У него на уме было совсем другое. Его мучила жажда.
Белл последовала за ним по дорожке сада. "Зак, в городке уже все
известно. Юнг - злобный сукин сын. Это рогатая гадина. Он грубый и не
такой образованный, как ты. Весь город соберется, чтобы посмотреть". Она
схватила его, повернула к себе, страстно поцеловала и, прильнув,
проговорила: "Победи его, Зак, дорогой. Ты можешь. Ты можешь".
- Я не смогу этого сделать до тех пор, пока не выпью. - Он отстранил
ее и пошел дальше.
- Но ведь нет ничего, - заплакала она. - Ни капли во всем городке. Ты
так взволнован и возбужден.
Он повернулся, нахмурился. Затем вспомнил. Прислушался к жужжанию
сенсора алкогольных напитков, который до сих пор патрулировал над городом.
Он там. Он отвел глаза. Черт.
Он едва ли доберется до "Шанса" в таком состоянии. Но, конечно, и там
не осталось ни капли.
Продолжая хмуриться, он промолвил: "Забавно. Сегодня утром я видел
Филемона, и он был пьян в стельку".
Но так ли это? Зак не помнил, чтобы от Филемона несло спиртным. Не
было ни запаха виски, ни винного перегара, ничего.
- Филемон был трезв, - вздохнул Зак. - Господи, он был трезв.
"Тогда почему же он кричал, как после попойки?"
Белл наблюдала за ним широко открытыми глазами. Что-то внутри Зака
щелкнуло, и он рассмеялся. Это был какой-то леденящий душу смех.
Ни слова не говоря, Зак снова отстранил Белл и поспешил скрыться в
облаке клубящейся пыли.

31
Спокойной походкой Зак подошел к расшатанному забору. Он прислушался.
Хотя солнце уже начинало садиться, в "Шансе" все еще было тихо.
Ветер кружил клубы пыли. Облака ее разлетались под углом солнечного
луча. Вдалеке хлопнули ставни. Раздался лай собаки.
Зак был уверен, что за ним никто не следит. Он свернул в переулок,
чтобы пролезть в одну из дырок в заборе.
В крохотном дворике перед шалашом он отшвырнул носком сапога ржавую
консервную банку из-под бобов, которую недавно Филемон швырнул в него и
улыбнулся странной улыбкой.
Он осмотрел дверь безлюдного амбара. Затем обследовал задний дворик,
который находился за домом с другой стороны. Дворик расходился в разные
стороны и зарос сорняками. Невидимая черта отделяла его от участка,
который принадлежал Филемону. Зак услыхал, что внутри шалаша кто-то поет.
Тихо подкравшись, он внезапно нанес сильный удар по стенке строения,
создав при этом невероятный шум. Шалаш зашатался. Зак снова улыбнулся.
Он поднял консервную банку, размахнулся.
Банка стукнулась о заднее крыльцо ближайшего дома, покатилась. Она
упала на цветы, которые росли на клумбе у крыльца. Зак продолжал стоять за
прикрытой дверью. Он посчитал до двадцати.
Пение продолжалось. Зак сосчитал до сорока. И снова никакой реакции.
Удовлетворенный, он подкрался к шалашу.
Он не стал наступать на кучу сожженного мусора и отбросов. Очевидно,
перед этим шалашом часто разжигали костры. С земли поднимался сыроватый
запах дыма.
Около самого шалаша вился кустик из пятилепестковых цветов. Зак
наступил на него, когда приподнял грубый коврик, служивший дверью.
Отвратительный запах пота и мочи ударил в нос, когда дверь опустилась
за ним. Тотчас бормотание стало громче.
- Кто там? Я вижу, что кто-то вошел.
- Конечно, это я, Филемон, - Зак говорил спокойным тоном. Он назвал
свое имя.
- Движущийся призрак! - завопил старый пьяница. - Недавно только
вылез из отвратительной...
- Брось ты это, Филемон. Зажги свет. Я пришел к тебе с миром.
Зак почувствовал запах серы от слабо горящей спички, затем увидел
зажженную свечу. Он стоял, скрестив руки на груди. Ему удалось заставить
Филемона поверить в то, что он совершенно спокоен.
- Вот так лучше, - улыбнувшись, сказал Зак. - Я пришел к выводу,
Филемон, что только у тебя одного в этом городке еще припрятана капля
спиртного. А это именно то, что мне необходимо, прежде чем я выйду на
улицу и поприветствую Буффало Юнга.
Заку потребовалось усилие, чтобы сохранить свое внешнее спокойствие.
У него затекли и заныли ладони, а в желудке раздавалось урчание. Он не мог
позволить, чтобы Филемон заметил это.
Филемон попятился в угол, который был выложен из двух упаковочных
ящиков. Старик выглядел ужасно. Его скрюченные пальцы хватали воздух, при
этом ничего не ощущая. Изо рта пахло совершенно омерзительно. Поры на его
розовом носу были крупными и серыми.
- У меня здесь нечего пить, мистер Рендольф-"Большой карман".
