— Да чтоб этому гаду пусто было!
— Зря ты так. Бад Кросс замечательный человек, которому больше, чем кому бы то ни было хочется, чтобы все было по справедливости! Но и он может ошибаться. К тому же иногда те, кто вершат правосудие тоже могут совершать ошибки. Я говорю об этом вообще, а не имею в виду твой, конкретный случай. Нельзя сказать, будто с тобой обошлись несправедливо, упрятав на пять лет за решетку, после того, как ты подстрелил троих человек и украл почти сто тысяч долларов! Но если с Феланом что-то случится, тебя первым прихватят, помяни мое слово!
Юноша стиснул зубы, и на скулах у него заходили желваки.
— Ну что ж…, — выговорил он наконец, но не смог найти нужных слов из-за внезапно обуявшей его ослепляющей злости.
— Тебе лучше уехать, — мягко, но настойчиво повторил Куэй.
— Черта с два! — запальчиво воскликнул юноша.
— Что ж, очень хорошо, — сказал Куэй. — Я знал, что ты не согласишься.
— Откуда вы могли это знать?
— Потому что седая борода — признак старости, но не дряхлости ума! — ответствовал Куэй. — Да хранит тебя Господь, мальчик мой!
Фэнтом повернулся к нему и положил руку старику на плечо.
— Странный вы какой-то, — озадаченно проговорил он, — но вы все-таки были со мной откровенны. Обещаю подумать над вашими словами. Может быть, я и уеду. Но… все же…
Он замолчал и окинул взглядом улицу. Со стороны почерневшей от копоти кузницы снова доносилось звонкое лязганье тяжелого молота, ударявшему по раскаленному докрасна железу. Над печными трубами поднимался дым. После некоторого замешательства жизнь города входила в свое привычное русло.
— Но все же, — хрипло сказал юноша, — это мой город. Мое место здесь, я знаю это. Целых пять лет я скучал по нему. Он снился мне по ночам. Я видел его до мельчайших подробностей, и сквозь сон мне был слышен даже лай собак.
Он выразительно взмахнул рукой.
— И вот я вернулся, а в след мне несется лишь злобное шипение. Это так… так обидно!
Он вздохнул.
— Что ж, побуду здесь немного, огляжусь, а там, может быть, и последую вашему совету!
— Молодой человек, боюсь, вас погубит то же, что в свое время сгубило жену благочестивого Лота. И дай Бог, чтобы все обошлось. Счастливо оставаться!
Глава 5
Джонатан Куэй сошел по ступенькам веранды и удалился, а Джим Фэнтом остался и просидел у стены салуна до вечера, когда солнце начало клониться к закату, в воздухе повеяло прохладой, а по улицам и переулкам города начал разгуливать легкий ветерок, то там то здесь поднимавший с земли фонтанчики пыли. Затем он встал и медленно побрел по улице, задумчиво глядя перед собой.
Он шел по улицам, где все казалось таким родным и знакомым. Сделав небольшой крюк, задержался у небольшого пруда, к которому в дни его детства обычно устремлялись после уроков мальчишки, раздеваясь на бегу, и каждый старался опередить товарищей и первым броситься в холодную воду.
И целых два раза он опередил всех. Тогда ему дважды удалось удачно сократить путь, выиграв тем самым драгоценные секунды и оказаться первым. Теперь же, неспешно шагая под сенью деревьев он видел, что те его заветные тропки превратились в широкие, проторенные дорожки; и глядя на это, он чувствовал себя глубоким стариком!
И берег пруда тоже изменился до неузнаваемости. Казалось, что от самого прудика осталась лишь жалкая четверть его первоначальной величины; огромный черный валун у воды непостижимым образом превратился в скромных размеров камешек, а нависшая над водой ветка ивы, с которой было так здорово нырять, оказалась лишь корявым суком с ободранной корой. И даже деревья, некогда казавшиеся могучими лесными исполинами, теперь представлялись не более, чем хлипким, долговязым подлеском!
Решительно развернувшись, он отправился обратно в город, завернув по пути на пастбище Игана, по которому ему довелось в свое время на спор носиться верхом на чалом мустанге. Три раза он оказывался на земле, но спор выиграл, получил свои пятьдесят центов, а потом вернулся домой и упал на крыльце, потеряв сознание.
Он прошел через заросли со стороны заднего двора дома семейства Лэндер, задержавшись ненадолго на небольшой полянке среди дубов. Однажды лунной ночью в этом таинственном круге состоялась его знаменитая драка с Чипом Лэндером. Ему тогда было тринадцать лет, а Чипу — пятнадцать. К тому времени он был предводителем городских мальчишек, в то время, как Чип уже пользовался непререкаемым авторитетом среди старших по возрасту. И надо же такому случиться, что в конце концов честолюбивые амбиции заставили его бросить вызов самому всемогущему Чипу.
