Все те, о ком ты говоришь, никогда не покидают город, пока не приходит их время отплывать на юг. Знаешь, что бы с вами было, если бы ваши старики умерли в пути?
— Нас бы продали в рабство.
— Верно. Часть этих детей, подобранных по дороге, работорговцы обязаны отдать в Голорот. Они не хотят, чтобы их видели, поэтому гонят детей по ночам, а последний отрезок пути преодолевают на плоту. Задержитесь здесь дотемна и сами убедитесь. Только я бы на вашем месте не стал этого делать, а то могут и вас забрать в Голорот.
Таль поймал взгляд Тильи и вопросительно поднял брови. Она кивнула в ответ. Девочка была готова на все, лишь бы снова быть с Миной.
— Сколько вы возьмете за то, чтобы немного присмотреть за нашей лошадью? — спросил Таль.
— Пять дринов, и это только потому, что вы мне нравитесь.
— Чепуха! — бойко возразил Таль. — У нее огромная выносливость.
— И капризный нрав в придачу. Послушайте, через три дня я отправляюсь в Рамрам. Если вы успеете ее забрать, то заплатите мне только за корм, который она съест. А если не успеете, то я продаю ее на рынке за свою цену.
Таль опять посмотрел на Тилью, и она кивнула.
— Хорошо, — сказал Таль. — Мы согласны.
— Вы действительно собираетесь сделать то, что задумали?
— Не спрашивайте.
— Сумасшедшие, — сказал торговец, беря Калико под уздцы.
Много дней подряд Калико уныло брела на юг, изнывая от жары, усталости, непривычной пищи и виня во всем Тилью. Но сейчас, поняв, что ее хотят разлучить с хозяйкой, она издала жалобное ржание и рванула поводья. Однако торговец привык к норовистым животным и силой увел ее. Одинокое, испуганное ржание разрывало сердце Тильи на части. Она никогда не думала, что так любит Калико. Тилья понимала, что Калико меньше любой другой лошади на свете заслуживает любви, но та была последней ниточкой, связывающей ее с Вудбурном, и теперь эта ниточка оборвалась.
Голорот был построен из грязи, на которой стоял. Расположившись на высоком берегу Великой реки, Тилья и Таль видели, как огромные плоты сплавлялись вниз по течению. Каждый из них состоял из множества маленьких плотов, связанных вместе. Ближе к городу их разъединяли и гнали по узкому каналу к специальным водным воротам.
Вдалеке, на южной пристани Голорота, выстроилась очередь стариков. Один за другим плоты подплывали к молу, на них садились несколько человек и уносились вниз по течению, чтобы умереть за пределами Империи. Бесконечная цепочка плотов скрывалась за южным горизонтом.
На Таля с Тильей никто не обращал внимания. Рядом с ними стояли другие дети в надежде в последний раз увидеть своих родных хотя бы издалека.
— Голорот — маленький город, — заметил Таль. — Их не могут держать там долго, иначе на всех не хватило бы места.
— Через сутки они уходят, — сказала женщина, продававшая сладости поблизости. — Когда ваши вошли в город?
— Около часа назад, — ответил Таль.
— Значит, завтра примерно в это время они отплывут. Может, немного раньше. Сейчас не очень много людей. Если вы хотите их дождаться, то вам придется здесь переночевать, и вас заедят комары. Я могу продать вам отпугивающую мазь. Пять дринов.
Таль поторговался и купил маленькую плошку за четыре дрина.
— А где наши бабушка и дедушка будут спать? — спросил он.
— В одном из бараков — в них влезает человек двести. Не беспокойтесь, с ними неплохо обращаются. Сегодня им дадут ужин, а утром — завтрак и в питье подмешают маковый сок, так что они уже не будут осознавать, что с ними происходит.
Тилья слушала с возрастающей тревогой. Мина и Альнор проникли в Голорот, чтобы найти Фахиля и как-то вернуться назад. Они не должны отплыть на юг. Но если они будут под воздействием макового сока? Она посмотрела на Таля. Бледный от беспокойства, он поймал ее взгляд. Они поняли друг друга без слов. Нужно любой ценой попасть в Голорот. Сегодня.
— Еда нам тоже понадобится, — сказал он торговке.
Ночной воздух был тяжелым, липким и жарким. Луна еще не взошла. Тилья и Таль, намазавшись пахучей мазью от насекомых, лежали неподалеку от канала, по которому в город проплывали плоты.
После заката они озарились оранжевым светом факелов. Большие плоты, как и днем, разъединяли на много маленьких, но теперь их грузили разной поклажей — тюками, корзинами с едой и зловонными гробами тех, кто умер в пути.
Потом проплыл плот, на котором теснились около тридцати детей. С молчаливым безразличием они ждали, пока торговец пересчитал их, отобрал троих и пересадил на маленький плот, идущий по каналу в город Смерти.
— Идем, — прошептал Таль, но Тилья была уже на ногах.
Они прокрались к самой воде и прыгнули на последний плот. Он сильно качнулся, но выровнялся. Тилья и Таль проползли на корму и сели позади троих детей. Те равнодушно посмотрели на них и снова уставились в темноту.
