- Проблемы у меня возникли на этом паскудном конкурсе. Пришлось отменить его к едреной бабушке.
- Объясни, - выдохнул Чувалов, присаживаясь на стул с дру гой стороны председательского стола.
- Сперва ты мне объясни, какого хрена уболтал меня затеять эту трахомудию? Для чего я угрохал столько денег? Мне этот кон курс - и на хрен не нужен!
- А ты забыл? - Чувалов постепенно приходил в себя, и те перь уже не растерянность царила в его душе, а растущее раздра жение. - Мы же столько говорили об этом.
- Я помню. Ты хочешь, чтобы разная сволочь знала, какой я добрый, как стараюсь развлечь их, проявляю заботу, а потом, когда стану кандидатом, и обещаниям моим поверят. Так?
- Так.
- А почему сам не поехал со мной? Почему ты не мог вместо меня выступить с этой сучьей речью?
- Ты считаешь свою речь сучьей?
- Заткнись! Я спросил, почему ты не сделал этого? Не подс траховал меня?!
- От твоего имени?
- От моего!
- Я могу выступить и от имени Пушкина, а толку? Люди долж ны видеть тебя, слышать тебя, привыкать к тебе. Я думал, это давно ясно. Ты же будешь депутатом, не я.
- Но ты должен быть рядом со мной. А ты где был? Дома! Вы все скоты, и ты, и Заза, и Наконечников! Все бросили меня! Ка кого хрена ты, Альберт, торчал дома?!
- А ты не знаешь?
- Жена болеет? Да плевал я на твою жену! Забудь об этой старой корове! Что, мало тебе молодых телок?
- Не надо так, Вадим, - хмуро сказал Чувалов, поднимаясь. - Если хочешь, чтобы я ушел от тебя, скажи прямо.
- Сядь! - приказал Ерохин. - Какой обидчивый, подумаешь, о жене сказал без уважения! Сам-то уважаешь ее? Конечно, особен но, когда молоденьких в сауне трахаешь, да все с выкрутасами... марксистско-ленинскими!
- Все мы грешны, Вадим, - Чувалов снова опустился на стул. - Но сегодня моя жена совсем расклеилась, уже и таблетки не помо гают... Прошу тебя, не говори о ней в таком тоне. Что же случи лось на конкурсе? Я ведь все подготовил, обо всем договорился, речь тебе написал. Почему ты отменил мероприятие?
- Почему, почему! Ворвались двое мужиков, избили меня, опозорили, как последнего нищего! Как я после этого выйду на сцену и стану речь говорить? Был бы ты рядом, подменил бы меня, а так - пришлось отменить все к едрене фене! Ты виноват во всем, заместитель хренов!
- Что ты говоришь?! - испуганно воскликнул Чувалов. - Кто? Наезд? А куда Шаман смотрел?
- А он, собака, за девками подглядывал! Я уже наложил на него штраф. Но дело не в этом. Вся хренотень с выборами отменя ется.
- Но кто? Кто посмел наехать на тебя, Вадим? Если такое случилось это очень серьезно. Ты вызвал Зазу?
- Я что, не соображаю, что делать? Вызвал, да он, как и ты, не торопится приезжать. Видно, дела более важные есть. Ни кому нельзя доверять, никому!
- Заза вечером был у нашего главного риэлтера Наконечнико ва. Там какие-то проблемы возникли с клиентом, сделка уже была подготовлена, а потом сорвалась.
- Как будто специально все подстроено, - пробурчал Ерохин, мрачно разглядывая непривычно голое окно. Даже окно без жалюзей выглядело отвратительно, каким же он был без штанов?! - У тебя - жена, а Зазы Наконечников, у Наконечникова - клиент! А я - один против громил, уличных бандитов!
- Что они хотели?
- Это не наезд. Подлецы почувствовали себя Ван-Даммами и решили отомстить за девку, которую я выгнал. Паскудная девка попалась, на хрен такая нужна?
