— Хотя бы с теми, двумя слугами?— Токмо если связать и в огне спалить. Но оне вряд ли кого подпустят. Они опасность нюхом чуют, лучше псов. Злые они. А вот обмануть можно.— Так что ж ты вола за хвост тянешь, старая? — рассердился Николай. — Давай, запудри им мозги как-нибудь, а мы их свяжем.— Да не свяжете, я ж говорю, — терпеливо разъясняла старушка. — Если оне за этим парнем гонятся, то пусть думают, что он здеся сидит Глаза им я, знамо, отвести не смогу, но вот примету евоную, по которой оне его определяют, оставлю тут.Пусть парень идёт, чтобы не видели, и те будут думать, что он здесь, потому как его запах остаётся.— Это что за запах? Человеческий? — спросил озадаченно Коля.— Дурак ты совсем. Дух евоный здесь будет, понял? Давай отстриги ему чуть волос и ноготь с большого пальца на левой ноге да банку мне дай железную, огонь разведи. Да пошевеливайся, коль спешишь, — командовала бабуля, сидя на табуретке. — А ты, милок, иди себе. Часа на два-три, думаю, меня хватит, а потом не обессудь — силы мои уже не те, что прежде. И остерегайся того, главного, не вставай на его пути. Он тебя крепко попортить может, потом до конца дней не очухаешься. Не пойму только, почему они тебя своей силой не трогают, а в живую ловят? Оне ж могут на тебя такой туман навесть, что ты сам к ним прибежишь как миленький. Ты, часом, не скрываешь что? Поделись, может, помогу чем.Пока Люба состригала ему волосы с головы и ноготь с пальца ноги, а Николай раскочегаривал газовую печь, Егор решил все рассказать, чтобы хоть что-то узнать о том, что с ним происходит. Он не стал называть никаких имён, чтобы не подводить Светлану, а просто сказал:— Мне доверили душу на хранение, а эти люди хотят её отобрать. Не знаю, может ли такое быть, но мне объяснили так.Соседи, сидевшие за столом, открыли рты, внимательно все слушая, но не вмешиваясь в разговор, а хозяева так и застыли на месте, услышав его слова. Бабка тоже нахмурилась и тяжело вздохнула:— Теперь ясно, чей страх и сила в тебе. Ты хоть знаешь, сердешный, что это все означает?— Понятия не имею.— Так зачем же тогда связывался, коль не знаешь? — укоризненно спросила бабка, с жалостью глядя на него. — С тёмной силой ты связался, парень, в страшную игру тебя затянули, из которой нормальным уже не выберешься. Где ж твоя головушка была? Ведомо ли тебе, что по земле ходют люди и нелюди? Люди — это мы, а те — давно уже нелюди. Они тыщи лет живут и от безделья разные игры устраивают, в которых человеческая жизнь что орех — расколол и выбросил. Они нашими душами в салки играют, у них нет совести и жалости, они чернее тьмы, ибо сами из ада пришли и могут туда возвратиться когда захотят. Для них самое трудное — в человеческую душу проникнуть, но ежели кто их впустил к себе, то, считай, пропал — поиграют им, поиздеваются всласть, поглумятся и оставят на дороге, выпотрошенного и безумного. А сами дальше искать дураков пойдут вроде тебя. Они могут в кого хочешь превратиться и что хочешь изобразить так, что ты будто на самом деле это видишь. И нет от них спасения тому, кто к ним на крючок попался. Они были во все времена и будут, пока люди здесь живут. Тут никакая вера не поможет и заклинания. Тут уж ничто не поможет. Пока все из тебя не высосут — не оставят в покое. Единственное, что я тебе скажу, — не верь тому, что они говорят, не переживай зря и не спорь с ними. Они комедию ломают, а ты взаправду с ума сойдёшь.