— Да, конечно.Даша задумалась: на первый взгляд все казалось бы складно, но кое-что все-таки не сходилось. Если Миллер уверяет, что Маневич никогда не покидала его надолго и за границу не выезжала, то каким образом сумела познакомиться и договориться с Беловым? Как передала ему фотографию?— Генрих Рейнгольдович, у меня к вам еще один вопрос, — Даша внимательно посмотрела на Миллера, — вам фамилия Белов ни о чем не говорит?— Белов, Белов… — задумался тот. — Я знаю двух Беловых. Какой именно вас интересует?— Оставшийся во Франции после войны. Ныне довольно богатый человек. Именно у него месье Кервель обнаружил фотографию моего деда.Старый генеалог почти сразу покачал головой.— Нет, такого Белова я не знаю. Даша закусила губу.— Еще одна загадка.— Какая? — хором спросили Миллер и Кервель.— Как Маневич вышла на Белова?— Здесь я вам не помощник. — После небольшой паузы Миллер развел руками. — Я был уверен, что хорошо представляю круг ее знакомых, но, как видите… Хотя постойте… — Он вдруг подкатил кресло к столу и принялся доставать из ящиков картонные папки. — Одну минуточку…Даша вытянула шею.— Что? Что вы ищете?— Сейчас, одну минуточку… — Старый генеалог быстро просматривая содержимое папки, откладывал в сторону, брал следующую, пока вдруг не издал радостное восклицание: — А! Вот он. Слава Богу, я ничего не выбрасываю. Как же я мог забыть… — Он осторожно разгладил небольшой глянцевый листок факса.С трудом сдерживая желание отобрать листок немедленно, Даша топталась рядом.— Что-то важное?— Вполне возможно.Филипп нервно поправил волосы.— Говорите, мы в большом нетерпенье.— Не так давно… — Миллер задумался. — Где-то… Да, где-то приблизительно в начале этого года Мария Сергеевна обратилась ко мне с просьбой порекомендовать адвоката во Франции — специалиста по семейным проблемам. Я, признаться, удивился, но она объяснила просьбу тем, что ее родственница, или знакомая, проживающая в глубинке, хочет выйти замуж за француза и потому хотела бы заранее проконсультироваться по некоторым вопросам.— И вы…— Я позвонил моему старинному другу, месье Бодьи, и он, по-моему, в тот же день прислал мне телефоны сразу трех адвокатов. Вот, пожалуйста, факс от него. — Миллер протянул листок Даше. — Я передал их Марье Сергеевне, и больше мы к этому вопросу не возвращались.Даша, бросив лишь беглый взгляд на факс, передала его Филиппу.— Фи-фи, немедленно звоните и спрашивайте, что она от них хотела.Француз лист взял, но к телефону не спешил.— Ди-ди, вы только не обижайтесь, я понимаю, вы переживаете, хотите изобличить преступницу, но какое отношение все это имеет к нашему делу?— Огромное! — Даша всплеснула руками.— Боюсь, что вы ошибаетесь. — Француз упрямо склонил голову. — Что бы ни произошло в прошлом, в том числе и совершенные уголовные преступления, все это не будет иметь никакого отношения к вступлению Богдана в наследство. Даже если удастся доказать, что убийца именно он — а как я понимаю, месье Титаевский об этом мог даже не догадываться — то даже в этом случае закон не запрещает ему получить деньги и титул. Необходимым и достаточным является всего один пункт то, что он законный наследник семьи Вельбах, имеющий наибольшее количество потомков мужского рода. Никакие иные аргументы в расчет приниматься не будут.— Прекрасно! — Даша развела руками. — Могу гарантировать, что Богдан законным наследником не является.— В таком случае вы должны предъявить соответствующие доказательства.Молодая женщина досадливо поморщилась,— К сожалению, я пока не представляю, в каком именно месте их надо искать. Мне нужно время.— Значит он получит наследство. — Филипп выглядел безучастным.— Но позвольте! — Даша даже растерялась. — А разве баронесса не может распоряжаться своим имуществом как ей заблагорассудится? Нужно быть… совершенно не в себе, чтобы решиться ободрать вас, как липку, в пользу убийцы и афериста.Француза передернуло, словно от озноба. Глядя в сторону, он перебирал своими тонкими пальцами.— Нет, маман не может поступать как ей заблагорассудится. И никогда не станет этого делать. Баронесса чтит законы юридические и нравственные. К тому же я ей не родня. Ради меня она не станет нарушать то, что сохранялось из века в век.— Нет, я не могу это слушать. — Даша демонстративно прикрыла ладонями уши. — Это… У меня просто нет слов!Миллер грустно смотрел на Филиппа.— Я вам искренне сочувствую. Но, в отличие от Дарьи Николаевны, прекрасно понимаю, что доводы разума здесь бессильны.— Ну уж нет! — Даша решительно встала. — Вы, мои дорогие, можете поступать как сочтете нужным, а я это дело оставлять просто так не намерена. Нельзя убить семерых ни в чем не повинных людей, а потом купаться в шампанском и жрать икру ложками. Пока я жива, этого не произойдет.