Хотя «Олд Герт» был новейшим аппаратом, едва сошедшим с чертежных досок, погружение осуществлялось с помощью старой, испытанной и надежной системы заполнения забортной водой балластных цистерн. Для всплытия на поверхность сбрасывался балласт из стальных грузил разного размера с целью увеличить плавучесть, так как существующая технология откачки воды была неприменима на больших глубинах — никакие насосы не могли противостоять таким чудовищным давлениям.
Для Стаси долгое падение сквозь огромную массу воды было похоже на гипнотический транс. Один за другим все цвета спектра, рассеянного от поверхности света, постепенно темнели и сходили на нет, пока не осталась абсолютно черная темнота.
Если не считать раздельных, по одному для каждого члена экипажа, приборных щитков, размещенных по внутренней окружности сферы, каждый мог беспрепятственно наблюдать, что происходит перед ним в секторе обзора шириной 180 градусов — слева, справа, вверху и внизу. Прозрачный полимерный материал сферы, армированный тонкими титановыми нитями, обеспечивал разрешение не хуже, чем на большом телевизионном экране.
Салазар не обращал внимания ни на черноту, ни на мелькающих порой светящихся рыб, плавающих вокруг; его гораздо больше волновало, что они найдут на дне. Планкетт следил за глубиной погружения и приборами системы жизнеобеспечения, внимательно отслеживая, не появятся ли какие-нибудь неполадки по мере того, как с каждой минутой давление возрастало, а температура падала.
На «Неукротимом» не было запасного глубоководного аппарата на случай аварии. Если произойдет что-то непредвиденное и они каким-то образом застрянут в скальных расщелинах или откажут приборы, так что возвращение «Олд Герт» на поверхность станет невозможным, они смогут отделить сферу, в которой они находятся, и позволить ей всплыть, как огромному пузырю воздуха. Но это была сложная система, ни разу не испытанная в условиях высоких давлений. Если в системе отделения возникнут неполадки, у них не будет никаких шансов спастись — только верная смерть от удушья и безвестная могила, затерянная в вечной ночи глубоководной впадины.
Маленькая, похожая на угря рыбка промелькнула мимо них, ее светящееся тело излучало вспышки света, как если бы поток машин описал ряд кривых. Зубы были невероятно длинными по сравнению с головой и торчали, как у китайского дракона. Привлеченная светом, горевшим внутри аппарата, она подплыла к обитаемой сфере без всякого страха и посмотрела внутрь взглядом призрака.
Стаси нацелила свою батарею фото — и видеокамер и поймала ее семью объективами, прежде чем она уплыла прочь.
— Можете себе представить, что это было бы за чудовище, если бы она была длиной футов двадцать? — с восхищением прошептала она.
— К счастью, черные драконы живут на большой глубине, — отозвался Планкетт. — Давление воды не позволяет им вырасти больше нескольких сантиметров длиной.
Стаси включила прожекторы наружного освещения, и чернота сразу превратилась в зеленые сумерки. Пространство, окружавшее их, было пусто. Черный дракончик куда-то исчез. Она выключила прожекторы, чтобы зря не разряжать аккумуляторы.
Влажность внутри сферы увеличилась, и усиливающийся холод начал проникать через ее толстую оболочку. Стаси увидела, что ее руки покрылись гусиной кожей. Она посмотрела вверх, обхватила плечи руками и покачала корпусом, как будто ей стало зябко. Планкетт заметил этот жест и включил небольшое обогревательное устройство, немножко отогнавшее холод.
Два часа, которые потребовались им, чтобы достигнуть дна, показались бы утомительными, если бы каждый не был занят своей работой. Планкетт устроился поудобнее и внимательно наблюдал за показаниями сонара и эхолота. Он также тревожно поглядывал на приборы, измеряющие заряд аккумуляторов и содержание кислорода в воздухе. Салазар непрерывно наносил на график положение аппарата, пока они не коснулись дна, а Стаси все время пыталась застать врасплох обитателей глубин своими камерами.
Планкетт предпочел бы, чтобы из стереосистемы, которой была оборудована их кабина, постоянно доносились звуки вальсов Иоганна Штрауса, но Стаси настояла, чтобы вместо этого использовалась любимая ею «новая музыка», для чего взяла с собой кассетный магнитофон. Она утверждала, что такая музыка успокаивает и что в ней меньше эмоциональной напряженности. Салазар называл такую музыку «шумом водопада», но не возражал, чтобы именно она рассеивала гнетущую тишину бездны.
Голос Джимми Нокса, передаваемый к ним на борт акустическим телефоном, прозвучал как-то призрачно, искаженный многокилометровой толщей воды, отделявшей их от «Неукротимого».
