Руки его тряслись, и весь он сод рогался в нервном ознобе.
- Тебе холодно, любимый? - Ольга крепче обняла его, прижала к своему горячему телу.
- Это нервы, Оля... я просто не могу поверить, что все так получилось. И самое главное, что ты оказалась такой... я не знаю, как это назвать... Не только красивой, но и... не знаю, - он замотал головой. - А говорить банальные фразы не хочу. Я люб лю тебя, сейчас ещё больше, чем прежде.
- И я не верю... Представляешь, две ночи только и думала о тебе. Вот, понимаю: ты женат, на меня и внимания не обращаешь, а лежу и вижу тебя, и думаю, и думаю... Глупо, да? И вдруг - все так и получилось. Ох, Игорь!...
Он медленно целовал её шею, грудь, мелко подрагивающую бархатистую кожу живота, и губы его опускались все ниже и ниже, туда, куда устремлен был неотрывный взгляд затуманившихся голу бых глаз.
Ольга с тихим стоном запрокинула голову. Светлая улыбка не сходила с её лица.
Полчаса спустя, совершенно обессиленные, они лежали на постели, не замечая, что температура в комнате опустилась до шестнадцати градусов. Ольга вытерла ладонью вспотевший лоб, приподнялась, с любовью разглядывая Игоря, который лежал, широ ко раскинув руки и во весь рот улыбался.
- Ты всегда благодаришь мужчину за это? - спросил он.
- Если скажу, что в первый раз, ты ведь все равно не пове ришь, - она ласково провела ладонью по его мускулистой груди. - Тогда скажу больше - у меня с тобой все в первый раз. И попро буй только не поверь! - её тонкий указательный палец замаячил перед носом Игоря.
- Верю, - кивнул он. - У меня с тобой - тоже.
31
Надежда почти не сомневалась, что скоро окажется в той са мой сауне, о которой рассказывал Володя, и её разденут, и будут издеваться и насиловать одуревшие от собственной безнаказаннос ти новые богатеи. Она не исключала, что среди них может ока заться и Володя, решивший таким образом отомстить за то, что Игорь избил его. Теперь уже - все может быть.
Однако, вышло совсем по-другому.
Вскоре после того, как проехали милицейские машины, злоб ный водитель, Надежда не сомневалась уже, что никакой он не Ти мофей, снял свой галстук и замотал ей глаза. Только и запомни ла, что дорога петляла в сосновом лесу, а где эти сосны, в ка кой стороне Москвы - понятия не имела.
Когда машина остановилась, водитель открыл дверцу и просто вытолкнул Надежду из машины. Она остановилась, подняла руки, пытаясь сорвать повязку, но резкий, сухой. словно выстрел, ок рик водителя: "Не смей!" заставил её опустить руки.
Железными пальцами он схватил её за локоть и потащил ку да-то, вначале шли по земле, потом по асфальту, потом каблуки гулко зацокали по бетонному полу. Повеяло сыростью. Свободная рука Надежды цеплялась за шершавую стену, похоже, они шли по узкому коридору.
Заскрипела дверь, водитель сдернул с её глаз свой галстук и с силой толкнул женщину вперед. Она не удержалась на ногах, упала на пол. Продранные на коленях колготки обагрились кровью.
Надежда вскочила на ноги, бросилась к двери.
- Что все это значит?! - закричала она. - Где Володя?
- Лечится, наверное, - хмыкнул водитель.
Показалось, он сосредоточенно завязывает галстук за закры той дверью.
- Почему вы привезли меня сюда? Что вам нужно?
- Твой муж, козел Стремянов. Как только он приползет к нам, ты уйдешь домой целой и невредимой. Но если вздумаешь орать или ещё какую самодеятельность проявлять - будешь наказа на. Для женщин у нас особые наказания, запоминаются раз и на всю жизнь. Так что, веди себя хорошо.
- Но Володя...
- Заткнись и делай, что тебе сказано: веди себя хорошо и не пытайся меня разозлить.