Мужчины смотрели на нее с возрастающим беспокойством.— Дарья Николаевна, рекомендую вам обратиться в милицию и не…— Что вы задумали, Ди-ди?Даша оборвала их коротким, но выразительным жестом.— Со временем вы все узнаете. Послушайте, Филипп, немедленно вылетайте во Францию и сидите рядом с бабушкой, аки Цербер. Только не рассказывайте ей ничего — ни слова, ни полслова. Мы не можем допустить, чтобы Марию Андреевну хватил удар именно сейчас. Любой ценой она должна оставаться физически и юридически дееспособной как можно дольше. Поэтому оберегайте ее от малейших потрясений. Но при этом, разумеется, не показывайте виду, что вы хоть что-то подозреваете. Я буду вам звонить.— Но что вы задумали?— Это не важно. — Она развязала рукава куртки и надела ее. — Все будет хорошо. Вот увидите. Глава 43 1 Полетаев был в шоке, увидев в половине второго ночи на пороге дома свою рыжеволосую подругу. От апоплексического удара его уберегла железная воля и годы тренировок.— Ты… что здесь делаешь?— Стою перед тобой, как конь перед травой, — ответила Даша, пытаясь прорваться в глубь квартиры.— Ты же должна быть на даче!— Хочешь верь, хочешь нет, но меня там нет. Впустишь меня, наконец?— Проходи.Подполковник освободил проем. Сказать, что он был недоволен — ничего не сказать.— Как тебе удалось сбежать?Вместо ответа Даша повернулась задом и наклонилась, демонстрируя печальные последствия побега.— Убедительно.Дыра на штанах размером с сами штаны произвела на Полетаева сильное впечатление.— Я так понимаю — наши собачки постарались? — засмеялся он.— Собачки! — Даша обратилась к подполковнику разгневанным ликом. — Это не собачки, это волкодавы, натренированные на живого человека. Они меня чуть с потрохами не сожрали.— А чего тебе на даче не сиделось? По проблемам заскучала? — Полетаев помог гостье снять куртку. — Надо было тебя цепью к печной трубе приковать…Даша была слишком возбуждена, чтобы обращать внимание на его ворчание.— Послушай, Филипп и моя двоюродная бабуля окончательно тронулись. Если не вмешаться, моему отцу кранты.Полетаев только рукой махнул:— Я это уже слышал миллион раз. У вас вся семья такая. Ради этого ты разбудила меня посреди ночи?— Нет, конечно. Я знаю, кто похитил дело моего деда из архива.Полетаев шумно выдохнул и потер лоб.— Так пойдем на кухню, я приготовлю кофе, и ты расскажешь все подробно.Дашу уговаривать не пришлось. Прошмыгнув в ванную, она быстро умылась, переоделась в хозяйское и появилась на кухне краше прежнего.— Когда ты уехал, я принялась размышлять — кто же мог быть уборщицей, похитившей дело из архива Минобороны. И почти сразу поняла. — Она выжидающе замолчала.Полетаев усмехнулся.— Ну, не томи.— Маневич, домработница Миллера.В лице подполковника не дрогнул ни один мускул.— Смело, — сказал он, и было не понятно, к кому именно относилось это замечание. — Откуда такая уверенность?— Начнем с того, что благодаря Генриху Рейнгольдовичу она была прекрасно знакома с историей моей семьи…— С историей твоей семьи уже пол-Москвы знакомо, — перебил Полетаев. — Это не доказательство.— Доказательство — ее звонок французским адвокатам. — Даша выложила на стол полученный у Миллера факс. — Можешь связаться с ними и поинтересоваться, с какой именно просьбой она к ним обращалась. Уверена, что все они назовут тебе фамилию Вельбах.Полетаев посмотрел на часы и отложил факс в сторону.— Допустим. Еще что?— Так, всякая ерунда, вроде той, что Оксана — ее крестница… — Даша с нарочитым равнодушием зевнула.Подполковник задумчиво побарабанил пальцами по столу.— Ну, допустим, а при чем здесь твой отец?Даша легла грудью на стол, широко расставив локти.— Скажи, ты согласен с тем, что Скуратовы были убиты ради…— Нет, не согласен. — Подполковник даже дослушивать не стал. — Лично я понятия не имею, почему они были убиты и были ли убиты вообще. — Он сделал вид, что задумался — Кажется, кто-то мне говорил, что на вашем роду фамильное проклятье лежит… Все никак не могу вспомнить, кто бы это мог быть.— Прекрати, а? — Даша густо покраснела. — Ты же не будешь отрицать того факта, что если бы Скуратовы не погибли, то не видать Богдану замка, как собственных ушей.— Какое это имеет значение? Все равно теперь ему все достанется.— О, и этот туда же! — Даша всплеснула руками. — Ну ладно, Филипп дурачок, никого кроме своей обожаемой маман не видит. Но ты-то нормальный человек!— Допустим. И что с того?— Что с того! В отличие от бабушки, мне не безразлично, кто, в конце концов, окажется владельцем всего ее барахла…Заметив, что лицо подполковника приобретает ироническое выражение, сердито шикнула:— А ну прекрати! Убийца должен понести наказание, а не в пуховых перинах париться.