Он старался не думать, для чего вытаскивает сам себя из пропасти отчаяния; стоило ему задуматься над этим, как приходило в голову, что причин для этого нет; ему больше хотелось уйти вслед за теми, кого он так любил.
Глава двадцать третья
Новым явлением в восьмидесятые годы стало появление покупателей-зевак, способных целыми днями ходить по громадным магазинам. Теперь они почти что вымерли, подумал Холден, подъезжая к стоянке у торгового центра. Огромный супермаркет находился в дальнем конце самого большого в округе торгового центра; здесь были самые разные широко известные универсальные магазины, небольшие дорогие магазины товаров для женщин, рестораны, где можно было найти все, начиная от бутерброда и заканчивая фирменными блюдами по совершенно невероятным ценам. Торговый центр был излюбленным местом Мэг и Элизабет.
Но теперь мало кто отваживался покидать свой дом без определенной цели; мало кто сейчас разрешал детям бродить без дела мимо витрин и смеяться. В любом случае, смеха сейчас было мало. Если в прессе было мало сообщений о терактах ФОСА или о новых ограничительных мерах правительства (которые лишь способствовали росту насилия), их место занимали разговоры о спаде в экономике.
Люди перестали покупать, просто потому что не высовывали носа из дому. Фабрики и магазины в зонах насилия закрывались, потому что рабочие и служащие боялись выходить на работу. Появились туманные сообщения о возможной нехватке продуктов питания. Фермеры уже жаловались на рост цен.
Холден запарковал машину, осмотрелся по сторонам, убедился, что за ним никто не наблюдает. Теперь все следили за всеми. Несмотря на суровый запрет на ношение оружия, Холден решил ни за что в жизни больше не выходить из дома безоружным. Он избегал ездить по крупным автострадам, где время от времени проводились обыски и облавы на «Патриотов» и членов ФОСА. Довольный тем, что за ним никто не наблюдает, Холден достал «Кольт», которым чуть было не оборвал свою жизнь, и сунул его за пояс.
Он вышел из машины и запер ее, заглянул в окно, проверил, все ли остальные замки закрыты. Он еще не решил, каким путем безопаснее всего добираться из дому в университет и обратно. На главных дорогах стояли посты полиции; пойманных с оружием ожидал немедленный арест и предварительное заключение без права выхода под залог; из-за загруженности судебной системы это могло продлиться несколько недель. Тюрьмы, и так заполненные до введения чрезвычайного положения, теперь были забиты до предела. Ими правили еще более жестокие банды, чем на свободе. Холдену часто приходило в голову, что, возможно, все эти сообщения о групповых изнасилованиях, побоях, смертях распространялись лишь для того, чтобы люди опасались нарушать существующие ограничения.
Закрыв машину, Холден направился к входу. «Кольт» 45-го калибра был единственным оружием, которое он не спрятал под полом своего дома.
Войти в супермаркет можно было через главный вход и через автостоянку. Холден выбрал главный вход. В этом конце супермаркета было совсем мало людей, в основном молодые женщины с испуганными глазами, старавшиеся идти побыстрее; две-три из них тащили за собой маленьких детей. Армейский сержант в форме стоял на пороге призывного участка, разговаривая с двумя молодыми людьми. Скучающие продавцы тщетно ждали покупателей у дверей магазинов.
Холден ускорил шаг, вошел в супермаркет, взял тележку. Он заранее составил список. Спагетти. Полезно для здоровья, и он умел их готовить. Молоко, если еще осталось. Самый большой молокозавод в округе недавно взорвали, ощущались перебои с молоком. Он пил кофе с молоком, молоко отбивало неприятный вкус.
Он остановился у витрины.
Холден часто раньше ездил за продуктами или один, или с Элизабет. Но все, что касалось выбора конкретных продуктов и по какой цене, он решал сам. Учитывая недостаток продуктов, выбор теперь был ограничен.
Он сделал как можно больший запас, все, что могло долго храниться. Если нехватка продуктов затянется, будут введены ограничения на продажу.
Холден подошел к молочному отделу. Просто масло, шоколадное масло. Он подумал о женщинах, которых видел в вестибюле, об их детях. Он сможет обойтись без молока в кофе. Он пошел дальше.
Все малопопулярные сорта сыра были на месте, ни один ему не нравился. Он двинулся дальше.
Холден услышал звук разбитого стекла, через мгновение раздался взрыв. Тут же послышались крики.
Как в его ночных кошмарах, крики и автоматные очереди. Он услышал грохот стрельбы.
Жена. Дочери. Сын. Они тоже кричали в тот день.
Холден оттолкнул тележку, бросился бежать; крики усилились, стрельба раздавалась со стороны входа.
– С дороги! – закричал Холден, оттолкнул пожилую женщину с переполненной тележкой, чуть не споткнулся о рыжеволосую девочку-подростка, стоявшую посреди прохода и кричавшую во всю силу своих легких.
