгляды, рассматривая разукрашенные стены часовни и делая вид, что не слышали призыва.— Я пойду с вами, дон Лорн, — вызвался Рамон. — Кто из рыцарей Калатравы ко мне присоединится?Я, Андре и еще трое рыцарей из нашего ордена подняли руки. Остальные рыцари ордена Калатравы, переглядываясь, последовали нашему примеру, кто быстрее, кто медленнее. Рамон выбрал одиннадцать человек, включая меня с Андре.Дон Лорн в решительных выражениях обрисовал суть нашего предприятия. Шансов уцелеть у нас будет немного, зато будет возможность достойно умереть. Если же мы останемся в замке, мы наверняка погибнем. Лучше уж умереть рядом с Андре и дядюшкой Рамоном смертью истинного воина, чем прятаться в крепости в ожидании, пока в тебя попадет вражеский снаряд или, еще того хуже, когда тебя захватят в плен. Вот тогда смерть может быть медленной и мучительной.— Через несколько минут, при первых проблесках зари, — продолжал дон Лорн, — мусульмане прекратят обстрел и начнут молиться, это даст нам ненадолго тишину и покой. За это время вам нужно будет многое увидеть и многое успеть сделать.Дон Лорн велел своему помощнику показать вновь прибывшим замок, познакомить с расположением помещений и с «характером вражеских укреплений». Сделать это было возможно лишь во время затишья.— Отряд добровольцев должен снова собраться в часовне перед рассветом; отсюда мы проберемся к тому входу, о котором я говорил, и совершим нашу вылазку. Остальные займут места на разных участках стен, чтобы усилить защиту замка.Когда мы покинули часовню, ночь уже отступила, но все еще царила полутьма. Как и обещал дон Лорн, обстрел прекратился. Мы поднимались по пустым улицам и переулкам Крака, где кое-где горели небольшие костры, за которыми никто не следил. Под ноги мне попался скелет мертвой собаки, чей хребет наполовину утонул в пыли.Пробираясь между еще не остывшими воронками от выпущенных из баллисты камней, мы пересекли задний двор. Там, где каменные снаряды разрыхлили землю, лежала синяя зола. Узкий проход под арчатым сводом вел на кухню; мы миновали ее довольно быстро, но все же я успел уловить запах черствого хлеба, оставленного в открытых печах, и у меня засосало под ложечкой. Я уже два дня не ел горячей пищи.Мы поднялись по лестнице, пересекли аллею. Несколько рыцарей стояли, прислонившись к зубчатым стенам, у большинства из них лица были чем-то размалеваны.— Кровь и уголь, — пояснил наш провожатый.Рыцари молча и угрюмо оглядели наш отряд, один остановил взгляд на мне и слегка улыбнулся — то ли приветственно, то ли насмешливо. Щеки и лоб у него были в крови.«Кто ты? Неужели ты надеешься отыскать здесь, в этом аду, какой-то смысл, найти свет в этом мраке? Ты и впрямь на это надеешься?»Идя по краю, я угодил левой ногой в дыру в полу, взглянул вниз и увидел там груды тел. Рамон схватил меня за шиворот кольчуги и вытащил из ямы.— Смотрите себе под ноги, — велел наш проводник. — Эти отверстия предназначены для кипящего масла, а не для того, чтобы в них проваливались наши воины. Если масло попадет на лицо, лица в тот же миг не станет.Мы вошли в башню и взобрались вверх по винтовой лестнице; тогда проводник снова заговорил:— Когда началась осада, мы сбросили с этой башни нескольких неверных. Мы наняли их для работы на кухне всего за пару недель до осады, а они оказались шпионами Бейбарса — дон Лорн застал одного из них за рисованием чертежа крепости.Сверху перед нами отчетливо предстали Сирийские горы — ряд покрытых снегом вершин. Над долиной стелилась легкая дымка, тут и там виднелись черные пятна — деревеньки, еще не очнувшиеся ото сна. В предгорьях темнели островки леса, на западе простирался океан — ни кораблей, ни порта, лишь синева, поблескивающая под первыми лучами солнца. Вблизи, вокруг замка, белели палатки лагеря мусульман. Больше всего их было с южной стороны, откуда доступ к крепости был самым легким, без крутых подъемов, словно сама природа приглашала на штурм. Мусульмане заняли наружную стену и подняли свои баллисты на вершины тамошних башен. Мусульманские воины склонили головы к земле, точно поклоняясь могуществу своих орудий.Оглянувшись назад, я увидел замок во всей его красе — целый город, высеченный из камня. Между постройками, сверкавшими серебром в ярком утреннем свете, вились пустынные улочки. Камни были подогнаны так идеально, что между ними не видно было известки. Башни — круглые и квадратные — замерли, словно часовые на посту. Христианские караульные на парапете напоминали скульптуры древних воинов, высеченные из грубого камня.