Несмотря на отсутствие сестры, вид у нее был очень довольный, и на какое-то мгновение я даже залюбовался ее красотой, которая приоткрывалась мне постоянно во все новых гранях: теперь я обратил внимание, каким чудным блеском переливались на солнце ее перехваченные черной бархатной лентою волосы.— Ну что там? — спросила она у меня. Я сел:— Она крепко спит, и я не решился ее будить…— Вы совершенно правильно сделали. Мы молча позавтракали. Но когда Элен собралась встать из-за стола, я, ничего не говоря, сжал ее руку. Она испуганно посмотрела в сторону подъемника. Элен просто панически боялась, как бы сестра не заметила какого-нибудь знака наших интимных отношений.— Скажите, Элен, а вследствие чего Еву парализовало?— Полиомиелит… В тринадцать лет…— Я думаю, были использованы все возможные средства, чтобы…— Все! — поспешно ответила Элен. — Папа был тогда еще жив, он возил ее в Стокгольм, к выдающемуся специалисту… О результате вы можете судить…Она говорила, и ее слова развеяли мои нелепые мысли.— Бедная девушка, — вздохнул я.Я проводил Элен до самой двери ее комнаты, расположенной в глубине коридора, возле ванной комнаты, общей для обеих сестер. Я не спешил уйти, и она, конечно же, обратила на это внимание:— Вы хотите мне что-то сказать, Виктор? Я вошел в ее комнату, открыв дверь коленом. Мне страшно хотелось ее. Не мог я уже больше выносить эти платонические отношения! Ведь я пережил с ней и прежде всего благодаря ей такие мгновения, которые просто невозможно забыть!— Элен, когда мы поженимся? Из-за этого магазина мы только и говорим что о живописи, пластинках, оформлении, а о том, что нас больше всего волнует, — ни слова…Она села на край кровати.— Ничто нас не гонит, Виктор… Нельзя ведь строить сразу два дома…— Вы, конечно, правы… Но…— Но что?— Если мы не говорим о женитьбе, мы можем, однако, говорить хотя бы о нашей любви…Я сел рядом с ней. Она слегка отодвинулась, словно боялась, что я начну обнимать ее и целовать. Это просто шокировало меня! Я всмотрелся в нее"— Ты не любишь меня! — едва не вскричал я. Вместо того, чтобы возразить, она приложила палец к своим губам:— Не говорите так громко, Виктор! Она была права: я был слишком несдержан. Мне стало вдруг очень грустно. Скорее даже, это была не грусть, а какая-то неведомая хворь, которую я этими днями не сразу в себе заметил, но которая все глубже въедалась в мою душу: ну отчего же было мне так неспокойно?..— Ты не любишь меня! У тебя была просто минутная слабость, и теперь ты об этом жалеешь — вот и все!Она улыбнулась:— Не говори так, мой дорогой… Все наоборот: я так хочу принадлежать тебе вся!— Правда?Она сама приблизила свои губы к моим. Рот ее приоткрылся, и последовал такой сильный поцелуй, на который я сам вряд ли способен. * * * Теперь уже я водил американскую великаншу сестер Лекэн.Занятие это было не очень легкое: больно уж был велик этот мастодонт, а я до того водил лишь легкие серийные машины.В безупречном голубом костюме, который Амелия наглаживала мне ежедневно, я спускался по аллее к гаражу.Мое недавнее объяснение с Элен придало мне силы и прибавило света в душе, и по дороге в гараж я весело насвистывал. Чудные все-таки здесь, на Берегу, и море, и небо!Вдруг я обратил внимание на небольшой предмет под моей подошвой. Я нагнулся, чтобы поднять его. Это была маленькая розовая ленточка. Сантиметров десять, не больше. Я сразу же узнал эту ленту: ее носила Ева. По вечерам девушка заплетала волосы в две косы и перевязывала их лентами. Найденная мною лента была одной из тех, которыми она пользовалась.