У Зака начало зудеть все тело. "Прошу прощения!"
Снова этот странный унылый взгляд. "Я сказал, что подстрелил Буффало
Юнга и теперь всем рассказываю об этом".
- Я считал... - Зак чуть не выплюнул виски. - ...что такого...
- ...человека вообще не существовало? Знаю, - усмехнулся Одопьюлоус.
- Я сам наслушался всех этих историй, пока он собственной персоной не
появился в городке. Знаю, все говорят, что это лишь вымышленный образ.
Просто некоторым людям он приходит во сне. Но я могу показать вам могилу у
подножия горы, где похоронил его, Рендольф. Если я подстрелил не Буффало
Юнга на этой самой улице пять недель назад, тогда значит я подстрелил
кого-то другого с огромным животом и парой револьверов с перламутровыми
рукоятками и тремя друзьями в черном, которые были рядом с ним, и значит,
что я все время дурачил весь город.
Одопьюлоус снова усмехнулся, чтобы показать, что просто дразнится.
Затем он мрачно продолжил:
- Это на самом деле был он. Огромный, как сама жизнь, и еще более
страшный. Я не хотел делать этого. Он сам вызвал меня, потому что я был
тем человеком, которого выбрал комитет. Так или иначе, по божьей воле, я
оказался проворнее.
Одопьюлоус снова устремил свой пристальный взгляд в глубину стакана с
виски. Казалось, солнечные лучи стали меньше проникать в гостиную.
Зак продолжал тяжело глотать напиток. "Я бы... хотел увидеть могилу".
- Почему бы и нет? Можно и прогуляться прежде, чем я заплачу за ваш
обед.
Они пошли по боковой улице, прячась от пыли, которая летела на них в
опьяняющем и необычайно зловещем вечернем свете. В самом конце улицы Зак
заметил деревянные кресты, которые тянулись высоко в небо. Одопьюлоус
дотрагивался до шляпы, когда мимо проходили женщины. Зак заметил, что за
пределами Шейна проживали более обыкновенные горожане. Он мог лишь сделать
из этого вывод, что законность и порядок, наконец, вернулись в Купер.
Об этом свидетельствовала и пивная, мимо которой они прошли. В ветхом
здании с выбитыми витринными фонарями дверь была заколочена. Одопьюлоус
обратил на это внимание Зака.
Это была "Чинк Селли", где безобразничали пьяные бандиты. Я закрыл
ее.
Зак что-то пробормотал. Когда они подошли поближе, он заметил
маленькую записку, прикрепленную к закрытым на замок дверям. "Временно
закрыто по приказу начальника полицейского участка".
Одопьюлоус пристально посмотрел на двух мужчин, которые появились на
тротуаре. Они старались выпрямиться и прислонились к стене здания,
дотрагиваясь до своих шляп, чтобы поприветствовать его.
Полицейский едва ответил на приветствие, продолжая объяснять Заку
дружеским тоном.
- У нас здесь действительно была ужасная обстановка. Каждый мог
подвергнуться опасности. Я часто удивлялся, почему так происходит, но у
меня не хватало времени, чтобы разобраться во всем. Я был слишком занят
дробовиками, поэтому все мои витрины в магазине были целы, когда эти
бандиты затрубили в рог.
В голове Зака роились противоречивые мысли, которые приводили его в
замешательство. "Я расскажу вам, почему городок Купер, а не какой-нибудь
другой городок на Миссури, находится в таком тяжелом положении. Потому что
вы или ваш отец не удосужились снять сладкий слой с той горькой пилюли,
которую революционная верхушка заставила вас проглотить. Но вы лжете мне,
Одопьюлоус. В вашей улыбке есть что-то странное, и я бы очень хотел
выяснить, с чем это связано, потому что та история, которую вы
рассказываете мне о Купере - это история о Шеттерхенде, которую я уже
слыхал от доктора Бастера Левинсона".
- ...все не так, - говорил Одопьюлоус. - Очередной начальник
полицейского участка, кажется, просто не смог бы упрекнуть за это.
- Что это был за человек?
- Том Браун? Похоже, ленивый. Такой же медлительный, как девочки
зимой. Хотя, однажды ночью он все же догнал бандитов. Они в каком-то узком
переулочке насиловали жену пастора.
Охваченный печальным предчувствием, Зак говорил довольно громко. "В
Шейне происходит практически то же самое. Кто-то же должен хоть чем-то
заниматься".
Одопьюлоус посмотрел на него каким-то особым пристальным взглядом.
"Может быть, вы?"
- Нет, не я. Я не собираюсь вмешиваться. Продолжайте.
Бандиты пристрелили полицейского Брауна именно в этом переулке. На
следующий день обстановка в городе стала ухудшаться. Они буквально
разносили городок на кусочки. Терпение переполнилось после того, как тело
полицейского украли из поминального помещения в ту ночь, когда его убили.