— Вы коснетесь дна через десять минут, — объявил он. — Скорость погружения чуть-чуть больше расчетной.
— Верно, — ответил Планкетт. — Я вижу это на своем сонаре.
Салазар и Стаей оторвались от своих занятий и уставились на экран сонара. Цифровая фильтрация и контрастирование показывали рельеф дна в виде трехмерного изображения сетки линий уровня. Планкетт то и дело переводил взгляд с экрана сонара на воду под ногами и обратно. Он доверял сонару и компьютеру, но не больше, чем собственным глазам.
— Будьте внимательны, — предупредил их Нокс. — Вы опускаетесь между стен каньона.
— Я это вижу, — ответил Планкетт. — Скальные выступы выдаются внутрь широкой долины. — Он протянул руку к переключателю и сбросил один из балластных грузов, чтобы замедлить спуск. Когда до дна оставалось тридцать метров, он сбросил еще один груз. Это придало аппарату почти точную нейтральную плавучесть. Затем он привел в действие три тяговых двигателя, установленных на наружных сторонах трех нижних сфер.
Дно постепенно проступало сквозь скрывавшую его нефритово-зеленую дымку, и уже можно было различить неровный, изборожденный углублениями и расщелинами склон. Странная черная порода, смятая в складки и перекрученная, причудливыми хаотичными формами простиралась повсюду, куда достигал взор.
— Мы опускаемся рядом с лавовым потоком, — сказал Планкетт. — Его кромка находится примерно в километре перед нами. За этой кромкой — еще трехсотметровый спуск на дно долины.
— Я подтверждаю это, — ответил Нокс.
— Что это за скалы, похожие на гигантских червяков? — спросила Стаси.
— Подушечные лавы, — ответил ей Салазар. — Они образуются, когда раскаленная лава прорывается в холодную морскую воду. Поверхность лавового потока быстро охлаждается, образуя твердую оболочку, вроде трубы, по которой жидкая лава продолжает вытекать.
Планкетт включил систему вертикального позиционирования, которая автоматически поддерживала аппарат на высоте четырех метров над уровнем склона дна. Скользя над устрашающими формами рельефа плато, они замечали следы ползающих по дну животных на поверхности пятен ила, заполнявшего углубления; вероятно, это были следы морских звезд, креветок или глубоководных голотурий, притаившихся во мраке, куда не достигал свет из прожекторов аппарата.
— Приготовьтесь, — сказал Планкетт. — Сейчас мы начнем опускаться.
Через несколько секунд после его предупреждения дно снова исчезло во мраке, и аппарат качнулся, нырнув вниз, по-прежнему сохраняя расстояние четыре метра от крутого склона стены каньона.
— Вы на глубине пять тысяч триста шестьдесят метров, — донесся из динамика голос Нокса.
— Верно, мои приборы показывают то же самое, — ответил Планкетт.
— Когда вы достигнете дна долины, — сказал Нокс, — вы окажетесь на поверхности зоны разлома.
— Естественно, — пробормотал Планкетт. Его внимание было приковано к приборному щитку, экрану компьютера и видеокамере, показывающей теперь поверхность дна под полозьями шасси «Олд Герт». — Здесь уже некуда двигаться дальше, черт возьми. — Прошло еще двенадцать минут, и затем впереди проступили очертания плоского дна. Аппарат снова выровнялся. Частицы ила закружились вокруг сферы, поднятые со дна слабым течением, подобно хлопьям снега. Волны ряби на песчаной поверхности протянулись перед ними, выхваченные из мрака прожекторами. Но там был не только чистый песок. Тысячи черных предметов, округлых, как старые пушечные ядра, толстым слоем усеяли морское дно.
— Железно-марганцевые конкреции, — объяснил Салазар тоном лектора. — Никто толком не знает, как они образовались, хотя предполагают, что зубы акул или слуховые косточки китов могут служить ядрами, вокруг которых они формируются.
— Они представляют какую-нибудь ценность? — спросила Стаси, включив свою систему камер.
— Кроме марганца, в них содержатся небольшие количества таких ценных металлов, как кобальт, медь, никель и цинк. Я предполагаю, что это скопление может простираться на сотни километров вдоль зоны разлома, стоимость содержащихся в нем металлов достигать восьми тысяч долларов на квадратный километр.
— При условии, что вы можете собирать их с поверхности воды, находящейся над нами на расстоянии пять с половиной километров, — добавил Планкетт.
Салазар проинструктировал Планкетта, в каком направлении проводить разведку, в то время как «Олд Герт» беззвучно завис над усеянным конкрециями песком. Затем что-то блеснуло сзади от них. Планкетт слегка развернул аппарат в сторону этого предмета.
— Что тебе видно? — спросил Салазар, оторвавшись от своих приборов.
