Просто готовлю еду на завтра и послезавтра. Вы понимаете?
— Не совсем, — признался Кэмпион.
Она тут же обернулась и окинула его проницательным взглядом, после чего снова занялась своей банкой.
— Кто вы?
— Я здесь живу. Почувствовал странный запах и вошёл.
— Наверно, вас никто не предупредил. Нет, беспорядок в этом доме просто поразительна. Ладно, ерунда. Жаль, что я вас побеспокоила. Теперь, когда вы знаете, в чем дело, можете спокойно вернуться в постель.
— Не думаю, что я смогу заснуть, — сказал Кэмпион, не покривив душой. — Могу я чем-то вам помочь?
Она вполне серьёзно отнеслась к его предложению.
— Нет, пожалуй, нет. Всю грубую работу я уже сделала. Всегда начинаю именно с этого, а помыть посуду я сумею и одна. Если хотите, можете помочь мне вытирать посуду.
Он решил терпеливо ждать. Когда Джессика наконец решила, что варево готово, она сняла его с огня и погасила газ.
— Для меня это просто удовольствие, — заметила она. — Люди вечно создают проблемы, разыскивая себе пропитание. Или превращают еду в целый ритуал, перед которым должно уступить все остальное. Смешно. Мне это позволяет расслабляться, и я прекрасно со всем справляюсь.
— Вижу, — согласился он, — вы в прекрасной форме. А значит, рационально питаетесь.
Она вновь покосилась на него и улыбнулась. Той самой милой и обезоруживающей улыбкой, которой одарил его её брат. Ему почудилось, что совершенно неожиданно они стали друзьями.
— Святая правда, — согласилась она, — я пригласила бы вас сесть, будь здесь куда. Но мы живём в спартанские времена. А может подойдёт вот то ведро, если его перевернуть?
Невежливо было отказаться от такого предложения, хотя острый как нож обод ведра сквозь тонкую ткань халата резал немилосердно. Когда он сел, она вновь улыбнулась.
— Не желаете чашечку крапивного чая? Сейчас будет готово. На вкус просто парагвайский herba mate, и столь же полезен.
— Благодарю, — тон Кэмпиона был куда веселее его настроения. — Однако я не очень понимаю, что именно вы делаете.
— Готовлю, — она рассмеялась звонко, как юная девушка. Вас может удивить, что в собственном доме я занимаюсь этим среди ночи, но у меня есть веские причины. Вы слышали когда-нибудь о человеке по имени Герберт Бун?
— Нет.
— Вот видите. О нем мало кто слышал. И я бы не слышала, случайно не наткнись на его книжку на развале. Купила её, прочитала и жизнь моя стала более сносной. Разве это не чудо?
Поскольку она явно ожидала ответа, он поспешил что-то промямлить полюбезнее.
Глаза её, редкого зеленовато-карего колера, с тёмными ободками вокруг зрачков, взирали на него с заметным интересом.
— Книга весьма увлекательная, — продолжала она. — Видите ли, название её столь банально, что в первое мгновение появляется желание отодвинуть её в сторону."Как жить на один шиллинг и шесть пенсов". Написана она была в тысяча девятьсот семнадцатом году. С тех пор все цены подскочили. Но все равно, звучит это прекрасно, вы не полагаете?
— Просто невероятно.
— Согласна. Но в этом вся и прелесть: абсурдно и в то же время столь реально.
— Не понимаю.
— Ну, я о теме книги. Возьмём, к примеру, такие заголовки, как «Вечная радость», или «Революция духа», или «Цивилизация и её минусы», разве взятые дословно эти названия не столь же абсурдны, как её название? Разумеется… Я это поняла, когда пыталась уяснить, как продержаться почти без денег.
Кэмпион беспокойно заёрзал на своём ведре. Ему казалось, что разговор ведётся с кем-то на другом конце тоннеля. А может быть он как Алиса попал в Страну Чудес?
— Все, что вы говорите, весьма интересно, — осторожно подтвердил он, — но вы сумели жить по его рекомендациям?
— Не совсем. Бун жил в деревне. И у него был менее изысканный вкус. Боюсь, я пошла слишком в мать.
Кэмпион с удивлением припомнил Теофилу Палинод, известную в шестидесятые годы прошлого столетия поэтессу, и даже обнаружил сходство. Такое смуглое живое лицо уже глядело на него с фронтисписа маленького красного томика, лежавшего на бабушкином комоде. Мисс Джессика была очень похожа на мать, даже те же локоны.
Размышления прервал её сильный голос:
— Во всяком случае, я освоила почти все, — заявила она. Я одолжу вам эту книгу. Она решает множество проблем.
— Надеюсь, так и есть, — поддакнул он, и переменил тему. А что в этой жестянке?
— В этой банке? То, что так жутко пахло. Это отвар для больного колена соседу — бакалейщику. А здесь — бульон из губ ягнёнка. Всю голову я покупать на стала — слишком дорого. Бун говорит:" Две нижние губы за фартинг", но он-то жил в деревне и в другое время. Нынешние мясники — народ несговорчивый.
Он потрясённо уставился на неё.
