Вот уж действительно задачка со свободным выбором на основе неполной ин
формации. Ничего себе Ч свободный выбор… Если там, в земном зале, от его р
ешения ничего не зависело Ч ну, ошибется, машина выдаст ему длинный ряд н
улей, потеряет зачетный балл, снова пройдет подготовку и опять придет на
экзамен, Ч то здесь экзамен вряд ли повторится. Здесь он отвечает экзаме
натору с нечеловеческой логикой, и совершенно неизвестно, как именно тут
наказываются провалившиеся студенты…
Мешали посторонние мысли. Стоило отвлечься, как на экране появлялись пол
осы, муть, начиналась неразбериха. Управлять такой машиной было одноврем
енно и легче и труднее. Он постарался сосредоточиться, выкинуть из голов
ы все лишнее, постепенно накапливая опыт в общении с машиной. Результаты
его рассуждений появлялись на экране все более четкими. Он на ходу попра
влял ошибки, вносил коррективы. Модель его цивилизации процветала, преод
олевала кризисные состояния, развивалась. В конце концов, самым главным
было желание помочь. Наличие той самой доброй воли. Передать бы это понят
ие тем, кто следил сейчас за его действиями. Пусть они знают наше главное п
равило: не оставаться равнодушным к чужой беде. Пусть знают, что мы специа
льно учим наших людей оказывать помощь тем, кто в ней нуждается, оказыват
ь ее разумно и осторожно, не требуя благодарности, не извлекая из этого ни
какой выгоды. И если бы к нам на Землю свалился чужой звездолет, мы бы не ос
тались сторонними наблюдателями, мы бы наверняка помогли попавшим в бед
у.
Ну вот. Ой ввел в машину последние данные. Закончил последние расчеты. В об
щем, все получилось неплохо. Наверное, земная машина выдала бы ему хороши
й балл. Здесь, очевидно, балла не будет. Он даже не узнает, дошло ли до них то,
что он считал самым важным передать. Поняли ли они, смогли ли понять? Ну чт
о ж, он сделал все, что мог. Экзамен окончен.
Практикант выпрямился и отошел от погасшего экрана. Зал молчал, все тако
й же холодный и равнодушный. Жаль, что здесь нет ни одного живого лица и он
не видит тех, кому сдавал сейчас свой странный экзамен. Пора возвращатьс
я. Практикант подошел к двери, нажал ручку. Она не открылась. Выхода из зал
а не было. Что бы это могло значить? Они не считают, что экзамен окончен? Еще
есть вопросы? Или оценка неудовлетворительна и поэтому выход не открыва
ется? Простой и надежный способ. Что-то происходило у него за спиной, како
е-то движение.
Практикант резко обернулся, и зал замер, словно уличенный в недозволенны
х действиях. В том, что действовал именно сам зал, у него не оставалось ни м
алейших сомнений. Чуть искрились стены, изменились какие-то пропорции, н
арушилась геометрическая правильность всех линий. Словно это он сам сил
ой своего воображения удерживал на местах все предметы и стены зала, а ст
оило отвернуться, как зал, освобожденный от его влияний, поплыл, смазался,
начал превращаться в аморфную, бесформенную массу камня… «Что вам нужно
?! Ч крикнул он. Ч Чего вы хотите?!» Никто не отозвался. Даже эхо. Зал как бу
дто проглотил его слова.
«Спокойно, Ч сказал он сам себе. Ч Только спокойно». И вытер мгновенно в
спотевший лоб. Пока он не вышел отсюда, экзамен продолжается. И незачем кр
ичать. Все же он не смог сдержать возмущения. «Что за бесцеремонное обращ
ение?! Хватит с меня экспериментов, довольно, я не хочу, слышите?!» Ему опять
никто не ответил.
Практикант шагнул к кафедре. Может быть, там, за преподавательским пульт
ом, он найдет какой-то ответ, какой-то выход из этой затянувшейся ситуаци
и, из этого каменного мешка, который ему становилось все труднее удержив
ать в первоначальной форме. Сейчас за его спиной плыла и оползала дверь. Н
а ней появились каменные натеки, и она уже мало чем напоминала ту дверь, че
рез которую он вошел. Пока он занимался дверью, кафедра превратилась в пр
остую глыбу камня. На ней уже не было никакого пульта. Стало труднее дышат
ь. Очевидно, заклинились воздуховоды, деформировалась система вентиляц
ии. Хуже всего то, что изменения необратимы. Как только он отключал вниман
ие, забывал о каком-то предмете, тот немедленно начинал деформироваться.
Вернуть ему прежнее состояние было уже невозможно.
«Материя стремится к энтропии», Ч вспомнил почему-то знакомую аксиому.