Холден добежал до касс, люди бежали взад и вперед, падали на пол, кричали, выкрикивали ругательства. Он оттолкнул прочь мужчину его возраста, снова и снова кричавшего: «Черт!» Обойти толпу не было никакой возможности. Холден перепрыгнул через прилавок, чуть не упал, оттолкнул посыльного, спрятавшегося за кассой.
Передние окна супермаркета были начисто выбиты, возле, на полу, засыпанные осколками стекла, лежали двое, все в крови, они звали на помощь.
Он увидел их у входа, они были в лыжных масках, в полевой форме, с автоматами; они бежали, стреляли.
ФОСА.
Холден выскочил в разбитое окно. Призывной участок горел, пламя уже перекинулось на соседние здания. Человек в маске швырнул гранату в открытую дверь магазина игрушек. Холден вытащил револьвер. Он увидел ребенка, за ним бежала мать, потом все скрылось в пламени огня. Холден направил свой «Кольт» на человека в маске.
– Эй, ты! – Тот обернулся, поднял винтовку М-16.
Холден выстрелил. Тело фосавца дернулось, он упал назад, винтовка выпустила очередь в потолок, стеклянная крыша разлетелась вдребезги, осколки посыпались дождем.
Холден повернул вправо. Перед ним оказались два фосавца. Холден выстрелил, промахнулся, бросился на пол за фонтан между входом и магазином игрушек. Автоматные очереди отбивали осколки кирпича от ограждения фонтана. Холден пополз к другой стороне фонтана. Он прицелился в одного из автоматчиков, обстреливавших фонтан.
Холден выстрелил сразу дважды. Тело автоматчика подпрыгнуло, винтовка вывалилась из рук. Холден выстрелил еще раз, человек упал. Холден вскочил, побежал. Второй автоматчик стрелял в него. Холден выпустил последний патрон, обругал себя за глупость, что не взял запасную обойму; второй автоматчик упал, но он был еще жив. Холден бросился к первому. Он переложил револьвер в левую руку, правой выхватил винтовку у мертвого автоматчика.
Холден торопливо сорвал винтовку М-16 с уже мертвого тела. На мертвеце был ремень с кобурой армейского образца, на нем стояло клеймо «Сделано на Тайване». На ремнях крест-накрест находилась еще одна кобура. Холден открыл ее. Внутри он обнаружил автоматический пистолет «Стар» калибра 9 миллиметров, сравнительно недавно выпущенное оружие высокой поражающей мощности. Отличный пистолет. Великолепное оружие – «Стар». Однако тот, что попался ему, был в плохом состоянии, казалось, по нему проехал грузовик.
Он забрал винтовку М-16, пояс с кобурой, несколько магазинов к винтовке.
Холден встал на колени. Появились еще три автоматчика, двое из них бежали метрах в ста от него, у входа в магазин. Холден выстрелил из винтовки, попал в одного из них. Второй упал на пол. Холден вскочил на ноги. Он услышал женский крик:
– Сверху!
Холден посмотрел наверх. За ограждением второго этажа он увидел человека, его револьвер был направлен на Холдена. Два выстрела раздались одновременно. Левую руку Холдена обожгла боль; затем рука сразу одеревенела. Револьвер выпал из рук фосавца, тело перевалилось через ограждение и полетело вниз.
Магазин винтовки в руках Холдена был пуст. Он бросился вперед, откуда-то издалека донесся вой сирен, еле слышный из-за грохота выстрелов и стонов раненых.
Холден бросился к первому убитому, достал из-за поясного ремня запасной магазин, заменил стреляный. Боль в левой руке усиливалась. Он дослал патрон в патронник.
Потом пошел вперед, все быстрее, левая рука висела плетью.
Появился еще один.
– Ну, иди сюда, ублюдок! Иди! Что, боишься? Сюда!
Он увидел, как последний оставшийся в живых спрятался за дверью отдела подарков. Холден пошел к нему, битое стекло хрустело под ногами.
Тут он увидел его; фосавец держал перед собой девушку в качестве прикрытия.
– Не лезь ко мне! – Это был голос подростка. Подростки.
– Отпусти ее!
– Черта с два!
Холден вскинул винтовку, левую руку пронзила боль. Между ними не было и десяти метров.
– Получи! – Он перевел регулятор на стрельбу одиночными, девушка закричала, указательный палец лег на спусковой крючок. Холден выстрелил.
Казалось, голова фосавца взорвалась, спереди и сзади ударил фонтан крови, кровь потекла струей; девушка упала на колени, фосавец рухнул на пол.
Холден опустил винтовку, плечи дрожали. Он медленно пошел назад к фонтану. Вода была красной от крови, наполовину погруженное в нее лежало тело ребенка.
От боли в руке кружилась голова. Он подошел к фонтану, присел на край ограждения, у тела мертвого ребенка.
Стрельбы больше не было.
Холден положил винтовку, дотронулся до руки, от приступа боли потемнело в глазах.
Полицейские сирены выли все ближе.
