Он повернулся и посмотрел на Стаси. «Не соглашайся!» — кричал ее взгляд.
— Ну, прибыли мы на остров, и что дальше? — спросил он.
— Вы избегаете пленения как можно дольше, чтобы отвлечь на себя силы безопасности Сумы, прячась и скрываясь, пока мы не развернем спасательную операцию по эвакуации всей группы.
— Против оснащенной по последнему слову техники системы безопасности мы не продержимся и десяти минут.
— Никто и не ожидает чудес.
Питт сказал:
— Ну?
— Что ну?
— Мы падаем с неба и играем в прятки с роботами Сумы, пока три профи прокрадываются внутрь через шестидесятикилометровый туннель? — Малейший признак раздраженности, недоверия и отчаяния Питту удалось огромным усилием воли удержать внутри, не дать ему проскользнуть в интонации его вопроса. — В этом и состоит план? Это все, что в нем есть?
— Да, — сказал Пеннер, старательно избегая встречаться взглядом с горящими глазами Питта.
— Ваши приятели в Вашингтоне, должно быть, позаимствовали этот блестящий образчик творческого озарения у уличной гадалки.
В душе Питт никогда не сомневался, какое решение он примет. Если есть хоть малейшая надежда на то, что Лорен находится в заточении на острове, он пойдет на эту операцию.
— Почему бы просто не отключить их энергоснабжение на берегу, где-нибудь у Эдо-Сити? — спросил Джиордино.
— Потому что центр управления полностью автономен, — ответил Пеннер. — Он питается от собственного генератора.
Питт посмотрел на Джиордино.
— Что скажешь, большой Ал?
— На этом курорте есть гейши?
— Сума известен как большой ценитель женской красоты. Он нанимает только прекраснейших женщин, — ответил Пеннер с легкой улыбкой.
— Как мы сможем прилететь туда, не будучи взорваны еще в воздухе? — спросил Питт.
На этот раз Пеннер улыбнулся так, будто мог, наконец, для разнообразия предложить им хорошие новости.
— Ну, а эта часть плана, по нашим оценкам, имеет шансы на успех в категории А1.
— Хорошо бы, чтоб это и в самом деле было так, — сказал Питт, и от взгляда его молочно-зелёных глаз повеяло арктической стужей.
— Не то кое-кому здорово влетит.
Глава 44
Как и предполагал Пеннер, перспектива загреметь вниз в клубах дыма и пламени оказалась маловероятной. Сверхлегкие моторизованные планеры, на которых Питту и Джиордино предстояло взлететь с палубы корабля обнаружения и слежения ВМФ США «Ральф Р. Беннет», выглядели как миниатюрные копии бомбардировщиков-невидимок «Стелт». Они были окрашены в темно-серый цвет и обладали теми же причудливыми формами не то птеродактилей, не то летучих мышей, которые делали невозможным их обнаружение с помощью радара.
Они стояли, как инопланетные насекомые, в тени гигантского прямоугольного радара с фазированной решеткой. Эта система высотой с шестиэтажное здание состояла из 18 000 антенных элементов, принимавших самые разнообразные разведданные об испытаниях советских ракет с невероятной точностью. Корабль «Ральф Р. Беннет» был отозван со своей боевой позиции у побережья Камчатки приказом президента для запуска моторизованных планеров и отслеживания ситуации на острове Сосеки и вокруг него.
Капитан третьего ранга Реймонд Симпсон, молодой блондин с выгоревшими на солнце волосами, стоял рядом с людьми из НУМА на верхней палубе. В его облике чувствовалась суровая сдержанность крепкого профессионала, не спускающего пристального взгляда со своих подчиненных из команды авиамехаников, которые проворно сновали вокруг крохотных самолетов, заправляя топливные баки и проверяя приборы и системы управления.
— Думаете, мы сможем справиться с ними без пробных полетов? — спросил Питт.
— Проще простого для старых военных летчиков вроде вас, — убежденно ответил Симпсон. — Стоит вам разочек попробовать полетать, лежа на животе, и вам захочется прихватить один такой к себе домой, чтобы пользоваться им для личных надобностей.
Питту ни разу не приходилось видеть такие странные сверхлегкие летательные аппараты до того момента, как час назад их с Джиордино доставили на палубу корабля с помощью самолета вертикального взлета и посадки «Оспри». Теперь, после всего лишь сорока минут инструктажа, им предлагалось пролететь свыше ста километров над открытым морем и без травм приземлиться на опасно неровном пятачке на острове Сосеки.
— И давно эти пташки порхают? — спросил Джиордино.
— «Ибис Х-двадцать», — поправил его Симпсон. — только что сошли с чертежных досок.
— О Боже, — простонал Джиордино. — Они все еще экспериментальные.