— Не бойтесь, — сказал Таль. — Мы просто немного опоздали.
Дети ничего не ответили. Приближались желтые пятна факелов, освещающих водные ворота города Смерти.
В Голороте не было магии, никакой. Таль почувствовал ее отсутствие, как только они проплыли под аркой ворот. Тилья поняла чуть позже — с тех самых пор, как они прошли сквозь лес и очутились в Империи, что-то в ней постоянно оказывало сопротивление магии, бушующей вокруг, а теперь это «что-то» могло расслабиться.
Их высадили с плота и повели по темной улице между глухими стенами двух длинных зданий. Впереди шел человек с факелом, еще один замыкал шествие. Тилья была так поражена своим открытием, что, забыв осторожность, громко сказала:
— Таль, ты прав, здесь нет никакой магии!
Мальчик бросил на нее предостерегающий взгляд, но замыкающий уже услышал.
— Ты не ошиблась, — дружелюбно сказал он. — Это самое защищенное место в Империи.
— И вы не боитесь об этом говорить? — быстро спросил Таль.
— А чего нам здесь бояться? У смерти есть свои преимущества. Ни магии, ни Наблюдателей… Разве вы еще не поняли? Мы за пределами Империи. Здесь можно спокойно умереть, не заплатив ни единого дрина.
— Значит, Голорот защищен от Империи? — спросил Таль. — Я не понимаю…
— И не должен понимать, — хихикнул замыкающий, который был явно не прочь поболтать. — Похоже, ты, парень, не дурак. Ты, должно быть, задумывался, как дорого обходится Империи все это — бесплатные постоялые дворы, проводники, плоты, штук по двести за день, еда и все прочее. А Император не получает в виде налогов ни гроша со всего этого. Странно, правда?
— Очень, — согласился Таль. — Я уже ломал себе над этим голову. Он бы не стал тратить деньги просто так.
— Верно. А задумывался ли ты когда-нибудь, откуда берется вся магия? Из нас самих, вот откуда. Немного магии есть в каждом. Всю жизнь она оседает на нас, как пыль, и опять уходит в воздух, когда мы умираем. Некоторые умеют использовать ее, они становятся магами, но большинство людей этого просто не замечают. Во мне ее не очень много, потому что я с детства живу в Голороте. Но те, кто пришел сюда умирать, годами жили в Империи, и они до краев наполнены магией. Заметили, как она носится вокруг стен снаружи?
— Конечно, — сказал Таль. — Она чуть не сбила нас с ног.
— Это потому, что старики начинают терять магию, как только приближаются к городу. Наблюдатели в Талаке следят за тем, чтобы она выдувалась в океан. Но это лишь малая толика того, что высвобождается из людей, когда они умирают. Только представьте себе, что бы было, окажись столько свободной магии в Империи! Если бы я вдруг решил стать великим магом, то где бы я пополнял свои запасы магии? Конечно, какая-то ее часть витает в воздухе, но ее мало для серьезного дела, да и хлопотно собирать. Если мне нужен быстрый результат, то придется забрать магию у кого-то другого, и самое подходящее время — когда этот кто-то умирает и выпускает ее. А теперь представим, что я не маг, а Император и мне совсем не нравится, что волшебники повсеместно становятся более могущественными, чем я. Тогда я устанавливаю законы против магии и нанимаю Наблюдателей. Но больше всего я забочусь о том, чтобы люди не умирали без моего ведома, если только они не докажут мне, что у них достаточно денег и они могут магически защитить свой смертный одр. А если деньги у них есть, то почему бы не потребовать налог на смерть? Лишняя подать никогда не помешает. А для всех остальных я строю город Смерти, откуда вся свободная магия уносится в океан. Фьюгон Пятый, наверное, был в восторге от своей идеи…
Тилья изо всех сил старалась слушать внимательно, но ее мысли были далеко. Как найти Мину и Альнора? Где Фахиль? Что будет, когда Мина обратится к Акстриг в этом защищенном городе?
— Однако многие старики умирают, не успев оказаться на плоту, — продолжал рассказчик. — Поэтому в Голороте болталось много волшебников, собирающих освобождающуюся магию. И Фьюгон Пятый решил, что это место должно быть хорошо защищено. Еще он окружил магической защитой все постоялые дворы по пути, на случай если кто-нибудь умрет в дороге. Но Император не хочет, чтобы об этом знали, потому что власть держится на вере людей в его всемогущество. А на самом деле от него ничего не зависит.
— Вот оно что! — изумленно воскликнул Таль. — А почему…
— Хватит с тебя пока и этого, сынок, — перебил его замыкающий. — Мы пришли. Здесь ты узнаешь еще много нового. Ты в Голороте навсегда.
Они миновали бараки с высокими глухими стенами и очутились на площади, окруженной низкими зданиями. Здесь их ждали несколько женщин. Человек, шедший впереди, остановился и собрал вокруг себя детей.