- Ну, это мелочи, - вздохнул с облегчением Чувалов. - Мы найдем их и объясним, что можно делать, а чего нельзя. Не сом неваюсь, что Заза с этим делом быстро справится.
- Они, сволочи, кровавыми слезами будут рыдать у меня! - завизжал Ерохин, стукнув кулаком по столу. - А девка пусть на все дырки заплаты готовит, сука! - С минуту он молчал, тяжело дыша, потом добавил уже более спокойно. - Но твоя пропагандист ская кампания к чертям собачьим полетела.
- Это мелочи, Вадим, - уверенно сказал Чувалов. - Мы что-ни будь другое придумаем. Нынче стать депутатом нетрудно, были бы деньги.
- Хочешь поскорее мое место занять? - криво усмехнулся Еро хин.
- Хочу, чтобы ты занял достойное для себя место, - сказал Чувалов, глядя в глаза председателю. - А это место, которое ты сейчас занимаешь, мы просто оставим вакантным. Все будет по-прежнему, я уже разработал порядок, при котором ты офици ально уходишь из корпорации, а на самом деле руководишь ею, сохраняя все рычаги управления.
Ерохин усмехнулся, впервые за вечер и собрался было ска зать о том, что Чувалов хитрец, каких свет ни видывал, но в это время громко дернулась тяжелая бронзовая ручка на двери (сту чать в толстую кожаную обивку было бесполезно), и в кабинет во шел долговязый мужчина в безукоризненном светлом костюме и тем ных очках. Очки скрывали не только глаза, но и возраст - мужчи не могло быть и тридцать лет, и тридцать пять. У него было длинное бледное лицо с острым подбородком и коротко стриженые соломенного цвета волосы.
- А вот и Заза, - удовлетворенно сказал Чувалов, словно бы с появлением начальника безопасности корпорации все проблемы улетучились.
- Извините, Вадим Сергеевич, - низким, хриплым голосом ска зал Заза. - Пришлось разбираться с клиентом Наконечникова, поэ тому задержался. Что случилось?
- Нападение. Шаман и его щенки лопухнулись, двое неизвест ных ворвались в кабинет, где я готовился к открытию конкурса, избили меня, унизили. Конкурс пришлось отменить.
- Как унизили?
- Тебе какое дело! - заорал Ерохин. - Больно много знать хо чешь, Заза!
- Это нужно для того, чтобы выяснить степень вины и меру наказания, хладнокровно сказал Заза.
- Я уже все выяснил сам, а ты должен сделать вот что: не медленно найти, избить обоих до полусмерти, с каждого - пять тысяч баксов, компенсация за провал мероприятия, в которое вло жены деньги. Три дня сроку. Если не заплатят - убрать обоих. А девку... Нет, для неё я придумаю что-нибудь особенное. Пока пусть живет.
- Понял. Кого искать? Где искать? - голос Зазы по-прежнему был бесстрастен, как у официанта, спрашивающего: вам бифштекс с кровью, или хорошо прожаренный?
- Один невысокий, чернявый, глаза какие-то странные, свет лые, похоже, русский. Как и ты, знает каратэ. Другой кавказец, здоровый, с усами. Где искать - знает, наверное, девка. Ольга Румянцева, она с ними уехала, если Шаман не соврал. Ее телефон и
адрес у Шамана. Бери своих людей и действуй.
- Дело сложное, немедленно может не получиться, - после ми нутного раздумья сказал Заза. - Тем более - разобраться с обоими сразу. Мне нужно два дня, чтобы решить этот вопрос.
- Вадим, он прав, - мягко сказал Чувалов. - Такие деликатные вопросы с бухты-барахты не решаются. Могут неприятности возник нуть, а нам это ни к чему. Два дня, я думаю, можно потерпеть.
- Ты будешь терпеть?!
- И я тоже. Это оскорбления - всем нам.
- Ладно, - скрипнув зубами, согласился Ерохин. - Я сегодня на даче, как только что прояснится, немедленно туда с докладом. Буду ждать. Все, иди Заза, не теряй времени.
