— Отлично! Нам только похищения и заложника не хватает.
— Это только лишь одна из проблем…
— Опять игра с гипотезами, Каларно?
— Нет, Пьетро, еще одна реальность. С которой нам всем придется считаться. И очень скоро. Этот киллер, кем бы он ни был, высококлассный убийца-профессионал. Меньше трех секунд ему хватило, чтобы всадить в Апра две пули из винтовки большого калибра, а потом исчезнуть без следа из здания, — он кивнул в сторону Дворца Правосудия, — превращенного, практически, в крепость. Затем уже здесь он разделал под орех трех наемных убийц, вооруженных автоматами и лупарой. Он — машина для убийств. Попытавшись уничтожить его, Дон Франческо Деллакроче сыграл против правил. И на этот раз, я уверен, он совершил катастрофическую ошибку, не доведя дело до конца. И можете мне поверить, карманного калькулятора министра внутренних дел будет недостаточно. — Каларно провел рукой по волосам и посмотрел в небо. — Чтобы считать трупы, нам понадобится компьютер.
В очередной раз наступила неестественная тишина.
Звуки города, этого вечно кипящего многонаселенного города, казалось, исчезли.
Это проклятое село продолжало гореть.
Слоэн смотрел на тени, колышущиеся на голых стенах, а может быть, это не стены, а потолок? Реальность ускользала из сознания, искажая видения.
Он чувствовал их клювы, терзавшие его левый бок. Казалось, они не прекращали делать это ни на одну секунду. Боль горячими волнами накатывала все чаще и чаще.
Вороны вернулись.
Память пульсировала фрагментами: стреляющий «глок»; эхо выстрела двуствольного обреза Н’Гума; первый удар вороньего клюва — одна из пуль прошила бок, горячее и липкое потекло по ноге; лицо рыжей девушки, окаменевшее от ужаса; автомобильные дворники, смывающие кровь с лобового стекла; сирены; улицы, улицы; слепящие лампы среди безграничного мрака.
Они жрут меня…
У девушки было имя. Как оно звучало? Луис? Лаура? Линда? Нет, не Линда — Лидия. Точно, ее зовут Лидия. Она говорила на странном английском, грамматически правильном, но с сильным акцентом.
«Дэвид, ты умираешь от потери крови!»
Дэвид? Откуда она узнала, как его зовут? Если это он сам ей сказал, то где и когда?
Память подсказывала, как велел ей остановиться, как попытался выйти из машины и уйти, как упал на асфальт, в горячий воздух, и сухие листья стали красными и липкими.
Это ад?
Лидия поднимала его. «Я не знаю, кто ты есть, Дэвид. Но если бы ты не убил его, то он убил бы меня».
« Я сам тебе скажу, кто я. Убийца. Головорез…»
Вся земля — ад.
«Постарайся взять себя в руки, Дэвид. Ты продолжаешь истекать кровью. Вот так, обопрись на меня. Осторожно, здесь ступеньки».
«Дай мне дезинфектант и бинты. Дай мне пластырь. Я сам перевяжу себя. Я этому обучен…»
«Перевязку? Да ты даже не ногах не стоишь. Убери свой пистолет. Дай-ка я тебе помогу, Дэвид…»
15.
Андреа Каларно не спал.
Он лежал с закрытыми глазами, затылком на подголовнике старого кресла, расслабив руки и ноги, положенные одна на другую. Мозг работал.
Утренний свет проникал в кабинет второго этажа центрального полицейского управления лишь на короткое время. Как раз сейчас треугольный кусочек неба виднелся между крышами над другой стороной внутреннего дворика. Все остальное время комната плавала в полумраке.
Каларно взялся за подлокотники кресла и заставил себя встать. Бутылка минералки стояла на столе, загроможденном горами папок и бумаг. Вода была выдохшейся и теплой, но все равно освежила пересохшее горло.
Каларно провел в управлении последние тридцать шесть часов. Первые двенадцать он и часть его отдела выслушивали толпу свидетелей. На остальные двадцать четыре часа он заперся в кабинете, пытаясь привести в логическую систему эту массу показаний, преувеличений, противоречивых и бредовых. Еще одна причина, державшая его в кабинете: буйство пишущей и снимающей братии. Убийство Кармине Апра и последовавшая за этим бойня стали поводом для настоящей оргии акул пера . Разнузданнее, чем в случае финала Кубка чемпионов или плачущих мадонн. Сандро Белотти, журналист национального уровня, был в эпицентре этого циклона. Канистрой бензина в костер.
Полиция и судебное ведомство отбивались от сыпавшихся градом вопросов. Как стало возможно, чтобы киллер, вооруженный снайперской винтовкой, проник в здание Дворца Правосудия, превращенного в бункер? Сообщники? Несомненно, и не один, и на очень высоком уровне — отвечали на свои вопросы сами журналисты. Впервые Каларно был с ними согласен. Именно это он сказал Ловати и Гало, стоя на залитом кровью асфальте площади.