Надежда закрыла лицо руками и заплакала навзрыд. По голосу можно догадаться - бандит самый настоящий! Как же она поверила ему? Выскочила ночью из дому, поехала неизвестно куда? Вот ду ра-то, Господи!
Когда глаза окончательно привыкли к темноте, она поняла, что заперта в бетонной комнатке размером с восьмиметровую кухню в городской квартире. Окон не было. У стены, справа от двери, лежал на полу матрас и что-то вроде старого одеяла на нем. По-видимому, это был подвал.
Значит, Володя здесь не при чем. Они хотят отомстить Иго рю. Светланку пытались похитить, не удалось, похитили её. И это казалось странным. Если они знали Володю, должны были знать и то, что она ушла от мужа. Какой прок похищать ее?
А может, Володя специально познакомился с ней, чтобы они могли подобраться к Игорю?
Нет, нет, нет! В это невозможно было поверить. Надежда в изнеможении опустилась на пол, закуталась в одеяло, воняющее машинным маслом и керосином. Володя не мог оказаться таким под лецом. Она же помнит, какими глазами он смотрел на нее, как волновался, когда они были в его квартире. Нет.
Знает ли он, где она, что с ней? Скорее всего, не знает. А Игорь? Как поступит он, когда ему позвонят и скажут, что держат его жену (она ведь официально ещё жена!) в подвале?
Не было ответов на эти вопросы.
Оранжевые, прозрачные листья распускались и трепетали на березовых поленьях в камине. У черной чугунной решетки, заку тавшись в плед, сидел в кресле-качалке Вадим Сергеевич Ерохин. Напротив него, в другом кресле устроился, вытянув длинные ноги, Заза.
- Галстук помял из-за этой дуры, - нехотя сказал он. - Но все в порядке. Птичка в клетке.
- Это не птичка, - злобно проскрипел Ерохин. - Это приманка, червячок. А птичка ещё летает. Знаешь, как затащить её сюда?
- Пока нет. Вы начальник, а я дурак. Как скажете, так и сделаю.
- Плохо делаешь, долго возишься.
- Обижаете, Вадим Сергеевич, - холодно сказал Заза. - Спешка нужна при ловле блох и когда чужую жену трахаешь. Кто не знает этого, страдает потом, - он усмехнулся, вспомнив избитого Нако нечникова. - Два дня - не срок для таких дел. Зато все чисто, комар носа не подточит. Одного не могу понять, что здесь менты делали?
- Скоты! - лицо Ерохина перекосилось от отвращения. - Пробо вали тут... допрашивать меня. Да ни хрена у них не получилось. Я грузина не знаю, дел с ним никаких не имел, сегодня весь день был в офисе и на даче, все это видели, знают, депутат ко мне приезжал, бизнесмены всякие. Покрутились, понудили, мол, никуда не уезжай, на всякий случай, и смылись, не солоно хлебавши.
- Кто навел?
- Никто. Они девку и этого гаденыша, Стремянова, вычисли ли, - Ерохин злобно махнул ногой, едва не опрокинув кресло. - А те давай пальцами тыкать в меня: он виноват, он! Да ни хрена у них не выйдет!
- Быстро они их взяли, - задумчиво сказал Заза. - Хорошо ра ботают сыщики. Мне кажется, нужно отпустить бабу и лечь на дно, пока следствие идет. Ни к чему нам лишний риск. А чуть позже кончить Стремянова в подъезде и все дела.
- А на хрена тогда весь этот сыр-бор затеяли? Нет, кончить
- слишком просто для него. Я хочу, чтобы он поползал на коле нях, поизвивался передо мной. А потом и кончить можно будет.
- Как скажете, Вадим Сергеевич. Но все-таки лучше сделать это позже, через месяц-другой.
- Так и скажу. Через месяц-другой я уродом стану от мыс лей, что эта сволочь спокойно разгуливает по Москве.
Заза опустил голову, чтобы скрыть усмешку. Нетрудно было заметить, что урод вряд ли станет ещё большим уродом.