— Давай конкретно — о чем идет речь?— Давай. Речь идет о человеке, без колебания отправившем на тот свет семерых ни в чем не повинных людей. Это…— Да, — Полетаев старался говорить спокойно, — это очень плохой человек, я согласен. Мы эту тему уже не раз обсуждали. Ну и что дальше?— Дальше, этот идиот Филипп, прости меня, Господи, уверяет, что бабушка все равно передаст Богдану свое состояние, даже если я предъявлю стопроцентные доказательства его причастности к убийствам и…— Это тоже было известно с самого начала.— Ты дашь мне договорить или нет?!Полетаев прикрыл рот ладонью, показывая, что больше не издаст ни звука. Даша недовольно продолжила:— С самого начала предполагалось, что за наследство будут сражаться законные представители нашей семьи. А Богдан законным наследником не является, его таковым пытаются представить, устраняя наследников как раз законных. Понимаешь, что это означает для моего отца?— Что?— Что как только обман раскроется, а он обязательно раскроется, или я — это не я, то наследником автоматически становится мой отец.— Поздравляю, — подполковник ухмыльнулся. — И что в этом плохого?— Что они не успокоятся, пока его не убьют! Так же, как убили всех остальных. Теперь понятно?— Мне давно все понятно. — Подполковник с грустью смотрел на часы. — Кроме одного: почему Богдан обязательно окажется незаконнорожденным? Насколько мне известно, существует свидетельство о рождении его отца и его самого. Этого, практически, достаточно — значит оба они родились в законом браке.— Есть один пункт, который меня здорово смущает.— Какой?— У его матери и отца одинаковое отчество.— Хм. И что?— Что если Богдан сын не сына сына моего деда, а сын его дочери?Полетаев, оттопырив ухо, подался вперед.— Прости, я могу попросить тебя повторить еще раз? Только очень, очень медленно.— Пожалуйста. Вот смотри: у Николая Андреевича Вельбаха был сын от второго брака — Николай. Так?— Так.— У этого Николая тоже имелся сын, но! — Даша подняла указательный палец — мы не знаем, сколько всего у него было детей!— Не знаем.— А что если у него, кроме сына, была еще и дочь?— И что?— Что если дочь действительно была, и Богдан именно ее сын? Она тоже Николаевна.— У вас прямо, как у индейцев — родовое имя, — проворчал подполковник, доставая чашки. — Николаи, Николаевичи, Николаевны… С ума сойти можно. А почему тогда в свидетельстве о рождении Богдана у отца фамилия такая же, как и у матери?— При браке он мог взять ее фамилию.— Ну, не знаю… Странная семейная традиция. — Подполковник насыпал в турку четыре ложки кофе. Подумал и досыпал еще две. — Проверить-то все равно нельзя. Архив сгорел.— Точно! — Даша треснула рукой по столу, попала по ножу и тот, весело просвистев, воткнулся в разделочную доску, висевшую по правую руку от хозяина.Полетаев медленно обернулся. Лицо его было белым, как мел.— Ты что, совсем очумела? Даша растерялась.— Я не…— Да тебя изолировать надо от общества! — зашипел подполковник. Руки его ходили ходуном. — Что, интересно, ты предпримешь в следующий раз? Воткнешь нож мне в спину?!— Это случайно! Я клянусь…— Не ври. Думаешь, я не слышал как ты крикнула «Точно!»?— Но я совсем другое имела в виду! — продолжала оправдываться Даша. — Я наоборот хотела тебя похвалить…— Странный способ. Хотел бы я знать, что ты делаешь, когда хочешь кого-то осудить! — Убрав со стола все колющие и режущие предметы, подполковник достал рюмку. — Раньше мне бутылки хватало на месяц, теперь еле на неделю хватает.Даша поспешила переменить тему.— Именно поэтому они и сожгли архив. Чтобы нельзя было в точности установить, кто родной отец Богдана. Все ясно: надо опросить тех, кто помнит их семью, — решительно предложила она.— Так давай. Что тебе мешает?— Ты же понимаешь, за неделю это сделать нереально. Украина сейчас другая страна, прошло более четверти века…— Я понимаю, — поднял глаза Полетаев. — Поэтому делать этого и не собираюсь. Но ты-то у нас из другого теста. Тебе ни годы, ни расстояния не помеха…— Хватит острить. Лучше подскажи, что делать.— Подскажу. — Поставив турку на огонь, подполковник обернулся. — Если тебя интересует мое мнение, оно следующее: либо Богдан законный наследник, либо ищи слабое звено в другом месте. Выяснить, кто были родители ребенка, без архива ЗАГСа не так уж и сложно: существуют архивы больниц, роддомов. Живы люди, которые помнят своих соседей или знакомых. Всех, как говориться, не перебьешь. — Он еще раз посмотрел на торчащий в доске нож.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65