— Но как же тогда та девушка, которая мне душу передала? — ошеломлённо спросил Егор, чувствуя, как слабеют ноги. — Она ведь так переживала…— Ещё бы! Она что хошь могла изобразить, когда унюхала, что в твоей душе слабина есть, через которую легко в тебя проникнуть. Не бойся, скоро и она на горизонте появится и будет играть с тобой. Им же главное поглумиться над жертвой, а что уж там ты будешь о них думать — их не волнует.— А откуда вы все это знаете? — спросил он хрипло.— Ты думаешь, что первый такой на моем веку? Вот наши знают про Сеньку Филова, тоже попался к ним по простоте своей. Так они из него требуху сделали. Всех своих родных живьём в землю закопал, дом спалил, глаза себе выколол и бегал по деревне, все кричал, что он теперь души по запаху различает. Тоже ведь кого-то пытался защитить… Ой, миленький, боязно мне за тебя.— А то, что они говорят, будто убили уборщицу на моей работе и на меня убийство свалили, это как?— А что им стоит убить? Ничего. Подожди ещё, они и не то сделают, чтобы тебе нервы попортить. Им ведь чем ты больше боишься, тем веселее, понимаешь? Нет? Ну и не нужно. Иди с богом и молись, чтобы от тебя никто не пострадал. Запомни: никого не убивай, что бы с тобой ни делали, а то потом, когда все кончится, выяснится, что убил ты живого человека. Тех ведь все равно убить нельзя. Они теперь всем скопом на тебя набросятся, черти, Уже небось узнали про добычу и несутся сюда со всех концов земли. Старайся не спать по ночам…— Но та девушка мне тоже про это говорила! — воскликнул он, чуть не плача.— Не могла она тебе этого говорить, если с ними заодно, — твёрдо сказала бабка.— Но ведь говорила же, — упрямо повторил Егор. — И тоже говорила, чтобы я никому не верил и ни с кем не общался и так далее. Все, что и вы мне говорите.Бабуля задумалась. Все со страхом смотрели на неё. Наконец она произнесла неуверенным голосом:— Может, хотела помочь тебе? Но нет, жалости у них нет вообще. Они обманут, искалечат, бросят в костёр и будут смеяться, прыгая вокруг. Это нечисть — лучше не скажешь. Но тогда получается, что та девица пока ещё человек и сама от них спасается. Зачем только тебя вовлекла — непонятно. Знала ведь, что с тобой черти сделают. Она свою душу в тебе когда прятала, вы с ней давно знакомы были?— Да нет, пару часов только.— Ну ясно, она думала, что они не догадаются, в ком она спрятала, если случайно тебя встретила, И все равно мне непонятно, что она задумала. Я не знаю, милок, ей-богу. Ты бы сам с ней встретился и спросил.— Но она запретила с ней встречаться, пока срок не выйдет.— Я этого уже не разумею, — печально проговорила старуха. — Всего не упомнишь. Может, тут что-то другое, ещё страшнее. Ты уж, когда все кончится, если в уме останешься, то загляни к нам, поделись, порадуй старуху.— Не сомневайтесь, обязательно все расскажу, тем более что мне нужно машину переоформлять, если Николай все мои просьбы выполнит.— Не бойся, все сделаем как надо, — заверил тот — Идём через чулан, пусть бабка колдует, а мы на огороды — к Петьке. Он тебя на мотоцикле куда хочешь отвезёт.— Добро. Ты не забыл про мужика в моей машине? Вытащите его как-нибудь, чтобы те не видели, свяжите и спрячьте в другом доме. Пусть сидит. И рот заткните, а то он, как говорить начнёт, кого хочешь убедит. Эта сволочь мне нужна, чтобы правду об убийстве рассказать.— Да не волнуйся ты, все сделаем. Идём быстрее.Они прошли через чулан, пробрались незамеченными на огород и по тропинке попали к Петру, который уже разогревал мотоцикл, нетерпеливо поглядывая в их сторону.— Вот, Петро, тот самый кореш, про которого я говорил, — обронил, подойдя, Николай.— Ну че там бабка Наталья сказала? — спросил тот, пожимая Егору руку.