Стаси внимательно всматривалась вниз.
— Шар! — воскликнула она. — Огромный металлический шар со странными выступами. В диаметре, мне кажется, метра три.
Планкетт не придал этой находке особого значения.
— Должно быть, упал с корабля.
— Не так уж давно, судя по отсутствию коррозии, — заметил Салазар.
Вдруг они увидели широкую полосу чистого песка, полностью свободную от конкреций, будто гигантский пылесос прошелся по морскому дну.
— Прямая линия! — воскликнул Салазар. — На морском дне не бывает таких вещей, как продолжающаяся на сколько-нибудь значительное расстояние прямая линия.
Стаси смотрела на это в изумлении.
— Она слишком ровная, слишком точно проведенная, чтобы могла появиться без участия человека.
Планкетт покачал головой.
— Невозможно, здесь слишком глубоко. Ни одна промышленная фирма в мире не может разрабатывать полезные ископаемые глубоководных впадин.
— И никакие известные мне геологические процессы не могут создать ровную дорогу через морское дно, — убежденно заявил Салазар.
— Вон те ряды ямок по краям полосы — они выглядят так, как будто это могут быть следы, оставленные этим огромным шаром, который мы нашли.
— Ну, хорошо, — скептически пробормотал Планкетт. — Какого рода оборудование может расчищать дно на такой глубине?
— Огромная драга, способная всасывать конкреции и прокачивать пульпу по трубам на баржу на поверхности, — попробовал выдвинуть технологическую схему Салазар. — О чем-то подобном рассуждают уже много лет.
— То же самое можно сказать о полете на Марс, но ракетную систему, способную это сделать, еще нужно суметь построить. И гигантскую драгу тоже. Я знаком со множеством людей, занятых морским машиностроением, и мне до сих пор ни разу не приходилось слышать даже туманных слухов о подобном проекте. Никакую попытку заниматься промышленной разработкой полезных ископаемых на таких глубинах невозможно сохранить в тайне — необходимо оборудование, которое нельзя спрятать. Потребуется надводный флот как минимум из пяти судов и тысячи людей, работающих в море в течение нескольких лет. Не существует способа скрыть все это от обнаружения проходящими судами и разведовательными спутниками.
Стаси безучастно посмотрела на Салазара.
— Можно ли как-нибудь установить, какой давности эти следы?
Салазар пожал плечами.
— Может быть, они оставлены позавчера, может быть, это произошло несколько лет назад.
— Но тогда кто мог это сделать? — задумчиво спросила Стаси. — Кто способен разработать подобную технологию?
Никто не смог сразу ответить на этот вопрос. Их открытие не вписывалось общепринятые представления. Они молча глядели на расчищенную полоску дна, не веря своим глазам, и страх перед неизвестным закрадывался в их души.
Наконец Планкетт дал ответ, который, казалось, пришел издалека, откуда-то извне их аппарата.
— Никто на земле, никто, являющийся человеческим существом.
Глава 4
Стина охватило крайнее душевное волнение. Он оцепенело смотрел, как его руки покрываются волдырями ожогов. Его колотила неудержимая дрожь, он наполовину обезумел от шока и внезапной боли в животе. Он перегнулся пополам, его вырвало, дыхание вырывалось из груди судорожными толчками. Казалось, на него сразу обрушились все мыслимые недомогания и боли. Сердце бешено стучало, все тело сжигала лихорадка.
Ему было слишком скверно, чтобы он мог надеяться добраться до радиорубки и предупредить Корвольда. Когда капитан норвежского судна не получит никакого ответа на его радиообращения к Стину, он пошлет еще одну абордажную команду — выяснить, что случилось. Еще несколько человек напрасно погибнут.
Теперь Стина прошиб холодный пот. Он с какой-то странной ненавистью в глазах уставился на автомобиль с поднятым капотом. В его помраченном сознании это изделие из стали, кожи и резины виделось как воплощение неописуемого зла. Им овладевало состояние ступора.
И в качестве последнего отчаянного акта самозащиты Стин решил отомстить бездушной машине. Он вытащил из-за пояса подобранный в каюте капитана пистолет-пулемет «Стейр» и поднял ствол. Затем он нажал на спусковой крючок и послал очередь в радиатор автомобиля.
В двух километрах к востоку от этого места капитан Корвольд смотрел в бинокль на «Божественную звезду», когда та внезапно взорвалась и исчезла, испарившись за тот последний миг, который видели его глаза.
Чудовищный огненный шар испускал голубоватое сияние, более яркое, чем солнце. Добела раскаленные газы мгновенно разметало в радиусе двух километров. Полусферическое облако конденсации образовалось и начало расширяться в виде огромной баранки, внутренность которой быстро выжигалась огненным шаром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76