Есть разговор серьезный. И запомните оба никто не должен знать о том, что здесь случи лось. Если ты, - он ткнул пальцем сперва в Бочатова, потом в Ша мана. - И ты вякните - пеняйте на себя!
И, высокомерно задрав голову и презрительно сощурившись, покинул кабинет.
А Бочатов впервые пожалел о том, что стал депутатом. таким депутатом.
- Роб, у тебя движок постукивает, - сказал Стремянов. Старая "Волга ГАЗ-24" катилась по Садовому кольцу. Игорь
сидел на заднем сиденьи справа от Ольги. Длинный разрез на го лубом платье открывал взгляду смуглую наготу бедра, обтянутого телесной оболочкой колготок. Трудно было не смотреть на этот чарующий разрез, таким нежным, возбуждающим, похожим на эту не ожиданную, быструю и жаркую весну было то, что он не скрывал. Ведь и нежные, клейкие листочки на деревьях Игорь видел каждую весну, но всякий раз, проклевываясь из почек, они наполняли ду шу радостным возбуждением. Рядом с ним сидела Весна, и то, что проклюнулось из её длинного платья, обещало долгое, жаркое ле то. Именно такое, какое хотелось ему. Но трудно было и смот реть: это же чужое, запретное ещё и потому, что у него есть свое... такое унылое, такое осеннее! Только солнышко Светланка, любимая дочурка согревает его остывшее сердце. И его он ни на какие соблазны Весны не променяет.
- Не только движок, - со знанием дела ответил Роберт. - Еще и тормоза плохие, я лишний раз стараюсь не нажимать на тормоз, понимаешь, а то совсем полетит, и замок на задней двери совсем не держит. Я знаю, Игорь, ты если вывалишься, успеешь сгруппи роваться и останешься жив, но все-таки, прошу тебя, не присло няйся к двери.
- Ох, - испуганно вздохнула Ольга, отодвигаясь от двери со своей стороны и прижимаясь плечом и горячим, упругим бедром к Игорю. - А я же не умею группироваться...
- Зачем боишься? С твоей стороны замок ещё хороший, - успо коил её Роберт. - А если сломается, Игорь не позволит тебе выва лится, у него реакция знаешь какая? Фантастическая!
- Как же ты ездишь на такой машине? - спросил Игорь.
- Как, как! - взмахнул руками Роберт, оторвав сразу обе ла дони от руля. - Разве езжу, слушай? Мучаюсь! Это не машина, а наказание какое-то!
- Пожалуйста, Роберт... пожалуйста, держите руль! - взмоли лась Ольга, ещё теснее прижимаясь к Игорю.
- А техосмотр? - спросил Стремянов. - Не проходишь?
- Какой техосмотр, слушай! - Роберт собрался было снова взмахнуть руками, но сдержался. - Что техосмотр? Старая машина, я же тебе сказал, надо новую брать. Эту хоть осматривай, хоть все в ней замени - все равно скоро встанет, и с места не сдви нется, как осел упрямый! Зачем тогда осматривать? Вот поедем с тобой на Сиреневый бульвар, выберем новую, тогда и техосмотр будет.
- Ты такой богатый, Роберт? - с любопытством спросила Оль га.
- Разве может грузин быть бедным, даже если у него денег нет? пошутил Игорь.
- А он грузин? - девушка тотчас же повернулась к нему, как будто ждала эту реплику. - Московский, или из Тбилиси приехал?
- Он - замечательный грузин, - сказал Игорь.
- Ростовский, - вздохнул Роберт. - Я там родился и жил, на 12-й линии, есть такая улица. И все удивлялись, что я грузин, знаешь, почему?
- Почему? - Ольга перевела взгляд на Роберта.
- Потому что раньше это был город Нахичевань-на-Дону, ар мянский город. Там, где теперь Театральная площадь, была грани ца Ростова и Нахичевани, а теперь это все - только Ростов. Но армян в бывшей Нахичевани много живет. Поэтому все, кто со мной знакомились, думали - армянин. Я говорил: слушай, зачем армя нин? Я грузин. А мне говорили: слушай, так интересно, живешь в Нахичевани и - грузин! А посмотришь - вылитый армянин! Такие хитрые, понимаешь? Смотрят - красивый человек, да? Сразу хотят, чтобы армянином был!