Пусть бог успокоит его душу.
И снова Зак проглотил слюну. "Что, полицейский исчез?"
Исчез бесследно. Даже окна в гостиной поминального помещения не были
разбиты. Но когда на следующее утро бальзамировщики открыли гроб, он был
пуст.
- Итак, в Купере не стало полицейского.
- Да, вы правы. Бандиты остались на свободе. Мы держались так долго,
как только могли. Затем мы созвали собрание горожан. Меня выбрали
совершенно случайно. Я объявил, чтобы бандиты в течение двадцати четырех
часов покинули город. Поверьте мне, я был очень напуган.
Но сейчас по нему нельзя было бы это сказать. Он прогуливался
совершенно спокойно, проходя с Заком мимо последнего здания и поднимаясь
вверх к крестам. В сумерках тихо насвистывал ветер.
- А что произошло потом, Рем?
- Бандиты убрались без особых эксцессов. Но через два дня они
вернулись. Они ходили в горы за помощью и привели с собой Буффало Юнга.
Наконец, в глазах Одопьюлоуса появился ужас, вызванный
воспоминаниями. "День или что-то около этого, Юнг отсиживался в пивной
вместе со своей свитой, потом послал мне вызов. Поймите, я не стрелок. Но
мой отец научил меня пользоваться одной из этих штучек. - Он прикоснулся к
большому прикладу своего револьвера. - На прощание я поцеловал жену и
отправился на встречу с Юнгом. Помню, как он вышел из "Наггет". Он
выглядел высоченным, чуть ли не до самого неба. Бахрома его куртки
развевалась на ветру. Солнце светило у него за спиной, и его вид напоминал
изображение пророков в Священном писании, только это было изображение
злого пророка. И еще никогда мне не приходилось видеть у человека столь
страшные усы. Его револьверы были украшены серебряными блестками и
переливались".
Одопьюлоус замолчал. Он указал на шероховатый холм земли и дощатый
крест. Зака охватил ужас, который увеличивался все больше из-за зловещих
сумерек, посмертных символов, ветра и впалых глаз Одопьюлоуса.
- Я плохо помню сам выстрел, - заговорил Одопьюлоус. - Должно быть, я
опередил его всего лишь на какую-то долю секунды, вот и все. Или,
возможно, он оказался более медлительным из-за крепкого дешевого виски,
которое лакал в "Наггете". Помню, как он возвышался, словно дерево. Эти
его три дружка, похожие на привидения, все в черных шляпах и сапогах,
притащили его прямо сюда, похоронили под моей охраной и ускакали прочь из
города, качая своими головами. Потом мне приснился сон. Я видел его
лежащим замертво с окровавленным большим жирным пузом.
Одопьюлоус повернулся на ветру, странно посмотрев на Зака. Это был
взгляд, полный печали и какой-то особой откровенности. Власть наложила
отпечаток на характер Одопьюлоуса, а, может быть, Заку это просто
казалось? Голос Одопьюлоуса звучал уверенно:
- Так случилось, что я стал большим человеком. Я не стремился к
этому, но так получилось.
Сапог Одопьюлоуса поднял пыль, когда он задел могилу. Зака удивляло,
как же Буффало Юнг мог одновременно умереть в Шеттерхенде и Купере. Тот
или другой город, несомненно, избавился от самозванца. Они спускались по
склону при тусклом свете фонарей. Купер пребывал в покое. Прозвенел гонг,
возвещающий о времени ужина. Над крытыми щепой крышами одиноко прозвучала
гитара. Одопьюлоус несколько раз ухмыльнулся какой-то хитрой усмешкой,
словно припоминая удовольствие, которое ему доставил тот выстрел.
Возможно, выстрел способен доставить удовольствие уроженцу Миссури,
который никогда не задумывался над тем, почему его городку потребовалось
потрясение для того, чтобы восстановить правопорядок.
- Как насчет легкого ужина и выпивки в "Наггете"? - спросил его
Одопьюлоус, когда они прогуливались по главной улице городка. - Я разрешил
оставить это заведение только для того, чтобы местные не одичали, когда
напьются.
- Я бы не против поужинать дома, полицейский.
- О, - возразил Одопьюлоус. - Я больше не живу дома. Я получил
комнату в отеле Доббса. Хотя моя жена не согласна с этим. Ладно, я просто
покончил со всем этим. - Он фамильярно похлопал Зака по плечу и
усмехнулся, обнажая золотые зубы. - Вам ведь не очень интересно слушать о
семейных неурядицах.
После мрачной и ветреной обстановки на кладбище, желтоватое освещение
"Наггета" показалось Заку приятно расслабляющим и успокаивающим. Возле
длинного дубового бара выделялась ярко раскрашенная обнаженная фигура.