Конечно, сообщники. Глубокая Глотка? Может быть, а может быть, и что-то иное. Журналисты бурлили, словно карнавал. Устроив мясорубку, киллер, в прямом смысле, испарился. Растворился без следа. Как это стало возможно? Еще как возможно, ребята. И это единственное, что имеет смысл. Этот человек — профессионал высшего уровня. Умеет убивать, умеет исчезать. Тень, фантом.
Кто-то постучал в запертую на ключ дверь. Каларно поставил на стол опустошенную бутылку и пошел открывать.
— Мне надо поговорить с тобой, Андреа.
На пороге стоял Пьетро Гало. Воротник рубашки расстегнут, узел галстука распущен, лицо, как у человека, спавшего не больше пары часов. Каларно предпочел не задумываться над тем, какое лицо у него самого.
— Входи, раз пришел.
Каларно вернулся к столу. Поднял трубку, набрал три цифры. Ему ответил дежурный по отделу.
— Палмьери? Это я. Есть ли новости о видеокассетах, которые должны были прислать из суда?.. — Каларно слушал ответ.
Гало был не один.
Вслед за ним в кабинет зашел еще человек. Лет тридцати, темные волосы, бесцветное лицо, серый костюм. В руке профессиональный аллюминевый чемоданчик с кодовым замком, пристегнутый стальной цепочкой к левому запястью.
Гало и пришелец остановились на пороге, ожидая, когда Каларно закончит говорить по телефону.
— Я тебе говорил уже дважды, Палмьери, — сказал в трубку Каларно, — я имею в виду видеокассеты, на которые записывалось изображение четвертого этажа с телекамеры службы безопасности… Значит, еще не принесли… Ну ладно. Позвони, если будут новости.
Каларно положил трубку.
Человек сделал шаг вперед, ему руку:
— Комиссар, очень приятно познакомиться с вами лично.
Его итальянский был безукоризнен, с легким, едва уловимым англосаксонским акцентом. В его улыбке не было никакого тепла, простое сокращение лицевых мускулов. Темные его глаза оставались холодными, как два куска сухого льда.
— А вы?…
Человек протянул ему кожаные корочки, с вложеным в них удостоверением и значком, которых Каларно никогда прежде не видел.
— Валайн. Роберт Валайн. Бюро по борьбе с организованной преступностью.
— Поздравляю.
— Вы, надеюсь, в курсе деятельности и целей нашей организации, комиссар?
Каларно кивнул. Да, разумеется, в курсе. Бюро по борьбе с организованной преступностью — ББОП, самая эффективная организация среди себе подобных. С тех пор, как несколько десятилетий назад правительство США в лице самых опытных и закаленных специалистов решилось бросить вызов мировому гангстеризму. Известно, что эта организация настолько засекречена, что ни одна попытка инфильтрации в нее не увенчалась успехом. Известно также, что ББОП нанесла целый ряд ощутимых ударов по русской мафии, китайским триадам и японской якудзе.
— Чем могу быть вам полезен, мистер Валайн?
— Я думаю, могу обратить этот вопрос в вашу сторону, комиссар. — Валайн натянул на лицо очередную улыбку-маску. — То есть, не чем вы можете быть полезным мне, а чем я могу быть полезным вам в вашем расследовании.
— Ричард прилетел из Нью-Йорка сегодня утром, Андреа, — сказал Гало. — Он начал действовать сразу же, как только информация об убийстве Апра стала известна на другом берегу Атлантики.
Вошел Палмьери, принес три чашечки «капуччино» и бриоши. Каларно придвинул одну чашку, ложечкой снял пену с кофе.
— Стало быть, слава о чудесных делах Кармине Апра достигла и ваших краев, — констатировал он.
— Вы правы, комиссар Каларно, — ответил американец, — нам известно много о том, что он делает, то есть, делал.
— ББОП знает также о Франческо Деллакроче, Андреа, — добавил Гало.
— Нам известно, что Деллакроче расширил свое влияние далеко на восток: в бывшую Югославию, Черногорию, Косово, Румынию… А также работает в противоположном направлении земного шара.
— В смысле?
— Установил связи с одним из самых мощных кланов на восточном побережье Соединенных Штатов. Может быть, самым могущественным в этой системе.
— Системе, мистер Валайн? — Каларно сделал глоток. Молоко в кофе было кислым.
— Под системой, комиссар, мы в ББОП понимаем организованную международную преступность.
— Смотри-ка, система. Система хороша при игре в лото.
На лице Валайна не дрогнул ни один мускул.
— У вас довольно своеобразное чувство юмора, комиссар.
— То же самое мне говорит моя тетя Аделина, — Каларно откусил сразу половину бриоши, — когда я приезжаю навестить ее в Кротоне и выпиваю все ее горькую настойку.
Гало округлил глаза.
— Ричард здесь, чтобы помочь тебе!
— Замечательно, тогда для начала попытаемся договориться о терминологии. Для уровня ББОП речь, может, и идет о системе, у которой суперкомпьютеры, частный флот и авиация, армия лучших шлюх. У нас же под носом другая реальность: банда мерзких убийц. Повторяю, убийц, война банд. Можете сказать по этому поводу что-нибудь оригинальное, Валайн?
