Странно, но при виде колонн Брэк вспомнил лицо колдуна, побежденного им в Ледяном крае. Громадные колонны, казалось, колыхались и трепетали.
Брэк собрался с духом и решил вблизи посмотреть на развалины Чамбалора. Утопая в песке, он начал спускаться с бархана. Коса волос соломенного цвета, доходящая до повязанной вокруг бедер львиной шкуры, болталась за спиной воина...
Варвар знал, если ночью ветер усилится, он сможет укрыться за одной из этих колонн. Солнце уже находилось над самой линией горизонта между двух рядов гигантских колонн. Скоро настанет ночь.
Неожиданно Брэк увидел базальтовый валун, с которого буря, очевидно, сдула песок. Проходя мимо, Брэк пнул этот камень. Он сделал еще два шага, но вдруг левую ногу обожгла боль.
Он поглядел вниз и замер. Вокруг его массивной загорелой ноги обматывалось отвратительное волосатое щупальце.
Брэк схватил рукоять огромного меча и оглянулся. За спиной у него не было никакого базальтового валуна. Вместо камня на песке лежало огромное бесформенное существо, полупрозрачное тело которого покрывал сложный узор вен. Существо проснулось и вылезло из песка, где спало до того, как варвар пнул его.
По венам под полупрозрачной поверхностью текла, пульсируя, какая-то мутно-голубая жидкость с черными точечками. Два мешка плоти, висевшие по сторонам чудища, открылись. На варвара уставились огромные белые глаза без зрачков. Из-под тела твари стали вытягиваться все новые и новые щупальца. Одно из них ухватило Брэка за левую руку. Кожу тотчас начало жечь.
С ревом, подняв облако песка, огромное, похожее на паука чудовище поднялось на тонких ножках и побежало к своему врагу. Пасть чудовища раскрылась и ритмично защелкала.
У Брэка на затылке зашевелились волосы, и он попытался отсечь щупальце, сдавившее ему руку. Меч едва оцарапал желеобразную поверхность. У твари было дюжины две ног и в два раза больше щупалец, которые метались в разные стороны в сгущающихся сумерках. Тварь приближалась к добыче.
Брэк принялся пилить мечом щупальце. Сердце варвара быстро колотилось в гигантской груди. Крепче ухватив рукоять меча, он поднял железный клинок над головой, чтобы с силой опустить его на щупальце чудовища.
Тягучее щупальце лопнуло.
Отрубленный конец больно ударил Брэка по щеке. По подбородку потекли капли горячей, липкой жидкости, которая жгла, словно раскаленное железо. Боль от нее была намного сильнее, чем от щупальца, обмотавшегося вокруг голени. Мощным ударом Брэк перерубил и второе щупальце.
Тварь перестала щелкать. Глаза ее затуманились, сделались жемчужными.
Жалобно запищав от боли, чудовище (судя по всему, какая-то доисторическая тварь, чьи собратья давно уже вымерли) развернулось и побежало, решив, видимо, спрятаться среди барханов.
Хотя животное было большим, двигалось оно с удивительной скоростью. Брэк увидел, как над барханами, будто логово червей, извиваются щупальца. Затем животное скрылось.
Брэк еще некоторое время стоял с мечом в руке. Варвар боялся, что кошмарное чудовище вернется. Но он ничего не слышал, кроме воя ветра. Тогда северянин потер щеку. Кожу невыносимо жгло. Застонав, варвар опустился на колени.
Брэк взял горсть песка и стал яростно тереть им щеку. По телу начало распространяться онемение. Место, обожженное липкой жидкостью, все еще болело. Неужели жидкость ядовита и теперь впитавшийся яд распространяется по телу? Два ряда огромных колонн Чамбалора, казалось, начали извиваться, закачались. Брэк повалился на спину и закричал от нечеловеческой боли, пронзившей все его тело.