- Не может быть, - ответил Зак. - Позор. - Казалось, это было для
него неубедительным.
Глаза Филемона стали влажными. Он весь дрожал. Но в его покрасневших
глазах проступало какое-то животное отвращение. Зак заметил это и подумал:
"Не позволяй дразнить себя. Здесь есть что-то более важное, чем его
показной гнев".
- Ты... ты наложил свою лапу на мое имущество! - Филемон зашатался.
- Ты останешься трезвым, мистер Рендольф-"Красивые слова". В таком
состоянии тебе станет гораздо хуже, когда Юнг наполнит твою голову
раскаленным свинцом.
Зак продолжал говорить спокойно, чтобы этот педераст не смог
защищаться: "Послушай, Филемон. Если ты действительно так настроен против
меня, прошу прощения, что надоедаю по таким пустякам. Мы ведь не друзья,
не так ли? Но нам следовало бы стать ими. Мы же образованные люди, и ты, и
я".
Филемон заморгал, не сообразив сразу, как ему поступить. Зак положил
руку на его плечо. Впервые старик заметил блестящую модель N_7, которая
висела на бедре Зака.
- Ты собираешься сразиться с ним? - Филемон отрыгнул и покачал
головой. Из-под его век показались какие-то выделения. Он безумно вцепился
в свои взъерошенные волосы. - Никогда бы не подумал, что увижу у тебя это.
- Как и многие другие, включая и меня самого. - Он не снимал руки с
плеча Филемона. Наоборот, еще больше вцепился пальцами в старика.
- Ты ведешь себя неестественно для человека, который не пил, -
произнес Зак.
- Ты уверен? - глаза Филемона чуть не вылезли из орбит. - О!
Он упал на колени. Пламя свечи развевалось из стороны в сторону,
бросая странные причудливые тени. Филемон ползал по лачуге. Зак все больше
сжимал его плечо.
- О, Рендольф, оставь меня в покое! Я стар! Я болен! - Он смотрел
недоверчивым взглядом на своего мучителя. - Ты не Зак Рендольф.
Применив силу, Зак улыбнулся. "Ты пил, не так ли? Признайся".
Филемон прижал ладони к щекам. "Я бы хотел выпить и напиться. О,
смертные духи. Мучения души отняли у меня память. Забрали все мои
воспоминания! О!"
Зак схватил старика за нечесаные волосы и отвел его голову назад.
Несколько седых волос, похожих на солому, остались у него в руках.
- Если ты не пил, - повторил Зак, - как же тебе удалось узнать, что
замышляет Буффало Юнг, а, Филемон? А главное, откуда ты узнал, что он
собирается обязательно убить меня?
Филемон попытался укусить запястье Зака. Однако сильный удар вызвал
еще один приступ агонии. Филемон хватал зубами воздух.
- Я бы хотел, чтобы ты рассказал мне немного о мистере Буффало Юнге,
- сказал Зак. - У меня такое чувство, что вы были рады встрече, когда ты
примчался в Джеронимос, чтобы позвать на помощь. Может быть, ты знаешь
слабые места Буффало Юнга, а, Филемон? - Зак прижал голову Филемона к
стене, где торчал большой гвоздь. - Ты поможешь мне, Филемон?
Показались капельки крови, они выступили на макушке головы Филемона.
Он захныкал.
- Ахиллесова пята, - сказал Зак. - Ты ведь помнишь, что это значит,
не так ли, Филемон? Твой несчастный старый ум не забыл еще об этом, ведь
правда? - Он снова ударил Филемона головой о стену. - Да?
Внезапно он заметил то, что хотел, - намек на издевательство дикаря.
Глаза Филемона расширились. Вокруг зрачков появились белые пятна. "Тебе не
удастся взять его".
- Я знаю. Ты уже говорил мне об этом.
- Это так же верно, как то, что существуют реки Иордана! Так же
верно, как существование благословенных рек...
- Ты можешь не упоминать эти названия, Филемон? - потребовал Зак,
снова ударяя старика головой о стену. Ему показалось, что скальп Филемона
затрещал, напоровшись на торчавший гвоздь. Возможно, ему это просто
показалось.
- Я знаю, тебе бы очень хотелось увидеть меня подстреленным метким
мастером, Филемон. Но я бы хотел узнать, почему ты настолько уверен в
этом. - Зак освободил Филемона и вытер капельки пота с носа. Он улыбнулся.
- Это что, слишком невыполнимая просьба? Чтобы узнать, почему ты так
уверен, я должен буду добраться до подножия горы?
Едва перевернувшись на бок, утопая ногами в мусоре, разбросанном на
грязном полу, Филемон снова пробормотал: "Ты не способен схватить его,
Зак, не способен! И не пытайся".
- А теперь продолжай, - голос Зака звучал нежно, словно он говорил с
ненормальным ребенком. - Почему?
Филемон, поддерживая руками свою голову, прикусил язык. Пена
выступила в уголках рта. Слезы катились из его глаз: "Ты не способен. Ты
не способен, Зак".
