Рычаговы,
как и вы, и в уме не держали старуху убивать, они только страховку получить
хотели, а бабушка безногая им до фонаря была Ч выберется из пожара, так, п
ожалуйста, на здоровье. Вот и судили их за убийство с эвентуальным умысло
м. Понятно?
Я рассматривал Есакова все это время с искренним интересом Ч это было к
акое-то физиологическое чудо. Ладно скроенный, крепко связанный корпус
не имел внутри никакого костяка, в нем не существовало скелетной основы
Ч внутри синего «Адидаса» переливалась, булькала, вяло плескалась слиз
истая текучая протоплазма.
Ч Чего там… Ч почти шепотом бормотнул Есаков. Ч Везите, я все скажу… Я в
едь ничего и не делал… Я только Клавдии про Пелеха сказал… Она всем коман
довала… Везите, я скажу, как было…
Ч Нет, Есаков, Ч мотнул головой, будто боднулся Воробьев.
Ч Я тебя не повезу. Я тебя пешком поведу через город. Сам. Пусть тебя все ви
дят. Пусть весь город, все люди знают Ч убийцы хороших людей не с рогами, н
е с когтями, и пистолеты им не нужны. Поведу тебя, и пусть все знают Ч вот та
к выглядит человек без совести…
Я нажимал кнопку звонка у знакомой мне двери, пухло Ч набивной, коричнев
ой, богато украшенной желтыми фигурными гвоздями, и сердце тревожно сжим
алось. Я ведь уже почти все знал, а придумать, с чего начать разговор, что ск
азать при встрече, не мог. И когда дверь распахнулась и в проеме увидел тон
енькую девичью фигурку, я понял, что не прийти сюда вновь я не имел права.
Ч Здравствуй, Настя, Ч сказал я. Ч Моя фамилия Тихонов. Ты, наверное, обо
мне слышала…
Ч Слышала, Ч кивнула она, но стояла в дверях твердо, не пропуская меня в п
рихожую, а красивые синие глаза, удлиненные косметической тушью, пытливо
ощупывали меня, стараясь сообразить, зачем я сюда пришел.
Ч Настя, я хотел поговорить с тобой.
Настя дернула своенравным подбородком:
Ч А я с вами разговаривать не буду…
Ч Почему ты не хочешь поговорить со мной?
Ч А меня мама предупредила, что по закону вы не имеете права допрашивать
меня. Я несовершеннолетняя; и меня нельзя допрашивать без родителей или
учителя…
Я засмеялся:
Ч Настенька, я не собираюсь тебя допрашивать. Ч Я тяжело вздохнул и доб
авил: Ч А учитель твой умер…
Ч Все равно мама мне не велела с вами говорить без нее. И ничего вы от меня
не узнаете…
Ч Тогда извини, Ч пожал я плечами. Ч Настаивать я не буду, да и узнавать
мне нечего. Просто я хотел с тобой поговорить перед тем, как уеду отсюда…

Она задумалась, и я видел, что ее отрепетированный матерью отпор слабеет.

Ч А о чем?
Ч О жизни. О смерти Коростылева. О себе. О тебе. О твоем отце. Ничего не изме
нишь в жизни одним разговором на бегу, но я не могу отсюда уехать, не погов
орив с тобой. Это очень важно для меня и очень важно для тебя. Это вообще ва
жно…
Ч А для кого еще это важно? Ч спросила Настя.
Ч Для всех. Для всех, кто живет вокруг нас…
Настя подумала мгновение, и самовольный крутой характер взял верх над за
претом матери, она отбросила сомнения, пропустила меня в квартиру и захл
опнула дверь.
Мы вошли в гостиную, где недавно я разговаривал с Клавдией, но тогда был ве
чер, глубокие серые сумерки с багряным закатным подсветом, а сейчас полд
невное солнце било в упор, театральным софитом высвечивая Настино лицо.
Красивая девочка. Она очень похожа на мать, но черты капризные, нервные, ещ
е не затекли они цементной жесткостью, не было в ее лице отталкивающей тв
ердости принятых на всю жизнь решений.
