Жидкие волосенки жалкими клочками висели у него над ушами и под подбородком.Римо вгляделся получше — его палочки для еды захлопнули воздух. Он нахмурился.— Ничего, — грустно ответил он.Муха описывала круги под потолком.— Этим старым глазам так и почудилось, — отозвался Чиун.— Ты не мог бы закрыть дверь, папочка?— Зачем?— Чтобы муха не улетела.— Конечно, сын мой, — дружелюбно согласился Чиун и исполнил просьбу.Мастер Синанджу замер и склонил голову набок, наблюдая за тем, как Римо следит за мухой, стараясь не делать лишних движений. Палочки для еды он держал наготове.Муха описала петлю, спустилась ниже и с любопытством облетела вокруг Римо.— Бедняга, — вздохнул Чиун.— Тшш! — зашипел Римо.— Пожалей муху! Она голодна.— Тихо!— Если бы ты не сидел как истукан, она отличила бы тебя от объедков, — продолжил Чиун. — Хе-хе! Тогда она бы быстро насытилась. Хе-хе-хе!Римо испепелил его взглядом, но Чиун не обратил на него никакого внимания, а напротив, порылся в кармане кимоно и выудил оттуда горсть орешков кешью. Положив в рот орешек и разжевав его с таким тщанием, словно это был кусок мяса, он принялся за следующий.Римо не сводил глаз с мухи, которая, как по невидимой спирали, спускалась к тарелке. Мастер Синанджу положил орешек на указательный палец и медленно приподнял руку, щурясь на муху. Когда она уже почти примостилась на край тарелки, он щелчком запустил в нее орешком. Одновременно взметнулась и рука Римо.— Есть! — крикнул он и встал. — Взгляни-ка, папочка! Мастер Синанджу поспешил к Римо.— Дай посмотреть, Римо! — сказал он. — О, какой ты молодец!— Благодарю, — ответил Римо, стараясь не зажать муху палочками слишком сильно. — Мало кто сумеет вот так поймать муху за крыло, да?— Да, немного, — с добродушной улыбкой согласился Чиун. — И ты не из их числа.— Что ты хочешь этим сказать?— Посмотри получше, слепец!Римо пригляделся — в палочках для еды был зажат твердый коричневый предмет, не имеющий крыльев. Римо уронил его в ладонь.— Это еще что такое? — удивился он.— Понятия не имею, — ответил Чиун, продолжая жевать орешки. — Не хочешь? — Он вежливо протянул руку Римо.До Римо дошло, что он поймал палочками один такой орешек. Он отшвырнул его.— Зачем ты это сделал, Чиун?! — сердито набросился он на старика. — Я почти ее поймал.— О, какое разочарование! О, какая неудача! — насмешливо пропел Мастер Синанджу. — Может, мне лучше уйти, чтобы ты мог покончить с собой, не вынеся позора?— Прекрати! — оборвал Римо и опустился на матрас.Мастер Синанджу подошел к окну. Потом он вернулся к Римо, отвесил ему глубокий поклон и протянул руку.— Что все это значит? — кисло отреагировал Римо.— Вот предмет твоего вожделения, несчастный! — ласково произнес Чиун. На его сморщенной ладони недвижно лежала муха.— Черт с ней, — досадливо произнес Римо. — Она мне больше не нужна. Она сдохла.— Отнюдь, — возразил Чиун. — Она только оглушена. Я мух не убиваю.— Ага, кроме как за деньги.— Причем с предоплатой, — с улыбкой согласился Чиун. — Так ты отказываешься от моего скромного дара?— Отказываюсь.— А минуту назад ты так хотел поймать это несчастное насекомое!— Я хотел сделать это сам! — раздраженно сказал Римо.— Да пожалуйста! — воскликнул Чиун и подбросил муху вверх. Она расправила крылышки и несколько неуверенно описала круг. — Сколько душе твоей угодно.— Ладно! — Римо ожил. — Только сиди тихо, пока я с ней не расправлюсь.— Пока ты с нею расправляешься, как ты это называешь, позволь мне с тобой поговорить, сын мой.