- Любит повторять, что он красивый, - усмехнулся Игорь. - А то ведь могут и не заметить.
Ольга засмеялась.
- А как ты в Москве оказался?
- А-а так, приехал, немножко в футбол поиграл, а теперь де тишек тренирую.
- Он не просто замечательный, но ещё и самый скромный гру зин, сказал Игорь. - Лет пятнадцать назад Роберт был одним из лучших нападающих в Союзе. Он играл в ростовском СКА, а его пе реманивали к себе и "Спартак", и "Динамо", и ЦСКА. Но так полу чилось, что он оказался в "Локомотиве".
- Ногу сломал, - пояснил Роберт. - Все сказали: давай, поп равляйся, набирай форму, тогда приходи. А в "Локомотиве" по-другому думали. Говорят: иди, ты нам нужен. Квартиру дадим, лечись, потом будешь играть у нас, мы знаем, ты сможешь, хотим тебя. И я согласился. Очень в Москву хотел. А кто не хочет?
- И ты стал играть? - спросила Ольга.
Она смотрела на Роберта, разговаривала с ним, но по-преж нему тесно прижималась к Игорю. Он чувствовал её упругое, горя чее бедро, жар которого разливался по его телу. А пышные кашта новые локоны щекотали его щеку, когда машину потряхивало на вы боинах. А может, это его Весна, та, которую он уже несколько лет, сам того не замечая, ждал? Если даже и так - милое солныш ко Светланка все равно сильнее. Сильнее...
- Он отлично играл, - сказал Игорь. - Люди приходили на ста дион, чтобы посмотреть на Роба. Но, к сожалению, недолго это продолжалось.
- Травмы замучили, - вздохнул Роберт. - Как у Паши Яковенко
- классный футболист, от Бога талант, ему бы играть и играть ещё лет семь - железно. Но травмы... Бог дал - Бог взял, так говорят мудрые люди. Со мной было точно так.
- Бедный ты футболист, - пожалела Ольга, легонько касаясь ладошкой его пышной шевелюры.
- Теперь богатым стал, - заявил Роберт. - И деньги есть, ма шину куплю. Буду катать тебя на новой "девятке" - совсем не то, что на этой развалюхе! Ты согласна, Ольга?
Игорь отвернулся, глядя в раскрытое окошко. Всего за нес колько дней изменилась Москва, зазеленела, помолодела, краси вее, наряднее стала. Опасное время года! И человеку хочется быть моложе, красивее, наряднее. Праздника хочется. А заслужил ли он его? Заработал? Суждено ли праздновать, или грустить - разве ему, человеку решать?
Но ведь хочется...
- А что с этой машиной будет? - спросила Ольга. - Продашь?
- Если не согласишься со мной встречаться, я на ней разго нюсь и врежусь в столб. На новой машине нельзя, жалко новую, а на этой можно, объявил Роберт.
- Ты хочешь со мной встречаться? - удивилась Ольга.
- Почему хочу? Я теперь жить не могу без тебя. Ты знаешь, какая ты красивая? У меня давно такая была, первая любовь. Тог да я ещё не был известным нападающим, и она вышла замуж за дру гого, понимаешь. А потом все не то и не то! Только сегодня, как увидел тебя, так сразу и понял: вот она! Девушка моей мечты.
- Все вы так говорите вначале, - кокетливо сказала Ольга.
- Клянусь, что не вру! - Роберт снова оторвал ладони от ру ля, вздернул их к потолку кабины. - Если хочу подло обмануть де
вушку, пусть я разобьюсь на этой колымаге прямо сейчас!
- Ой, нет, только не сейчас! - воскликнула Ольга.
- Да, я тоже так думаю, - поддержал её Игорь. - Если ты врешь, то лучше разбейся завтра, когда нас в машине не будет.