Из спальни с пронзительным тявканьем выскочила пучеглазая собачонка, п
одбежала ко мне и хрипло зарычала.
Ч Пошла вон, Ч отпихнула ее ногой Настя и уселась на диван против меня.
Ч Так о чем разговор?
Ч Я тебя, Настя, не могу учить жить. Да и, честно говоря, не собираюсь, но у ме
ня есть долг. Я бы хотел сказать тебе, что твой покойный учитель Николай Ив
анович Коростылев был пленником детской мечты. Он мечтал всех людей сдел
ать прекрасными и счастливыми. И тебя он мечтал увидеть счастливой, прек
расной и радостной…
Настя сердито усмехнулась:
Ч Оно и видать! Для этого он меня не хотел допустить до экзаменов?
Ч Настя, ты уже не ребенок, это только дети думают, что врач нарочно причи
няет им боль, когда рвет сгнивший зуб. Николай Иванович мучил тебя, чтобы с
илой толкнуть на правильный путь. Ты бы поговорила со своим отцом.
Ч Я к нему не пойду, Ч решительно помотала головой Настя.
Ч Он на меня злобится…
Я засмеялся:
Ч Не злобится он на тебя, он тебя любит и хочет гордиться тобой.
Ч А о чем мне с ним говорить? Уже поздно…
Ч Ничего не поздно. Вся история, из-за которой я приехал сюда, заварилась
из-за тебя, а каждый человек однажды отвечает за все свои поступки. В спор
е за твою судьбу была сделана огромная ставка Ч жизнь очень хорошего че
ловека…
Ч Да вы поверьте Ч я вообще об этом ничего не знала! И мама не хотела… Есл
и бы она могла представить…
Ч Настя, я тебя ни о чем не спрашиваю. Я прошу тебя только думать…
Из ее глаз побежали дробные слезинки, и размытая ими тушь с ресниц оставл
яла на щеках черные полосы. Устарели выражения, понятия потеряли давний
смысл Ч чистый, как девичья слеза. Грязные тускло Ч серые потеки.
Ч Думать! Ч крикнула Настя. Ч Хорошо вам говорить! а я совсем ничего не
соображаю…
Ч Я не имею права давать тебе такие советы, но я бы очень хотел, чтобы ты жи
ла с отцом, Ч сказал я тихо. Ч Твой отец может научить тебя многому добро
му и хорошему. Это сейчас тебе очень понадобится… Я не слишком верю, что ты
послушаешь меня, но подумай.
Настя посмотрела на меня с недоверием:
Ч И вы только за этим пришли сюда?
Ч А ты думаешь, этого мало? Тебе никогда Коростылев не говорил о завещани
и Колумба?
Ч Нет, ничего не говорил…
Ч Много лет назад он показал мне очень старый пергамент на испанском яз
ыке. Из перевода явствовало, что этот пергамент Ч завещание Христофора
Колумба.
Ч Колумба? Ч удивилась Настя.
Ч Да, Христофора Колумба. Когда он возвращался из открытой им Америки, ег
о каравелла «Пинта» попала в страшный шторм и скорее всего должна была п
огибнуть. И тогда Колумб написал завещание. Он оставлял людям девять реа
лов собственных сбережений и найденный им Новый Свет, который считал Инд
ией. Пергаментный свиток завернули в тряпку, пропитанную воском, забили
в дубовую проспиртованную ромом бочку и бросили в Гольфстрим. Колумб вер
ил, что, если и погибнет вся экспедиция, весть об открытии Нового Света при
дет к людям. И завещание свое Колумб начал со слов: «Наша жизнь ничего не с
тоит. Дорого стоят только наши дела для жизни всех остальных людей…»
Ч А как могло попасть завещание Колумба к Коростылеву? Ч недоверчиво п
осмотрела на меня Настя.