— Ну вот вы и дома, мои юные друзья, — ласково сказал он. — Вам пришлось нелегко, но мы все через это прошли. Мы знаем, каково это, и попытаемся сделать все от нас зависящее, чтобы вам было хорошо. Эти женщины устроят вас на ночлег, а утром…
Вдруг он осекся и замер. Все факелы на площади разом потухли. Таль упал как подкошенный. Откуда-то послышались крики, вопли и оглушительный грохот. Через несколько секунд воцарилась полнейшая тишина и темнота. Когда Тилья попыталась поднять Таля, он застонал и пошевелился.
Тилья почувствовала, что защитная броня Голорота сломлена и магия хлынула в город.
— Что произошло? — слабо спросил Таль.
— Наверное, Мина использовала Акстриг.
— Да… Я почувствовал то же, что в комнате Лананет, только сильнее…
— Они должны быть в одном из бараков. Грохотало где-то там. Держи меня за руку.
На фоне звездного неба выделялась изломанная линия крыш бараков, но под ногами ничего не было видно. Ничто не подсказывало им, где разместили Мину и Альнора.
— Попробуй отпустить меня, — предложил Таль. — Наверное, я почувствую, где они.
Тилья свободной рукой взяла его за ворот. Потом они осторожно разъединили пальцы.
В ту же секунду Таль замер и перестал дышать. Она схватила его за руку, он сделал несколько судорожных вздохов и смог пошевелиться.
— Туда, — он махнул рукой направо.
Они подошли к бараку. Часть крыши и одна стена обвалились. Пахло известкой. Крепко держась за руки, дети пробрались через развалины внутрь. На матрасах неподвижно и безмолвно лежали люди.
Несмотря на прикосновение Тильи, защищающее от магии, Таль двигался так, словно боролся с ураганным ветром. Тилья ничего не чувствовала. Он медленно подвел девочку к центру барака и потянул ее руку к полу. Пальцы Тильи нащупали Акстриг. Как только она подняла ложку и сунула за пазуху, Таль облегченно вздохнул.
— Так уже лучше, — сказал он. — Но не отпускай мою руку — вокруг еще полно свободной магии.
Люди в темноте застонали и зашевелились. Тилья услышала знакомое ворчание.
— Мина! Как ты?..
— Сейчас приду в себя… Я же говорила, что это еще не конец — он ведь так и не появился. Он бы почувствовал, если бы был где-то поблизости. Ты нашла эту проклятую ложку? Куда она указывала?
Тилья собралась с мыслями и попыталась вспомнить, как лежала ложка.
— Я помню направление, но без звезд не могу сказать, какая это часть света.
— Помоги-ка мне встать… И найди мою палку и вещи… А где Альнор?
— Я здесь, — раздался хриплый шепот. — Что произошло?
— Нет времени объяснять. Я пыталась использовать Акстриг. А потом откуда-то взялись Тилья и Таль. Скоро кто-нибудь придет нас искать, пора нам убираться отсюда. Только здесь темно, хоть глаз выколи…
Барак был полон магии, завихряющейся в маленькие водовороты. Тилья свободной рукой взяла Мину за запястье и помогла ей подняться. Потом протянула руку Альнору. Ее прикосновение придало ему сил. Он сказал:
— Если здесь темно, то у меня есть преимущество. Я знаю, где дверь. Она там.
Не отпуская руку Тильи (Мина и Таль вдвоем держались за другую), он уверенно повел их между рядами матрасов. К этому времени почти все очнулись, охваченные ужасом, чувствуя потоки магии, струящиеся вокруг них.
Одни устремились к выходу, другие к тому месту, где рухнула стена, и в темноту барака светили звезды. У дверей началась такая давка, что их невозможно было открыть. Люди падали, на них, подгоняемые страхом, напирали другие, однако Альнору удалось добраться до стены рядом с дверью.
Там они стояли, переводя дыхание, когда створки двери вдруг с треском распахнулись и в темноту ворвался ослепительный огонь. Толпа отхлынула. В черном дверном проеме, освещенный языками пламени, стоял человек с горящей плеткой. Обнаженный торс, широкий пояс, браслеты, буйные волосы. Это был Дорн. Толпа замерла, не в силах ни пошевелиться, ни крикнуть. Только Тилья и те, кого она держала за руку, не окаменели.
На секунду она тоже застыла, но не от напора магии, а от удивления. Как быстро он появился! Почти сразу. Дорн стоял, внимательно глядя вокруг и помахивая плеткой. Он искал источник магии. Сейчас Дорн был спиной к Тилье, но когда он повернется и увидит, что она не такая, как все… Что будет тогда?
Можно притвориться, будто она окаменела, как все остальные, но Тилья понимала, что его не обманешь. Как зверь Силены, он бы почуял ее. Возможно, его магия тоже не смогла бы причинить ей вред, но он отберет Акстриг силой. Хотя для этого ему придется прикоснуться к ней, и тогда… А что если дотронуться до него прямо сейчас, пока маг стоит спиной, пока он не готов…
Тилья уже собралась с духом, как вдруг гнетущая тишина содрогнулась от оглушительного хриплого рыка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31