Визит нашего отца
Мой отец сообщил, что навестит двоих своих сыновей 29 апреля. Он — комендант маленького городка в окрестностях Лилля, так что живет недалеко от нас. Время от времени мы встречаемся.
Его поезд пришел в девять часов утра. В половине десятого он прибыл на наш аэродром. Мы только что вернулись с задания. Мой брат первым вылез из своей машины и приветствовал старика словами: «Добрый день, отец! Я только что подбил англичанина». Вслед за ним я выбрался из своей машины и приветствовал его: «Добрый день, отец! Я только что сбил англичанина». Старик был в восторге. Он не из тех отцов, которые боятся за своих сыновей. Думаю, ему хотелось бы самому сесть в самолет и помогать нам. Мы позавтракали с ним, а потом снова отправились в полет.
Позже над нашим аэродромом происходил воздушный бой. Мой отец наблюдал за ним с огромным интересом. Мы не участвовали в бою, а стояли на земле и смотрели.
Английская эскадрилья прорвалась к нашему аэродрому и была атакована несколькими нашими воздушными разведчиками. Вдруг одна из машин стала переворачиваться снова и снова. Потом она восстановила равновесие и заскользила вниз в нормальном положении. К сожалению, мы увидели, что на сей раз это была немецкая машина.
Англичане полетели дальше. Немецкий аэроплан, очевидно, был поврежден. Управляли им правильно. Летчик снизил высоту и попытался сесть на аэродром. Места для такой большой машины было мало. Кроме того, посадочная площадка была неизвестна нилоту. Поэтому приземление было не совсем гладким. Мы побежали к аэроплану и обнаружили, что пулеметчик убит. Это печальное зрелище было новым для нашего отца. Он помрачнел.
Погода в этот день была на удивление ясной. Все время слышался грохот зенитных орудий. Очевидно, поблизости было много самолетов. К середине дня мы снова вылетели. На сей раз мне повезло, и я сбил второго за этот день англичанина. К моему отцу вернулось хорошее настроение.
После полудня я немного поспал и снова был бодр. Между тем Вольф вместе с группой самолетов дрался с врагом и сбил одну машину. Другую сбил Шефер. Днем мой брат и я, сопровождаемые Шефером, Фестнером и Алменрёдером, вылетали еще дважды.
Первый полет был неудачным, второй лучше. Вскоре после того как мы подлетели к линии фронта, нас встретила вражеская эскадрилья. К сожалению, они находились выше, поэтому мы ничего не могли сделать. Мы пытались подняться на их высоту, но безуспешно. Пришлось отпустить их.
Мы с братом летели рядом вдоль линии фронта, впереди всех остальных. Вдруг я заметил двух летчиков-артиллеристов, приближавшихся к нашим позициям вызывающе наглым образом. Я помахал рукой брату, он меня понял. Мы летели бок о бок, увеличивая скорость. Каждый из нас был уверен в своем превосходстве над врагом. Это великое дело — когда можешь абсолютно положиться друг на друга, это — самое главное. Нужно непременно знать своего партнера-летчика.
Брат первым приблизился к врагу и атаковал одного, я позаботился о втором. В последний момент я оглянулся, желая убедиться, что поблизости нет третьего аэроплана. Мы были одни и могли действовать согласованно. Вскоре я зашел с удобной для меня стороны по отношению к моему противнику. Короткий огонь — и машина врага развалилась на части. Я никогда не одерживал победу так быстро. Глядя, куда надают обломки машины моего врага, я заметил своего брата. Он находился не более чем в 500 метрах от меня. У меня было время понаблюдать за боем, и должен сказать, что сам я не мог бы драться лучше, чем это делал мой брат. Он бросался на своего врага, и оба кружили друг за другом. Неожиданно вражеская машина стала отставать. Это был верный признак того, что в нее попали. Вероятно, пилот был ранен в голову. Крылья вражеского самолета отвалились, машина упала очень близко от моей жертвы. Я полетел навстречу брату, и мы поздравили друг друга взмахом руки. Вполне удовлетворенные своими подвигами, мы возвращались назад. Как здорово, что можно летать вместе со своим братом и так хорошо помогать друг другу! Оказывается, другие члены эскадрильи находились поблизости и наблюдали за нашим сражением. Они не могли помочь нам, потому что только один человек может сбить своего противника. Им остается лишь наблюдать и защищать свой тыл. В противном случае их могут атаковать сзади.
Набрав высоту, мы полетели дальше. Очевидно, где-то в воздухе происходила встреча клуба «Антирихтхофен». Нас могли узнать издалека. При ярком солнечном свете красивый красный цвет наших машин был заметен с большого расстояния. Мы сомкнули ряды. К сожалению, враг опять находился слишком высоко. Поэтому нам пришлось дожидаться нападения. Трипланы «Sopwith» и «SPAD» были новыми машинами, однако качество «коробки» не имеет большого значения. Успех зависит от человека, который сидит в ней. Английские летчики затеяли осторожную игру, но пока не кусались. Мы предложили им подраться либо по ту, либо по эту сторону фронта. Но они ответили: «Нет, спасибо». Какой же толк в том, чтобы вывести эскадрилью против нас, а затем повернуться к нам задом?
