В то время, когда они возились с освещением, позади них раздался легкий шум.Фандор закричал, и Жюв от неожиданности выронил лампу из рук: она упала и разбилась. Вновь наступила полная темнота.Почти одновременно раздался шум разбитых стекол. Жюв и Фандор были свидетелями, как тщедушный мальчишка одним прыжком достиг окна и выпрыгнул из него.– Вот так плут, – удивился Фандор. – Да он настоящий акробат!Он устремился по его следам, наклонился над зияющим отверстием в оконной раме, выглянул наружу…Улица была пустынной. Мальчишка исчез.Поднялся ли он? Спустился ли вниз? В какую сторону он убежал?Фандор отошел от окна и вернулся в комнату. Жюв торопливо вновь зажег лампу, и, когда Фандор повернулся в его сторону, он увидел полицейского стоящим на коленях и читающим что-то.– Вот так случай, – сказал Фандор. – Я считаю, что нам сегодня просто не везет, и из-за этой неудачи…Но Жюв прервал его.– Возьми-ка и прочти, – предложил он, протягивая ему клочок бумаги, который только что нашел.Фандор повиновался. Вдруг он широко раскрыл от удивления глаза и радостно закричал:– Возможно ли это, Жюв? Боже мой! Как я счастлив!Фандор пробежал глазами фразу, написанную на маленьком клочке бумаги. Записка намеренно была оставлена у всех на виду только что исчезнувшим мальчишкой. Ее содержание заключалось в следующих словах: "Я люблю вас… Будьте осторожны.Элен."
Фандор был вне себя от радости:– Жюв!– Фандор!Журналист и полицейский взглянули друг на друга, и их глаза засветились от радости. Фандор поспешно оделся. Жюв в несколько секунд был тоже готов.С этого момента двое друзей, которые полчаса назад падали от усталости, теперь чувствовали себя бодрыми, полными энергии.– Жюв, – произнес Фандор дрожащим от радости голосом. – Вы знаете, этот день, так плохо начавшийся для нас, закончился наилучшим образом. Теперь я все понял: Бузотер… мальчишка, странное поведение бродяги и внезапный прыжок Малыша, все это имеет какое-то значение, все связано одно с другим. Это посланцы Элен, она хочет нас предупредить… Она, должно быть, недалеко от нас. Поспешим же скорее…Десять минут спустя двое друзей, вприпрыжку пересекавшие Булонь, очутились на совершенно пустынной окраине городского предместья. Они осматривались вокруг с удрученным видом.Жюв и Фандор пришли на место, указанное им Бузотером, именно на то место, где, как утверждал бродяга, должна находиться карусель.Но там не оказалось ни карусели, ни чего-либо другого. Неужели Бузотер обманул их, сказал неправду?Здесь была какая-то тайна. Глава 5СТРАСТНАЯ МЕЛОДИЯ Прошло уже несколько месяцев с момента зловещих драматичных событий, разыгравшихся в Булони. Волнения первых дней улеглись, и наступило затишье.Не вспоминали более и о Фантомасе. Деньги, дерзко украденные преступником, забравшимся в макет статуи Пилатра де Розье, были безвозвратно потеряны, а этот монстр еще продолжал гулять на свободе.С другой стороны, Жюв и Фандор, казалось, удалились от мирской суеты. От них не поступало никаких известий; и парижское общество, импульсивное, переменчивое, намеревалось с легким сердцем забыть о них.Зима была на подходе.Как-то вечером, около восьми часов, элегантная и многолюдная толпа заняла большую часть столиков ресторана «Лукулл», считавшегося одним из самых модных на Итальянском бульваре.Метрдотель, степенный и благовоспитанный человек, с раболепным и педантичным видом склонился над дамой, которая в сопровождении двух господ только что расположилась за столиком в центре зала.Метрдотель предлагал:– Что вы скажете, госпожа баронесса, относительно холодного консоме с томатами и о небольшой форели, запеченной в тесте? Затем можно предложить седло барашка…Высокая красивая молодая брюнетка с густыми черными волосами, к которой он обращался, ласково взяла за руку своего соседа.– Жоффруа, мой дорогой супруг, – прошептала она нежно певучим голосом, в котором проскальзывали легкие ироничные нотки. – Я вас очень прошу, обратите внимание на меню.Метрдотель обратился теперь к спутнику этой красивой дамы:– Господин барон, я предлагал госпоже баронессе де Леско…Но он покорно остановился и ждал заказа до тех пор, пока его клиенты не исчерпали все сюжеты разговора со своими соседями.Барон Жоффруа де Леско обернулся к своей жене и извинился за рассеянность:– Простите меня, Валентина. Я смотрел как раз на тех двух господ, которые только что сели за столик вон там. Не узнаете ли вы знаменитого академика Сорине-Моруа, работы которого по египтологии стали центральным предметом хроники?