Я более чем удивился: ведь Ева никогда не появлялась здесь — аллея, ведущая к гаражу, была слишком узка для ее коляски!Лента была закручена в узел.Я повертел ее в пальцах, наконец положил в карман. Ну и ну! Я совсем разволновался.Засохшие брызги грязи на лодыжке, и вот теперь эта невероятная находка! Что за чертовщина? Было тут над чем подумать…«Ты задаешь себе слишком много вопросов, мой малыш Вик, — сказал я себе. — У тебе воображение, которое может привести тебя к дурному концу, если ты не остережешься…»Отгоняя от себя все эти идиотские мысли, я выехал на машине из гаража. Потом вышел из машины и закрыл за собою ворота. Снова сел за руль и вдруг вновь изумился: колеса и низ корпуса были в грязи!А я ведь вчера велел садовнику вымыть машину, и никто с тех пор не ездил на ней. Глава 8 Однако, наблюдая по утрам за работами в нашем будущем магазине, я забывал обо всем. И лишь возвращаясь домой обедать и встречая Еву в патио, — она обычно копалась в каталогах, — вновь начинал волноваться из-за сделанных недавно открытий.На этот раз Ева была одна. Она делала в своем журнале новые записи и подняла глаза, лишь когда я вошел.Я потрепал ее рукой по щеке.— День добрый, мой золотистый комаренок! Между нами уже установились такие отношения.— Элен дома?— Ей пришла в голову идея испечь пирог с мясом, и она колдует теперь на кухне. Сейчас убедит вас еще и в том, что она прекрасная хозяйка!Я нахмурился. Что-то в ее голосе не нравилось мне, вызывало беспокойство. Мне сразу же послышалась в нем какая-то горечь. Может, Ева опять взялась за свои игры? Но, как бы там ни было, я притворился, что ничего не заметил.— Ну, Ева, вы сегодня и спали! Я пошел посмотреть, не случилось ли с вами чего-нибудь, а то мы с Элен были удивлены, что вы не вышли на завтрак, так вот, я пришел, а вы спите, как ангел!..Она нахмурилась:— Вчера вечером я попросила Элен дать мне немного снотворного, чтобы заснуть, и у нее, должно быть, рука оказалась тяжеловатой… Сегодня так болит голова… Я очень подавлена…Я повесил пиджак на спинку кресла и уселся на борт бассейна.;, — Что вы так смотрите на меня? Она снова нахмурила брови. Вид у нее действительно был очень усталый. И недовольный.— Я хотел бы задать вам один вопрос…— Не люблю я этого…— Не любите, когда вам задают вопросы?— Нет, когда говорят, что сейчас зададут вопрос. Вопросы тогда какие-то слишком официальные, и я не знаю, как на них отвечать.— А очень просто: будьте откровенны. Я хотел у вас спросить: пробовали ли вы когда-нибудь.., ходить, с тех пор, как заболели?— Это все?— Да.Она пожала плечами:— Представьте себе, да, эта идея приходила мне в голову.— И каковы были результаты?— Их не было! Я неподвижна как мешок с песком, Вик. Мне кажется, это и так видно…— А если бы вы попробовали еще раз?— А на кой, простите, черт?Теперь уже вид у нее был совсем злой. В ее глазах читалась решимость любой ценой оставаться несчастной и давать об этом знать другим.— Я не врач, Ева…— Жаль!— Не смейтесь!.. Это позволяет мне придерживаться очень простых суждений в медицинских вопросах. Я говорю себе самым примитивным образом, что коль у человека есть две ноги, то он должен ими пользоваться… Если у вас, Ева, есть две ноги, то вы должны уметь заставить их служить вам.— Ваше суждение не просто примитивное — оно глупое.— Я убежден в том, что говорю.— Хотела бы я посмотреть на вас на моем месте!.. О, хотя бы каких-нибудь две минуты. Я ведь не так зла как вы думаете!