— Хоть бы они все передохли в пустыне! — с ненавистью проговорил юноша.
В лесу стало совсем темно, и лишь глядя на верхушки деревьев, черневших на фоне куда более светлого небо, можно было понять, что ночь ещё не наступила.
— Это ещё не самое страшное. Очень скоро они просто-напросто перессорятся между собой!
— И что, они сожгли всю деревню?
— Всю дотла. Как только заполыхали первые постройки, они обезумели окончательно. Все выгорело подчистую, бревна на бревне не осталось, одни лишь обгоревшие руины. Но, видимо, этого им оказалось мало, они с горящими факелами в руках промчались по долине, поджигая каждый дом.
— Каждый дом? — в ужасе воскликнул Фэнтома.
— Даже лачуги китайцев, и те оказались охвачены пламенем. Эти бедолаги получили лишь немного времени на сборы. Весь нехитрый скарб они тут же погрузили на свои примитивные тележки и длинной вереницей потянулись прочь из Долины Счастья. Наравне с другими заполыхал и дом Куэя, и, признаться, это зрелище доставило мне особое удовольствие. А если бы вместе с домом сгорели бы и Куэй с Кендалом, то я бы даже не стал больше вспоминать о том должке, который до сих пор никак не могу с них получить!
— Каждый дом? — упавшим голосом повторил юноша.
— Пока не добрались к твоей хижине посреди леса, на подступах к которой Чип Лэндер остановил, для пущей убедительности вооружившись винтовкой и несколько раз выстрелив в воздух.
Глава 40
— Лэндер! — воскликнул Фэнтом. — Чип Лэндер. Да хранит его Господь! Как я ему благодарен! Так ты хочешь сказать, что ни с домом, ни с ней самой ничего не случилось?
— Они было устремились туда, оглашая окрестности дикими криками, но Лэндер засел в доме. Уже приближался рассвет, а он все ещё переносил в дом то, что сумел урвать для себя при дележке добра из лавки — причитающуюся ему долю добычи.
— Постой-постой. Так он что, притащил свои пожитки к ней в дом?
— Ну да.
Фэнтома бросило в жар, на лбу у него выступила испарина. Но затем, собравшись с мыслями, он все же нашел логическое объяснение произошедшему и вслух сказал:
— У него не было собственного дома. Поэтому он и привез свою долю к ней!
— Именно так. Он приехал к ней и ещё не закончил переносить вещи в дом, когда, из-за деревьев показалась орущая толпа. Он начал стрелять в воздух. И, по-моему, даже подстрелил кого-то из тех, кто пытался поджечь сарай за домом. Увидев, что он настроен решительно, они благоразумно отступили и ретировались, и только после этого я начал выбираться оттуда. Оглянувшись назад, я увидел, что всю долину накрыла плотная дымовая завеса. Ветра почти не было, поэтому клубы черного дыма поднимались вверх, и стелились по земле обширного плоскогорья. Время от времени сквозь дым проглядывали обугленные руины с пляшущими по ним языками пламени.
Затем со стороны южного перевала раздался конский топот. Это возвращались обратно всадники из Долины Счастья, но Кендала с ними не было. Они прокричали мне, что Кендал поехал другой дорогой, и помчались дальше во весь опор. В скором времени вслед за ними проследовали и люди шерифа.
Они скрылись в дыму, и больше я их не видел. Меня они не тронули. У правосудия ко мне нет никаких претензий.
Он сказал об этом с усмешкой.
— Но только что они найдут? Лишь то, что все доказательства и улики, на которые они так рассчитывали, сгорели в огне пожара. Долина исчезла с лица земли, и лишь в самом отдаленном её уголке уцелел лишь дом Джима Фэнтома, где проживает одна молодая особа, которую Чип Лэндер взял под свою защиту. Отчаянный все-таки парень, этот Чип!
Фэнтом молча выслушал все это, а затем натянуто пробормотал:
— Да, отчаянной! А как же иначе…
Воображение Фэнтома живо рисовало перед ним картину того, как Чип изображает из себя героя, как он, расправив плечи, решительно расхаживает по всему дому, переходя из комнаты в комнату и рассеивая облачка едкого порохового дыма, и ещё умудряется при этом шутить. Ничего не скажешь, настоящий герой!
А Джо, затаив дыхание следит за каждым его движением, восхищается им, слышит доносящиеся снаружи грубые вопли толпы, собравшейся на темной поляне под сереньким предрассветным небом, и невольно сравнивает их со звучным, веселым голосом этого отважного парня!
Ну и какой эффект должно произвести на неё это сравнение?
Конечно, ещё вчера она была влюблена в него, Джима Фэнтома. Но с тех пор все могло измениться. Ведь женщины так непостоянны. К тому же девушкой она была впечатлительной и к тому же влюбчивой. Ведь друг друга-то полюбили с первого взгляда. И теперь она вдруг выясняет, что как только пришла беда, её драгоценный возлюбленный поспешил скрыться в неизвестном направлении, в то время, как её вызвался защищать совершенно незнакомый мужчина, добровольно занявший его место!