– В самом деле! Да его сопровождает племянник, морской офицер, о котором я вам говорил… Жан Дерваль…Это ответил молодой доктор Морис Юбер, который три недели назад оказал помощь Жюву и Фандору во время трагических событий в Булони. Он был другом супругов Леско, пригласивших его на обед, но казалось, однако, мало знал их…Морис Юбер закончил фразу:– Я сейчас же пойду и пожму руку моему другу…– Сначала мы выберем обед! – остановил его барон.Господин де Леско был жизнерадостным человеком и отличался крепким здоровьем. На его скулах играл румянец. Густая белая борода, обрамляющая лицо, и седая шевелюра украшали его. Ему перевалило уже за пятьдесят, и он годился в отцы своей жене, такой большой была разница в их годах.Барон произнес:– Итак, доктор, скажите, что вы предпочитаете? Я полагаю, что Шарль предложит нам камбалу?..Чрезвычайно вежливо метрдотель вмешался в разговор:– Я прошу извинения у господина барона, но камбала, это не совсем то, что вам нужно… Я позволил бы себе предложить баронессе небольшую форель, запеченную в тесте.Баронесса в свою очередь прервала его:– А почему бы не заказать омаров а ля термидор, это лучше, по-моему. Что вы об этом думаете, доктор?– Я придерживаюсь вашего мнения, – ответил молодой практикующий врач. И добавил, не спуская с нее глаз: – Я полностью согласен с вами.Метрдотель Шарль позволил себе заметить:– Вы сказали… омары а ля термидор, седло барашка… далее? Я бы предложил господину барону сезонный салат «Лукулл»… Это изысканно вкусно!Уточнив мнение жены и приглашенного на обед доктора, господин Леско одобрил выбор метрдотеля.С видом человека, уверенного в себе, он подчеркнул ногтем то вино на специальной карте вин, которое хотел заказать, полусухое шампанское лучшей марки.В то время как услужливые официанты разносили закуски, барон де Леско напомнил метрдотелю:– Шарль, не забудь сразу же отправить ко мне посыльного.Барон де Леско пригласил в этот вечер отобедать вместе с ними доктора Мориса Юбера. Он выбрал ресторан «Лукулл», где можно было отведать вкусные блюда. А потом, согласно договоренности, они собирались пойти в театр.Парижский сезон был в полном разгаре, и им пришлось заранее заказать в этом модном ресторане уютный столик, защищенный от сквозняков и достаточно удаленный от цыганского оркестра, чтобы слишком громкая музыка не беспокоила их.Барон и баронесса де Леско занимали видное положение в обществе. Их брак, внешне не отличающийся гармонией, был заключен по обоюдному согласию, как утверждали некоторые, но не для того, чтобы объединить два любящих существа, а с целью сохранения интересов огромного состояния. Даже ярые злопыхатели не могли утверждать, что их совместная жизнь не удалась; они, казалось, были взаимно предупредительны, и если барон старался угождать своей жене, то она была очень благодарна ему за чуткость и обходительность.Быть может, только злые языки и намекали, что с недавних пор доктор Морис Юбер состоял с этой парой в более близких, чем следовало бы, отношениях.Но о чем только не судачат люди!Поглощая закуски, барон де Леско, который не только отличался жизнелюбием, но к тому же обладал от природы и завидным аппетитом, обратился к доктору Юберу:– Этот Сорине-Моруа, на которого я вам указал, кажется действительно проявляет к нам интерес…– Да полноте! Почему?– Он с нас глаз не сводит!Тень недовольства пробежала по лицу дворянина. Он произнес холодным насмешливым голосом:– Впрочем, этот педант… прошел через приемные и кухни! Говорят, что он ужасный обжора. Извините, может быть, этот разговор вам неприятен? Не друг ли он вам?– Вовсе нет, – запротестовал Морис Юбер. – Я знаю только, что он дальний родственник мсье Дерваля.– И к тому же, – продолжал барон, – разве имеет значение, какие средства используют в нашу эпоху для достижения карьеры? Сорине-Моруа может насмехаться над моим злословием, его карьера великолепна…С вежливым, но рассеянным вниманием доктор Юбер слушал своего собеседника, но взгляд его был прикован к Валентине.Молодая красивая женщина была особенно обворожительна в этот вечер, а элегантное окружение подчеркивало ее исключительность. Падающие потоки света заставляли искриться драгоценности, которые удивительно оттеняли ее гордую восхитительную красоту; плотно облегающее платье из тонкой материи подчеркивало ее гибкие формы, глубокий вырез позволял увидеть восхитительные плечи и подозревать мраморную грудь.Несомненно, что Юбер был покорен опьяняющим превосходством и очарованием, исходящим от этой женщины.Между тем словоохотливый барон продолжал:– Нечего сказать – хорошенькую карьеру сделал себе этот Сорине-Моруа! Но я считаю, мой дорогой доктор, вам не стоит ему завидовать. Вы уже заведуете клиникой, и это в тридцать пять лет! Ваше состояние увеличивается изо дня в день.