— Да, да!.. Наверное, крот.
— Когда он тебе передал чемодан?
— За день до начала процесса, — проныл Белотти.
Полицейский и киллер переглянулись. Каларно кивнул. Он видел это на пленке, записанной днем раньше процесса.
— Это он снабдил тебя пропуском в Дворец Правосудия? — спросил Слоэн.
— Да, да!
— Это он передал тебе ключи от комнаты Д-411?
— Да, да, он. Всё — он, клянусь головой моей матери!
— Плохая идея. Твоя мать уличная шлюха. — Слоэн вновь поднял револьвер. — Сколько тебе он заплатил за то, чтобы ты пронес винтовку?
— Заплатил? Нет, нет! Он мне сказал, что я смогу оттуда сделать фотографии. Он меня обманул! — Белотти увидел, как палец Слоэна взвел курок. — О!.. Нет! Сжальтесь!
Клик! Вторая пустота барабана.
— Осталось три попытки. А мы все еще не получили ответа на основной вопрос.
— Я не виноват! Вы должны мне верить! Я хотел только сделать фотографии Апра во время процесса! Только сделать фотографии!..
— Я начинаю понимать. — Слоэн посмотрел на Каларно. — Этот идиот был, нет, пока является элементом, который может обрушить всю их систему . Он может пригвоздить крота и всех остальных, вплоть до Франческо Деллакроче и Ричарда Валайна.
Каларно кивнул.
— Этот человек был уверен, что тебя убьют, поэтому и послал тебя в эту комнату… Точно рассчитано, не ожидал такого?
— Как… Как он смог! — Белотти пустил слезу. — Он хотел, чтобы меня убили?..
— Имя. — Слоэн поднял револьвер в третий раз. — Здесь и сейчас!
— Не могу! Они убьют меня! Убьют мою жену!..
Клик!
— Ааааааааа!
— Осталось две. — Слоэн взвел курок. — Готов?
— Ради всех святых!..
— Имя, Белотти! — Гаркнул Каларно.
— Вы не можете убить меня так!
Клик!
— Ну и подыхай, Белотти. — Каларно удивился, насколько его голос прозвучал отстранено и безразлично. Словно принадлежал другому человеку.
— Давай, тащи из себя имя! — Слоэн поднес ствол к переносице Белотти.
— Не могу, вы что не понимаете?… Не мо-гу!..
— Ладно, остался последний патрон. Не забудь прислать нам подробный репортаж из ада. — Слоэн сжал рукоятку двумя руками. — So long, sucker!
Точка принятия решения! Сандро Белотти заверещал как резанный поросенок.
— Ловати! Это — Гуидо Ловати! Это был он! Все время он! Председатель суда Гуидо Ловати! Раскаяние Апра, следствие, чемодан… Всё — он! Это был Ловати! Ловатиииии!..
Наступила тишина, прерываемая скрипом голых ветвей и далекими раскатами грома.
Слоэн опустил револьвер. Гуидо Ловати. Это имя ему ничего не говорило, но это и не имело никакого значения. Как не имело никакого значения имя этой грязной реки.
— Ловати!? — Каларно провел ладонью по волосам, еще сырым от холодного пота. Он был уверен, что это Гало, судья предварительного следствия. Это казалось таким очевидным. Гало и Белотти, похожие, как близнецы. Оказывается, нет: Ловати и Белотти — инструменты преступной бойни. С самого начала.
— Человек, чья обязанность выносить приговоры,.. судить… судить по закону. Логика системы . — Голос Слоэна звучал устало. — Это как метастаза: пожирает все. — Ткнул револьвером в сторону Белотти. — Логика убийц.
Белотти поднял левую руку жестом бессмысленной бесполезной защиты.
— Боже! Нет!..
Клик!
Белотти зажмурившись, грохнулся на спину и затрясся.
Слоэн опять взвел курок. Нажал его: клик! И снова: клик! Клик! Клик!
— Смотри-ка! — Слоэн пожал плечами. — Я ошибся, твоего имени на патроне не было.