— Я не думаю ничего подобного! Она хихикнула. Бог его знает, что это могло обозначать.— Послушайте, Ева…— Что еще?— Я ведь сильный мужчина, вы знаете?— Тем лучше, так что из этого следует?— Я бы хотел помочь вам постоять… Вы бы попробовали двигать ногами, чтобы посмотреть…— И смотреть нечего. Эти ноги, Вик, — совсем не ноги. Всего лишь.., придаток. Ненужный придаток.— Вместо того, чтобы спорить, давайте лучше попробуем… Ну не отказывайте мне, милая моя…Какое-то мгновение Ева колебалась. Я не осмеливался настаивать. Наконец она кивнула головой:— Ну, хорошо, если это действительно доставит вам такое удовольствие…Я обнял ее, пытаясь вывести из коляски. Почувствовал ее упругие груди, и это сильно меня взволновало.Ну и задачу поставил я перед собой! Изо всех сил пытался поддерживать ее тело в прямом положении, так, чтобы ноги были вытянуты во всю длину и пятки касались пола, — и сил моих, сколько я ни напрягался, не хватало.Я смотрел на наше отражение в бассейне. Жестокое это было зеркало!Ноги Евы были совершенно безжизненны, висят, как плети.— Попробуйте вынести одну вперед другой, — упрашивал я ее.Все напрасно — отчаяние мое стремительно возрастало.— Я не могу, — уже чуть ли не стонала она.— Ну попробуйте, — снова и снова упрашивал я ее.— Я не могу, Вик… Нет у меня этих ног, вы понимаете, нет! Ниже бедер я совершенно ничего не чувствую!Она плакала, я истекал потом. Вдруг я услышал суховатый голос Элен:— Боже мой, что вы делаете?!Я увидел в бассейне отражение Элен, повернул голову назад. Элен стояла у входа в патио, в глазах у нее был ужас.Я отнес Еву в коляску. Теперь-то я уже точно знал, что она не могла ходить. Нетрудно было убедиться в этом после такого ужасного представления, устроенного мной самим же. Элен вообще смотрела на меня как на сумасшедшего.— Вот видите, Виктор, — только и сказала она мне.Но эти слова, показалось мне, содержали в себе все упреки мира.— Извините меня, Ева… Я… Я идиот. Ноя ведь хотел как лучше, вы меня понимаете?..Ева спрятала лицо в руки и плакала.Я снял пиджак со спинки кресла. Потом сделал Элен знак следовать за мной.Мы вышли в холл. Через стекло было видно, как рыдала Ева. Если бы я мог избить себя, я бы непременно это сделал.— Зачем эта клоунада, Виктор? — спросила у меня Элен.Я опустил голову.Действительно, сумасшедшая затея. Я вбил себе в голову, что ваша сестра может ходить.И тут я взял и рассказал ей все обо всех своих неожиданных открытиях: о грязи на лодыжке и на машине, о розовой ленточке возле гаража…— Вас все это не смущает, Элен?— Подождите, Виктор, спокойнее. Всему этому можно найти объяснение… Что касается машины, то садовник — ужасный лентяй, как и все южане. Ленточка? Ева потеряла ее, и ветер, а он был очень сильный сегодня ночью, унес ее в то место, где вы ее и нашли…— Допустим. Ну, а грязь на лодыжке?— Постойте… Ева любит помогать Амелии… Вчера вечером, если вы помните, у нас были на ужин испанские козельцы… Нет овощей более грязных, вы ведь знаете… Вот грязь с них и попала на ногу сестре. А поскольку она ног не чувствует, то и не заметила… Видите, как все просто.Мои сомнения были поколеблены. Конечно же, мое предположение совершенно сумасшедшее, все в самом деле вполне объяснимо.— Вы, пожалуй, правы, моя дорогая…— Ну что вы себе вообразили, Виктор? Что Ева тайком ходит и садится ночью за руль автомобиля?— Я виновато улыбнулся. Мне даже стыдно стало.— Но, мой друг, — продолжила Элен, — это ведь физически невозможно! Вы же сами видели, что вышло изо всех ваших нелепых попыток.— К сожалению, да. Надеюсь, она простит мне этот дурацкий экзамен?