Я взглянул на восток. Там вставало солнце, разливая оранжевый и пурпурный свет по пыльным хребтам холмов. Щеки мои покалывал холодный ветер.— Смотри, Франциско, на красоту, сотворенную Господом, — произнес дядюшка Рамон за моей спиной. — Даже Бейбарсу не под силу остановить восход солнца.Не успел Рамон договорить, как в мусульманском лагере раздался протяжный вой, звучавший все громче и скоро превратившийся в резкий свист. Я поднял глаза и увидел огромный каменный шар, словно падающее с небес солнце.От удара меня отшвырнуло к стене, мир вокруг почернел. Я летел, безмятежно парил в облаках и смотрел вниз на сражение, на товарищей на башне, на мусульманский лагерь. Видел бесконечную череду неверных в красных тюрбанах верхом на горбатых верблюдах. Концы закрученной как змея ленты тюрбанов трепетали на ветру, то и дело закрывая лица мусульман. Наверное, эти люди явились из Аравии, слетелись сюда, словно стервятники, в ожидании, когда падет великая христианская крепость.Не знаю, существовало ли все это на самом деле. Резкая боль в голове вернула меня на вершину башни.Перед глазами у меня плыло, я пытался сесть, а Андре стоял передо мной на коленях, что-то кричал мне в лицо. Я не слышал слов, в ушах моих звучало лишь негромкое эхо реплики Рамона: «…красоту, сотворенную Господом».Сквозь копоть и дым я пытался разглядеть остальных членов ордена Калатравы. Неподалеку ковылял Диего Понсо, ему оторвало правую руку и плечо, на ветру позвякивали окровавленные и погнутые кольца его кольчуги. Лицо Диего выражало праведное негодование, словно мусульмане нарушили некое молчаливое соглашение, когда начали стрелять, не предупредив тех, кто находился на башне. Диего упал на колени, а затем опрокинулся навзничь, как подрубленное дерево.Я взглянул на свои ноги и заметил на колене какой-то яркий клочок, напоминавший кусочек бархата. Я хотел стряхнуть его, но он прилип. Я пригляделся: то был темный локон напомаженных волос с клочком бледной кожи, похожей на раздавленную яичную скорлупу. Я узнал эти волосы — они принадлежали барону. Это было все, что от него осталось. Барон Густав Берньер до конца тщательно следил за своей внешностью.Андре продолжал что-то кричать; теперь я слышал его голос, но он доносился будто издалека.— Неверные нацелили свои орудия на башню, — кричал Андре. — Мы уходим немедленно, пока не упал следующий камень.Он помог мне подняться.Пришли еще воины, чтобы снести вниз по лестнице раненых. Я спускался, обхватив Андре за шею, но к тому времени, как мы добрались до низа, я уже мог идти сам. Воины, мимо которых мы проходили в аллее, укрылись за каменными стенами в ожидании следующего залпа. Рыцари ордена Калатравы направились вслед за дядюшкой Рамоном в часовню, где нас ждал дон Лорн.Кроме барона Берньера и полковника Делакорта на башне погибли одиннадцать членов ордена Калатравы, одиннадцать моих собратьев. Ужасающая потеря. Пятеро из них вызвались добровольцами на вылазку с целью уничтожить баллисту. Дядюшка Рамон выбрал им на смену людей из оставшихся.Мы собрались в нефе церкви. По распоряжению дона Лорна я и еще двое должны были нести кувшины с маслом, а двое других — факелы. Если кто-нибудь из нас будет убит прежде, чем мы достигнем цели, другой рыцарь должен будет его заменить.— Мы с Районом выведем вас из задней двери, — сказал дон Лорн. — С обнаженными мечами быстро дойдем до позиций противника. Никакой пощады, пленных не брать.Дон Лорн склонил голову.— Господи, — сказал он, — дай нам силы и мужества выполнить наше дело. Если мы не вернемся в замок, пожалуйста, пусть мы сегодня же присоединимся к нашим братьям в раю.— Аминь, — произнес Рамон.Выходя из часовни, мы встретились с доном Фернандо его лейтенантами: они должны были поднимать и опускать дверь. Кроме того, их задачей было прикрывать нас, обстреливая неприятеля из арбалетов. Следуя за доном Лорном, мы спустились по лестнице и по проходу добрались до задних ворот. Каменная дверь была большой и тяжелой — фунтов триста. С помощью веревки, привязанной к рычагу, один человек мог поднять дверь и закрыть ее. За рукоять рычага взялся первый заместитель дона Фернандо, Пабло.Мы стояли перед дверью в ожидании. Мои товарищи шептали молитвы, а Рамон, нахмурясь, тревожно смотрел на своих воинов — с таким видом, словно забыл передать им жизненно важное сообщение. Дон Лорн не сводил глаз с лезвия своего меча.