В агонии он стал бешено дергать ногами. Боль не отступала. С каждой секундой она становилась все сильнее. Брэк корчился на песке, но в бреду к нему все же пришла мысль о том, что он будет спасен. Ему показалось, что вдалеке на фоне бархана он увидел силуэты двух верблюдов. И еще ему показалось, что он слышит звон колокольчиков, привязанных к длинным шеям «кораблей пустыни».
От боли зрение варвара замутилось. Брэк стал перекатываться с боку на бок, все поплыло у него перед глазами и, наконец, вскрикнув последний раз от боли, он погрузился в успокоительную темноту.
* * *
— Лапа лягушки... Листок конопли... Толченый сапфир... хмм, вот. Мешочек почти полон.
— Это нехорошо, отец. Торговаться с человеком, который, может быть, умирает.
— Конечно, умирает, дочь. Но не так быстро, чтобы оправдать твои обвинения и то, как ты заламываешь руки. Яд полностью разойдется по телу не раньше, чем взойдет солнце. Хотя жидкость т'мука смертоносна, действует она медленно... Хмм... Я думал, что караванщики уже давно прогнали последних тварей. Но полагаю, поскольку сейчас никто не смеет заходить в Чамбалор, эти чудовища все еще лежат в своих норах среди барханов. Мы видели одну тварь издали, но я уверен, этому огромному варвару убить ее не удалось. Т'мук по-прежнему бродит где-то рядом. А раненый он еще более злобен.
Брэк смутно слышал этот разговор, а также вой ветра и потрескивание костра. Он приоткрыл глаза, но вокруг было темно. Затем постепенно размытый, тусклый свет горящего костра разогнал тьму. На его фоне варвар разглядел разговаривающих: две фигуры в широких халатах, обе невысокие.
Звякнул медный колокольчик. Один из верблюдов громко закричал. Еле сдержав стон, Брэк сел.
— Щека, — с трудом проговорил он. — Она очень болит.
Человек в халате зашевелился, обошел вокруг костра. Первое, что Брэк заметил, был блеск изогнутого кинжала с резной ручкой. Кинжал сжимали тонкие пальцы очень древнего старца, укутанного в грязную белую ткань. Он носил остроносые шлепанцы с загнутыми вверх носами. Его голова, повязанная платком, походила на голову обезьяны: тонкие губы, тяжелый нос и тысячи морщин. Однако по бледным зеленым глазам его возраст определить было нельзя. И хотя старик был очень худым, чувствовалось, что он обладает большой силой.
Мужчина остановился в нескольких шагах от Брэка. Он сказал:
— Будет и боль. И смерть. Если я не наложу мазей. У меня много специальностей. В том числе я профессиональный нищий, а кроме того, изучаю магию и неплохой врач. Еще я люблю заключать сделки. — Старик засмеялся и обнажил безупречные, ровные белые зубы. — И в последнем я не знаю себе равных.
Брэк увидел, что у старика с безжалостными зелеными глазами к поясу привязан плотно набитый мешочек. На груди его висел на цепи золотой мистический символ — сияющая звезда.
Старик продолжил:
— Я с удовольствием приготовлю необходимую мазь при условии, что ты согласишься помочь мне в деле, которым я сейчас занимаюсь. Мне понадобится вся твоя сила и, возможно, твой меч. — Он поднял морщинистую руку с ногтями длиннее, чем у женщины. В тусклом лунном свете Брэк увидел уходящие в темноту странные колонны Чамбалора. — Я направляюсь туда.
— Кто ты? — спросил Брэк. — Главарь разбойников?
— Нет, чужестранец, я торговец, — ответил, усмехнувшись, старик. — Зовут меня Зама Хан.
— Мне отвратительна твоя жестокость! — произнес второй человек, до этого молча сидевший у костра.
Зама Хан резко обернулся.
