Находясь под этим впечатлением, он весьма решительно спросил:— Что вам понадобилось здесь, сэр?— Ужин готов, сэр, — немедленно последовал ответ.— Вы только что явились сюда, сэр? — осведомился мистер Тапмен, пронизывая его взглядом.— Только что, — ответил жирный парень.Мистер Тапмен еще раз посмотрел на него очень пристально, но тот и глазом не моргнул, ни один мускул на его лице не дрогнул.Мистер Тапмен взял под руку незамужнюю тетушку и направился к дому, жирный парень следовал за ними.— Он ничего не заметил! — шепнул мистер Тапмен.— Ничего, — отозвалась незамужняя тетушка.Сзади раздался какой-то звук, напоминающий приглушенное хихиканье. Мистер Тапмен быстро оглянулся. Нет, это не мог быть жирный парень, на его физиономии не было и признака веселья, да и вообще весь его облик ничего, кроме упитанности, не обнаруживал.— Должно быть, он крепко спал, — прошептал мистер Тапмен.— Я в этом нимало не сомневаюсь, — ответила незамужняя тетушка.Оба весело засмеялись.Мистер Тапмен ошибся. Жирный парень на этот раз не спал. Он бодрствовал, бодрствовал в полной мере и видел все, что происходило.За ужином никто не пробовал завязать общую беседу. Старая леди ушла спать. Изабелла Уордль всецело посвятила себя мистеру Трандлю, внимание незамужней тетушки было сосредоточено на мистере Тапмене, а мысли Эмили, казалось, заняты были каким-то далеким предметом, — быть может, они не покидали отсутствующего мистера Снодграсса.Пробило одиннадцать часов, двенадцать, час, а джентльмены не возвращались. На всех лицах отражалась тревога. Что, если их подстерегли и ограбили? Не послать ли людей с фонарями по всем дорогам, какими они могли возвращаться домой? Или, быть может, они… Вот они! Почему они так запоздали? Чужой голос к тому же! Кто это может быть! Все бросились в кухню, куда ввалились гуляки, и подлинное положение дел немедленно выяснилось.Мистер Пиквик, засунув руки в карманы и сдвинув шляпу на левый глаз, стоял, прислонившись к буфету, покачивал из стороны в сторону головой и непрерывно расточал самые ласковые и благосклонные улыбки без всякой видимой причины или повода; старый мистер Уордль с пылающим лицом пожимал руку незнакомому джентльмену, бормоча заверения в вечной дружбе; мистер Уинкль, прислонившись к футляру часов с недельным заводом, слабым голосом призывал кару на голову любого члена семьи, который намекнет на то, что ему не худо бы лечь спать, а мистер Снодграсс опустился на стул, и каждая черта его выразительного лица выдавала самую глубокую и безнадежную печаль, какую только может вообразить человеческий ум.— Что случилось? — осведомились три леди.— Ничего не случилось, — ответил мистер Пиквик. Мы… мы… в порядке. Слышите, Уордль, мы в порядке, да?Ну, еще бы, — отозвался веселый хозяин. — Дорогие мои, вот мой друг мистер Джингль… друг мистера Пиквика, мистер Джингль, случайная встреча… маленький визит.— Сэр, с мистером Снодграссом что-то случилось? — тревожно осведомилась Эмили.— Ничего не случилось, сударыня, — ответил незнакомец. — Обед у крикетистов — чудесная компания — превосходные песни — старый портвейн — кларет — хорошо — весьма хорошо — вино, сударыня, — вино.— Вовсе не вино, — прерывающимся голосом пробормотал мистер Снодграсс, — это семга. (Почему-то в таких случаях вино никогда не бывает виновато.)— Не лучше ли им лечь в постель, сударыня? — спросила Эмма. — Двое слуг отведут джентльменов наверх.— Я спать не лягу, — твердо сказал мистер Уинкль.— Ни один живой человек меня не поведет, — решительно заявил мистер Пиквик все с тою же улыбкой.— Ура! — слабо выкрикнул мистер Уинкль.— Ура! — отозвался мистер Пиквик и, сняв шляпу, бросил ее на пол, а затем словно рехнулся и швырнул очки на середину кухни. После такой остроумной выходки он от души расхохотался.— Разопьем… еще… бутылочку… — провозгласил мистер Уинкль, начав очень громко, а кончив чуть слышно. Голова его свесилась на грудь, и, бормоча свое непреложное решение не ложиться спать, а также кровожадно сожалея о том, что утром не «покончил со старым Тапменом», он погрузился в сон и в таком состоянии был доставлен в свою комнату двумя молодыми великанами, действовавшими под личным надзором жирного парня, чьим заботам доверил свою особу и мистер Снодграсс.Мистер Пиквик принял предложенную ему мистером Тапменом руку и мирно удалился, улыбаясь благодушнее, чем когда бы то ни было; мистер Уордль, трогательно распрощавшись со всей семьей, словно ему предстояло немедленно идти на казнь, удостоил мистера Трандля чести проводить его наверх и вышел, тщетно пытаясь сохранить вид внушительный и торжественный.— Какая неприличная сцена! — промолвила незамужняя тетушка.