— О чем же? — сквозь зубы процедил Римо. Он снова принял позу лотоса и окаменел, словно изваяние.— Я потратил бесчисленные годы моей жизни на обучение белого человека чудесному искусству Синанджу, и что же? Я вхожу к нему в комнату и застаю его за совершенно бессмысленным занятием!— Это не бессмысленное занятие. Это проверка мастерства — поймать муху палочками для еды. Самое главное — при этом ее не покалечить, понимаешь?— Расскажи, расскажи! — произнес Чиун с деланным американским акцентом.— Идею я почерпнул из фильма, который взял напрокат.— Что еще за фильм? — с неподдельным интересом спросил Мастер Синанджу.— Да вот этот.Римо едва заметным движением тронул лежащий на полу пульт управления. В углу комнаты включился телевизор. Римо нажал еще одну кнопку — и заработал видеомагнитофон. Мастер Синанджу с нахмуренным лицом стал смотреть кино. Это была какая-то сцена из середины фильма: потный подросток полировал машину.— Это Смит мне посоветовал, — признался Римо. — Он говорит: этот фильм ему напоминает нашу с тобой историю.— Как это? — не понял Чиун.— Там про итальянского мальчишку из Ньюарка, который знакомится со стариком-японцем, и тот обучает его каратэ.Чиун сплюнул себе под ноги.— Каратэ украдено у нас. Это не Синанджу!— Я и не говорю. Но обрати внимание на совпадения: я тоже из Ньюарка.— Это заслуга твоей матери, кто бы она ни была.— Потом, Римо — итальянское имя. Я вполне мог бы быть итальянцем, как этот пацан в картине.— А фамилия твоя — Уильямс. Совсем не итальянская!— Да, но Римо — итальянское имя. Я понятия не имею, кто были мои родители, но тот факт, что меня назвали итальянским именем, что-нибудь да значит!— Он значит только, что твои родители не сумели подобрать тебе достойного имени!Римо нахмурил брови.— Я бы просил тебя не говорить в таком тоне о моих родителях, — сказал он. — Может быть, они были хорошими людьми. Откуда мы знаем?— Иногда лучше не знать — меньше разочарований!— Я могу рассказывать дальше? Так вот, этот парень перебирается в Калифорнию и знакомится там со старым японцем — вроде тебя.— Покажи мне этого старого японца! — попросил Чиун.Римо убедился, что муха опять уселась на окно, и позволил себе шевельнуться. Он поднял с пола пульт и промотал пленку до того места, где появляется знаменитый актер восточных кровей.— Видишь? — спросил он. — Вот он. Я же тебе говорю: он даже внешне на тебя похож.Заметив презрительный взгляд Чиуна, Римо поспешил уточнить:— Ну, немножко, конечно. Глаза похожи.— Его глаза похожи на глаза японца, — фыркнул Чиун. — Если бы у меня были такие глаза, я бы выдрал их своими руками и раздавил каблуком.Римо вздохнул.— Ладно. В общем, он учит этого парня каратэ, и тот потом выигрывает в крупных соревнованиях.— И чем же это похоже на нас? Мы в игры не играем, мы — ассасины! Я обучил тебя искусству Синанджу, от которого произошли все другие боевые искусства — причем путем бессовестного воровства! Я сделал из тебя ассасина. Я превратил твое тело в самый тонкий инструмент, какой только можно себе представить. Конечно, я сделал бы то же самое и с твоим разумом, но ты — белый, а мне не вечно жить на этом свете!— Спасибо большое, — вставил Римо.— Не за что. Сейчас я только рад, что решил не заниматься твоей головой, в которой происходит явная неразбериха. К примеру: я прошу тебя объяснить мне твое странное поведение, а ты рассказываешь мне убогий сюжет какого-то фильма. А я все еще жду вразумительного ответа!— Я как раз к этому подошел.— Мне уже за восемьдесят, так что поторопись!