— Очень даже. Они пока не прошли всю предусмотренную для них программу испытаний. Жаль, что я не могу предложить вам что-нибудь более испытанное, но ваши люди в Вашингтоне так ужасно торопились, что заставили нас доставить их с другого конца земля всего за восемнадцать часов.
Питт задумчиво произнес:
— Они и в самом деле летают, надо полагать?
— О, конечно, — с воодушевлением сказал Симпсон. — Я лично налетал на них десять часов. Превосходный аппарат. Спроектирован специально для рекогносцировочных полетов пилота-одиночки. Снабжен новейшим компактным турбореактивным двигателем, обеспечивающим крейсерскую скорость триста километров в час и дальность сто двадцать километров. Ибис — самый совершенный моторный планер в мире.
— Возможно, когда вы уволитесь в запас, сможете открыть дилерскую компанию по их продаже, — сухо сказал Джиордино.
— Я бы не отказался, — ответил Симпсон, не заметив подвоха,
Капитан радарного корабля, коммодор Уэнделл Харпер, подошел к посадочной площадке, держа в руке большой фотоснимок. Высокий и грузный человек с солидным брюшком, он шел, переваливаясь с ноги на ногу, словно ковбой, который только что сошел с поезда, пересекшего равнины Канзаса.
— Наш метеоролог обещает, что у вас будет попутный ветер с силой четыре узла, — сказал он благодушно. — Так что с топливом все будет в порядке.
Питт кивком приветствовал его.
— Я надеюсь, наш разведовательный спутник подыскал нам сносную посадочную площадку.
Харпер разостлал увеличенную копию контрастированного компьютером спутникового снимка на переборке.
— Это немножко похуже чикагского аэропорта, единственное плоское место на острове — травянистая полоска двадцать на шестьдесят метров.
— Для посадки против ветра места больше чем достаточно, — вставил Симпсон с оптимизмом.
Питт и Джиордино подошли поближе и уставились на удивительно подробную картинку. Главной особенностью рельефа был ландшафтный парк, окружающий прямоугольный газон, открытый лишь с восточной стороны. Три другие стороны этой лужайки были густо обсажены деревьями и кустарником и ограничены постройками с крышами, как у пагод, с открытых террас которых вниз вели горбатые мостики, кончавшиеся восточным прудом, расположенным на одном из концов продолговатой лужайки.
Как приговоренные к смерти, которым только что сказали, что они могут выбирать между повешеньем и расстрелом, Питт и Джиордино обменялись взглядами и напряженными циничными улыбками.
— Прячьтесь, пока вас спасут, — невесело пробормотал Джиордино. — Почему у меня такое чувство, что мою урну для голосования уже набили фальшивыми бюллетенями?
— Что-то это не похоже на встречу у парадного входа с духовым оркестром, — согласился Питт.
— Что-то не так? — невинно поинтересовался Симпсон.
— Мы стали жертвами недобросовестной рекламы, — ответил Питт. — Кто-то в Вашингтоне воспользовался нашим мягким характером.
Харпер выглядел расстроенным.
— Хотите отменить операцию?
— Нет, — вздохнул Питт. — За десять центов так за десять центов, за доллар так за доллар.
— Мне не хочется давить на вас, но до заката остался только час. Вам понадобится дневной свет, чтобы найти, где приземлиться.
В этот момент старший команды авиамехаников подошел к Симпсону и доложил ему, что планеры обслужены и готовы к взлету.
Питт посмотрел на хрупкий маленький аппарат. Называть его планером было явно ошибочно. Без сильной тяги его турбореактивного двигателя он бы тут же упал вниз как кирпич. В отличие от широких длинных крыльев настоящих сверхлегких самолетов и планеров с массой растяжек из тросов и проволок, несущие плоскости «Ибисов» были короткими и толстыми, а все силовые элементы располагались внутри обшивки крыла. Компоновка также отличалась от обычной для сверхлегких летательных аппаратов схемы «утка», устойчивой к штопору и срыву потока. Ему вспомнилась популярная притча о шмеле, у которого все особенности анатомии были неподходящими для полета, и, однако, он летал не хуже, если не лучше, многих других насекомых, которых мать-природа снабдила аэродинамически совершенными формами и приспособлениями.
Закончив последние предполетные проверки, авиамеханики отошли к краю взлетной полосы. На взгляд Питта, они все выглядели как зрители автогонок, ожидающие столкновения.
— Может быть, мы как раз успеем приземлиться к тому времени, когда подадут коктейли, — сказал он, надевая свой шлем.
Со своим привычным спокойствием Джиордино просто зевнул.
— Если ты успеешь туда первым, сразу закажи мне мартини с водкой.
Харпер с изумлением понял, что их ледяная невозмутимость была проявлением высшей степени эмоциональной напряженности, которую эти люди были способны выразить только так.