В течение целого часа они отчаянно колошматили друг друга. Он превратил лицо Чипа в кровавое месиво, но в конце концов сила и опыт взяли свое. Он до сих пор очень живо помнил тот последний и решающий удар; он тогда онемел от боли, руки его беспомощно опустились. Удар крепкого кулака пришелся точно в висок, и в следующий момент он провалился куда-то в темноту, а очнулся на коленях у Чипа, который говорил о нем разные лестные вещи.
— Думаю, на следующий год ты уже сможешь избить меня до полусмерти, — сказал тогда Чип.
Отличный все-таки парень, этот Чип Лэндер. На душе у Фэнтома потеплело от воспоминаний о мальчишке, когда-то уехавшем из города, и о котором с тех пор в Бернд-Хил ничего не было слышно.
Он взошел на вершину холма, миновал дом семейства Перчейз — самой богатой семьи в городе — и взглянул оттуда на россыпь огней. В детстве он любил вот так же стоять на этом самом месте, и тогда ему казалось, что перед ним простирается целое море огней. Теперь же длинная и неравномерно освещенная главная улица больше походила на палубу корабля, бороздящего погруженный во мрак ночи океан холмов.
В Бернд-Хилл он вернулся, когда на землей уже сгустились сумерки. С зеленеющих лужаек доносился тихий шепот навевающих прохладу фонтанчиков для поливки; в воздухе аппетитно пахло домашней едой; и время от времени на него веяло ароматами цветущих садов.
На душе у него было грустно. Дважды навстречу ему попадались прохожие, которые, едва завидев его, норовили пройти стороной, шарахаясь от него, словно от вырвавшегося на волю дикого зверя.
И тут из ближайшей садовой калитки выскочил мальчишка и, восторженно вереща, устремился на улицу.
— Билли Долан! — несся ему в след девичий голосок. — Немедленно вернись. Или я все расскажу папе, и он надерет тебе уши!
— Ну и жалуйся! Ябеда! — прокричал в ответ Билли, радостно прыгая в клубах поднятой с земли дорожной пыли.
Неожиданно девушка бросилась за ним в погоню. И хоть мальчишка был ловок и увертлив, но сестра все равно оказалась ловчее. Подобно тому, как гончая грациозно устремляется в погоню за зайцем, пока в конце концов загнанный в угол зверек не оказывается в хищно разинутой пасти, так и мальчишке не удалось избежать цепких объятий сестры. Он отчаянно вырывался.
— Отпусти меня! За ухо хватать не честно! Я ударю тебя, Джо!
— Если ты меня ударишь, — сказала Джозефин Долан, — то я спущу с тебя штаны и высеку прямо посреди улицы, чтобы все видели, какой ты негодник! И тебе будет очень стыдно!
— Нет! Права не имеешь! — запротестовал мальчишка.
— А это мы ещё поглядим! — сказала она.
Они вступили в полосу тусклого света, выбивавшегося из дверного проема, и Фэнтом подумал о том, что она вполне могла претворить свои угрозы в жизнь. В руках у неё было столько силы, что она вполне могла бы удержать брыкающегося мустанга или рубить дрова. Ступала она гордо и грациозно, словно лань; а взгляд её казался одновременно строгим и насмешливым. Дотащив упирающегося братишку до калитки, девушка впихнула его во двор.
— Немедленно отправляйся наверх и умойся, — велела она, — а потом спускайся к ужину, и тогда жаловаться папе я не стану. Но если ты не возьмешься за ум, то я снова поймаю тебя и всыплю по первое число!
Сунув руки в карманы, Билли Долан уныло побрел по дорожке, глядя себе под ноги и, наверное, вынашивая в мыслях планы страшной мести.
— Беда с ним! — вздохнула девушка, обращаясь к Фэнтому.
— Да уж, — согласился он.
— Еще год, и мне уже с ним будет не справиться.
— Если вы будете так же крепко драть ему уши, то, уверен, все будет в порядке.
Она рассмеялась.
— Он настоящий сорванец, — с любовью сказала она. — А вы, наверное, приезжий. Кажется, я вас раньше здесь не встречала.
— Да. Я только что приехал. Хороший у вас городок, мне нравится.
— Скучно здесь, конечно, но, в общем, не плохо. Это сегодня у нас все переполошились.
— В самом деле?
— Ну да. Разве вы ещё не слышали новость?
— Я только что приехал.
— Призрак вернулся!
— А кто это такой?
— Ну, Джим Фэнтом. Вы должны были бы слышать о нем.
— Наверное, просто не прислушивался.
— Так вот. Он целых пять лет просидел в каторжной тюрьме, а теперь вернулся обратно, чтобы свести счеты.
— С кем?
— Ну, наверное, с теми, кто с ним когда-то несправедливо обошелся. Но все равно; будьте осторожны. Говорят, это очень злобный тип.
— Надеюсь, что никогда с ним не встречусь, — сказал Джим.
— Вот-вот, вы уж будьте поосторожнее. Говорят, он человека убьет и не поморщится. Наверное, это сам дьявол во плоти.
Призрак молчал, девица же тем временем продолжала:
— Но только будь я мужчиной, уж я-то ни за что не позволила бы ему запугать меня. Ни за что на свете!
— Не сомневаюсь в этом, — поддакнул Призрак.