— Я не хотел, чтобы ты отправлялась со мной в это путешествие, Дарит. — Затем, злобно скривив обезьяньи губы, он обратился к опустившемуся на песок варвару: — Моя дочь Дарит подвержена странной болезни, чужестранец. У нее приступы совестливости.
Теперь Брэк полностью пришел в себя и разозлился. Однако, прежде чем он успел заговорить, подбежала Дарит. Она остановилась перед отцом.
— Я сопровождала тебя, когда ты занимался своими бесчестными делами, надеясь изменить тебя, надеясь смягчить твой характер, но видела лишь то, как ты становишься все более жестоким, все более жадным. Однако в этот раз ты превзошел самого себя. Тебе не достаточно было того, что ты подсыпал снотворное в вино того купца в Вишузине и затем бежал из города, прихватив с собой мерзкие глиняные таблички. Теперь ты бредишь несуществующим сокровищем, и от этого ты окончательно спятил! Ты заставляешь ни в чем неповинного человека либо участвовать в твоей безумной авантюре, либо поплатиться жизнью за отказ.
— Серебряные двери окислились от времени, — возразил Зама Хан. — Вдвоем нам их не открыть.
— Значит, этот несчастный путник, умирающий от поцелуя т'мука, должен помочь тебе, иначе ты не станешь помогать ему?
Брэк проворчал:
— Вы говорите много непонятного. Кто вы? Что за сокровище вы ищете? И что такое т'мук?
Зама Хан облизал губы и склонился над варваром. Он все еще сжимал в руке кинжал.
— Т'мук — это древнее название примитивного песчаного паука, напавшего на тебя. Караванщикам он известен как Ползучая Тварь. Паук, которого ты ранил, я уверен, прячется где-то рядом. И это еще одна причина убраться отсюда до того, как зайдет луна.
Зама Хан провел большим пальцем по блестящему клинку кинжала. За спиной старика Брэк увидел личико Дарит, освещенное пламенем горящего костра из кизяка. Худое, даже истощенное лицо. У девушки были черные овальные глаза, оливкового цвета кожа. Дарит казалась очень красивой, несмотря на выражение страха на лице. Девушка чувствовала зло, таящееся в ночном воздухе пустыни, оно пугало чем-то, что скрывалось в зеленых жестоких глазах, смотрящих сейчас на Брэка. «Что же все-таки здесь происходит?» — подумал Брэк.
Постаравшись подавить злость, Брэк решил, что, возможно, сумеет сговориться с этим странным стариком. Он сказал:
— Проходя по вашей земле, я слышал о Чамбалоре. Что ты здесь ищешь?
— Сначала скажи, зачем ты пришел сюда, — быстро ответил Зама Хан.
— Меня зовут Брэк. Я родился в северных степях и направляюсь в Курдистан, лежащий на юге.
Зама Хан фыркнул:
— Так ты варвар! Человек, ничего не смыслящий ни в буквах, ни в цифрах, ни в магии. Ладно, чужестранец Брэк, это не имеет значения. Спина у тебя широкая и мускулистая. Уперевшись спиной в серебряные двери сокровищницы, ты наверняка их откроешь. Затем по табличкам, которые я... э... добыл у купца в Вишузине, я прочту магические слова, я разобью колдовское заклятие, охраняющее сундук из слоновой кости, который прикреплен к мраморной глыбе, как говорят таблички. Если бы он не был прикреплен, я бы увез его вместе с глыбой. Содержимое погрузим на верблюдов, так что работа одной ночи вознаградит нас за все те годы нищеты, за унижение перед богачами и чиновниками.
— Никогда еще, отец, я не видела тебя таким... — тихо сказала Дарит. — Зло так пропитало тебя, что его уже не удалить.
— Замолчи! — крикнул Зама Хан. — Ты плоть от плоти моей, но ты мне противна.
— Не больше, чем мне противно видеть то, что ты есть на самом деле.