— Никаких проблем. Мерзкий убийца Деллакроче расползается до берегов Америки и в этой экспансии ищет новых друзей. И друзей друзей.
— Типа?
— Типа Франческо Винсента Ардженто, босса всех боссов Нью-Йорка. Вам понятно, о чем я говорю, комиссар?
— Абсолютно. — Каларно повернулся к Гало. — Ты не хочешь задать ему вопрос, Пьетро?
— Какой вопрос?
— Как какой? Твой коронный. — Каларно пристально посмотрел на американца. — У вас есть доказательства, мистер Валайн?
— Еще нет, но очень скоро будут. — Валайн выдержал его взгляд. — Вы не можете мне рассказать о киллере, который убрал Апра, комиссар Каларно?
— Насколько Гало ввел вас в курс дела?
— Я ему рассказал о свидетельствах, совпавших в том, что человек был в форме капитана карабинеров. — Гало сделал глоток «капуччино», сморщился, отставил чашку. — Я ему также рассказал о бойне перед зданием суда. И о том, что в течение двадцати четырех часов с момента преступления охота на этого человека не дала результата.
— Мне еще рассказали о женщине с рыжими волосами, — добавил американец.
— Пока мы не получали никаких заявлений об исчезновении какой-либо женщины с рыжими волосами в возрасте от двадцати до тридцати лет.
— Соучастница?
— Возможно, но мало вероятно. Судя по свидетельствам, киллер ранен. У него не было иной возможности скрыться, как с помощью первого попавшегося человека, оказавшегося под рукой.
— Это значит, что рано или поздно, он будет вынужден вынырнуть на поверхность.
— Не исключено. А, может быть, и нет.
— Что известно о машине?
— Внедорожник. Марка не идентифицирована, скорее всего, японский. Цвет белый или серый металлик. Нам известны две цифры номера. Пара моих людей трясет компьютер Инспектората дорожной полиции.
— Результат?
— На эту минуту — ноль.
— Что у вас по оружию, из которого стреляли в Апра?
— Солидная штука. Военная снайперская винтовка. «Хеклер и кох», калибр 7, 62, укороченный ствол, облегченный спуск, оптика, глушитель с пламегасителем. Принадлежит к партии оружия, украденной около трех месяцев назад из арсенала миротворческих сил в Косово.
— Отпечатки пальцев?
Каларно сунул в рот вторую половину бриоши.
— Дурацкий вопрос, Валайн.
Федеральный агент скривился, но быстро взял себя в руки.
— Мы хотели бы поговорить с Белотти, Андреа, — вступил Гало.
Каларно повернулся к нему.
— Ты меня разочаровываешь, Пьетро. Очень разочаровываешь.
— Что ты имеешь в виду? — оскорбился тот.
— Два слова: тайна следствия.
— Андреа, Ричард из наших…
— Ошибка. Ричард не из наших. Ричард — сотрудник определенного агентства определенного зарубежного государства. Мы принимаем его сотрудничество с благодарностью, однако следствие ведем мы. И нам решать, когда и какую информацию ему передавать. — Он посмотрел на Валайна. — Без обид.
— Разумеется, без обид. Но, во всяком случае…
— Во всех случаях, Сандро Белотти является уникальным и единственным свидетелем убийства Апра, — отрезал Каларно. — И он мой заключенный, все еще находящийся под охраной полицейского ведомства. Повторяю, полицейского,.. — на этих словах он обжег взглядом Гало, — а не судейских. Конец связи.
— Я вижу, комиссар Каларно, вы предпочитаете жесткую линию.
— Нет. Мне нравится конструктивная линия.
— Не могу с этим не согласиться. Коль скоро речь зашла о конструктивности, вы не позволите мне взглянуть на словесный портрет таинственного капитана карабинеров?
Каларно порылся в бумагах, покрывавших его стол, и протянул Валайну набросок портрета киллера.
Человек из ББОП изучал его секунд пятнадцать.
— Ну что, Ричард?
Не отвечая, Валайн вытащил из кармана пиджака маленький ключ, отстегнул браслет с цепочкой. Положил чемоданчик на письменный стол, набрал кодовую комбинацию, открыл его, вынул папку и протянул ее Каларно.
Бюро по борьбе с организованной преступностью, Совершенно секретно — надпись по диагонали пересекала обложку папки. Каларно открыл ее. Мужчина лет тридцати в форме американских ВВС смотрел на него с большой черно-белой фотографии. Валайн положил рисунок рядом с фотографией, так, чтобы можно было сравнить изображения. Каларно почувствовал, как его бросило в жар.
— Фотография сделана лет двенадцать назад, — прокомментировал Валайн. — Незадолго до его отставки из Службы спасателей-десантников, спецназа американских ВВС. Улавливаете сходство, комиссар?
Каларно поднял глаза на него, затем посмотрел на ликующую физиономию Пьетро Гало и опять опустил их на фотографию.
— Слоэн, — прочитал он имя под фотографией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29