— Что ж, прощайте. Меня ждут к ужину. Надеюсь, наш городок вам понравится!
Она толкнула калитку.
— До свидания, — ответил он. — Только скажите, как вас зовут.
— Меня-то? Мое имя Джозефин Долан, — представилась она, и мгновение спустя добавила: — А кто вы?
— Я-то? Тот самый Джим Фэнтом, — сказал он.
Учтиво сняв шляпу, он подошел поближе, чтобы она могла разглядеть его худощавое, волевое лицо и тронутые ранней сединой виски.
— Боже мой! — прошептала она, невольно отступая назад. Но тут же взяла себя в руки и решительно шагнула обратно.
— Кажется, я наговорила вам много обидного, мистер Джим Фэнтом. Прошу меня извинить.
— Да я и не обиделся совсем, — отозвался он. — К тому же иногда неудачное начало становится залогом благополучного конца.
— Нет-нет, — твердила она. — Я не должна была так говорить о совершенно незнакомом человеке.
— Но может быть мы с вами увидимся снова, — предположил он.
— Надеюсь, что да.
— Если, конечно, вы не боитесь пересудов и сплетен.
— Разумеется, ничего такого я не боюсь! Какой вздор! — ответила девушка. — Нисколечко! — И она рассмеялась.
А затем подошла поближе, не в силах скрыть своего волнения.
— Заходите завтра, — пригласила она. — А то послезавтра мы собираемся за город.
— Спасибо, — поблагодарил Фэнтом.
На прощание она протянула ему руку; он коснулся её ладони и почувствовал легкую дрожь.
— Возможно, мне тоже придется скоро уехать отсюда, — сказал он.
Взгляд её погрустнел, а выражение лица стало натянутым; но понял он это, лишь когда отправился дальше по улице. Он горестно качал головой, но на душе у него было отчего-то легко и спокойно. Возможно, виной всему те пять лет, что ему пришлось провести за решеткой, но только теперь ему казалось, что ещё никогда в жизни он не встречал такой девушки!
Она была чиста, как родник, нежна, как цветок, и надежна, как натянутая тетива. Взять в жены такую женщину! Об этом можно только мечтать. Эти мысли всецело завладели сердцем и сознанием Джима Фэнтома, так что, когда где-то поодаль, у него за спиной, раздался глуховатый лай револьвера, то он не придал этому особого значения.
Он шел медленно, оставаясь наедине со своими мечтами, и даже не заметил, как дорога привела его к гостинице. Здесь он задержался у длинного желоба поилки, заглядевшись на упряжку из приведенных на водопой двенадцати мулов, и отрешенно рассуждая о том, что мучимые жаждой лошади ведут себя совсем иначе. Все-таки, что ни говори, мулы привередливы; вот лошади на их месте сунули бы в воду морды по самые ноздри!
Затем он вошел в гостиницу. Было время ужина, и за длинным столом в столовой расположилось человек десять постояльцев. Фэнтом занял свободное место с краю, у самого окна. Его несколько смущало, что сидеть придется спиной к окну, выходящему на улицу. В этом городишке, пожалуй, найдется немало охотников убрать его с дороги выстрелом в затылок. Но, оказавшись за общим столом, пересаживаться было уже не удобно. И поэтому, махнув рукой на возможные опасности, Фэнтом принялся за еду.
Его боялись. Можно было подумать, что на его сотрапезников вдруг пахнуло ледяным ветром, потому что все они вдруг помрачнели и напряженно уставились каждый в свою тарелку. Они не решались поднять глаза даже для того, чтобы переглянуться с соседом по столу. Все, кроме заезжего коммивояжера в дальнем конце стола. Во всяком случае, голос его звучал спокойно и непринужденно.
Он с таким необыкновенным воодушевлением рассказывал о себе, что от переизбытка чувств время от времени даже начинал вертеться по сторонам, чтобы видеть, что происходит по другую сторону от лампы и иметь возможность следить за реакцией аудитории.
Наконец, один из сидевших рядом с ним столовников не выдержал и что-то тихонько шепнул на ухо рассказчику. Коммивояжер осекся на полуслове; лицо его залила мертвенная бледность, и Джим Фэнтом горестно вздохнул. Видать, таков уж его удел; казалось, что перед ним выросла стена до небес, которая навеки отсекла его от всего остального мира.
Глава 6
Даже официант, и тот чувствовал себя не в своей тарелке. Так, предложив Фэнтому тушеный чернослив и получив короткий, решительный отказ, он даже вздрогнул, и это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения Фэнтома.
— Господи ты Боже мой, — сказал он, — я что, съем тебя что ли?
— Не знаю! — заикаясь от страха промямлил официант. — Надеюсь, что нет, сэр. Может быть, вам ещё чего-нибудь принести?
— Нет, — отрезал Фэнтом, и его ответ был похож на вопль отчаяния.
Он налил себе вторую чашку кофе. Кофе был очень горячим, и он едва успел отпить хотя бы глоток, когда заметил, как вздрогнул и напряженно замер его сосед по столу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35