И вдруг он добавил с тихим значительным смешком:– Скоро придется подумать о том, чтобы вас женить.Доктор Юбер вздрогнул, однако уклончивая улыбка появилась на его губах, оттененных шелковистыми черными усами.Он запротестовал:– Это не к спеху. У меня еще есть время. К тому же я сомневаюсь, что захочу когда-нибудь жениться.И он с такой страстью посмотрел на Валентину, что если бы молодая женщина заметила, то была бы очень смущена. Но элегантная баронесса в данный момент, казалось, была занята тем, что пила маленькими глотками холодное консоме с томатами, которое ей только что принесли.Между тем барон, продолжая болтать, с трудом удерживался на месте и очень обрадовался, увидев посыльного.– Вот, наконец-то прибыл посыльный, – радостно произнес он.Он быстро написал несколько слов на визитной карточке, затем передал ее груму:– Слушай меня, мальчуган, ты пойдешь и отнесешь это в мой клуб на улицу Руайяль и подождешь ответа, который тотчас же принесешь мне.Посыльный удалился, и барон объяснил жене:– Я послал его заказать ложу в театре «Музыкальный кабачок», где мы сможем, если вы не возражаете, закончить вечер. Там иногда ставят весьма любопытные водевили.Валентина одобрила его план молчаливым кивком головы.Но вдруг она вздрогнула, услышав первые такты мелодии, которую начали исполнять цыгане.Барон, даже не обратив внимания на эмоциональное состояние жены, продолжал один поддерживать разговор:– Не правда ли, этот посыльный приятный мальчик. У него хорошая внешность, и он свободен в обращении. Несомненно, он выполнит наши поручения.Он вновь наклонился к жене:– Как вы считаете, Валентина, подойдет ли мальчик вам, чтобы заменить другого, которого мы уволили.Молодая женщина попыталась улыбнуться и, несмотря на то, что ее мысли витали далеко, произнесла:– Почему бы и нет?.. Конечно, он мне нравится.Барон сделал знак, чтобы позвали метрдотеля.– Шарль, – обратился он к последнему с покровительственным добродушием, – сообщите мне некоторые данные об этом мальчике… Я хотел бы взять его себе.Метрдотель улыбался.– Ваше желание для меня закон: этот мальчик принадлежит вам, – сказал он.В это время доктор Юбер, от глаз которого не укрылось волнение Валентины, не смог сдержаться, чтобы не спросить ее. С тревогой в голосе, но стараясь выглядеть спокойным, он обратился к ней:– Как вы себя чувствуете? Мне показалось, вы побледнели.Валентина действительно стала совершенно белой. Она прекратила есть и, казалось, с нервным возбуждением следила за каждым тактом цыганского оркестра.Мужчины в красных жилетках зажигательно исполняли пьесу, которая становилась популярной в парижских салонах, она носила название «Страстно». Сначала звучала тихая нежная мелодия, выводимая сурдиной, затем из оркестра начал постепенно выделяться быстрый мотив первой скрипки, и потом в стремительных сильных рывках, темп которых то усиливался, то затихал, послышались настоящие жалобы, рыдания, выражаемые музыкой. «Страстно» – это любовь, странная любовь, любовь мучительная.Мелодия оказала на Валентину сильное воздействие.И несмотря на усилия, предпринимаемые молодой баронессой, чтобы сохранить позу холодного равнодушия, она была очень взволнована. Ее грудь нервно поднималась, дыхание стало прерывистым, как будто ей не хватало воздуха.Она улыбалась натянутой улыбкой, относящейся ни к кому в отдельности и ко всем вместе, взгляд ее, блуждающий в бесконечности, машинально остановился вдруг на электрической лампе, сверкающей в углу помещения, справа от музыкантов.Не получив ответа, доктор Юбер прекратил мучить ее вопросами; и его глаза, проницательные глаза врача и, быть может, влюбленного человека, устремились к тонкой нервной элегантной руке баронессы с розовыми миндалевидными ногтями, с длинными изящными пальцами, унизанными кольцами.Доктор рассматривал эту маленькую одухотворенную руку, мышцы которой напряглись, а пальцы медленно сжались. Было ли это следствием рефлекторного движения или произвольно выполненного действия? Доктору показалось, что Валентина взяла лежащую рядом оберточную бумагу из-под хлеба, скомкала ее и зажала в ладони. Юбер подумал, что она, вероятно, отбросила ее в сторону, может быть, уронила.Ничего подобного! Тонкий листок бумаги исчез в руке баронессы, и следа от него не осталось!В этот момент барон де Леско был занят разговором с посыльным, который вернулся, выполнив его задание.– Я уже разговаривал с Шарлем, он хорошего мнения о тебе. Не хочешь ли ты поступить на службу ко мне? – спросил его барон.Затем, не ожидая ответа, и, вероятно, привыкший к тому, что ему никогда не отказывали, добавил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41