— Этот японец, в частности, научил мальчишку ловить муху палочками для еды. В каратэ это будто бы считается признаком большого мастерства. Так вот, сам японец этому так и не научился за всю свою жизнь, а у парня получается всего через несколько уроков.— Ему причитается конфетка.— Вот я и подумал, почему бы не попробовать? — сказал Римо.— Так я и знал, — грустно изрек Мастер Синанджу.— Что ты знал?— Что ты деградируешь.— Вовсе нет!— Отрицание — первый признак деградации, — серьезным тоном произнес Чиун. — Я тебе сейчас объясню.— Только шепотом, — сказал Римо, снова подняв вверх палочки для еды, как антенну. — Вот она, опять летит.— Каратэ из Дома Синанджу похитили корейцы. Разумеется, ленивые южане. Они скопировали движения, короткие пинки и рубящие удары рук. Это было вроде того, как дети играют во взрослых. Но в силу своей бездарности они смогли достичь лишь довольно посредственного уровня, хотя за образец взяли само совершенство. Они научились драться, разбивать доски ребром ладони, а поскольку они сами понимают, что все это не более чем посредственность, то придумали носить разноцветные пояса — чтобы одни думали, что менее посредственны, чем другие. В действительности до Синанджу им всем далеко! И они понимали это с самого начала.— Эта история мне известна, — отозвался Римо, продолжая следить за мухой.— Тогда ты должен знать, что ловля мухи с помощью палочек для еды восходит к самым первым дням каратэ.— Этого я не знал.— Еще бы! Знай ты это, вряд ли стал бы меня позорить, пытаясь воспроизвести движения посредственных каратистов.— А мне кажется, это неплохое испытание на ловкость. Мне просто хочется проверить, получится у меня или нет. А что ты имеешь против?— Каратисты пытались перенять искусство Синанджу и в другом плане, — продолжал Чиун, а упрямая муха опять зависла над тарелкой. — Они тоже пробовали пойти на службу к императорам и королям в качестве телохранителей. И многие из них убедились, что разбивать ладонью палку — совсем не то, что ломать кости. Из-за своего недомыслия каратисты едва не вымерли.— Тшш! — прошипел Римо.Муха вдруг резко изменила направление полета и двинулась прямо на Римо. Тот выбросил вперед руку. Палочки сомкнулись, но щелчка не последовало.Римо пригляделся: между палочками была зажата муха, отчаянно перебирающая лапками.— Ну вот! — заулыбался Римо.— Можешь продолжать, — мягко сказал Чиун.— Продолжать — что?— Ну, как же? В твоем фильме наверняка описан и следующий этап.— Вырезали, должно быть.— Тогда я тебе помогу, — обрадовался Чиун и придвинулся к Римо. — Поднеси муху к лицу и внимательно следи за нею, чтобы не улетела.Римо исполнил. Муха жужжала в каких-то нескольких дюймах от его скуластого лица.— Готов? — спросил Чиун.— Да.— А теперь открой рот. Пошире!Римо разинул рот и озадаченно поднял брови. Чиун своей рукой направил руку Римо ближе ко рту, а сам продолжил рассказ:— Уцелевшие каратисты отказались от роли ассасинов и вернулись в свои деревни, где стали искать себе новые способы пропитания. Но увы, из них вышли неважные рыбаки и бездарные земледельцы.— Ты хочешь сказать?..Старик радостно закивал. Римо поспешил закрыть рот.Чиун улыбнулся.— Как думаешь, почему они использовали для этого палочки для еды? Просто это позволяло экономить время.С гримасой отвращения Римо отпустил муху и положил палочки на тарелку, после чего решительно отодвинул ее от себя.— Вечно ты устраиваешь мне всякие пакости! — с укором произнес он.— Это мне благодарность за то, что работаю для тебя почтальоном?