— А вы действительно вынуждены это делать?
Лицо её вдруг застыло, и он понял, что совершил промах.
— Вы прикидываете, на самом деле я так бедна, или попросту сошла с ума?
Столь лапидарный диагноз состояния его мыслей был поразителен. Её необычайная интуиция казалась столь же поразительна, сколь и достойна удивления. «— Похоже, не всегда честность — лучшая дипломатия,» — подумал он.
— Прошу прощения, — покорно повинился Кэмпион. — Я в самом деле не все понимаю. Пожалуй, одолжите мне книгу Буна.
— Разумеется, с удовольствием.
Он взглянул на хаос на столе, потом опять на интеллигентное, полное достоинства лицо. Пожалуй, она была моложе мисс Ивэн лет на пятнадцать.
— Консервные банки вместо кастрюль — это тоже идея Буна?
— О, да. Я сама слишком непрактична и просто слушаюсь автора. Только потому и добиваюсь результатов.
— Надеюсь, что это так. — При этом он сделал столь унылую мину, что она рассмеялась и сразу помолодела.
— Я самая бедная не потому, что самая младшая, а потому, что я доверилась нашему брату Эдварду и согласилась, чтобы он разместил по своему усмотрению большую часть моего наследства. — Это прозвучало очень по-викториански. — У него всегда было множество идей и этим он больше походил на мать и меня, чем Лоуренс и старшая сестра Ивэн. Но бедняга не отличался практичностью. И потерял все наши деньги. Бедняжка, мне его так жаль. Не смогу назвать точно моего нынешнего дохода, но считать его следовало бы в шиллингах, а не в фунтах. Однако благодаря милости Господней и проницательности Герберта Буна, я не нищенствую и опираясь на богом данный интеллект иду своим путём. Вы можете сказать, что это весьма странный образ жизни, но он мой собственный, и я никому не приношу вреда. Ну, вы все ещё считаете, что я ненормальная?
Вопрос, заданный без обидняков, оказался неожиданным. Она ждала ответа. Кэмпион, не лишённый светских манер, обезоруживающе улыбнулся.
— Нет, — ответил он. — Вы женщина вполне рациональная. Хотя я этого не ожидал. А это чай, не так ли? Где же вы собираете крапиву?
— В Гайд-парке, — бросила она через плечо. — Там много всяких трав…если уметь искать. Несколько раз я ошибалась. С растениями нужна осторожность. Помню, я изрядно приболела. Зато теперь разбираюсь безошибочно.
Кэмпион, ёрзавший на ведре, подозрительно покосился на бурую дымящуюся жидкость, которую она подала в баночке от джема.
— Это очень вкусно, — заверила она. — Крапивный чай пьётся очень легко. Вы попробуйте, а если не понравится, я не обижусь. Но вам нужно прочитать эту книгу. Надеюсь, мне удастся обратить вас в мою веру.
Он рад бы всей душой, но вкус у жидкости был просто отвратительным.
— Лоуренс тоже не любит, — признала она, смеясь, — но пьёт. Пьёт ещё и чай из тысячелистника, который я готовлю. И вообще интересуется, но более консервативен, чем я. Считает, что я не умею тратить деньги, хотя что бы он делал, если бы я умела? Ведь он гол, как сокол.
— И все же вы любите шестипенсовики, — буркнул Кэмпион. Сказал он это не машинально, а как бы вопреки своей воле, словно она опутала его чарами. А по её триумфальной мине с удивлением понял, что так и было.
— Я знаю, кто вы. Видела вас вчера под деревом, — заметила она. — Вы — детектив. Потому я так откровенно с вами и разговариваю. Вы мне понравились своей интеллигентностью. А согласитесь, интересно вынудить человека сказать, что тебе хочется. Как по-вашему, что это?
— Наверно, телепатия. — Кэмпион был настолько потрясён, что отхлебнул глоток крапивного чая. — Так значит вы внушили ей дать вам немного денег? Вам так нужны эти шестипенсовики?
— Нет, но я никогда не отказываюсь. А она рада. Кроме того, они мне не помешают. Это ведь тоже рациональный подход, правда?
— Безусловно. Однако, возвращаясь к вашим магическим талантам, умеете вы видеть за спиной?
Он думал её ошеломить, но Джессика, немного подумав, ответила:
— Вы говорите о Клитии и её парне, который пропах бензином? Я знала, что они стоят за мной. Слышала, как шептались. Но не оборачивалась. Оба сбежали с работы или сделали вид, что у них где-то дела. Их могут за это уволить. — Она окинула его испытующим взглядом. — Нужно бы одолжить им мою книгу. Но Бун не даёт указаний, как кормить детей. Это слишком трудная задача.
— Вы удивительная женщина, — заявил Кэмпион.
— Я симпатизирую Клитии. И хорошо её понимаю. Я и сама была когда-то влюблена, один единственный раз. Такое платоническое чувство…Но вскоре я убедилась, что этот милый интеллигентный джентльмен использовал меня лишь для того, чтобы заставить ревновать жену. Поскольку я человек рассудительный, а не самоубийственно великодушный, я с этим покончила. Но по-прежнему чувствуя себя достаточно женщиной, чтобы мне нравилась Клития. Может наш разговор помочь вам выяснить, кто отравил мою сестру Рут?