Дверь слегка приоткрылась. Я думал, что после испытаний в Тороне я больше не буду испытывать страха перед битвой. Я ошибался. Во рту у меня пересохло, я сглотнул, сделал вдох, но вместо свежего воздуха вдохнул нездоровый, сырой.Дон Лорн и Рамон бросились вперед — никто не пытался их остановить. Мы застали мусульман врасплох. Возможно, сыграла роль наша решительность, а может, наша глупость. Пробегая по земле между замком и стеной, я перепрыгнул через гниющий труп воина и даже не успел рассмотреть, кто это был — мусульманин или христианин, только почувствовал отвратительную вонь. Ноги не подвели меня, и через несколько секунд я уже был возле баллисты.Под навесом было около двадцати мусульман: половина сидела на земле возле орудия. Дон Лорн и Рамон тут же набросились на них, и неверные не успели ни подняться, ни защититься. Размахивая мечом, дон Лорн издал пронзительный вопль, дьявольский в своей гармоничности, который пробудил во мне приступ ярости. Ярости, направленной против неверных, против всех народов Аравии.Под другим концом навеса стоял еще один мусульманин и пил из кувшина. Его губы еще блестели от воды, когда мой меч сразил его, и сарацин рухнул. Я стоял над ним, а он корчился и жалобно скулил на своем непонятном языке, прося пощады. Я поднял меч и раскроил ему череп.Несколько мусульман попытались выбежать из укрытия, но люди дона Фернандо, стоявшие у входа с арбалетами, быстро расправились с ними.— Педро и Мигель, — закричал Рамон, — поливайте баллисту!Едва мои товарищи успели облить орудие маслом, как Рамон бросил туда зажженный факел. Мы смотрели на огонь как зачарованные. Я провел тыльной стороной ладони по лицу: на губах осталась теплая кровь.Голос дона Лорна вывел нас из оцепенения.— Девять из вас сейчас побегут обратно к воротам, — сказал он, указывая на моих товарищей. — Бегите что есть сил, не оглядывайтесь. Мы последуем за вами.Все шло согласно плану — превосходно выполненное задание. Мои собратья помчались к замку большими уверенными шагами.Через мгновение они были мертвы, убиты камнями, выпущенными из баллист. Наши братья лежали распростершись на полпути ко входу в замок. Да, наша вылазка застала мусульман врасплох, но они не остались в долгу, устроив нам засаду при отступлении.— Господи, да будет милость Твоя, — пробормотал Рамон, глядя на тела своих воинов. — Боже мой!Дядюшка Рамон, дон Лорн, Андре и я — только мы и остались в живых. Пока мы размышляли, что нам теперь делать, и слушали потрескивание огня, пожиравшего баллисту, над нашими головами раздался глухой стук. Затем он повторился. Неверные послали воинов, чтобы разделаться с нами. Мы слышали, как они ползут — там, наверху, как шепчутся, замышляя расправу над нами.Сарацины сконцентрировали заградительный огонь баллист и лучников на зубчатых стенах и на открытых воротах, через которые мы вышли. Огонь был так силен, что наши лучникам пришлось отступить в укрытие. Оттого неверным, которые готовились на нас напасть, ничего не угрожало. Мы остались одни.— Господа, гости сверху пожалуют к нам в любую минуту. — Дон Лорн говорил спокойно, будто рассказывал очередную историю о храбром, давным-давно почившем рыцаре. — К счастью, отверстие над нами небольшое, оттого он смогут проникать сюда лишь по двое-трое. Сперва они вышлют пробный отряд — человек девять-десять, — чтобы проверить наши силы. Затем, если к тому времени мы все еще будем живы, они выждут, давая нам возможность сдаться, вышлют другую, большую группу. Чтобы уцелеть, мы должны захватить нескольких мусульман живыми. Живыми, — повторил дон Лорн, помолчал и плюнул в огонь, словно сама идея была ему ненавистна. — Мы будем прикрываться ими, когда попытаемся добраться до каменных ворот. Живьем будем брать последнюю партию, поскольку слишком сложно следить за пленными и одновременно отражать нападение других врагов.Выработав план действий, мы расположились под отверстием в навесе и принялись ждать. От баллисты уже осталось лишь несколько тлеющих деревяшек. Обстрел замка не прекращался ни на мгновение. Мусульмане все еще были у нас над головами, на крыше навеса: возможно, они хотели дождаться, когда мы наконец решимся побежать к воротам. Но один лишь взгляд на трупы товарищей отбивал у нас охоту попытаться прорваться сквозь вражеский заградительный обстрел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45