— Чего теперь от меня хочет Смитти?— Этого я не знаю, — ответил Чиун. — Сегодня письмо из Синанджу.Римо вскочил, лицо его озарилось радостной улыбкой.— От Ма Ли?— Кто же еще станет переводить чернила на ловца мух? — съязвил Чиун, извлекая конверт из необъятного рукава.Римо с нетерпением выхватил у него письмо. Пергаментное лицо Чиуна недовольно сморщилось.— Уймись! — фыркнул он. — Она опять задает те же нудные вопросы, что и в двадцати последних письмах. Честно скажи, Римо, как тебя угораздило выбрать в жены такую сварливую женщину?— Ты читаешь мои письма? — Римо был поражен.Мастер Синанджу как ни в чем не бывало повел плечом.— Конверт в пути расклеился. Письмо чуть не выпало.Римо внимательно оглядел конверт.— Он в порядке.— Конечно. Если бы я не запечатал его, задав работу стариковскому языку, письмо бы опять могло вывалиться и, чего доброго, потерялось бы.Римо никак не отреагировал на такое объяснение и, острым ногтем вскрыв конверт, с жадностью углубился в письмо.— Она пишет, что в Синанджу все в порядке, — сказал он.— Скажи мне лучше что-нибудь новенькое.— Спрашивает, когда мы вернемся.— Напиши, что не знаешь.— Брось, Чиун! До окончания нашего контракта со Смитом осталось всего несколько недель, а потом мы свободны.— А что за спешка — ехать в Синанджу? Я вот что подумал. Когда у нас с тобой был последний отпуск? Может быть, прежде чем навсегда покинуть Америку, стоит немного попутешествовать? Скажем, на поезде? Самолеты в последнее время стали совсем ненадежны.— Поезда тоже, — возразил Римо. — А спешка в том, что мне надо сыграть свадьбу. Мы с Ма Ли должны были пожениться еще три месяца назад, ведь помолвка была рассчитана на девять месяцев. А я торчу тут уже почти год. И все из-за тебя!— Торчишь? — изумился Чиун. — Да как ты смеешь говорить такое, когда тебе выпала честь просыпаться изо дня в день в благословенном присутствии самого Чиуна, правящего Мастера Синанджу?— Надоело! — признался Римо. — В последнее время Смит не дает тебе никаких поручений. А я уже так долго прохлаждаюсь в этой комнате, что дошел до ловли мух.— Ты мог бы найти себе работу, — предложил Чиун. — Люди вроде тебя нередко находят себе достойное применение.— Навряд ли. Секретность с меня еще не скоро снимут! Мы уберемся отсюда намного раньше.— Небольшое уточнение, — вставил Чиун, — не мы уберемся, а я уберусь. Когда истечет срок контракта — в случае, если мы с Императором Смитом не заключим нового соглашения, — Смит оплатит мне проезд до Синанджу. Это будет мое последнее вознаграждение за безупречную службу. А поскольку ты официально на него не работаешь, то эта льгота на тебя не распространяется.— Неужели ты оставишь меня здесь на мели, а, папочка? — тихо спросил Римо.— Нет, конечно. Я позволю тебе меня сопровождать.— Решено! Значит, я отвечу Ма Ли, чтобы ждала нас первого числа.— Месяц и год не ставь, — кротко уточнил Чиун. — Мы ведь не прямо в Синанджу поедем.Римо остолбенел.— Я планирую совершить кругосветное путешествие, — горделиво возвестил Чиун.— Да ты и так повидал больше, чем можно увидеть со шпионского спутника. И я, кстати сказать, тоже. К черту твое кругосветное путешествие!— О, это будет не простое путешествие, это будет мировое турне — как у звезд!— Кругосветное путешествие, мировое турне — один черт! — Римо вскинул руки. — Какая разница?— Разница такая, что в каждой столице меня будут встречать как мировую знаменитость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32