Заза вышел в предбанник председательского кабинета. Там за столом секретарши с мрачным видом сидел Шаман, запустив корот кие, толстые пальцы в свою густую шевелюру. Он поднял голову, вопрошающе посмотрел на начальника безопасности.
- Пошли поговорим, - сказал Заза, кивая на дверь.
В конце коридора, у выхода на лестничную площадку сидели на стульях два боевика Шамана. Вид у них был тоже мрачный.
- Что случилось? - спросил Заза.
- Оштрафовал на половину месячной зарплаты, - пожаловался Шаман. - Ни хрена себе, дела!
- Дело надо делать, а не глазами трахать и носом спус кать, - жестко сказал Заза. - Но я не об этом. Что случилось там, в доме культуры?
- Два каких-то мудака прорвались к боссу и устроили раз борку из-за бабы. Она потом уехала с ними. Мой человек просле дил. Держи, - Шаман вытащил из кармана куртки смятый листок бу маги. - Тут её телефон и адрес. Про них ничего не знаю. Только то, что один, сука, вроде как свой в доску в том долбанном доме культуры, похоже, какую-то секцию там ведет. Игорь Васильевич его зовут.
- Что за разборка была?
- Да я откуда знаю? Пришел, когда они уже свалили, козлы! Найдешь, от меня приветик передай.
Заза поднял голову, разглядывая матовое окошко в потолке, откуда лился мягкий белый свет и, как бы невзначай, но довольно настойчиво спросил:
- Конкретнее, что они сделали с боссом?
Шаман наоборот, опустил голову, уткнувшись взглядом ы свои грязные кроссовки.
- Запретил говорить. Спроси что-нибудь полегче.
Заза усмехнулся.
- Меня эти запреты не касаются, ты же это знаешь. Условия сделок тоже не подлежат разглашению, но если возникают пробле мы, и я получаю задание, вся информацию по этому вопросу у меня в кармане. Ну?
- А сам он тебе все же не сказал, - с опаской пробурчал Ша ман. Узнал бы у него, чего меня дергаешь?
- Нравишься ты мне, - холодно сказал Заза. - Иногда. Наде юсь, что мы друзья. Но сегодня ты почему-то хочешь доказать, что совсем не уважаешь меня. Зачем тебе лишние неприятности?
- Ладно, - после минутного раздумья сказал Шаман. - Честно говоря, сам я ничего не видел. Но когда прибежал... он же зао рал так, что в зале все прибалдели, так вот, прибежал, и вижу: босс трусы натягивает, злой, до невозможности. Я его таким ещё не видел. Они его раздели... Представляешь?
- Опустили?
- Не знаю... Скорее всего - нет. Просто раздели и застави ли голой жопой посверкать перед бабой. Я так думаю, он хотел её трахнуть, а она убежала и пожаловалась своим кентам, ну они и устроили шухер. Короче, припозорили его.
- И баба там была?
- Он сказал, что да.
Заза тихонько свистнул, его тонкие, сухие губы стали ещё тоньше, обозначив что-то вроде улыбки.
- А до этого шума, криков, какой-то возни - ничего такого ты не слышал?
- В том-то и дело, что - ничего. Я же почти рядом был. Ну... смотрел, как там телки готовятся, увлекся, но если б что-то серьезное... Ничего.
- Интересное кино, - задумчиво сказал Заза. - Босс всегда комплексует с телками, заставить его сделать такое... Надо либо избить до полусмерти, либо пушку с глушителем к башке приста вить, либо...
- Ты бы видел его тогда! - возбужденно зашептал Шаман. - Ди ректора дома культуры послал, депутата нашего, Бочатова - тоже, конкурс отменил, да и сейчас, перед твоим приходом, орал на Чу валова, как на пацана. Про нас и говорить нечего.
- Интересно, интересно... Может, у них "пушка" была?
- Вряд ли. Никакой крутизны, с виду - обычные лохи.
- Нет, не обычные, - задумчиво покачал головой Заза. - А ба ба красивая?