Ч Не знаю. До сих пор не знаю, а может быть, это и не было настоящим завещан
ием. Может быть, это была подделка, а может быть, сам Николай Иванович напи
сал это завещание. Он часто показывал его ребятам, и мы мечтали о путешест
виях и подвигах, и незаметно для себя навсегда поверили, что дорого стоят
только наши дела для жизни всех остальных… И когда ты будешь думать о буд
ущей своей жизни Ч красивой и веселой,
Ч думай иногда и о том, что отчасти Коростылев умер из-за тебя тоже…
Екатерина Сергеевна Вихоть сидела за столом, закрыв глаза, уперев лоб в л
адони, и поза у нее была растерянно Ч горестная, и сама она не была больше
ни грозной, ни громоздкой, ни громогласной. Сейчас она была обычной, удруч
енной большим несчастьем немолодой женщиной.
Ч Как жить дальше? Ума не приложу, Ч сказала она. Ч Не понимаю. У меня в го
лове полный мрак.
Мы помолчали, и я без выражения заметил:
Ч Наверное, и дальше будете учить детей, что ложь Ч один из самых мерзки
х человеческих пороков…
Она подняла голову и сказала:
Ч Я и раньше старалась вам не лгать. Правды я не могла сказать, но и лгать н
е хотела. Так уж все получилось…
Ч Да, возможно, Ч кивнул я. Ч Но есть еще одна форма лжи
Ч дезинформация умолчанием. Вы меня сознательно старались ввести в заб
луждение…
Она тяжело вздохнула и сказала горько:
Ч Вы тоже не все поняли в этой истории. Вам показалось, что я не любила и не
уважала Коростылева, а это неправда. Это совсем не так. Я его очень уважал
а, но мне было невыносимо, что бы я ни пыталась сделать, он не принимал. Наве
рное, мы с ним люди очень разные, а вы сейчас смотрите на меня, будто я помог
ла его убить. Я ведь об этом и понятия не имела.
Ч Я мог бы вам поверить, Ч сказал я, Ч но именно вы объяснили Салтыковой
, что Коростылева надо отвлечь от школьных дел.
Ч Да, наверное. Наверное, Ч повторила она с отчаянием.
Ч Я сказала Клаве, что Коростылев ни на какие уговоры не пойдет и Настю к
экзаменам не допустит. Его ведь переубедить в чем-то было невозможно, есл
и он принял твердое решение, но мне и в голову не могло прийти, что они прид
умают такую жуткую вещь.
Ч А потом, когда они не только придумали, но и исполнили телеграмму?
Ч Что же мне было делать? У меня сердце на куски рвалось от стыда и горя. И
Клаву ненавидела хоть, а все очень жалко было.
Ч Жалко было?
Ч Жалко, Ч твердо повторила она. Ч Ведь мы с Клавой выросли вместе. Она
не всегда такая лютая была. Она замечательная была…
Ч Когда же она перестала быть замечательной? Ч поинтересовался я.
Ч А Ч а, это давняя история! Мы ведь дружили со школы. И с Костей, ее мужем, я
дружила. Да вот пока не случилась вся эта глупость…
Ч Какая глупость? Ч спросил я.
Ч Настя ведь не Костина дочка, Ч сказала она тихо.
Ч То есть как? Ч не понял я.
Ч Как Ч как! Прожили они с Костей несколько лет хорошо, а потом Клава вст
ретила человека, который всю ее жизнь направил по Ч другому.
Ч А, что за человек? Ч спросил я.
Ч Клава работала официанткой в столовой горсовета, и приехала какая-то
центральная комиссия. Командовал в ней Александр Петрович Еременко. Ну,
конечно, тогда он еще не был заммииистра, но и в те поры крупный был тоже на
чальник. Познакомился с Клавой, пошутил, поговорил и сглазился Ч полюби
л. А сам он был еще в расцвете, в силе, во власти. Клавка от него совсем обезу
мела. Может быть, тот и женился бы на ней, да ведь как в жизни бывает Ч предл
ожили ему повышение большое, а там семья, дети, положение. Кто же это понял
бы его не успели на пост назначить, а он старую жену бросил! Вот так они и Ч
прожили много лет на два дома…
Ч А Костя Салтыков об этом знал?