- Совсем не надо никому разбиваться, - сказала Ольга. Ее бедро слегка приподнялось, а потом снова опустилось, как бы по терлось о бедро Игоря.
Он не понял, нарочно она это сделала, или нечаянно получи лось. Да и не хотел понимать, мысленно умоляя её повторить это движение, настолько сладостным оно показалось.
- Почему испугались? - улыбнулся Роберт. - Разве я похож на человека, который может обманывать, ну? Правду говорю. Хочу пригласить тебя завтра в ресторан. Выбирай, какой хочешь.
- Так прямо сразу и в ресторан, - покачала головой Ольга. - А потом что? Ты даже не спросил, есть ли у меня муж, или прия тель, с которым я встречаюсь...
- А что, у королев красоты бывают мужья? - озадаченно спро сил Роберт. Этот вопрос застал его врасплох.
Игорь тоже с интересом посмотрел на Ольгу. Действительно, почему бы такой красивой девушке не быть замужем? Тогда зачем все это? Горячее, упругое бедро, её локоны у его щеки...
- Нет, они всю жизнь одиноки, - с иронией ответила Ольга.
- Извини тогда, - понурил голову Роберт. - Если муж, не надо со мной встречаться. Кому нужен старый, больной грузин, если есть совсем, понимаешь, молодой муж?
- Да нет у меня мужа, - засмеялась Ольга довольная, что так ловко провела обоих друзей. - Есть парень, я с ним встречаюсь, но это так... несерьезно.
- Я умру сегодня от переживаний, - пожаловался Роберт. - Слушай, то кажется - вот оно счастье, совсем рядом...
- Это я - счастье? - перебила Ольга.
- Это ты счастье. То его совсем нет, как дальше жить - не знаю. То оно снова рядом...
- А вот мы и приехали, во-от, у этого дома останови, пожа луйста, Роберт.
- Скажи, что думаешь про завтра? - попросил Роберт, оста навливая машину. - Давай встретимся? Но лучше дай телефон, я те бе позвоню еще. Вот, возьми визитную карточку, тут есть мой те лефон, если тебе захочется позвонить - сделаешь мне праздник самый большой, - он протянул Ольге глянцевый кусочек картона.
- Я с удовольствием с тобой встречусь, мы просто погуляем, поговорим о футболе, - улыбнулась Ольга. Она вытащила из сумочки записную книжку, авторучку, быстро написала номер своего теле фона, вырвала листок, отдала его Роберту. - Еще раз огромное вам спасибо!
- И тебе спасибо, - сказал Игорь. - За полчаса, что мы еха ли, я лет на десять стал моложе.
- И тебе спасибо... - повторила Ольга его слова, глядя ему в глаза. Мне тоже было очень-очень хорошо. Извините, что не приглашаю вас к себе, хочется побыть одной, подумать... Теперь мне есть о чем думать, правда? она снова задержала свой взгляд на Игоре.
- Конечно, правда, - согласно кивнул Роберт.
Ольга выскользнула из машины - легкая, грациозная, тряхну ла головой, рассыпая по плечам каштановые локоны. Потом привет ливо помахала ладошкой и скрылась за углом огромного серого до ма на улице Новослободской.
Игорь и Роберт ещё долго смотрели на этот угол.
- А если номер телефона неправильный? - спросил Игорь.
- И не надейся, - покачал головой Роберт. - Я приеду и буду ждать её. Сутки, неделю, месяц, все равно дождусь.
- Может так получиться, что она живет на Пречистенке, а сюда к подруге заехала. Или - к подругу, надо же кому-то пове дать о том, что случилось на конкурсе, - продолжал Игорь.
- И не надейся, - вроде бы в шутку, но, тем не менее, твер до повторил Роберт.
- Да куда уж мне, - невесело усмехнулся Игорь. - Поехали водку пить, раз такое дело.