Мысль об этом заставила Джима Фэнтома содрогнуться.
— Так, значит, в долине больше никого не осталось? — зачем-то спросил он.
— Полагаю, что к этому времени там не осталось ни одной живой души. Шериф ничего не найдет. Мужчины, женщины, дети, кони, скот, — все ушли. Даже работяги-китайцы бредут сейчас себе где-то, не имея никакой возможности пожаловаться властям на то, как несправедливо с ними обошлись. Это великий исход в поисках новой Земли Обетованной, с той лишь разницей, что с ними больше нет Куэя, который мог бы посулить им золотые горы и указать дорогу. Ведь гении на дороге не валяются! А Куэй был гениален.
Еще какое-то время они стояли молча, но затем Фэнтом пробормотал:
— Мне пора! Хотя погоди. А как тебе удалось выследить Кендала?
— Немного ума, камелька сообразительности и пара выносливых лошадей. Я заметил его в подзорную трубу, когда он находился уже за несколько миль от меня. Я увязался следом, и тенью следовал за ним всю дорогу через холмы. И в конце концов мы оказались здесь. Вот и все! И куда ты сейчас направляешься?
— Обратно в Долину Счастья.
— Тогда тебе лучше поторопиться, или же Кендал будет там раньше тебя.
— Кендал? Опять там? Но что он забыл на этом пепелище?
— Одну красавицы, истомившуюся от ожидания, — ответил горбун и гадко рассмеялся в темноте.
Фэнтом покачал головой.
— Ну, Лэндер, это я ещё понимаю, — отмахнулся он. — Он хоть красивый. Я всегда считал его своим соперником! К тому же теперь он ещё стал и настоящим героем. Но Кендал? Да она рассмеется в лицо этому уроду!
— Никто и никогда в жизни не осмелился посмеяться над Кендалом, — резонно заметил калека. — И сомневаюсь, что твоя прелестница станет первой, кто подаст такой пример. Нет, мальчик мой. И если уж просто уговорить её ему не удастся, то он постарается купить её расположение.
— Купить?
— Он рассыплет бриллианты на столе перед ней и щедро украсит ими заманчивые картины красивой жизни. Я уже даже вижу, как его длинные пальцы выкладывают Париж и Лондон и бросают к её ногам всю Италию. Кендал большой знаток по этой части. Он бы и ангела смог соблазнить, если, конечно, задался бы такой целью!
— Я верю в нее! Она не такая! — воскликнул юноша.
— Эх, молодой человек, — покачал головой горбун, — Куэй в свое время тоже был очень уравновешенным, вдумчивым и преуспевающим господином, одержимым идеями человеколюбия. Но даже Куэю не удалось устоять перед искушениями этого, образно говоря, дьявола в человечьем обличье. Куэй сдался. Думаешь ты бы устоял, окажись ты на его месте?
— К тому же, — пробормотал Фэнтом, не в силах оправиться от потрясения, — он ею совсем не интересовался. И даже не пробовал ухаживать!
— Это не совсем так. Совсем недавно, буквально на днях, Кендал впервые в своей жизни оказался совершенно беспомощным перед другим человеком. И этим человеком был я! В руке у меня был пистолет, направленный прямо ему в сердце, но отнюдь не это стало главным моим оружием. До этого я видел, как он ошивался возле хижины, видел потом перепуганное личико девушки, и догадался сопоставить одно с другим. Я пригрозил Кендалу, что обязательно зайду проведать её, а заодно поведаю ей несколько незатейливых историй из его прежней жизни. Услышав это, он со страху едва в штаны не надул. Лицо его тут же покрылось потом. И через мгновение он капитулировал, безоговорочно согласившись выплатить мне все то, что украл у меня пятнадцать лет тому назад, плюс к тому щедрые проценты, набежавшие за эти годы и ещё кое-что сверх того — так сказать, в возмещение понесенного мною морального ущерба!
Он снова усмехнулся, но на этот раз его смешок больше походил на звериный рык.
— Он пообещал, что я получу все сполна. Клялся и божился, вернет все до гроша; и так оно и было бы, если бы только, разумеется, Куэй не встал у него на пути. Куэю хотелось заполучить все, так что раскошеливаться и отдавать мне те жалкие крохи, о которых я просил, он вовсе не собирался. Скупость была одним из тех пороков, семена которых Кендал заронил в его душу, и с тех пор она пустила крепкие всходы и цвела пышным цветом. К тому же, Фэнтом, если уж у Кендала возникли опасения, что твоя девица станет прислушиваться даже к моим словам, то неужели ты думаешь, что он не пустит в ход всю свою изобретательность и красноречие, которым наделил его Господь, чтобы затуманить ей мозги и потом овладеть ею?
— Все, хватит! Я верю тебе! Верю! — воскликнул юноша. — Ну, мне пора. Прощай. Ты мне тут такие страсти рассказал, что, наверное, это стоило мне десяти лет жизни и ещё тысячи лет в аду!