- Я вот что думаю, Заза, - продолжал Ерохин, уставившись безумным взглядом на языки пламени в камине. - Может сейчас и не стоит его тащить сюда, а сделать так, чтобы он места себе не находил, прыгал по городу, как ошпаренный. Надо будет позвонить ему, сказать, что баба в надежных руках. Лучше говорить с ак центом, дескать, земляки грузина разозлились, хотят отомстить за смерть своего. Он сколько хотел с меня содрать, гаденыш? Двадцать тысяч? Вот и назначим ему двадцать тысяч и дадим три дня. Он за эти дни похудеет килограмм на сорок! А потом видно будет.
- В ментовку побежит. Менты сразу же нагрянут к вам.
- Припугнем. Скажем, если сунешься к ментам - на кусочки твою бабу разрежем. И денег никаких не нужно.
- Все равно побежит. А там профессионалы, они умеют раск ручивать такие дела.
- Посмотрим. В офис, на квартиру - пускай приезжают. Даже сюда. Бабу не найдут. Никто не знает, что соседний участок твой, что под домом подвал, в который ведет подземный ход из моего дома. Здесь - пусть ищут, дверь в подземный ход не най дут. А там, - он махнул рукой в сторону соседнего дома, - никто искать не станет.
- При передаче денег все равно накроют. Опасное это дело, Вадим Сергеевич. У них люди, техника, если закрутится машина - с ней шутки плохи.
- При передаче, говоришь? А на хрена нам его деньги? Нам его мучения нужны! Три дня пройдет, он согласится встретиться, деньги передать, а мы ему отрубленную руку его бабы подкинем. Говорили же тебе, козлу паршивому, чтобы к ментам не совался? Вот и пеняй теперь на себя. А потом - ещё одну руку. А потом - голову! - заорал Ерохин, выпучив глаза. - И до дочки доберемся! И уж после, когда он станет головой о стенку биться - я поставлю его на колени и спрошу: ты, сука, думал, над кем измывался? Что тебе это удовольствие дорого будет стоить?
Заза молчал, опустив голову. Потом нехотя сказал:
- Не нравится мне это, Вадим Сергеевич. Крови много.
- А мне думаешь, нравится? Но надо ж как-то учить это быд ло? Объяснять, с кем имеют дело? Надо. Иначе - не поймут. И нас, лучших людей страны, с говном смешают, им только волю дай! Или ты испугался, Заза?
- Мы не только с ментами опасную игру затеяли, но и друж банам нашим открытую спину подставляем, - мрачно усмехнулся За за. - А их медом не корми, дай только пику воткнуть в спину "Ка тамарана". Помнят, сколько раз мы обходили их... на виражах, отодвигали в сторонку. И дело стоит...
- На все, про все - неделя. Уложимся и займемся делами. Завтра поручи кому-то сделать звонок, продумай текст. А сам займешься девкой. Сколько?
- Двадцать, - не раздумывая, сказал Заза.
Ерохин вздохнул, несколько минут думал, закрыв глаза, по том сполз с кресла, ушел в свой кабинет. Вернулся оттуда с тре мя пачками стодолларовых купюр, перетянутых черными резинками.
- Десять, десять и пять, - он швырнул деньги на колени За зы. - Ты прав, увлекаться не следует. Поэтому срок - неделя. Ра ботай.
Когда Заза спустился вниз, из комнаты под лестницей вышел Шаман, шагнул навстречу.
- Слушай, Заза, что за телку ты приволок? И куда она ис чезла потом? Босс прибалдел с нею?
- Тебе какое дело? - грубо сказал Заза.
- Да вот, прикидываю, нам потом не перепадет? А то что-то черви изнутри гложут, бабу охота.
- Не было здесь никакой телки, - Заза внимательно посмотрел в глаза Шаману. - А если кому-то померещилось, чем скорее он за будет об этом, тем лучше. Усек?
- Как не было? Да я же...
- Усек?! - Заза злобно прищурился.