Он долго не поднимал глаз.
— Ну что, поможет? — спросила она.
— Вы должны знать, кто это сделал — медленно ответил он.
— Но я не знаю. — Казалось, она удивлена собственным признанием. — Не знаю. Любой, живущий в одиночестве, как я, становится чуток к поведению других людей. Но я вас уверяю, что понятия не имею, кто отравил Рут. И ещё должна признать, что я ему даже благодарна. Вы бы сами об этом узнали, так что предпочитаю сказать сама.
— Она доставляла много хлопот?
— Не очень. Мы редко виделись. Немного было у нас общего. Она напоминала скорее брата моего отца. Тот был математическим гением и, пожалуй, слегка не в своём уме.
— Вы довольны, что сестры нет в живых? — он сознательно был жесток, потому что начинал её бояться. Такая милая, и в то же время поразительная и совершенно непонятная.
— У меня были причины её опасаться, — сказала она. — Понимаете, семейство Палинодов напоминает потерпевших кораблекрушение в маленькой лодке, затерянной в океане. Если один выпьет свою долю воды — между прочим, алкоголичкой она не была — остальным придётся либо наблюдать, как он умирает от жажды, либо делиться с ним собственной долей. А нам почти нечем делиться. Несмотря на помощь Герберта Буна.
— И больше вам нечего мне сказать?
— Да. Остальное вы должны узнать сами. Хотя это не слишком интересно.
Кэмпион встал, запахнув халат и отставив баночку от джема. Он высился над ней, разглядыая следы былой красоты. Лицо его оставалось необычайно серьёзным, а мучившие его вопросы становились важнее, чем тайна убийства.
— Почему? — взорвался он, уже не владея собой. — Почему?
Мисс Джессика мгновенно поняла его и бледное лицо порозовело.
— Господь не наградил меня талантами, — спокойно ответила она. — Я не умею ничего: ни писать, ни даже рассказывать. — А когда он уставился на неё, пытаясь уразуметь всю необычность её слов, тихо продолжала: — Стихи моей матери по большей части очень слабые. Я унаследовала от отца достаточно интеллекта, чтобы это понять. Но однажды мама написала стихотворение, в котором что-то есть, хотя большинству оно показалось бы просто бессмыслицей. Вот послушайте:
Построю дом из тростника,
Волшебный, мастерски сплетённый.
Вихрь пролетит среди стеблей,
И прикоснётся, удивлённый
Их тормошит и налетает…
Но мне-то он не помешает/
— Я занята!
Не желаете ещё чашечку чая?
Только через полчаса вернулся он в свою комнату и, стуча зубами от холода, улёгся в постель. Книга, одолженная мисс Джессикой, лежала на одеяле. У дешёвого мягкого переплёта загнулись углы, меж страниц торчали вырезки с давно устаревшими объявлениями. Кэмпион раскрыл её наугад, и прочитанное все ещё крутилось у него в голове, когда он закрыл глаза:
"ПРОСТОКВАША (остаток кислого молока, забытого плохой хозяйкой в бутылке или бидоне). Можно исправить его вкус, добавив рубленый шалфей или чеснок. Я сам, хотя и без особого удовольствия, прекрасно существоыаал на этой смеси, потребляемой с небольшим кусочком хлеба, целые дни, разнообразя вкус добавкой тех или иных трав.
ЭНЕРГИЯ. Следует экономить энергию. Так называемые учёные утверждают, что энергия — это только тепло. Потому не расходуйте её больше, чем нужно в данный момент. По моим оценкам, один час сна эквивалентен фунта высококалорийной пищи. Читатель, смири гордыню. Бери, что дают, даже если дар этот предлагается с презрением. Дающий обретёт награду в душе своей — либо сознанием собственной добродетели, либо удовлетворённым тщеславием. Сохраняй спокойствие. Беспокойство и сокрушение над собственной участью отбирают больше энергии, (то есть тепла), чем серьёзные размышления. Таким образом ты перестанешь быть бременем для родных и общества. Твой разум тоже избавится от тяжких мыслей и станет более склонен к созерцанию и наслаждению прелестями природы и изобретательностью человеческой. Такое ничего не стоящее удовольствие, интеллигентный человек всегда может себе позволить.
КОСТИ. Большой, питательный коровий мосол можно купить за один пенс. Возвращаясь от мясника, человек расторопный в придорожном кювете сумеет отыскать полезные одуванчики, а если повезёт, и лук…"
Кэмпион перевернулся на живот и простонал:
— О Боже!
Глава 8.
ЗА КУЛИСАМИ ЭПРОН СТРИТ
Он вдруг понял, что разбудивший его шум — это скрип отворяемых дверей, и что чья-то рука все ещё лежит на ручке двери, а хозяин её объясняется с кем-то в коридоре. Оказалось, прибыл инспектор Чарли Люк.
— Нечего разгуливать по крышам… — с необычной мягкостью выговаривал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27