— Удачи вам, — сказал он, обменявшись с обоими крепким рукопожатием. — Мы будем все время следить за вами. Не забудьте включить сигнальное устройство после приземления. Нам хотелось бы известить Вашингтон, что вы успешно сели.
Питт криво улыбнулся ему.
— Сделаю, если смогу.
— Никогда не сомневайтесь, — сказал Симпсон, словно подбадривая свою спортивную команду. — Проверьте, не забыли ли вы включить таймер самоликвидатора. Мы не можем дарить японцам нашу технологию сверхлегких аппаратов.
— До встречи, и спасибо вам и вашим людям за заботу о нас.
Джиордино тронул Питта за плечо, ободряюще подмигнул ему одним глазом и, не сказав больше ни слова, пошел к своему планеру.
Питт подошел к своему моторному планеру, влез снизу через узкий люк в обитый материей фюзеляж и лег на живот, пока его тело не вписалось в очертания коврика из вспененной резины длиной в человеческий рост. Его голова и плечи находились лишь чуть выше ног, локти свободно лежали в сантиметре от пола. Он подогнал привязные ремни, проходящие через лопатки и ягодицы. Затем он вставил вытянутые ноги в зажимы педалей управления рулем поворота и тормозами и схватил одной рукой рукоять штурвала, а другой примерился к рычажкам управления тягой двигателя.
Он помахал рукой через выпуклое ветровое стекло стартовой команде, стоявшей наготове, чтобы освободить привязные тросы, и включил стартер. Турбина размером не больше бочонка пива начала с жужжанием раскручиваться, пока ее гул не превратился с высокий свист. Он взглянул на Джиордино, успев разглядеть только его горящие карие глаза. Питт подал ему знак, подняв вверх большой палец. Джиордино ответил тем же и усмехнулся.
Еще один взгляд на приборы, чтобы убедиться, что двигатель работает так, как было описано в руководстве для пилота, которое он едва успел пролистать, и последний взгляд на вымпел, плещущийся на корме под сильным ветром, дующим спереди от него.
В отличие от авианосца, где самолеты обычно взлетают в направлении носа корабля, здесь это было невозможно из-за мешающего кожуха радара и палубных надстроек, так что коммодор Харпер развернул корабль кормой навстречу ветру и дал задний ход.
Питт удерживал планер на тормозах, нажимая большими пальцами ног на педали в сторону от себя. Затем он передвинул рычажок управления двигателем, чувствуя, что «Ибис» рвется вперед. Конец взлетной полосы казался неприятно близким. Подъемную силу, достаточную для полета, «Ибис» развивал при сорока пяти километрах в час. Суммарная скорость ветра и заднего хода «Беннета» давала ему фору в двадцать пять км/час, но предстояло набрать еще двадцать км/час до того, как колеса его шасси пересекут конец взлетной полосы.
Настал решительный момент. Он просигналил стартовой команде освободить привязные тросы. Затем Питт довел рычажок тяги до упора вперед, и «Ибис» задрожал от тяги турбины и силы встречного ветра. Глядя на конец взлетной полосы, Питт отпустил тормоза, и «Ибис» ринулся вперед. Пять метров, десять, и затем легко, но твердо Питт потянул рукоять штурвала на себя. Маленькое переднее колесо оторвалось от палубы, и Питт увидел облака. Когда оставалось лишь три метра до конца полосы, он послал «Ибис» в небо, над неспокойным морем.
Он заложил вираж и выровнял планер на высоте сорока метров, наблюдая, как Джиордино поднялся в воздух вслед за ним. Один круг над кораблем, покачивая крыльями машущей им команде «Ральфа Р. Беннетта», и он взял курс на остров Сосеки на западе. Воды Тихого океана проносились под брюхом «Ибиса», окрашенные сверкающим золотом заходящего солнца.
Питт уменьшил тягу до маршевого значения. Ему хотелось бы разогнать как следует маленький самолетик, набрать высоту и попробовать фигуры высшего пилотажа. Но этого нельзя было делать. Любые дикие маневры могли дать отметки на экранах японских радаров. В прямом горизонтальном полете на высоте гребней волн «Ибис» был невидим.
Теперь Питт начал гадать, как его встретят на острове. Надежды покинуть курортный комплекс у него почти не было. Какой симпатичный сценарий, подумал он мрачно. Аварийная посадка на переднем дворе Сумы прямо из ниоткуда, чтобы устроить бедлам среди сил безопасности и отвлечь внимание от остальных.
Собравшиеся в ситуационной комнате на борту «Беннетта» обнаружили сигналы радара, исходящие от оборонительных систем Сумы, но капитан Харпер решил не глушить их. Он позволил японцам следить за «Беннеттом», справедливо рассудив, что стража острова успокоится, увидев, что одинокий американский корабль спокойно уходит от острова на восток, будто выполняя обычное патрулирование.
Питт сосредоточился на навигации, все время посматривая на компас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76