- Классная телка! - Шаман зажмурился и тоже качнул голо вой. - Ну ты сам прикинь: он же лукнулся на неё минут за пять до начала, видно, совсем невтерпеж было.
- Понятно, - кивнул Заза. - Спасибо, Шаман, я твой должник. Живи пока, - он хлопнул телохранителя по плечу и неспешно пошел к выходу.
Даже сидя в специальном высоком кресле, притихший Ерохин за своим неприлично огромным столом был похож на воробья, нахох
лившегося под дождем. Чувалов бросил короткий взгляд на предсе дателя совета директоров и почувствовал что-то вроде жалости к этому взъерошенному человечку с непомерно раздутым, болезненным самолюбием и застарелым комплексом неполноценности. Злобный карлик, готовый уничтожить любого, кто скажет хоть слово про тив, исчез, ушло и раздражение из груди Чувалова.
- Не грусти, Вадим, - сказал он. - Заза найдет этих негодя ев, они пожалеют о том, что сотворили.
- Найдет, - проскрипел Ерохин. - А я вот думаю, как бы нака зать их, чтобы на всю жизнь запомнили Ерохина. С девкой все яс но, а вот с ними... Может, кастрировать их, а, Альберт?
- Жить надоело? - Чувалов даже вздрогнул от такого дикого предположения. Вот тебе и воробей! Нельзя жалеть Ерохина. - Они же после этого ни перед чем не остановятся. Взорвут тебя к чер товой бабушке - и все дела.
Ерохин вспомнил жесткий, немигающий взгляд голубых глаз, ужас, внушаемый страшно плавающими в воздухе сухими ладонями - этот точно взорвет. Да и нерусский в долгу не останется, у них такое и последний доходяга не простит.
- Ты прав, - Ерохин с сожалением вздохнул. - И убивать нель зя, надо, чтобы помнили меня, а мертвые не помнят. Надо как-то искалечить... А что, если одну руку и две ноги отрубить? Пусть, как инвалиды после войны, ползают на вокзале, попрошайничают.
- Думаешь, они опасны? Ты чего такой кровожадный сегодня? - Чувалов снова почувствовал растущее раздражение в груди.
- Они - нет. Опасны те, кто подумает, что Ерохина можно запросто оскорбить. Это будет конец всей корпорации. Понятно? Чтобы этого не получилось, я и кровожадный. Это - по-твоему. Потому что ни хрена не разбираешься в человеческой психологии. А на самом деле я не кровожадный, а заботливый. О тебе думаю, о всех других сотрудниках.
- Заза свое дело знает, - Чувалов наморщил лоб. - Они будут наказаны, и этого вполне достаточно. Не бери на себя лишние хлопоты.
- Не лишние, а первостепенные. Ты, Альберт, лучше затк нись, если ничего умного предложить не можешь. Заткнись и поду май, не все же мне одному делать.
Чувалов обиженно отвернулся. Двадцать лет они знакомы, по чему сошлись: зачуханный с виду, но хитрый и злобный завхоз и вполне благополучный преподаватель истории - теперь уже никто не скажет. Может быть, потому, что рассказывать тупым неучам о славных деяниях великих революционеров, зная, что в результате этих деяний получились такие вот ученики, было трудно, и после лекции хотелось немного расслабиться. А сделать это можно было в кабинете завхоза, за рюмкой-другой, которая всегда находилась у Ерохина. А может потому, что завхоз был терпеливым слушате лем, никогда не навязывал свое мнение, и не мог никому расска зать об антисоветской тоске преподавателя истории и парторга ПТУ. Чувалов не сомневался в этом - в ответ на его доверие Еро хин рассказывал такие подробности из своей жизни, что мог бы запросто угодить за решетку, если б Чувалов захотел. Видимо, и у завхоза была потребность с кем-то пооткровенничать.
Так они и дружили, если это можно было назвать дружбой: верный идейный служитель системы, но тайный её противник и вер ный хозяйственный труженик системы, но тайный преступник.
А потом, когда система рухнула, оба скрытых её противника почувствовали себя совсем плохо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48