— Отвратительная! — воскликнули обе юные леди.— Ужасно — ужасно! — подхватил с глубокомысленной миной мистер Джингль; своих товарищей он опередил примерно на полторы бутылки. — Тяжелое зрелище — весьма!— Какой любезный мужчина! — шепнула мистеру Тапмену незамужняя тетушка.— И недурен собой! — добавила Эмили Уордль.— О, несомненно! — согласилась незамужняя тетушка.Мистер Тапмен вспомнил рочестерскую вдову, и его душою овладела тревога. Последовавший затем получасовой разговор отнюдь не мог успокоить его смятенный дух. Новый гость оказался весьма словоохотливым и рассказал почти столько же анекдотов, сколько отпустил комплиментов. Мистер Тапмен чувствовал: по мере того как растет популярность Джингля, он (Тапмен) все дальше отступает в тень. Смех его звучал принужденно, веселость была притворной; и, когда, наконец, пылающая его голова опустилась на подушку, он испытал злорадное наслаждение, подумав о том, как приятно было бы зажать в этот момент голову Джингля между периной и матрацем.На следующее утро неутомимый незнакомец встал рано, и, в то время как его спутники, обессиленные ночным кутежом, еще покоились в постели, он весьма успешно старался поддержать за завтраком веселое расположение духа. Его попытка оказалась столь удачной, что даже старая глухая леди потребовала, чтобы две-три лучших его остроты были ей сообщены в слуховой рожок, и снисходительно поведала незамужней тетушке, что «он (Джингль) сущий повеса». Это мнение целиком разделяли все присутствовавшие члены ее семьи.Ясным летним утром старая леди имела обыкновение удаляться в беседку, в которой отличился мистер Тапмен; ее прогулка совершалась следующим образом: прежде всего жирный парень снимал с гвоздя за дверью, ведущей в спальню старой леди, плотный черный атласный чепец, теплый бумажный платок и толстую палку с массивной ручкой; затем старая леди не спеша надевала чепец и платок, опиралась одной рукой на палку, а другой — на плечо жирного парня, и медленно шла в беседку, где жирный парень предоставлял ей наслаждаться в уединении свежим воздухом в течение получаса, а по прошествии этого срока возвращался и вел ее домой.Старая леди была очень аккуратна и очень пунктуальна, и так как эта церемония, вот уже три года, повторялась каждое лето без малейшего уклонения от установленной формы, то она немало удивилась, заметив в это утро, что жирный парень, вместо того чтобы покинуть беседку, отошел на несколько шагов, внимательно осмотрелся по сторонам и приблизился к ней с величайшими предосторожностями и с видом крайне таинственным.Старая леди была пуглива — как и большинство старых леди, — и в первую минуту у нее мелькнула мысль, что разбухший парень хочет нанести ей какое-нибудь тяжелое повреждение в надежде завладеть ее наличными деньгами. Она готова была крикнуть, позвать на помощь, но старость и недуги давно уже лишили ее возможности кричать, поэтому за каждым его движением она следила с глубоким ужасом, который отнюдь не уменьшился, когда он подошел к ней вплотную и заорал в ухо взволнованным и, как почудилось ей, угрожающим голосом:— Хозяйка!Случилось так, что в этот самый момент мистер Джингль прогуливался по саду неподалеку от беседки. Он услышал возглас; «Хозяйка!» — и остановился, чтобы послушать, что будет дальше. У него было три основания поступить так. Во-первых, он был любопытен, а делать ему было нечего, во-вторых, он не отличался щепетильностью, и, в-третьих (и последних), его заслоняли цветущие кусты. Итак, он стоял и слушал.— Хозяйка! — орал жирный парень.— В чем дело, Джо? — дрожа, спросила старая леди. — Право же, Джо, для тебя я была хорошей хозяйкой. Кроме добра, ты ничего от меня не видел. Тебя никогда не заставляли слишком много работать, и всегда ты ел досыта.Этот последний довод затронул самую чувствительную струну в сердце жирного парня. Казалось, он был растроган и с чувством сказал:— Да, это я знаю.— Ну, так что же ты от меня хочешь? — приободрившись, спросила старая леди.— Я хочу, чтобы у вас мурашки по спине забегали, — ответил жирный парень.Такая манера проявлять благодарность казалась весьма жестокой, а так как старая леди в точности не знала, каким путем можно добиться подобного результата, то ее опасения вернулись.— Как вы думаете, что я видел вчера вечером в этой самой беседке? — осведомился парень.— Господи помилуй! Что же ты видел? — воскликнула старая леди, встревоженная торжественным тоном дородного юноши.— Чужой джентльмен — тот, у которого рука повреждена, — целовал и обнимал…— Кого, Джо? Надеюсь, не служанку?— Хуже! — заорал жирный парень в ухо старой леди.— Неужели одну из моих внучек?— Хуже!