У Брэка снова начало жечь и дергать щеку. Он скорчился от боли и проговорил, задыхаясь:
— Ты... мне не врешь? В твоем... мешочке... есть средства, чтобы... сделать мазь... и она спасет меня от... яда чудовища?
— Да, — ответил Зама Хан. — Я дам ее тебе как плату, за это ты пойдешь со мной и моей дочерью и поможешь мне открыть дверь.
Тихо простонав, Дарит отвернулась. Брэк не много помолчал. Он думал, не пытаются ли его искусно обмануть. Гнев его вдруг вспыхнул с новой силой. Брэк схватился за рукоять меча. Зама Хан оказался быстрее. Он прыгнул. Сверкнул кинжал — и вот Зама Хан уже сидел рядом с варваром и лезвием кинжала давил на запястье северянина, так что тот теперь не смог бы быстро выхватить меч.
Хотя зубы Зама Хана были безупречно белыми, когда он зашептал, Брэк почувствовал отвратительный запах, идущий изо рта купца.
— Если обнажишь меч, чужестранец, не доживешь до вечера. Я обещаю.
Брэк бросил взгляд на Дарит. Она кивнула:
— Он говорит правду, Брэк. Даже если ты отнимешь у него мешочек, ты не сможешь сам смешать мазь. И я не смогу.
«Т'мук, — подумал Брэк. — Ползучая Тварь». Яд ее жег тело, варвару было больно, очень больно...
— Ладно, — тихо проговорил северянин. — Я попробую открыть твои серебряные двери. Но сначала приготовь и наложи мазь.
Посмеиваясь, Зама Хан поднялся. Он вложил кинжал в ножны.
— Конечно, мой друг Брэк. Твое положение невыгодно. Я знаю, что ты сдержишь свое обещание. В то время как я... — Зама Хан пожал плечами. — ...ну, ты просто должен мне поверить.
Старик развязал мешочек, достал оттуда каменную ступку, маленький каменный пестик, несколько флаконов. Брэк наблюдал за приготовлениями мази, трясясь от злости. Зама Хан сразу распознал бесхитростный характер варвара: если уж Брэк заключил договор, то непременно выполнит условия. Так что северянин оказался в невыгодном положении.
Сколько хитрости и обмана в мире, где в поисках своей судьбы путешествовал Брэк! Единственной наградой, которую принесло Брэку его согласие, был грустный и одновременно благодарный взгляд Дарит. Она сидела у костра и ежилась при каждом завывании ветра.
Через некоторое время Зама Хан наложил на щеку Брака желтую клейкую массу. Сверху он прилепил несколько сухих листьев.
— Придержи их рукой. Подействует быстро.
Это, по крайней мере, оказалось правдой. Вскоре боль начала утихать. Наконец Зама Хан передал Брэку серую тряпку, чтобы тот вытер щеку. Варвар спросил:
— Что ты ищешь в Чамбалоре, старик? Ты говорил о сокровище. Его тут, конечно, нет. Хотя я и чужестранец, но я слышал много легенд по пути сюда. Чамбалор был цветущим городом очень давно, еще в незапамятные времена.
В зеленых глазах Зама Хана блестящими искорками отражался огонь костра.
— Да. Но посмотри на эти каменные колонны. Ты видел их вблизи?
— Нет. Я дошел только до норы т'мука.
— Тогда погляди на них, когда мы подойдем поближе. На них, или даже скорее в них, заключены в камне и пребывают в вечных муках принцы и придворные Чамбалора. Полководцы и женщины, сделавшие когда-то Чамбалор страшным и жестоким царством.
Зама Хан замолчал и стал раскачиваться. Глаза его неотрывно глядели на освещенные луной каменные обелиски.
— Это была клоака мира. Сточная яма, полная жестокости, насилия и животной ненависти. Таким был Чамбалор. Один человек, один великий вождь привел этих людей к глубинам порока.
— Царь? — тихим голосом спросил Брэк.
— Нет, колдун. Он называл себя Септенгундусом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42