Брюки Белотти мгновенно стали мокрыми, завоняло кислым. Каларно еле сдерживался, чтобы не расхохотаться. Но не смог.
— Засранец! — смеялся он в лицо журналиста, и слезы лились из его глаз. — Жалкий засранец!
Слоэн отбросил барабан револьвера, достал пустую гильзу и бросил Белотти.
— Ты не стоишь даже куска этой железяки.
30.
Алмазы в жидкой фазе, дрожащие на ветру.
Лидия смотрела на первые редкие капли дождя, забарабанившего по лобовому стеклу. Резко свернув с места, Ремо Дзенони влетел под знак, запрещающий стоянку у входа в здание на проспекте Италия. Последний раз нажал на газ и заглушил мотор.
— Прибыли, дарлинг. — Обернулся к Лидии. — Сейчас отдадим бабки этому придурочному князьку и… Эй! Ты меня слышишь?
Лидия нагнулась к приемнику, напряженно вслушиваясь в речь диктора.
— … возвращаясь к недавно полученной нашей редакцией информации о перестрелке, несколько свидетелей происшедшего сообщили о самом настоящем бое, случившемся около двух часов назад в одном из помещений госпиталя…
— Пошли. Хрен ли тебе до этого?
— Заткнись, Ремо! Дай послушать!
— … Нигуардия. Погибло не менее восьми человек. Из них пять человек были опознаны, как агенты полиции и карабинеры. Этот новый ужасный криминальный эпизод случился всего день спустя после столь же ужасной бойни на площади Карбонари, следствие по которой еще продолжается. Не исключено, что та же команда киллеров, вооруженная автоматическим оружием и слезоточивыми гранатами, совершила нападение на Павильон Браски…
Лидия почувствовала как мгновенно пересохло ее горло… Дэвид знал о Павильоне Браски госпиталя Нигуардия…
— … Согласно некоторым неофициальным данным, нападение было направлено на устранение Алессандро Белотти, журналиста еженедельника «Здесь, Сейчас», оказавшимся важнейшим свидетелем покушения на Кармине Апра. В настоящий момент мы можем предположить, учитывая абсолютную закрытость правоохранительных органов, что Алессандро Белотти исчез с места перестрелки. Нет никаких следов и комиссара Каларно, начальника отдела убийств полицейского управления Милана…
Лидия рывком открыла дверцу, вышла из автомобиля и устремилась к входной двери здания.
— Эй! — Ремо тоже вышел из машины. — Можно узнать, какая муха тебя укусила?
— Ты идешь или нет?
Лидия была бледной, как алебастр. Не дожидаясь ответа, она открыла дверь. Ремо со злостью хлопнул водительской дверцей, матерясь на всю улицу.
Пьер Джорджио Дела Ровере шел впереди по коридору твердыми шагами.
— Итак, Пи Джей, — Ремо не хотелось терять время на обычную клоунаду. Ему не терпелось завалится в постель с Лидией. — Паспорт готов?
— Да,.. конечно, готов, да…
Лидия и Ремо переглянулись. Была удивительной полная смена поведения фальшивомонетчика. Экзальтация, цветистая болтовня, галантное целование ручки исчезли, на их место явилось напряжение и скованность.
— Вы беспокоитесь о деньгах, Пи Джей? — Лидия ободряюще положила ему руку на плечо. — Они со мной. Все в порядке…
— Вот эти слова мне нравятся. — В слегка хрипловатом голосе за их спинами слышался легкий иностранный акцент.
Лидия и Ремо замерли. Человек, стоящий у окна, виделся им темной тенью на фоне бледного уличного света.
— Нет… вам не о чем беспокоиться, ребятки, — Делла Ровере поднял руки. — Ведь правда? — Обратился он к фигуре. — Ведь все в порядке?
Лидия почувствовала, как липкие щупальца обхватили ее горло.
— Закрой помойку, Пи Джей! — Ремо воинственно выпятил грудь. — А ты что за хрен, такой, а?
