Только смотри, не привлекай к себе излишнее внимание. И никому не надо рассказывать об этих деньгах, я имею в виду среди «Леопардов». Пусть это останется между нами.
– Вы знали, что я соглашусь!
– Если бы не знал, не предложил бы. – И Борзой посмотрел на часы. – Я так все организовал, что лучше всего напасть на оружейный магазин в одиннадцать тридцать. Это через тридцать пять минут. У нас есть контакты в нужных местах. В магазине есть система охранной сигнализации, но никто не заметит, если она выйдет из строя на пятнадцать минут. У вас будет время забраться внутрь, вынести все ценное и смыться. Тебе понадобятся пятеро твоих лучших людей. А Косяк должен остаться на месте, присматривать за положением вещей. Я приехал на краденом грузовике. Он в квартале отсюда. На нем можно вывезти добычу. Я поеду с вами.
– Смотри, если это подставка…
– У тебя нет оружия. У меня есть. – Борзой вытащил «Глок», переложил его в левую руку и протянул Смити.
– Держи. Если я подставлю тебя, просто спусти курок. Больше от тебя ничего не потребуется, Смити.
Смити нехотя подошел ближе. Он бросил окурок, рука сама потянулась за пистолетом, пальцы сжались на рукоятке.
Борзой усмехнулся.
Теперь Смити был в его руках.
Глава вторая
– Книга Милтона Брауна «Надвигающийся террор» представляет собой всего лишь очередной образчик сенсации в самом худшем смысле этого слова, – провозгласил Хэмфри Ходжес, закуривая трубку. – Она… она просто, грубо говоря, полное дерьмо, – и он хлопнул ладонью по гладкой полированной поверхности стола заседаний.
– Как вы можете так говорить? – возмутилась Шейла Лорд. Она председательствовала на заседании лекционного комитета; именно она предложила пригласить Милтона Брауна выступить в университете Томаса Джефферсона. И если вообще чернокожее лицо могло покраснеть, – а Дэвид Холден не был уверен, что не может, – то сейчас ее лицо покраснело от возмущения.
Доктор Путнэм откашлялся; это, разумеется, означало, что все присутствующие должны затаить дыхание, прежде чем он начнет метать перлы мудрости.
– Цель нашего курса лекций – просветить и информировать как студентов, так и жителей нашего района. Мы вовсе не хотим вызвать конфликт среди преподавателей нашего университета. По-видимому, книга мистера Брауна не послужит ни целям просвещения, ни целям информации, а лишь накалит обстановку.
Дэвид Холден знал, что сейчас совершит непростительный грех.
– Доктор Путнэм. Могу я вставить слово?
– Разумеется, доктор Холден. Можете говорить все, что думаете. – Путнэм кивнул, закуривая трубку.
Дэвид Холден знал, что ему надо бы промолчать обо «всем», что он думал. А думал он о том, что большинство сидящих за столом рассуждают, как пустоголовые идиоты.
– Я прочитал книгу доктора Брауна. И, должен признать как с профессиональной, так и с личной точки зрения, я считаю ее превосходной. Как историк я полагаю, что она полностью основана на фактах, хотя подчас противоречивых. Как мы знаем, поскольку все мы прочли «Надвигающийся террор», – и Холден многозначительно посмотрел на доктора Ходжеса и еще на нескольких человек, которые, как он понял по их размытым ссылкам на текст, не читали ее совсем, – заключение Брауна очень просто. Возможно, было бы полезно вновь изложить его вкратце, по крайней мере, так, как понимаю его я. – Он выплеснул эту мысль, поскольку у него было сильное подозрение, что доктор Путнэм, ректор университета, тоже не читал книгу.
– Прошу вас, доктор Холден. – Путнэм кивнул, на лице у него появилось многозначительно-мыслящее выражение.
Холден улыбнулся, и внутренне, и наружно. Его догадка подтвердилась.
– Хорошо, совсем вкратце. Заключение Брауна следующее. По всему миру, в особенности в беднейших странах, социальные перемены происходят с использованием насилия. То, что одни называют терроризмом, другие называют революцией, третьи – общественными беспорядками. Но, перефразируя изречение Мао, все в мире происходит из ствола винтовки. В Соединенных Штатах трудовые споры и прочие социоэкономические проявления не привели к насилию. Действительно, ближе всего наша страна подошла к насильственной революции во время беспорядков шестидесятых годов. Браун утверждает, что большая часть этих беспорядков была инспирирована людьми, представлявшими совершенно новый социальный порядок, идеология которого подобна идеологии коммунизма.
Хэмфри Ходжес откашлялся и пробормотал нечто нечленораздельное. Холден продолжал:
– Я не считаю, что книга доктора Брауна предлагает нам немедленно начать поиск коммунистов у себя под кроватью. Но он утверждает, что рано или поздно Америка столкнется с той же ситуацией, что и другие страны. До той или иной степени. Что терроризм в форме движения за свержение существующего правительства, возможно, неизбежен. Но, если знать об этом, если действовать, исходя из этого знания, станет возможным предотвратить его последствия. Он рассуждает лишь с точки зрения здравого смысла. Его рассуждения не имеют политической подоплеки.