— Конечно, простит. Правда, ей было больно… Вы ведь даже представить не можете, как переживает она свою беду! Терпеть не может, когда о ней говорят…— Вот и не будем больше говорить о ней, Элен. Глава 9 Ночью я почти не спал. Нервы мои были на пределе, я все прислушивался к тишине в доме. Хотя, конечно, тишина в таком огромном доме не может быть полной: то скрипнет что-то, то вздрогнет, то зашелестит, а то и вовсе донесется какой-нибудь странный звук — будто из замогилья… Нет ничего тревожнее этих звуков, когда не спится и нервы не в порядке…Раз сто я вставал и подходил то к окну, то к приоткрытой двери… Все мне что-то чудилось, даже шаги в коридоре… Но каждый раз я убеждался, что ошибся. Лишь один звук в этом доме не вызывал у меня никаких сомнений относительно своего происхождения: размеренный храп Амелии, спавшей наверху.Только под утро мне удалось заснуть.И теперь уже я не вышел к завтраку. * * * Прошло несколько дней. В заботах об устройстве магазина я забыл обо всех своих удивительных предположениях. «Шкатулка с Мечтами» постепенно обретала дыхание. Она все более и более походила на то, что мы задумали. У меня не оставалось сомнений, что это будет заведение во всех отношениях примечательное и необыкновенное: и роскошное, и современное, — словом, оно действительно обещало стать сенсацией в здешних местах.Предприятие, судя по всему, обходилось нам миллионов в восемнадцать, но затраченные франки должны были с лихвой окупиться.И я, и Элен, и Ева — все мы были очень сильно возбуждены: нас по-настоящему захватил азарт предпринимателей.Поскольку Ева, как я ее ни приглашал, отказывалась побывать со мной на месте, то я постоянно привозил ей фотографии, из которых можно было составить представление о ходе работ по зримому воплощению идеи, автором которой была она.Ева подолгу рассматривала их, делала замечания, обращала внимание на подробности, ускользавшие от нас, и я незамедлительно отдавал рабочим новые распоряжения. * * * Как-то ночью, когда я спал довольно глубоко, я увидел очень странный сон.Подул ветер, и тюлевая занавеска перед моим открытым окном обрела человеческие очертания, сначала не совсем определенные, — но вдруг я разглядел в них Элен.Я проснулся весь в поту. И сразу же понял, что кто-то меня зовет.Возле моей кровати стояла смертельно бледная Элен.— Что случилось?! — вскричал я. Эта застывшая, можно сказать, восковая фигура передо мной могла обещать лишь катастрофу.— Виктор, — пробормотала она. — Это… Это ужасно…Казалось, от страха она едва жива. Она наклонилась, оперлась рукою о спинку и пробовала отдышаться. Я и пошевельнуться боялся, не зная что делать…— Ева… — начала она.Я подумал сразу, что Ева покончила собой, — внезапная догадка словно пронзила меня насквозь. Но пока я не стал высказывать вслух своего предположения.— Она заболела? — спросил я, едва сдерживая волнение.— Нет, исчезла…Я сбросил с себя одеяло.— Что вы говорите, Элен?! Исчезла?! Вы шутите!— О нет, клянусь вам!.. Посмотрите сами…Я опрометью бросился в комнату Евы.Комната действительно была пуста.Кровать разостлана, в коляске одна медвежья шкура… У меня внутри все похолодело. Особенно страшно было смотреть в темноте осиротелой комнаты на эту пустую коляску.Я повернулся к Элен — она пришла сюда вслед за мной.— Немыслимо! — только и сказал я. Элен дрожала.— Как вы это заметили?Какое-то время она обдумывала вопрос, словно ответ на него мог что-либо изменить в произошедшем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11