Наконец один из них набрался храбрости и спикировал на нашу последнюю машину. Естественно, бой был принят, хотя мы находились в неблагоприятном положении. Если хочешь сделать дело, нужно приспосабливаться к желаниям своего клиента. Поэтому мы все развернулись в обратном направлении. Англичанин заметил это и ушел. Но начало было положено.
Другой англичанин попытался проделать такой же трюк со мной, но я сразу встретил его огнем из двух своих пулеметов. Он попытался уйти от меня, снизив высоту. Это стало роковым для него. Он опустился, а я оказался выше. Все, кто находится в воздухе подо мной, особенно если это одноместный истребитель, гибнут, потому что не могут стрелять в меня с тыла.
У моего противника была очень хорошая скоростная машина. Однако ему не удалось добраться до английской линии фронта. Я открыл огонь по нему, когда мы находились над Лансом. Я начал стрелять, находясь еще слишком далеко. Это была моя хитрость. Я хотел не столько попасть в него, сколько напугать, и мне это удалось. Он начал маневрировать, что дало мне возможность подойти к нему ближе. Я проделывал такой трюк снова и снова, и каждый раз мой глупый соперник начинал маневрировать. Таким образом я постепенно подобрался к нему совсем близко и оказался на таком расстоянии, что мог коснуться его. Я осторожно прицелился. Находясь не более чем в 50 метрах от него, я выждал с минуту и ударил из обоих орудий одновременно. Был слышен легкий свист — верный признак того, что пробиты бензобаки. Затем я увидел яркое пламя, и мой господин соперник исчез внизу.
Это была четвертая моя жертва за день. Брат подбил двоих. Естественно, мы пригласили своего отца на вечеринку. Его радость за наши успехи была огромна.
Вечером я пригласил несколько человек к себе. Среди них был мой дорогой Ведель, оказавшийся по соседству. У нас был замечательный повод — два брата сбили шесть англичан за один день. Это же целая эскадрилья.
Я уверен, что после этого англичане перестали нам симпатизировать.

Я лечу домой
Я сбил 50 самолетов. Это было хорошее число, но я бы предпочел 52. Поэтому однажды я поднялся в воздух и сбил еще двоих, хотя это и было сделано вопреки приказу.
Дело в том, что мне разрешили сбить лишь 41 машину. Любой может догадаться, почему было определено именно это число. Мне хотелось избежать его. Я не любитель побивать рекорды. Мы, летчики, вообще не думаем о рекордах, а просто выполняем свой долг. Бельке мог бы сбить сотню самолетов, если бы не несчастный случай, и многие другие из наших дорогих погибших товарищей могли бы значительно увеличить число сбитых самолетов, если бы не погибли. Все-таки это в какой-то степени забавно — сбить полсотни аэропланов. В конце концов, мне удалось перед отпуском получить разрешение сбить 50 машин. Надеюсь дожить до дня, когда буду праздновать уничтожение сотни.
Вечером в этот необычный день зазвонил телефон. Со мной желали говорить из штаба. Я счел в высшей степени забавным, что меня связывают со Святая святых. Мне сообщили радостную для меня весть о том, что его величество выразил желание познакомиться со мной лично и назначил день нашей встречи. Я должен был приехать к нему 2 мая. Меня известили об этом лишь 30 апреля в девять часов вечера. Если бы я выехал поездом, то не смог бы выполнить желание нашего высочайшего главнокомандующего. Поэтому я решил лететь на самолете, тем более что такое средство передвижения для меня гораздо приятнее. Я отправился в путь утром следующего дня, но не в своем одноместном «le petit rouge», a в большом двухместном самолете.
Я сидел не у штурвала, а сзади. Самолетом управлял лейтенант Креффт, один из офицеров моей эскадрильи. Он как раз собирался в отпуск для восстановления сил. Так что все складывалось удачно.
Собирался я в спешке. Весь мой багаж состоял из зубной щетки. Одет я был в то, в чем следовало появиться в штабе. На войне солдату не нужно много красивых мундиров, а уж такому «фронтовому скупердяю», как я, тем более.
В мое отсутствие командование эскадрильей принял мой брат. Я отправился в отпуск, дав лишь несколько указаний, и надеялся вскоре продолжить работу со своими дорогими товарищами.
Мой путь лежал через Намюр, Льеж, Э-ла-Шанелье и Кельн. Как чудесно было плыть сквозь облака, не думая о войне. Была прекрасная погода. Нам редко выпадает такое замечательное время, на фронте сейчас очень напряженно.