Зак медленно обвил пальцами рукоятку модели N_7. Прицелился. Исчезла
улыбка. На лице показались капельки пота.
- Продолжай, Филемон, рассказывай дальше. Расскажи, почему я не
способен. Продолжай, Филемон... - Произнеся это, он сделал движение. Не
умолкая, он убрал свечу. - Продолжай, Филемон. Продолжай. - Он поднял
модель N_7 вверх, приставил к его груди так, чтобы Филемону было видно.
Филемон наблюдал за блеском пламени свечи. На фоне свечи оружие сверкало,
словно острая шпага. - Продолжай, Филемон. Просто продолжай.
Ружье сделало движение в воздухе.
Если кто-то стоял с наружной стороны лачуги в течение следующих
нескольких минут, он должен был услышать прерывистые звуки, напоминающие
приглушенные рыдания.

Наконец Зак появился из-за двери в виде коврика. Он с минуту постоял,
осматриваясь вокруг, словно попал в какой-то таинственный и незнакомый
мир. В некоторой степени так оно и было.
Он повернулся, поднял коврик, который служил дверью, чтобы вытащить
дуло своей модели N_7, затем спрятал мощный револьвер в кобуру и быстрой
походкой покинул дворик. Он не оглядывался. Он направлялся к своему дому.
На его лице было выражение ужаса.

32
Когда голубоватые тени начали прокрадываться между стеблями фороспор,
Зак решил, что время пришло.
Он смочил тряпку. Смыл пыль со своего лица. Поверх нижнего белья
надел брюки, заправил рубашку, выбрал лучший шейный платок, взял
деревянное кольцо и прикрепил концы платка между двумя пуговицами рубашки.
Затем снял с крючка укороченную куртку из натуральной кожи, подарок
Белл. Когда он надел куртку, расправилась бахрома на рукавах. В конце
концов, перед смертью человек должен быть хотя бы чистым.
Мысль о том, что он, Зак Рендольф, может умереть в сапогах, сама по
себе была невероятной. Но это может случиться, и все к этому идет. Он
пытался сохранять спокойствие.
Он поднял мощную кобуру. Казалось, сейчас она весит еще больше. Он
надел пояс вокруг бедер. Затянул. Прикрепил ремень потуже к ноге. Затем
тщательно проверил револьвер, чтобы убедиться, что все патроны в
патроннике.
"Хороший старина, доктор Бастер", - с тоской подумал Зак. Устройство,
обучающее под гипнозом, которое есть у доктора, позволило ему стать хитрым
и метким почти за полдня.
Он опустил револьвер в кобуру, но так, чтобы его можно было легко
вытащить оттуда. Запомнил, как легче открывать кобуру, порадовался, что на
нем была укороченная куртка.
Он надел на голову черную шляпу с плоской тульей. Пригладил усы. В
последний раз взглянув на незнакомца, который смотрел на него из
маленького овального зеркальца, висевшего на стене, он покинул свой дом.
Затем он закрыл ворота сада. Он никак не мог отогнать от себя
преследовавшую его навязчивую мысль о том, что каждое из этих обыденных
действий он выполняет в последний раз.
Он шел не быстро и не медленно, просто прогулочным шагом, постепенно
приближаясь к Мейн Стрит. Уже горели уличные фонари. Он прошел мимо дома.
Пыльный ветер навевал разные мысли. Он услыхал, что кто-то окликнул
его. За облаком пыли разглядел мальчика в комбинезоне старого образца.
Мальчик махал ему рукой.
- Ты можешь убить этого Буффало Юнга, мистер Рендольф! Ты можешь
убить его! Ты сможешь это сделать!
Зак вяло помахал мальчику рукой в тот момент, когда появилась его
мать и втащила снова в дом. Дверь закрылась. Зак задумчиво прошел через
переулок. Уже были видны огни Мейн Стрит, пробивавшиеся сквозь облака пыли
на горизонте.
Несколько нечетких силуэтов вырисовывались в конце переулка. Как
только появился Зак, люди стали что-то кричать друг другу, показывая на
него. Он предполагал, что они будут его поджидать. Им было интересно
поглазеть на предстоящее зрелище.
Люди разбежались в разные стороны. Зак не обратил на них никакого
внимания, продолжая свое шествие. Присутствие людей помогало ему
держаться.
Печальные воспоминания - сверкание фороспор, звон серебряных шпор
Малыша, Белл, бросающаяся к нему, крики мальчика, стоявшего на крыльце
дома в облаке пыли. Неужели же все это не вызывает жалости? "Ты способен
убить Буффало Юнга, мистер Рендольф".
Подачка проигравшему.
Его разум рыдал и просил высвободить его из сетей, которые расставило
для него его тело. Он попытался сосредоточиться на прекрасных достижениях
доктора Бастера, который благодаря гипнозу воздействовал на его организм,
мускулатуру и разум.
"Может, у него появился какой-то шанс?"
В конце концов, это похоже на демаркационную линию. По одну сторону
находилась его надежда, по другую был страх. Он медленно шел по пыльной
улице, в ушах раздавалась звенящая мелодичная музыка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26