— Кранты, говорит, полные, — ответил Коля, подавая Егору шлем. — Ничем не возьмёшь, даже из дробовика. Двоих она усыпила, а другие раз в пятьсот сильнее её.— Сильнее нашей бабки?! — поразился Пётр — Что ж делать-то теперь?— А ничего, пусть там пока стоят. Отвезёшь Егора куда скажет, и возвращайся, будем думать.Егор вдруг вспомнил, что забыл в машине права, и сказал:— Слушай, Коль, будь другом, сгоняй к машине. Там у меня в бардачке права лежат и радиотелефон. Притащи их сюда, лады?— Я мигом, — сказал Коля и убежал.— Слышь, Петро, а ты не мог бы мне свою «Яву» одолжить на пару дней? — спросил Егор, разглядывая мотоцикл. — А то зачем тебе мотаться туда-сюда? Не бойся, ничего с ней не случится, да я и свою тачку здесь оставляю с документами.— Ну да, — хмыкнул тот, недоверчиво глядя на него, — а потом приедешь сюда с кодлой своих дружков и все заберёшь. Знаем мы вас, москвичей.— Да я не москвич, я из Самары. А москвичей сам терпеть не могу. Я же в безвыходном положении, пойми, мне деваться некуда, сам говоришь, что не знаешь, как с теми справиться. А мне каково, я же вообще один? И тебя подставлять не хочется. Ну, будь другом.— А мне потом с Колькой твой «БМВ» пополам прикажешь распиливать? Как мы его делить будем?— А зачем пилить, чудак-человек? — улыбнулся Егор. — Продадите и купите себе по джипу, и ещё деньги останутся. У меня же последняя модель, почти новая.— Хитрый ты мужик, я смотрю, — вздохнул Петро, слезая с мотоцикла. — Хрен с тобой, бери, но только верни, если не угробишь.— Постараюсь. И это, давай шмотками перекинемся, а то те козлы меня в этих уже видели.— Ну ты совсем обнаглел, парень, — проворчал тот, стягивая с себя майку. — Может, тебе ещё и бабу мою одолжить за твою тачку? И потом, если бабка говорит, что они такие крутые, то хоть пластическую операцию сделай — все одно узнают, унюхают.Когда они заканчивали переодеваться, прибежал запыхавшийся Николай.— Ну дела, мужики! — испуганно проговорил он, протягивая Егору права и телефон. — Там такое началось! Езжайте быстрее, а то они сейчас уже здесь будут!— Что такое? — заволновался Егор, садясь на мотоцикл.— Некогда рассказывать, гони! Ты что, сам поедешь? — Он удивлённо взглянул на Петра и махнул рукой. — Ладно, разберёмся, удачи тебе. Вон видишь тропинку? Езжай по ней через лес, а там выскочишь на трассу и — вперёд.Егор включил скорость и рванул с места, обдав своих спасителей струёй песка из-под заднего колёса. Вскоре он уже выехал на трассу, повернул в сторону Москвы и притопил на полную катушку, думая о том, что понятия не имеет, куда и зачем он гонит чужую «Яву», Светланину душу и себя, непутёвого. Временами он смотрел назад, но злополучного «жигуленка» за ним не было. «Что же там происходит?» — думал он со страхом, переживая за тех простых и славных людей, в которых ещё не умерла человеческая доброта и которых он подверг такой опасности. Ничего, справятся, бабка Наталья поможет в случае чего. А он потом за все отблагодарит, не забудет.Въехав в город, он остановился у открытого кафе на Волгоградском проспекте, купил себе тёмные очки, стакан горячего кофе, булочку с сосиской, сел за столик и стал ждать, утоляя голод. Людей вокруг было достаточно, чтобы его не заметили. Они сновали по тротуару, толпились у ларьков, занятые своими мелкими проблемами, и он позавидовал им, беспечным, снедаемый страхом и сомнениями после бабкиных толкований. Если те люди хоть наполовину так страшны, как говорила бабка, то у него нет шансов продержаться целый месяц. Они загонят его, убьют ещё кого-нибудь, если будет нужно, и он ничего не сможет им противопоставить, кроме физической силы. Но что она против магии и колдовства? Плюнуть и растереть. Ему нужно было другое, более подходящее оружие, но где его взять, если ни одного знакомого колдуна у него нет! Хотя почему же нет? Эврика!