Мужчина спокойно двинулся в их сторону. На мгновение его лицо оказалось в полосе света. Лидия отступила назад. Она знала этого человека. Но где она его видела? Где?
— Лишь немногим я позволяю разговаривать с собой таким тоном, щенок. — Человек был явно раздражен. — Только не таким вонючим панкам, как ты.
Выкидное лезвие сверкнуло в руке Ремо Дзенони.
Лидия схватила его за запястье.
— Ремо! Нет!
Ремо с силой оттолкнул ее.
— Ну, иди сюда, мешок с дерьмом! — Он помахал ножом. — Давай, пугай меня…
— Если я очень ненавижу кого, — Майкл Халлер, живой мертвец, достал массивный «кольт-питон», — так это мелкую шпану.
Револьвер дважды дернулся, глушитель превратил звуки выстрела в глухой кашель. Тело Ремо рухнуло на пол, заливая его кровью.
— Нет… этого не должно было случится! — Делла Ровере смотрел на Халлера полными ужаса глазами. — Ламберти мне обещал!..
— Я не Ламберти. — Халлер повернул пистолет в его сторону. «Кольт» опять дернулся. Пьер Джорджио Делла Ровере получил одну пулю в горло, другую — в лоб.
Лидия стояла ни живо, ни мертва. По ее пальто расплывалось розовое пятно.
Майкл Халлер улыбнулся ей.
— А ты, должно быть, Лидия.
31.
Свинцовые тучи пролились первым дождем. Капли были твердыми, как камни.
— Все было продумано с самого начала. Они предусмотрели арест Апра. Тобой. — Слоэн вставлял тяжелые патроны в барабан «казуллы». — Они спланировали ликвидацию Апра. Мной.
— Франческо Деллакроче и Гуидо Ловати?
— Плюс Майкл Халлер.
— Кто такой Майкл Халлер?
— Я тебе уже говорил: человек, заказавший мне Апра. Человек, обманувший нас обоих. — Слоэн повернулся к нему. — А кто такой Ричард Валайн?
Каларно вздохнул, развел руками, но промолчал.
Слоэн убрал револьвер.
— Я знаю, что ты его раскрыл, Андреа.
— Я пока еще полицейский, Дэвид
— А я пока еще убийца. Но и я, и ты, мы оба хотим одного: правды.
Каларно колебался: передать информацию киллеру…
— Ладно. — Слоэн перевел взгляд на зловонную воду. — Тогда начну я.
Каларно вопросительно посмотрел на него.
— Майкл Халлер является советником босса всех боссов еврейской мафии Нью-Йорка, Рутберга.
— Ты говоришь о Самуэле Рутберге?
— Звякнул звоночек, коп?
— Может быть.
— Альянс, мой друг, ключевое слово. Альфа и омега системы . — Слоэн сделал паузу, глядя на Каларно. — Рутберг в США, Деллакроче в Европе, на Востоке и на Западе. Единая гигантская мультинациональная преступная система . Единая мегамафия. Судья Варци, должно быть, докопался до ее нервов. Судью Варци убрал Апра. Апру схватили. Возник риск, что он заговорит. Майкл Халлер нанимает походящего ликвидатора, и он убивает Апра. Это — внешний контур. Это только пыль в глаза.
Каларно почувствовал, как у него засосало под ложечкой. Он научился ориентироваться среди мошенников, опасностей, вранья. Но правда, настоящая правда, была для него ничейной землей.
— Перейдем ко внутреннему контуру, Дэвид.
— Самуэль Рутберг мертв.
— Что ты сказал?
— Его труп выловили в Ист-ривер дней пять назад. Кто-то разнес ему мозги двумя пулями из «кольта-питона».
— Но… Но кто тогда ведет переговоры с Франческо Деллакроче?
— Майкл Халлер.
— Невозможно Так не принято. Чтобы главарь мафии Дон Франческо Деллакроче вел переговоры с шестеркой…
— Никто не заговорен от пули, Андреа. Никто. Таким не был Самуэль Рутберг, не является и Франческо Деллакроче.
Каларно хотел что-то сказать.