Браун являлся советником нескольких правительственных органов и некоторых наших союзников; он проводит исследования для доброго десятка крупнейших американских корпораций. Вкратце говоря, господа, – и доктор Лорд, – этот человек знает свой предмет и его стоит выслушать. Таково мое мнение. И я опросил шестерых из восьми преподавателей своей кафедры. Все шестеро согласились, что доктор Браун достоин того, чтобы выслушать.
Путнэм приготовился заговорить, но Ходжес опередил его.
– У меня есть основания полагать, что Браун связан с несколькими наиболее радикальными правоэкстремистскими группами в США. Нет необходимости уточнять, с какими именно. Пригласив сюда Брауна, мы не просто призовем все беды на наши головы и вызовем возможность студенческих волнений, мы также покажем, что связаны с этими правыми группами. И, откровенно говоря, я не думаю, что университет Томаса Джефферсона, особенно учитывая предпринятую нами программу строительства, может позволить себе нагнетать отношения среди студентов в этот столь критический период. Стоит ли лектору с такой сомнительной репутацией давать возможность саботировать работу всего университета? Вот о чем хочу я вас спросить!
Холден встал, руки в карманы.
– Хэмфри, какого черта употреблять слова типа «сомнительный» и «саботировать»?
– Право же, Холден! – возмущенно воскликнул Ходжес.
– Оставим в стороне доктора Брауна и его книгу, давайте придерживаться фактов. Какие правые группы? Может, вы сможете убедить меня, если поделитесь своими данными? Говорите, Хэмфри. Вы можете довериться нам всем. – И Холден обвел руками всю комнату.
Воцарилась напряженная тишина, было лишь слышно, как двое посасывают трубки, Путнэм спокойно и неторопливо, Ходжес быстро и резко.
Шейла Лорд достала сигареты и спросила:
– Ни у кого не найдется зажигалки?
Холден начал подыматься, но доктор Путнэм, широко улыбаясь в воцарившейся тишине, протянул ей свою зажигалку.
– Спасибо. – Она кивнула, выпустив струю дыма в потолок через округленные губы. – Я предлагаю, чтобы доктор Браун выступил у нас в оговоренный ранее день. Я связывалась с его литературным агентом, в этот день он все еще свободен. Мне кажется, доктор Холден согласен со мной. Я предлагаю провести голосование, – и она улыбнулась Ходжесу, третьему присутствующему члену комитета, остальные двое никогда не появлялись на заседаниях, – «семейные обязанности», – как объяснял доктор Путнэм.
Путнэм откашлялся.
– Полагаю, я могу избавить комитет от необходимости голосования. Заседание подходит к концу, и у нас у всех есть свои планы на завтра, неделя выдалась очень трудная. – Он положил трубку на стол, уставился на нее, как будто она превращалась во что-то иное или собиралась танцевать чечетку.
– Как ректор университета я имею право наложить вето на решение комитета, если почувствую, что решение заслуживает того. Предполагая сегодняшнее решение комитета, я считаю своим долгом применить право вето, поскольку я уже принял решение. Я тщательно взвесил факты, все аргументы, представленные «за» и «против», я получил большое удовольствие от прошедшего обсуждения. Но, в интересах университета Томаса Джефферсона, я должен просить доктора Лорд послать от имени комитета письмо уважаемому доктору Милтону Брауну с выражением сожаления по поводу того, что, в интересах проводимой университетом политики, мы, к нашему сожалению, вынуждены отменить свое приглашение ему выступить здесь с речью.
Холден поймал себя на том, что пристально смотрит на доктора Путнэма.
Шейла Лорд попыталась заговорить.
– Я уже принял решение, доктор Лорд. И доктор Холден. Заседание объявляется закрытым. – Путнэм встал, взял со стола трубку, отвернулся прочь от Шейлы Лорд и направился к выходу. Холден посмотрел на Хэмфри Ходжеса. Ходжес улыбнулся ему в ответ и пожал плечами. Холден встал и вышел из комнаты.
В коридоре первого этажа здания администрации стоял полумрак, лампы на потолке горели через одну.
Он услышал за спиной цоканье каблуков Шейлы Лорд, она заговорила с ним:
– Мне очень жаль, доктор Холден. Но спасибо за помощь.
Он даже не взглянул на нее. Он в упор рассматривал герб, начертанный на дверях зала заседаний. Девиз университета гласил: «ЧЕРЕЗ МУЖЕСТВО К ПРАВДЕ».
Глава третья
Руфус Барроус посмотрел на часы, потянулся за микрофоном.
– Говорит Метроу ОН-19, сержант Барроус. Прием.
– Первоочередная связь с вами и детективом Рамиресом. Повторяю. Первоочередная связь. Вы должны явиться непосредственно к заместителю начальника Управления Камински. Метроу Центральная, конец связи.