Не спуская глаз с дороги, он подошёл к ларьку и купил «Мегаполис-экспресс», где, как он знал, печатались объявления о магических услугах. Почти вся последняя страница была усеяна подобными предложениями. Внимательно перечитав несколько раз раздел «Магия», он остановился на объявлении, где некий чёрный колдун обещал наказать обидчиков и избавить от врагов с гарантией на сорок лет. Это было то, что нужно. Он вытащил из кармана телефон, набрал указанный в объявлении номер и стал ждать. И в этот момент увидел, как по трассе на большой скорости пронёсся светлый «жигуль» в сторону центра. За рулём сидел то ли бухгалтер, то ли коммерческий директор, на переднем сиденье рядом с ним — другой «интеллигент» Обоих дуболомов, которых усыпила деревенская ведьма, в машине не было. Что же там все-таки произошло? Сердце Егора тревожно сжалось от нехорошего предчувствия, но тут сняли наконец трубку, и приятный женский голос спросил:— У вас какие-то проблемы?— Да, — машинально ответил он, но тут же поправился. — Простите, мне нужен чёрный колдун, я по объявлению звоню.— Вы хотите сделать хорошо себе или плохо другим? — деловито осведомилась женщина.— И то, и другое.— Пятьсот долларов.— Но вы же не знаете, о чем идёт речь? — удивился он.— Мы помогаем во всех случаях, а расценки по прейскуранту.— Так это вы колдун?— Нет, я секретарь Какие у вас проблемы? Сглаз, проклятие, приворот или вы хотите почистить карму?— А можно мне с самим колдуном поговорить? — стал понемногу раздражаться он — А то, я смотрю, у вас там как в магазине.— Не хамите. Если есть деньги, то приезжайте. Колдун не может со всеми разговаривать, он слишком занят. Мне диктовать адрес?— Диктуйте, — проворчал Егор, слабо веря, что ему смогут помочь.Секретарь назвала адрес, объяснила, как проехать, и он, оставив газету на столике, пошёл к мотоциклу…Ехать было недалеко, куда-то в Царицыно, и минут через тридцать, поплутав по переулкам и дворам, он наконец нашёл искомый дом. Оставив мотоцикл вместе со шлемом у подъезда, он поднялся на третий этаж и позвонил в тринадцатую квартиру. Дверь открыла молодая, чуть полноватая женщина.— Это вы звонили? — спросила она, пропуская его.— Я, меня зовут Егор.Его провели в большую комнату и оставили ждать на потёртом диване, рядом с которым на журнальном столике валялись какие-то закопчённые жестяные банки, огарки свечей, маленькие иконки и ещё какой-то хлам и мусор.— Добрый день, — услышал он тонкий голос и обернулся.В дверях стоял худенький мужчина с небольшими тёмными глазками и улыбался.— Здрасьте, — приподнялся Егор.— Да вы сидите, сидите, — махнул тот щупленькой рукой и, пройдя в комнату, уселся напротив него в кресло. — Нуте-с, помолчите немного, молодой человек, а я посмотрю, что у вас там.Чувствуя себя последним идиотом, Егор, не зная, куда девать глаза, стал нервно теребить пальцы, а колдун, словно любуясь картиной на выставке, бесцеремонно разглядывал его с ног до головы.Так продолжалось минуты две. Улыбка постепенно сходила с его лица, глаза потемнели, маленькие руки впились в подлокотники кресла, колдун весь сжался, его начало мелко трясти, он стиснул зубы, закрыл глаза и, наконец, с шумом выдохнул и, расслабившись, озадаченно проговорил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24