4
Вадим Сергеевич Ерохин стоял у окна, любуясь розовыми вер тикальными жалюзями. Нравились они ему. Вот сейчас пластины, шириной в ладонь, закрывали окно не хуже плотной шторы. А если дернуть за пластмассовый цилиндрик, прикрепленный к концу кап ронового шнура, пластины встанут ребром, и пожалуйста - в каби нете светло, но солнечные лучи не слепят глаза, когда он сидит за массивным письменным столом. Дернешь за другой, точно такой же цилиндрик с бугорками, чтоб ладонь не соскальзывала (все продумали, гады!) - окно снова закрыто. А есть ещё и третий ци линдрик, и четвертый: р-раз, и пластины разъехались в стороны, два - и снова соединились в центре.
И никакой тебе генетики-кибернетики, все проще пареной ре пы. А не додумались у нас выпускать такую чепуху. Луноход сде лали, корабли в бутылке собирать можем, и даже действующие мо дели размером с маковое зерно, а вот чтобы жалюзи, или другую какую, нужную в хозяйстве штуковину нет, никак не получается!
Да и на что надеяться в стране, где любой подонок может подойти к нему, заслуженному, уважаемому теперь человеку, пред седателю совета директоров мощной торгово-финансовой корпорации и оскорбить самым подлым образом?!
Розовые жалюзи немного успокоили Ерохина, но они же снова привели его к неприятным воспоминаниям. Неприятным? Кошмарным! Он, голый, шагал перед какой-то паскудной девкой. Одетой!!! Не в медицинском кабинете, а, можно сказать, на конкурсе "Королева красоты"! Шагал, зажимая ладонями пустую мочалку в низу живота, больше, казалось, там ничего не было, жалкий, трясущийся от страха... А она, телка из тех, которые, как правило, впятером его ласкают, предварительно раздевшись, которые знают, что при касаться к Вадиму Сергеевичу нужно ласково, нежно, она смотрела на него с презрением! С нескрываемым отвращением!
Ерохин не помнил, как она смотрела, тогда он видел только свои дрожащие ноги, но был уверен, что - именно так.
Новый приступ звериной злобы накатил на Вадима Сергеевича. Он схватил розовую пластину, дернул вниз так, что сорвал со шнура. К ногам посыпались и другие пластины, ложась на ковер ро
зовым веером. Ерохин принялся яростно топтать ногами сломанные
жалюзи, громко матерясь.
- Ты чего ногами топаешь? - спросил Альберт Чувалов, без стука входя в кабинет. - Что, импортные жалюзи сломались?
Ерохин со злобой посмотрел на невысокого (но все-таки выше его!), полного мужчину, почти ровесника, с красным лицом и зачесанными назад пышными, седыми волосами.
- Заткнись! - визгливо крикнул он. - Какого хрена так долго ползешь? Двадцать минут назад должен быть здесь! Я тебе не указ, да? Велел срочно приехать - можно и не спешить? Обнаглели дальше некуда!
- Да что с тобой? - Чувалов остановился, с недоумением гля дя на председателя совета директоров корпорации "Катамаран", где он был генеральным директором торгово-закупочной фирмы "Ка тамаран" и первым заместителем Ерохина. - Ну, задержался немно го, так уже восьмой час, рабочий день давно закончился. Надо было переодеться...
- У тебя рабочий день - двадцать четыре часа в сутки! - за орал Ерохин. - Ты кто, преподаватель марксизма-ленинизма, или генеральный директор? Не нравится быть генеральным - пошел на хрен, иди, преподавай марксизм-ленинизм!
Он засеменил к своему огромному столу, вскарабкался на вы сокое, специально сделанное кресло с высокой подставкой для ног, чтоб не болтались, положил локти на полированную поверх ность столешницы, с нескрываемым высокомерием посмотрел на Чу валова.
Альберт Иванович растерянно пожал плечами, не зная, что сказать. Давненько с ним никто не разговаривал в таком тоне. И Вадим не позволял себе такого, все же - первый заместитель, можно сказать - правая рука. Он совершенно ничего не понимал.
- Садись, чего стоишь, - мрачно сказал Ерохин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48