Машина, заскрипев тормозами, остановилась у тротуара. Мгновением позже с сиденья водителя спрыгнула Дейл Арден и выкрикнула его имя; она побежала к Флешу и повисла у него на шее.
— Что ты здесь делаешь? — удивленно спросил он.
Через плечо Дейл он видел, как доктор Зарков устало выбирается из машины. Когда старик заметил взгляд Флеша, он глубоко вздохнул и покачал головой.
Дейл, высокая, несколько худощавая, с длинными огненно-рыжими волосами, разжала объятья и отступила назад, надув губы.
— Прекрасное приветствие, — фыркнула она и, не удержавшись, лучисто улыбнулась. — Когда дядя Ханс, — она кивнула на подошедшего Заркова, — сказал мне, что вы снова будете работать вместе, я просто обязана была стать его ассистентом.
Зарков покачал головой.
— На этот раз нет, Дейл, — сказал он. — Тебе надо уехать сейчас же назад, домой.
Она хотела возразить, но что-то в лице Флеша обеспокоило ее.
— Что происходит, Флеш? Уже появились затруднения?
Флеш яростно кивнул и взглянул через парковочную площадку на подъезд терминала.
— Едва я совершил посадку, как обнаружил, что меня уже ждут. Их было двое. И у них опознавательные жетоны ЦОР.
Глаза Дейл расширились, и она с тревогой вгляделась в тень у стены здания.
— Кто они? — спросила она, вновь повернувшись к Флешу. — Что происходит?
— Происходит то, что тебе надо ехать домой, а твой дядя и я исчезнем отсюда. Немедленно.
— Но не без меня, — фыркнула Дейл и обратилась к Заркову. — Да скажи же ему, дядя Ханс!
Зарков был явно встревожен, но кивнул головой:
— Да, дело принимает серьезный оборот. Но все же Дейл должна помогать нам…
Флеш был в ярости. Он схватил Дейл за плечи и посмотрел в ее темно-карие глаза.
— Смотри, дитя мое, два человека уже мертвы. И если бы я прибыл пятью минутами позже, скорее всего и твой дядя и ты были бы убиты.
— Я не дитя! — фыркнула Дейл. Она высвободилась, отбежала к машине и принялась выгружать снаряжение.
— Они не могут быть людьми ЦОР, — сказал Зарков тихим, но уверенным голосом.
— Я тоже так думаю, — сказал Флеш, сердито наблюдая за Дейл. — Но кто же это тогда? И что все это значит?
— Я уверен, что все это люди „Транс Федерации“. Но я, честно говоря, не ожидал, что они так быстро предпримут такие решительные действия.
Зарков выглядел смущенным.
— Я все объясню, когда мы уберемся отсюда.
Флеш кивнул.
— Вы не хотите убедить Дейл отправиться домой?
Зарков лишь сердито покачал головой и усмехнулся:
— Она только что закончила работу по компьютерной психологии. Лучшую в этой области. Она может нам понадобиться.
— Надеюсь, что она не очень будет нам мешать, пробурчал Флеш. Несмотря на это, где-то в глубине души он был рад, что она едет вместе с ними.
Они быстро загрузили ящики, которые привез с собой Зарков, тщательно проверили, не был ли поврежден корпус корабля, и стартовали, взяв курс в соответствии с картой, которая была у ученого.
Флеш сидел в левом кресле и наблюдал за показаниями на экране навигационного пульта. Зарков сидел справа и скармливал Охранительнице данные о „Доброй Надежде“, а Дейл, все еще в ярости, сидела молча, пристегнувшись к противоперегрузочному креслу позади них.
Они вышли на орбиту в пятистах километрах над берегом Австралии. Зарков передал короткое сообщение на базу Омаха, где описал происшествие в терминале космопорта обеспокоенному генералу Баренсу, ответственному за операцию.
— Вы объяснили ситуацию полковнику Гордону? — спросил генерал.
— Сейчас я это сделаю, — сказал Зарков. — Я думаю, намерения „Транс Фед“ теперь ясны вам.
— Да, — горько подтвердил генерал. Он отвернулся от камеры и что-то негромко сказал кому-то, находящемуся вне поля обзора телекамеры. И тут же обернулся. Проклятье, мы ничего не можем поделать с этим. Ничего, пока у нас не будет конкретных доказательств. Министр Хольсен здесь, у меня, и он просит соблюдать особенную осторожность. „Транс Фед“ выслала команду наблюдателей. Они должны наблюдать за тем, что они называют „вложением ее капитала“. Если мы будем открыто враждовать с людьми „Транс Федерации“, то окажемся в весьма затруднительном положении.
Флеш передвинул рычажок так, чтобы видеть беседующих. Картинка на экране видеофона Барнеса разделилась на две половинки.
— Можете ли вы мне сказать, каким краем эта история касается меня? — спросил Флеш генерала.
Барнес удивленно посмотрел на него.