Ч Ну, не сразу, конечно, но узнал. Когда Настя родилась, то Клавдия сказала
ему, что это не его дочка и она от него уходит. Запил он поначалу, конечно, го
ревал долго, а потом пришел к Клавке: давай, мол, начнем все по Ч новому, дев
очку все равно любить буду, раз тебя люблю, моя дочка будет, забудем все, на
чнем жизнь сначала. Простил он Клавдию за этот грех, а она хоть и согласила
сь, а жить с ним толком больше не могла и не принимала его прощения. Он ей и с
добротой своей не нужен был Ч Клава тогда Еременко любила. Ну, и он ей, кон
ечно, помогал. Устроил в Москву на какие-то специальные курсы. Вернулась с
юда Ч назначили ее замдиректора магазина, потом в горпищеторг, а потом у
же она сама пошла Ч власть, силу, авторитет в городе набирала двумя рукам
и, стала директором Дома торговли, а это у нас фигура самая заметная…
Ч А сейчас эта связь существует? Ч спросил я.
Ч Нет, там все кончилось, но Клавдия за эти годы стала совсем другим чело
веком. Система торговли Ч возможности, блаты, услуги, взятки, люди на подх
вате всегда, Ч изломалась она вся.
Ч А вы с ней говорили раньше об этом?
Ч Не судья я ей. Мы с Ч ней прожили целую жизнь вместе. Я ведь у них в доме, к
огда сиротой осталась, несколько лет прожила. Я в Ярославле в пединститу
те училась Ч мне родители Клавдины посылки продуктовые слали, Ч на сти
пендию-то в двадцать рублей не проживешь. Не могла я им этого забыть никог
да…
Ч Выходит, вы видели, как Клавдия разрушается на глазах, и ничего не пыта
лись сделать?
Ч А, что я могла сделать? Она меня и слушать не хотела. Я ее совестить пытаю
сь, а она смеется: мол, маленькие подарки поддерживают большие дружбы Кла
вдия давно считала, что меня по всем статьям перегнала. Наверное, и правда
это.
Ч Скажите, Екатерина Сергеевна, а Настя Салтыкова знает, что Константин
ей неродной отец?
Ч Нет, не знает. Да он ей и есть родной. Всю жизнь был отцом. И когда он в суд
подал, требуя, чтобы Настя с ним жила, ведь это он от большой любви к девочк
е сделал. Не хотел, чтобы она Клавкину судьбу повторила. Сердцем знала я, ч
то прав Костя, а не могла Клаву тогда предать. Отношения уже с Еременко сов
сем распадались, и это бы ее просто убило. И не могла она Настю отдать и не х
отела, потому, что без ума ее любит. От такой любви и пошла она на это ужасно
е дело. Да и Есаков ее сильно подбивал на всякие пакости. Ведь моложе он ее
много, боялась, что это последняя ее связь, на нем женская жизнь ее кончает
ся.
Она подумала, помолчала и сказала:
Ч Трудно мне судить ее. Она ведь Настю, помимо всего, хотела устроить в Мо
скву в институт, чтобы девочка с Петькой Есаковым поменьше общалась. Душ
а тревожилась у нее: парень он молодой, здоровый, бессмысленный, а девка-т
о взрослая уже, не хотела Клавдия, чтобы они вместе толклись в одной кварт
ире. Надеялась, что Настя уедет в Москву, выучится, свою жизнь сложит ловче
е и красивее, чем у нее самой, а все вот так страшно обернулось…
Я спросил ее:
Ч А Коростылев знал, что Костя неродной отец девочке?
Она удивленно взглянула на меня.
Ч Конечно, знал. Он ведь Костю уважал очень и к Насте хорошо относился, бы
л уверен, что только с Костей она человеком станет… а теперь, что уж говори
ть, Ч махнула рукой и горько заплакала.
Около дома Владилен собирал машину в дорогу. Резиновой растяжкой Ч паук
ом он пристегивал чемоданы на никелированном крышном багажнике. Дети уж
е сидели в кабине, а Лариса стояла с сумкой в руках у распахнутой дверцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21