Вокруг бара собралась шумная толпа посетителей. Многие из них казались
солидными горожанами. Все ружья были сложены у входа. "По приказу
начальника полицейского участка", как гласил маленький указатель.
Автоматическим пианино управлял парень в красно-белой полосатой
рубашке с крысиным лицом. В пивной пахло опилками, пивом, бройлерным мясом
и духами. Люди бурно приветствовали Одопьюлоуса, но не приближались к
нему.
Полицейский направился к самому большому круглому столику, стоявшему
в дальнем углу. Там играли в покер. Пять игроков собрали монеты и в знак
приветствия прикоснулись к своим шляпам.
Одопьюлоус кивнул, чтобы засвидетельствовать свое почтение. Затем он
исподтишка подал сигнал официантке, крупной, полногрудой девице с
похотливым взглядом и красивой мушкой на щеке. На минуту длинные
коричневые ресницы Одопьюлоуса прикрыли глаза. Девица моментально
улыбнулась, вырываясь из объятий мужчины, который пытался полапать ее. Она
взобралась по лестнице на балкон пивной и исчезла за занавесом из
золотистого бисера.
Одопьюлоус взял стул, а свои сапоги со шпорами положил на другой, не
обращая внимания на то, что оставляет на нем следы. Просмотрев меню, он
отшвырнул его.
- Рендольф, импровизированные бизоны, должны быть вкусными. Они
неплохо сочетаются с дроздами. Я... - Внезапно он нахмурился. На его руку
упала тень.
Бесцветный мужчина в потертом костюме стоял в нескольких шагах от
столика и не решался подойти поближе.
- В чем дело, Билли? - спросил Одопьюлоус.
- Ох, полицейский. Ох, я переговорил кое с кем из парней из комитета.
Они хотели напомнить мне о том, что с выборами совета комитета, ох, мы уже
опоздали. Мы согласились на новый совет. Мы, ох, были удивлены, когда...
- Почему же, - промолвил Одопьюлоус без улыбки, но со странной,
тайной радостью в глазах, - мы проведем выборы так, как и договорились,
когда я назначу день. Но именно сейчас, - злой блеск в глазах, - разве ты
не видишь, что у меня посетитель из другого города?
- О'кей, договорились, - сказал мужчина и отошел.
Заку захотелось понять, кто же на самом деле был Одопьюлоус -
обыкновенный горожанин, на которого не по его собственному желанию
возложили новые обязанности, или другой, странный, исподтишка улыбающийся
человек, которого выдавали влажные карие глаза. Зак потрогал свой нос.
Может быть, он просто устал и торопится с выводами.
Одопьюлоус снова разговорился. К сожалению, Рендольф, не в моих силах
помочь решить вашу проблему. К своему стыду, я должен признаться, что вы
напрасно проделали весь этот путь верхом. Здесь нет того парня, за которым
вы охотитесь, его не было здесь ни месяц назад, ни вообще никогда. И если
бы он был в городе, поверьте, я знал бы об этом наверняка. Мне неприятно
говорить это, но, я полагаю, что кто-то сыграл с вами злую шутку.
Зак потер ладонями глаза. "Да, я тоже полагаю, что это так. Можно
заказать пиво?"

14
В сумерки, на следующий день, Зак возвращался в Шейн. Он резко
остановился, чтобы пыль от копыт коня осела. Он исступленно думал о том,
как бы спуститься вниз незамеченным, но это казалось ему невыполнимым,
поэтому он сосредоточил внимание на себе самом. Он надеялся, что
переплетение теней кактусов вдоль дороги, вызванное заходом солнца, скроет
его.
На расстоянии не более трех зугов от него галопом скакали какие-то
всадники, выделяясь на фоне ярко вырисовывающейся линии горного хребта.
Ветер дул так, что ему не слышен был шум топота копыт их лошадей, но
он четко видел силуэты. При их появлении поднялось большое облако пыли,
освещаемое демоническим светом заходящего солнца. По обеим щекам Зака
струился пот. Он покусывал зубами нижнюю губу. Было больно, но он почти не
ощущал этого.
Силуэты четырех всадников были совсем близко от того места, где он
остановился. Это не дикари. Мужчины в одежде горожан. Несмотря на то, что
свет падал на них сзади, некоторые детали он увидел достаточно четко.
Казалось, что трое были вырезаны из одного листа черной бумаги, так
мало отличались они друг от друга. С нижней части их седел свисали ружья.
Во главе колонны скакал человек более высокого роста. Это было заметно,
несмотря на то, что он ехал, ссутулившись. Его рост, должно быть, был
достаточно внушительным. По его фигуре можно было определить, что он
обладает какой-то властью.
Как только колонна всадников достигла края горного хребта и повернула
налево, чтобы спуститься вниз по дальнему склону холма, оранжевые лучи
солнца, выступающие из-за облаков пыли ярко осветили фигуру ехавшего
впереди человека и оживили блеск серебра на его бедрах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26