— Я предоставил информировать вас доктору Заркову, полковник. Но мои инструкции действительны и для вас. Будьте осторожны. В данной ситуации мы никому не должны наступать на мозоли.
— Почему? — хмыкнул Флеш. Политика не была его делом.
— Потому, что так звучит приказ для вас, полковник, — проревел генерал, подчеркивая звание Флеша. — В данное время у „Транс Фед“ есть вполне законные притязания на „Добрую Надежду“. Мы же… — он отвлекся. — Что, черт побери, все же там произошло…
Флеш услышал злорадное хихиканье из кресла позади него.
— Да, сэр, — твердо сказал он, пожал плечами и снова переключил экран на Заркова.
Зарков тут же закончил разговор. Несколько мгновений он смотрел на навигационный пульт, потом повернулся в своем кресле, чтобы взглянуть на Флеша.
— У нас есть еще минут пять, пока мы не подошли к „Доброй Надежде“. Итак, я коротко изложу вам суть дела. Позднее вы сможете посмотреть ленты, которые я захватил с собой. У меня есть также строительные чертежи „Доброй Надежды“; их откопали в Центральном Историческом архиве, хотя сохранилось не так-то и много.
– „Добрая Надежда“ — это какой-то допотопный корабль? Корабль, на который претендует „Транс Фед“?
Зарков кивнул:
— Это исследовательский корабль, покинувший околоземную орбиту двести лет назад.
Флеш присвистнул и взглянул на экран, который автоматически затемнился, когда корабль повернулся к слепящему свету Солнца.
— У него атомный двигатель. Никаких генераторов антигравитации. Никакой Охранительницы. И криогенные анабиозные камеры.
— Совершенно верно, Флеш.
— А теперь он вернулся. Что с экипажем и пассажирами?
— Грузовик „Транс Федерации“ на обратном пути с Бета Кита принял их автоматический сигнал бедствия. Экипаж грузовика произвел маневр сближения и попытался установить с ними контакт, но не получил никакого ответа. Когда они поняли, что это очень старый корабль и на борту, по-видимому, нет ничего живого или никого бодрствующего, они взяли его на буксир.
— Станция Ганимеда отправила его в гиперпункт „Плутон“, конфисковала и переправила его на земную орбиту, поставив на карантин.
— Верно. А теперь „Транс Федерация“ хочет снова заиметь его.
— Почему? — озадаченно спросил Флеш. — Я ожидал, что „Федерация“ просто хочет получить вознаграждение за буксировку и другие хлопоты. Ведь на этом она может заработать чертовски много денег, много больше, чем при обычном спасении судна. И почему же тогда эти люди пытались убить меня?
— Разве вы этого не понимаете? — вопросом на вопрос ответил Зарков.
— Атомные двигатели не могут быть очень ценными. А если на корабле нет никакого груза… — Флеш осекся, увидев странное выражение лица Заркова.
— Спасение, буксировка — все это ерунда, Флеш, мягко сказал Зарков. — Старый металл.
— Действительно, это же смешно, — подхватил Флеш.
— Только не в случае с этим кораблем. Длина его ребра более трех километров, а масса более ста миллионов тонн.
Флеш некоторое время смотрел на своего старого учителя, прежде чем заметил, что его собственный рот широко открыт.
— Боже мой, — простонал он. Потом покачал головой. — А что с экипажем и пассажирами?
— Двести лет назад на „Доброй Надежде“ отправились сто пятьдесят восемь человек. Зондирование показало биологическую массу, примерно соответствующую этому количеству людей. Они должны находиться в состоянии анабиоза, как это и задумывалось тогда.
— В таком случае вопрос собственности, который так волнует „Транс Фед“, не имеет никакого смысла. Экипаж и пассажиры являются владельцами этого корабля, так же, как это обстоит и с другими исследовательскими кораблями. Это соответствует решениям правительства в подобных ситуациях. Оно не ожидало, что этот корабль когда-нибудь вернется и поэтому как бы передало его экипажу.
— Весьма вероятно, что они все мертвы, — заметил Зарков.
— И какова же эта вероятность? — спросил Флеш.
Он почуствовал, как холодок пробежал у него по спине.
— Может быть, на борту никого нет. Поэтому меня и вызвали. Мне сказали, что у Федерации нет техника, который смог бы разобраться в столь сложной механике и электронике, как на „Доброй Надежде“. С тех пор как биоэлектроника и магнетроника стали обычным делом, электроника превратилась в забытое искусство. Это стало такой же сложной задачей, как, например, изготовление каменного топора для техников „Доброй Надежды“. Они-то обучались электронике. И, конечно, перепортили бы груду камней, прежде чем им удалось бы изготовить топор, не уступающий изделиям дикарей. Если бы вообще удалось.
— А зачем вызвали меня? — вопрос давно вертелся у Флеша на языке, хотя он уже знал, каков будет ответ.
— По двум причинам, — сказал Зарков и тяжело вздохнул. — Во-первых, потому что знаю — это вызовет гнев „Транс Фед“. А во-вторых… — он на мгновение заколебался. — А во-вторых, это не более чем интуитивное решение. Предчувствие, предсказанное сложной ситуацией.