Он заставил себя встать. Поднял винтовку, на случай, если это снова ФОСА.
На полу, метрах в десяти от него, истекая кровью, лежала пожилая женщина. Холден склонился над ней, чуть не упал на колени.
– Что с вами? – Холден опустил винтовку.
Он осторожно поднял ее голову. Глаза были широко открыты. Холден опустил ей веки.
– Стоять, ублюдок!
Холден обернулся.
Полиция.
– Нет! – У входа в супермаркет появилась женщина, она прижимала к груди ребенка лет шести.
Полицейские окружили его. Поднялись полицейские дубинки, Холден попытался поднять левую руку. Но не успел, дубинка обрушилась ему на голову. Он упал, поднял правую руку, попробовал откатиться в сторону; его ударили ногой в лицо.
Женщина с ребенком кричала им:
– Прекратите! Прекратите! Он герой! Он спас…
Одновременно обрушились удары ногами и дубинкой, он не успел уклониться, перед глазами все поплыло, его поглотила тьма…

Рука была перевязана, причем правильно, насколько он мог понять; он поднес руку к голове, она тоже оказалась перевязанной.
Холден лежал на кушетке для осмотра; от холода металла ему показалось, что на нем нет ничего, кроме зеленой простыни. Над ним склонилась женщина средних лет с усталыми глазами и неуверенной улыбкой.
– Не вставайте. Нам пришлось дать вам наркоз из-за ранения в руке. Рана не опасная, но глубокая. Рентгенограмма хорошая. И у вас огромная шишка на голове. Вам надо оберегаться некоторое время, возможно сотрясение мозга. – Она направилась к двери.
– Кто вы?..
– Я доктор Кэндлер, вы находитесь в госпитале командного пункта по чрезвычайному положению.
Он проводил ее глазами до двери. За дверью стояли двое полицейских в форме; когда она вышла, один из них сказал:
– Подымайся и одевайся. Тебя хотят видеть.
Холден попытался сесть, его затошнило, он упал.
– Вставай! Живо!
Холден попробовал встать еще раз, теперь медленнее. На этот раз получилось. Он сел на краю стола, пытаясь прийти в себя. Торговый центр. Стрельба. Полиция. Он вспомнил женщину с ребенком, женщина кричала, что он герой. Интересно, подумал он, теперь со всеми героями так обращаются?
Наконец он встал, простыня свалилась на пол. Он увидел, что не совсем обнажен, только выше пояса. В углу лежала кипа вещей, его одежда.
Он медленно пошел к одежде. С трудом нагнулся, опять закружилась голова, он подождал, головокружение прошло; он поднял одежду. Рубашка и пиджак были порваны, левый рукав висел на нитках. Его левая рука висела на перевязи.
Холден попробовал надеть пиджак, пользуясь только правой рукой. Не получилось. Один из полицейских довольно грубо помог ему.
– Живее, Холден.
«По крайней мере, они знают, как меня зовут», – подумал Холден. Ремня не было. Он был в носках, но без туфель. Он увидел свои туфли, но без шнурков, обулся. Подошвы были разрезаны, как будто в них что-то искали. Идти было трудно, но он пошел.
Бумажника не было.
– Где мои вещи? – Голос звучал одновременно хрипло и тихо.
– Заткнись, вперед.
Они вышли в коридор, полицейские шли по сторонам; серо-зеленый коридор, казалось, никогда не кончится.
Револьвер. Вот в чем дело. Даже несмотря на то, что он застрелил несколько фосавцев, его хотели засадить за решетку на несколько месяцев, пока не подойдет его очередь на судебное разбирательство.
– Черт, – выругался он шепотом.
– Вперед.
Бесконечный коридор закончился, они подошли к обшарпанной двери, полицейский втолкнул его внутрь.
Незнакомые лица. Двое в форменных рубашках, один белый, другой японец, третий – армейский капитан; японец ходил взад-вперед по комнате, капитан выглядывал в щель жалюзи, третий сидел на столе.
Холдена подтолкнули к стулу напротив стола. Человек, сидевший на столе, кивнул, полицейские вышли. Дверь за ними захлопнулась, Холден огляделся.
– Доктор Дэвид Холден. Правильно?
Холден посмотрел внимательнее на человека на краю стола. Редеющие светлые волосы, усталые глаза, казалось, у всех теперь усталые глаза. На плече висела кобура, вокруг нее растеклось пятно пота.
– Правильно? – повторил человек.
– Правильно.
– У вас большие неприятности, доктор Холден. Вы обвиняетесь в незаконном использовании оружия с целью нападения и убийства и сразу в нескольких убийствах. Это означает смертную казнь. Но если вы расскажете все, что вам известно о Руфусе Барроусе, Роуз Шеперд и всех остальных безумцах, мы можем снять некоторые обвинения. Если нет, вы получите на полную катушку; если вас и не поджарят на электрическом стуле, вы будете гнить в тюрьме до конца своих дней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20