– Вас понял, Метроу Центральная. Что произошло? – Молчание. – Повторяю, Метроу Центральная. Что произошло? Прием. – Снова молчание. – Черт! – Он бросил микрофон на сиденье, выглянул на улицу и увидел, как из «Бургерленда» появился Клайд Рамирес.
– Клайд! Эй, Клайд! – Он помахал ему, посмотрел на остаток своего бутерброда, и, внезапно решив, что больше не будет есть, направился к урне на углу и выбросил его.
– Что случилось, Руф?
– Нас снимают с дежурства, – ответил Барроус, вытирая руку платком. – Господи, ну и дрянь же эти бутерброды. Клайд, нам придется найти другое место для обеда. Нас вызывают в Центральную. Нас хочет видеть Камински. Я не знаю, что там случилось. Так что мы больше не на дежурстве. Поехали.
Барроус сел за руль, Клайд Рамирес сел рядом.
– Мы попадем в пробку, если поедем мимо «Дайна-Фаб», на фабрике конец смены… – Руфус Барроус притормозил машину, выезжая из «Бургерленда». Теплая ночь, рождественские каникулы – из-за этого, несмотря на позднее время, улица была забита машинами, – конец смены через десять минут. – Мы застрянем в пробке, а рабочий день уже окончен.
– Тогда черт с ним. – Барроус повернул направо. – Будет возможность проехать мимо магазина Хобсона, – сказал он Рамиресу, потянувшись за сигаретами.
– Ты любишь оружие, я нет, но мы оба нервничаем, проезжая мимо магазина Хобсона. Если туда кто-нибудь влезет, на улице окажется достаточно оружия, чтобы начать небольшую войну.
– Ты приувеличиваешь, Клайд. – Он нажал на газ, проехал на красный свет. – У Билла Ходсона лучшая система охранной сигнализации в городе.
– Тогда почему ты всегда притормаживаешь, проезжая мимо? – засмеялся Рамирес.
Барроус поймал себя на том, что начал улыбаться.
– Просто так, на всякий случай. Теперь заткнись и быстро доедай свой бутерброд, меня тошнит от его запаха.
– Ладно, уже доел.
Аннет, наверное, уже дома. У нее был тяжелый вечер в библиотеке, готовилась к выпускным экзаменам. Он покачал головой. Четыре года в колледже, больше он не выдержал. Барроус свернул направо на Третью улицу.
– Как ты думаешь, чего надо Камински? – снова заговорил Рамирес.
– Если б я знал. Может, хочет посоветоваться с нами по важному административному вопросу, а? – Рамирес рассмеялся, вслед за ним рассмеялся Барроус. Камински был живым воплощением слова «тупорылый». Как будто мало было тупоголовых офицеров во Вьетнаме, теперь приходится сталкиваться с ними в полиции.
Механически, даже не думая, он начал притормаживать за квартал от магазина Хобсона. Билл Хобсон всегда делал скидку с цены для полицейских; но большинство из них любили его вовсе не за это. Он был по-настоящему хорошим человеком. Магазин «Оружие и спорттовары Хобсона» всегда делал взносы в благотворительные фонды для полицейских.
Барроус снова улыбнулся. Он вспомнил, как в самом начале службы в полиции купил в ломбарде подержанный «Эм-Пи» 38-го калибра для несения постовой службы; потом обнаружил, что предыдущий владелец пытался переделать его и испортил. В ломбарде отказались принять оружие назад, но предложили ему за него двадцать долларов, если он купит у них новый пистолет. В отчаянии он пошел в магазин Хобсона. Хобсон осмотрел пистолет, рассмеялся и сказал ему:
– Дружище, тебя обвели вокруг пальца. Я могу починить его, но нужны запчасти. Это займет четыре-пять дней и будет стоить долларов двадцать пять. – Вспоминая тот разговор, он подумал, что Билл Хобсон прочел его мысли по глазам. – У тебя, наверное, нет денег?
– У меня есть двадцать пять долларов, но, кроме пистолета 45-го калибра, другого оружия у меня нет. А с 45-м калибром меня не допустят на службу.
– Да. 38-й калибр, либо никакого в этом городе. Надоело до черта. Но ты можешь оказать мне услугу.
– Услугу?
– Да. Как тебя зовут?
– Патрульный Руфус Барроус.
– Так, патрульный Барроус. У меня есть совершенно новый пистолет, как этот. И у меня есть друг, который не понимает преимуществ оружия из нержавеющей стали. Считает, что из закаленной стали лучше. Ты можешь мне помочь. Я уже сто лет не стрелял из револьвера, и у меня нет времени пристреливать новые образцы. Если ты постреляешь из этого нового образца и выскажешь свое мнение моему другу, он прислушается к полицейскому. Ты ветеран?
– Да. Служил в пехоте.
– Вьетнам?
– Я был лейтенантом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20