— Неужели еще хуже, Джо? — спросила старая леди, считая, что она дошла до крайнего предела злодейства. Кто же это был, Джо? Я должна знать.Жирный парень опасливо огляделся по сторонам и, закончив свой обзор, прокричал в ухо старой леди:— Мисс Рейчел!— Что?! — взвизгнула старая леди. — Говори громче!— Мисс Рейчел! — заревел жирный парень.— Моя дочь?В подтверждение своих слов парень несколько раз кивнул, и его жирные щеки затрепетали, как бланманже.— И она это допустила! — воскликнула старая леди.Жирный парень, ухмыляясь, прокричал:— Я видел, как она сама его целовала. Если бы мистер Джингль из своего укромного уголка увидел, с какой физиономией выслушала это сообщение старая леди, весьма возможно, что неудержимый взрыв хохота выдал бы его присутствие в непосредственной близости к беседке. Он внимательно слушал. До него долетели отрывки гневных фраз, вроде: «Без моего разрешения!», «В ее годы!», «Несчастная я старуха!», «Могла бы подождать моей смерти», а затем он услышал, как заскрипели по песку башмаки жирного парня, когда тот удалялся, оставив старую леди в одиночестве.Быть может, такое совпадение покажется поразительным, но факт остается фактом: накануне вечером, через пять минут после прибытия в Менор Фарм, мистер Джингль решил, не мешкая, повести осаду сердца незамужней тетушки. У него хватило наблюдательности наметить, что его развязные манеры отнюдь не были не приятны прекрасному объекту задуманной атаки, и он не без основания подозревал, что леди обладает качеством, наиболее желанным, — располагает маленьким независимым состоянием. Он мгновенно уловил настоятельную необходимость тем или иным способом вытеснить соперника и решил приступить безотлагательно к действиям, направленным для достижения этой цели. Фильдинг говорит, что мужчина — огонь, а женщина — пучок пеньки, и князь тьмы их соединяет. Мистер Джингль знал, что для незамужних теток молодые люди то же, что для пороха — зажженный газ, и решил, не теряя времени. произвести взрыв.Обдумывая это важное решение, он выбрался из засады и под прикрытием вышеупомянутых кустов приблизился к дому. Казалось, фортуна намерена была покровительствовать его замыслу. Издали он увидел, что мистер Тапмен вместе с другими джентльменами вышел из сада через боковую калитку, а юные леди, как было ему известно, позавтракав, ушли из дому. Путь был свободен.Дверь в гостиную была полуоткрыта. Он заглянул туда. Незамужняя тетушка занималась вязаньем. Он кашлянул; она подняла взор и улыбнулась. Нерешительность была несвойственна характеру мистера Альфреда Джингля. Он таинственно приложил палец к губам, вошел и закрыл дверь.— Мисс Уордль, — с притворной серьезностью начал мистер Джингль, простите вторжение — краткое знакомство — нет времени для церемоний — все открыто.— Сэр! — воскликнула незамужняя тетушка, изумленная этим неожиданным появлением и опасаясь, не сошел ли он с ума.— Тише, — театральным шепотом произнес мистер Джннгль, — здоровенный парень — лицо, как булка, — глаза круглые — каналья!Тут он выразительно покачал головой, а незамужняя тетушка затрепетала от волнения.— Вы, кажется, намекаете на Джозефа, сэр? — спросила она, стараясь сохранить невозмутимый вид.— Да, сударыня. — черт бы побрал этого Джо! — предатель, собака Джо! — рассказал старой леди — старая леди в бешенстве — в диком — в ярости — вне себя — беседка — Тапмен — поцелуи и объятия — и всякое такое — э, сударыня, — э?— Мистер Джингль, — сказала незамужняя тетушка, — если вы, сэр, явились сюда для того, чтобы меня оскорблять…— Отнюдь — нимало, — нагло возразил мистер Джингль, — случайно подслушал — пришел предупредить об опасности — предложить услуги — предотвратить скандал. Все равно — считайте оскорблением — ухожу.И он повернулся, словно собираясь привести угрозу в исполнение.— Что же мне делать? — заливаясь слезами, воскликнула бедная старая дева. — Брат придет в бешенство.— Несомненно, — приостановившись, сказал мистер Джингль, — в неистовство…— О мистер Джингль, что мне сказать? — воскликнула незамужняя тетушка, вторично отдавшись приступу отчаяния.— Скажите, что это ему приснилось, — спокойно ответил мистер Джингль.Луч утешения проник в душу незамужней тетушки, когда она услышала этот совет.Мистер Джингль заметил это и воспользовался благоприятным моментом.— Вздор! — легче легкого — шалопай мальчишка — очаровательная женщина — толстого мальчишку высекут — вам поверят — конец делу — все уладилось.Возможность ли избежать последствий неудобного разоблачения восхитила старую деву, или страдании потеряли свою остроту, когда ее назвали «очаровательной женщиной», этого мы не знаем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20