— Постой, — сказал горбун. — А что, если я покажу тебе дорогу в долину, поехав по которой, ты сможешь сэкономить целых десять часов?
— Десять часов?
— Ну да, путь через горы, которым ездил Луис Кендал. Скорее всего, это были потайные тропы, о существовании которых не знал больше никто. А так он точно доберется обратно гораздо раньше тебя — на десять часов!
— О, Господи! — охнул Джим Фэнтом.
— Но поехали со мной, и думаю, что смогу это исправить. К тому же Кендал не знает, что мы едем за ним!
— Помоги мне наверстать эти десять часов, — сказал Фэнтом, — и буду обязан тебе всей своей жизнью!
Целых десять часов!
— Тогда лови тех двух лошадей Куэя, — распорядился горбун. — Ему они больше все равно уже не понадобятся. Он сейчас восседает верхом на белом коне, который, полагаю, уже прибыл к месту назначения. Этот конь не бывает в стойле, и всякий раз в его седле сидит новый всадник. Но ему неведома усталость.
Он снова злорадно усмехнулся, но Фэнтом тем временем уже снимал путы с ног коней, принадлежавших покойному, и пропустил мимо ушей последние слова собеседника.
Они без промедления пустились в путь, прихватив с собой двух запасных лошадей, и, миновав заросли, выехали на холмистую равнину, расстилавшуюся за лесом стройных тополей, направились в сторону возвышавшихся перед ними гор.
Юноша исподволь разглядывал горбуна. Очевидно тот не был привычен проводить по многу часов к ряду в седле. Он постоянно ерзал, съезжая, то на одну, то на другую сторону, безуспешно пытаясь устроиться в нем поудобнее.
Однако за всю дорогу Фэнтом не услышал от него ни слова жалобы. Сам юноша, хоть и был опытным наездником, теперь едва держался в седле от усталости, его тело онемело и налилось свинцовой тяжестью, и временами подумывал о том, что его попутчик до сих пор не свалился с лошади лишь по чистой случайности. Но, похоже, сдаваться горбун не собирался. Он покачивался в седле, то и дело хватаясь обеими руками за луку, в агонии запрокидывая голову, но ни разу не проронив ни слова.
Всю ночь напролет они ехали еле различимой на земле тропой, проложенной напрямую через высокогорье, ещё затемно остановились у края долины и посмотрев на небо увидели, что, как говорят персы, в чашу ночи упал первый камень рассвета.
Глава 41
Зарево рассвета быстро разливалось по небу, озаряя вершины восточных гор. Не теряя времени, всадники устремились вниз по тропе, пересекающей склон холма, и их взорам открывалась панорама простирающейся внизу долины. Водная гладь озера и реки постепенно розовела, и на поверхности воды играли серебряные и золотистые блики. Издалека этот пейзаж казался нарисованным на холсте, и можно было подумать, что какой-нибудь шаловливый ребенок мазнул по нему рукой, перепачканной сажей, ибо там, где раньше стояли дома, теперь темнели маленькие черные пятна, над которыми кое-где все ещё витали тоненькие струйки дыма, словно острые, белые пики стоявшие в холодном воздухе тихого утра. Всадники отчаянно пришпоривали коней, спеша поскорее спуститься в долину.
За ночь им приходилось трижды менять коней, и у самого края долины они переседлали их в последний раз, оставляя коней Куэя на лесной опушке, и во весь опор устремляясь вниз, к подножию склона. Конь горбуна спотыкался от усталости, но Чернец был ещё полон сил и бодро летел вперед с высоко поднятой головой.
— Подарок врага, — задумчиво сказал Фэнтом, хотя не собирался говорить вслух ничего подобного.
Горбун обратил к нему лицо, на котором в лучах рассвета стало заметно выражение смертельной усталости. Его губы были плотно сжаты, и теперь они растянулись в многозначительной ухмылке.
— Покойного врага! — заметил он.
— Что?! — воскликнул Фэнтом, мгновенно отрешаясь от собственным раздумий.
— Ты же говорил о коне?
— Да.
— Крюгер в тюрьме. И если хочешь знать, его скорого повесят.
— Крюгер в тюрьме?!
— В тюрьме. Когда он свалился с лошади, то проломил себе череп. Этот слюнтяй решил, что умирает и признался, что это он убил Лэрри Фелана.
— Боже милосердный, — воскликнул Фэнтом, — так, значит, я теперь снова стал свободным человеком?
— Свободным, — ответил горбун, — как и любой из нас, кому приходится постоянно быть начеку и задумываться о том, как высоко общество и молва занесет свой кнут, и когда он опустится на наши спины. Так, что, друг мой, виселица тебе больше не грозит.
— Но зачем Крюгеру — этому недомерку Сэмми Крюгеру — зачем, черт возьми, ему понадобилось убивать Фелана?
— Насколько я помню, то вроде бы из-за ревности. Якобы он ревновал к нему какую-то девицу, потом незначительная перебранка на танцах… а маленькие люди очень злопамятны. Знаю по себе, как видишь, я тоже ростом не вышел!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35