— И последняя деталь внутреннего контура, — пребил его Слоэн. — Майкл Халлер тоже мертв. Давным-давно.
Каларно окаменел. Дождь, хлеставший по его лицу, показался едкой кислотой.
— Майкл Халлер — всего лишь имя на могильной плите маленького кладбища в Куинсе. Человека, который послал меня убивать и быть убитым, человека, который послал этих идиотов убить тебя, человека, который послал оловянных солдатиков убить Сандро Белотти… не существует!
Стоя под ветром и дождем, они молча смотрели друг на друга.
— Я спел свою арию, коп. Теперь твоя очередь, — прервал молчание Слоэн. — Кто такой Ричард Валайн?
— Два года назад… — откашлялся Каларно. Слова выходили из него с трудом, словно преодолевая сопротивление говорящего. — Два года назад Бюро по борьбе с организованной преступностью провело операцию по внедрению в еврейскую мафию своего агента…
— Ты имеешь в виду клан Рутберга?
— … в клан Рутберга, — подтвердил Каларно. — Агенту с хорошей легендой это удалось, его звали Ричард Валайн. Удалось даже подняться по иерархической лестнице до самого верхнего уровня пирамиды. Потом, в одночасье, он исчез. Растворился в никуда. Если его убили, то трупа найти не удалось. Мы называем такие случаи «белая лупара».
— У него был прямой выход на Самуэля Рутберга?
— Он становился все ближе и ближе к ядру организации. И в своем последнем донесении в ББОП Валайн сообщил, что обнаружил нечто… тревожное.
Слоэн внимательно смотрел на него.
— …Хорошо засекреченного советника. Человека, о существовании которого знали считанные единицы… — Каларно остановился.
— Дальше! — потребовал Слоэн. — Раз начал, заканчивай.
— Сына, Дэвид. Единственного сына Самуэля Рутберга: Джошуа Рутберга.
Всегда есть выход из лабиринта. Из любого лабиринта.
Слоэн отошел от берега мертвой реки. Вернулся к фургону, открыл заднюю дверь. Белотти, с застегнутыми за спиной руками, воняющий мочой, полулежал на грязном полу. Слоэн выдернул его наружу, бросил в грязь, захлопнул дверцу и пошел к водительскому месту.
— Не делай этого, Дэвид, — Каларно схватил его за рукав. — Не убивай его.
— Это судный день, коп. — Слоэн обхватил запястье Каларно. — День, когда мертвецы возвращаются в свои могилы. — Он освободился от захвата. — Чтобы никогда больше не воскреснуть.
— Пролито много крови. Я хочу, чтобы это безумие остановилось!
— Никто не сможет его остановить. Оно в каждом из нас. — Слоэн запустил мотор. — В глубине души каждого человека.
— Дэвид, послушай меня. Послушай! — Каларно встал на пути машины. — У нас есть признание Белотти. У нас есть пленки наблюдения. У нас есть могильная плита Майкла Халлера. У нас есть рапорт ФРГ по Ричарду Валайну… Мы можем покончить с ними. Можем остановить мегамафию!
— Если ты выбираешь этот путь, иди по нему. Но не надейся, что я пойду с тобой. — Слоэн нажал газ. — В уголовной системе не существует лицемерия, называемого обоснованными сомнениями, не существует фарса под названием судебный процесс и не существует конфликта между добром и злом. — Выжал сцепление. — Только конфликт между различными видами и различными концентрациями зла.
Машина медленно тронулась. Каларно отступил к тротуару. Кислый ноябрьский дождь хлестал по лицу. Он не остановил его. Никто не смог бы его остановить.
— Никакого прощения, коп. Никакого искупления…
Дэвид Слоэн уходил из его жизни.
— …И никаких воскрешений.
32.
Он прижался спиной к стене, сжимая «глок» обеими руками.
Он вернулся, чтобы попрощаться. Он не должен бы делать этого. Но все равно сделал бы.
Дверь в квартиру Лидии была приоткрыта. Кто-то взломал ее, кто-то входил в квартиру…
Кто-то знал!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29