Флеш промолчал. Он терпеливо ждал, пока старик, казавшийся старше и утомленнее, чем когда-либо прежде, продолжит.
— Превышение первоначальной массы „Доброй Надежды“ оценивается в одну десятую процента. Сенсоры показывают, что избыточная масса находится в районе двигателя.
— Значит, „Транс Фед“ уже побывала на борту. Каким-то образом она успела это сделать. Они втягивают нас в свою игру, — задумчиво, как бы про себя произнес Флеш.
Дейл нагнулась вперед и вмешалась в разговор:
— Или это, или „Добрая Надежда“ за эти двести лет совершила посадку на одной из планет и взяла на борт нечто, что и составило добавочную массу.
Флеш повернулся в своем кресле и посмотрел на нее.
„Если это действительно так, — подумал он, — не может ли быть правдой и то, что экипаж и пассажиры на самом деле мертвы?“ Прогудел сигнал предупреждения. Флеш повернулся, чтобы отключить его, однако его рука на мгновение зависла над кнопкой, вздрогнула, а сам он изумленно уставился на обзорный экран.
Огромный корабль, если его можно так назвать, сделанный руками человека, висел прямо перед ними на ярком фоне звезд. Он медленно поворачивался вокруг своей оси, и пылающий свет Солнца, переливаясь, отражался от миллионов граней и ребер. Словно огромный бриллиант вращался перед ними. Вид был одновременно и жутким, и прекрасным.
Флеш наконец нажал на кнопку, предупреждающий сигнал смолк, и он включил оперативную связь.
— Говорит „Неустрашимый“ — доложил он. — Освободите канал Охранительнице и передайте ей управление.
Флеш пощелкал соответствующими переключателями на пульте управления, установив прямую связь между бортовой Охранительницей и компьютером военного командного поста, который направил корабль к карантинной станции, находившейся на повернутой к солнцу стороне „Доброй Надежды“.
— Доктор Зарков с вами? — проревел динамик.
Зарков включил свой коммуникатор.
— Зарков на связи.
— Доброе утро, доктор. Согласно полученным мною указаниям, я должна оказывать вам любую возможную помощь и воздерживаться от нее, если вы этого пожелаете.
— Положение изменилось?
— Нет. Мы больше ничего не предпринимали, только искали признаки жизни и экранировали аварийный сигнал, чтобы не вносить путаницу на главных навигационных частотах.
— Тогда ваши люди должны держаться подальше от… — начал Зарков, но в их разговор внезапно вмешались: — ФМС „Неустрашимый“, это „Транс Фед Исключительная“. Отель „Дельта Эко“. Мы просим разрешения отправить нашего человека сопровождать вас.
Флеш сердито потянулся к коммуникатору, однако Зарков сделал ему знак не вмешиваться.
– „Транс Фед Исключительная“. Говорит доктор Зарков. Мы ценим это и счастливы, что ваш человек присоединится к нам.
— Мы рады, что вы согласны с нашим предложением, доктор. Сейчас мы проведем маневр стыковки.
— Я надеюсь, что с этой секунды вы берете на себя полную ответственность за то, чтобы все системы работали безупречно. Особенно, если мы найдем на борту людей, оставшихся в живых.
— Мы вас не понимаем, доктор. Что вы под этим подразумеваете?
— Я просто имею в виду то, „Транс Фед Исключительная“, что вы, если что-то пойдет не так и системы жизнеобеспечения откажут, возьмете на себя полную ответственность за все случаи смерти.
— Там не обнаружено ничего живого.
— Может быть, — сказал Зарков с легкой усмешкой. — Несмотря на это, я официально настаиваю на том, чтобы „Транс Федерация“ взяла на себя такую ответственность.
В течение нескольких секунд царила мертвая тишина, затем представитель Компании снова вышел на их частоту.
– „Транс Фед“ будет держаться в отдалении, но мы будем наблюдать. Итак, мы подготавливаем сенсорную систему для наблюдения за вами.
Зарков отключил коммуникатор.
— Выродки, — сказал он полушепотом.
Флеш впервые услышал, как ругается его друг. Он был поражен. Зарков всегда был терпеливым, вежливым человеком, редко говорившим кому-нибудь грубое слово, если вообще когда-нибудь он говорил подобное. Тем более странным было слышать от него сейчас такие не свойственные ему выражения.
— Сто пятьдесят восемь мужчин и женщин — и, конечно, дети там внутри, может быть, мертвы, а эти стервятники из „Транс Фед“ только и думают о защите своих прав, — возбужденно произнес Зарков.
Он смотрел на обзорный экран, теперь полностью закрытый гигантской массой „Доброй Надежды“.
— Это одна из первых попыток человека достичь звезд. Боже мой, лететь на таком корабле к звездам — все равно, что отправиться к Марсу на древнем паруснике. Шансы на успех примерно те же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53