- Какие дела, - пробормотал Шаман, опуская голову. - Помере щилось, бывает. Особенно, когда бабу охота...
32
Стремянов проснулся, как обычно, в семь, тихонько выбрался из-под одеяла, постоял у кровати, любуясь сладко спящей Ольгой
- утром она казалась ещё красивее. Велико было искушение снова нырнуть в уютное тепло, обнять, зацеловать, растормошить свою сонную королеву, такую недосягаемую вчера, такую любимую и же
ланную сегодня!
Он улыбнулся ей, спящей и на цыпочках вышел из комнаты. А через несколько минут уже легко бежал вокруг дома, размеренно наматывая круги и внимательно наблюдая за своим подъездом. Во обще-то он бегал в сквере неподалеку, но сегодня в его квартире осталась Ольга, и кто знает, может за ним всю ночь следили, только убежит подальше, они и ворвутся.
О собственной безопасности Игорь не очень заботился. Пог лядывал по сторонам, конечно, чтобы врасплох не застали, но не более того.
Потом он принял душ, сварил кофе, приготовил омлет и лишь после этого направился будить Ольгу. А она уже не спала - смот рела на него смеющимися и одновременно виноватыми глазами, до подбородка укрывшись одеялом.
- Я соня, да? - спросила она слегка охрипшим голосом и, выпростав из-под одеяла, протянула к нему руки. - Иди ко мне, мой доблестный рыцарь! Я награжу тебя поцелуем!
- Вначале скажи, как тебе спалось на новом месте? - улыб нулся Игорь.
- Лучше, чем в любом другом месте. Я всегда буду чувство вать себя отлично там, где будешь ты, Игорь. Не веришь? Ну тог да давай построим шалаш и поселимся в нем. Я тебе докажу, что с милым и вправду рай в шалаше.
- Между прочим, на кухне, остывает завтрак и твой кофе, - сказал Игорь.
- А как же поцелуй? - капризно протянула Ольга, потягиваясь.
Игорь залюбовался упругой, красивой грудью, вырвавшейся на свет Божий вслед за гибкими руками.
- Если ты думаешь, что я в состоянии вынести эту пытку ошибаешься, - сказал он и повалился на постель.
- Какую пытку? - лукаво посмотрела на него Ольга.
- Смотреть, как ты потягиваешься! Все, Оля, одним поцелуем не отделаешься, и не надейся!
Игорь торопливо сбросил тренировочный костюм и попытался откинуть край одеяла, но Ольга со смехом вцепилась в него и не отпускала. Она ещё и ногами вовсю дрыгала. Игорь поймал смуглую длинную ногу и нежно поцеловал. Потом, старательно покрывая по целуями каждый сантиметр гладкой, шелковистой кожи, стал мед ленно продвигаться вверх. Ольга перестала дурачиться, ласково теребила длинными пальцами его волосы. Игорь нырнул под одеяло и через несколько минут вынырнул с другой стороны, так, что его губы оказались совсем рядом с её губами.
Он с величайшей нежностью целовал её теплые, доверчивые губы, длинную, смуглую шею, покусывал мочки ушей, ласкал языком розовые соски, и это наполняло сладостной истомой его тело, заставляя его напрягаться, и придавая поцелуям вкус неистовой страсти. А она ласково гладила его мускулистые плечи, целовала поросшую черными волосами грудь, неистово выгибалась навстречу, судорожно сжимала пальцы, царапая кожу. И, словно в беспамятс тве повторяла: "Любимый мой... любимый мой... любимый!.." А по том, когда слова стали сливаться с хриплыми, протяжными стона ми, оказалась сверху и, словно нагая, бесстыжая амазонка, поне слась на белом своем скакуне, откинув назад голову.
И скакала до тех пор, пока восторженный вопль ни вырвался из её губ, а Игорь заскрежетал зубами, в изнеможении опуская руки, ласкавшие её груди.
Ольга склонилась над ним, легкими пальцами стирая пот с его висков, нежность и восторг горели в её огромных карих гла зах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48