Вскоре исчезли из вида наши аэростаты. Гром битвы при Аррасе был едва слышен. Под нами был мир. Мы видели пароходы на реках и быстрые поезда на железных дорогах и наверстывали упущенное, разглядывая все, что находилось внизу. Земля казалась плоской. Красивые горы Мьюза были неразличимы. Невозможно было даже обнаружить их тень, так как солнце стояло прямо над нами. Мы только догадывались, что горы там были, и наше небогатое воображение рисовало картины прохладных склонов этой восхитительной страны.
Было уже поздно. Облака внизу скучились и закрыли землю от наших глаз. Мы продолжали лететь, ориентируясь по солнцу и компасу. Близость Голландии была нам неприятна, поэтому мы решили снизить высоту, чтобы получше сориентироваться. Мы опустились под облака и узнали, что находимся над Намюром.
Мы полетели дальше к Э-ла-Шапелье. Вскоре и этот город остался позади. К середине дня мы добрались до Кельна. У обоих было превосходное настроение. Впереди предстоял долгий отпуск. Погода была отличная. Мы достигли своей цели и были уверены, что попадем в штаб вовремя, что бы ни случилось.
О нашем прибытии в Кельн было сообщено заранее. Нас встречали. Днем раньше газеты сообщили о моей пятьдесят второй воздушной победе. Можно представить, какой нам устроили прием.
После трехчасового полета у меня слегка разболелась голова, поэтому я хотел немного вздремнуть, прежде чем идти в штаб.
После Кельна мы какое-то время летели над Рейном. Я хорошо знал страну, поскольку часто путешествовал на пароходе, автомобиле и поезде, а теперь еще и на аэроплане. Трудно сказать, какой из этих способов передвижения наиболее приятный. Конечно, с парохода удобнее рассматривать местность. Однако общий вид с аэроплана тоже имеет свою привлекательность. Рейн очень красив и тогда, когда на него смотришь сверху.
Мы летели довольно низко, чтобы видеть горы. Уж очень красивы высокие холмы, одетые в леса, замки, расположенные на них, и т. д. Конечно, из-за скорости мы не могли рассмотреть отдельные дома. Если бы было возможно, я летал бы медленно. Прекрасный вид быстро исчез. Тем не менее, когда летишь высоко, большой скорости не ощущаешь. Если же сидишь в автомобиле или в скором поезде, создается впечатление огромной скорости. В самолете замечаешь скорость только тогда, когда в течение четырех-пяти минут не выглядываешь из машины, а потом пытаешься определить, куда ты добрался. И тогда страна приобретает совсем иной вид. Территория, над которой ты пролетал совсем недавно, выглядит иначе с другого ракурса. Трудно узнать пейзаж, над которым пролетел. Вот почему авиатор может легко сбиться с пути, если не будет внимательно осматривать территорию.
Днем мы прибыли в штаб. Нас сердечно встретили знакомые товарищи, работавшие в Святая святых. Мне страшно жаль этих несчастных бумагомарателей. Они лишь наполовину получают удовольствие от войны. Прежде всего я отправился к главнокомандующему авиации.
На следующее утро наступил знаменательный момент, когда я должен был встретиться с фон Гинденбургом и фон Людендорфом. Мне пришлось какое-то время подождать. Трудно найти слова, чтобы описать встречу с этими генералами. Возникает ощущение сверхъестественности происходящего, когда находишься в комнате, где решаются судьбы мира. Поэтому я был очень рад, когда снова оказался вне этих стен Святая святых и мне было приказано позавтракать с его величеством. Как раз был день моего рождения, и, наверное, кто-то сказал об этом его величеству. Он поздравил меня, во-первых, с моими успехами, а во-вторых, с двадцатипятилетием и вручил мне подарок.
Раньше я никогда не поверил бы, что в свой двадцать пятый день рождения буду сидеть справа от генерал-фельдмаршала фон Гинденбурга и он упомянет меня в своей речи.
На следующий день мне предстояло обедать с императрицей, поэтому я поехал в Гамбург. Ее величество также сделала мне подарок, и я получил большое удовольствие, показывая ей, как надо стартовать на аэроплане. Вечером меня снова пригласил генерал-фельдмаршал фон Гинденбург.
На следующий день я полетел во Фрейбург, чтобы немного пострелять. Во Фрейбурге я воспользовался самолетом, собиравшимся лететь в Берлин. В Нюрнберге я заправил баки бензином. Приближалась гроза. Я очень торопился попасть в Берлин. Разные интересные вещи ожидали меня там. Поэтому я вылетел, невзирая на грозу. Я испытывал удовольствие от облаков и жуткой погоды. Дождь лил как из ведра. Иногда шел град. Впоследствии у пропеллера был совершенно необычный вид — град его здорово повредил, на лопастях появились зазубрины, как у пилы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14