«Только постоянное поступление энергии способно противостоять хаосу»
. Очевидно, энергия выключалась по его мысленной команде случайно, и тепе
рь вряд ли долго продолжится эта борьба с расползавшимся залом. Вдруг пр
омелькнула важная мысль. Ему показалось, что он нашел выход. Если система
слишком сложна для управления, надо ее упростить. Сосредоточить внимани
е на самом главном, отбросить частности. Главное, стены Ч не давать им сдв
игаться, не обращать внимания на остальное. Только стены и воздух… Сразу
вместе с этим решением пришло облегчение. Зал словно вздохнул. Пронеслас
ь волна свежего воздуха. Замерли в неподвижности прогнувшиеся стены.
Вдруг без всякого перехода на него навалилась тяжесть. Он по-прежнему мо
г легко двигаться, ничто не стесняло движения, но что-то сжало виски, сдав
ило затылок. Появились чужие, не свойственные ему мысли.
«Успокойся. Незачем волноваться. Самое главное Ч покой. Расслабленност
ь. Слияние с окружающим. Безмятежность», Ч словно нашептывал кто-то в са
мое ухо.
Да нет, никто не нашептывал. Это его мысли, его собственные. Стоило ослабит
ь сопротивление, как отступала тяжесть, проходила боль в висках. Станови
лось легче дышать. «Прочь!» Ч крикнул он этому шепоту, и шепот затих, прев
ратился в неразборчивое бормотание. Зато новой волной накатились тяжес
ть и резкая боль в затылке.
Тогда он вспомнил все, чему его учили в школе последнего цикла на тренажа
х психики и самоанализа, где главным было умение сосредоточиться, не под
даваться внешнему давлению. Не зря, наверное, учили: «Сначала расслабить
ся, потом рывком…»
«Подожди, Ч шелестел шепот, Ч зачем же так, сразу… Лучше отказаться от и
ндивидуальности, слиться в единство… Видишь стену? Ей хорошо, она состои
т из одинаковых кирпичиков. Или улей, помнишь, пчел? Они живут дружной семь
ей. Только интересы целого имеют значение. Личность Ч ничто. Откажись от
борьбы, иди к нам. Сольемся в единое целое. Ты ничего не значишь сам по себе,
только в единстве мыслей и мнений обретешь покой. Ты не должен принадлеж
ать себе…»
«Прочь! Я человек! Человек Ч это личность. Индивидуальность Ч это и есть
я. Прочь!»
Шепот постепенно затих, отдалился, но вдруг чужая воля навалилась на нег
о так, что перед глазами замелькали красные круги, прервалось дыхание, он
понял, что его силы на исходе, что еще секунда Ч и случится что-то непопра
вимое, страшное, он перейдет грань, из-за которой уже нет возврата. И тогда
в последнем отчаянном усилии он заблокировал сознание, отключил его, про
валился в беспамятство.
Медленно разгорался тусклый огонек. Сначала он видел очень немного чере
з узкую щель, открытую для обозрения, но постепенно пространство раздвин
улось. И он увидел себя. Не поразился, не удивился. Холодное, нечеловеческо
е равнодушие сковало эмоции. Двое лежали у камня: Практикант и Физик. Лежа
ли неподвижно, широко раскинув руки, то ли во сне, то ли в беспамятстве, и он
стоял рядом и смотрел со стороны.
Но кто же он? Чьими глазами смотрит сейчас на мир, если видит самого себя и
понимает это? Ответа не было. Мысли почти сразу же смешались, понеслись ст
ремительным, пестрым вихрем. Чужие, совершенно непонятные для него мысли
. И когда он, спасаясь от этого грозящего утопить его сознание половодья, о
кончательно проснулся и резко вскочил на ноги, то в памяти осталось ощущ
ение чего-то непостижимо сложного, недоступного его логике и пониманию.
И в то же время было чувство потери, легкого сожаления от расставания… Ни
кого не было на том месте, где, наверное, только что стояло неизвестное ему
существо; это его глазами смотрел он сам на себя. Минуту назад, наверное, о
но пыталось проникнуть в его сознание ради того самого контакта, к котор
ому он так стремился, но в последний момент он отступил, испугался, выключ
ил сознание, и тогда оно предприняло еще одну, последнюю и тоже неудачную
попытку. Подключило его мозг к собственному сознанию, но и из этого ничег
о не вышло, он ничего не понял и ничего не запомнил…
Впрочем, нет, что-то все же осталось, даже не мысль, а так, ощущение, та самая
эмоция, отсутствие которой так его поразило в самом начале. Сильное эмоц
иональное переживание. Но какое? Вспомнить это было важно, очень важно!.. С
ожаление? Да, как будто это было сожаление. Но о чем? Это не было сожаление о
неудавшемся контакте. Что-то гораздо более важное, более общее разобрал
он за этим чувством. Словно что-то необходимо было сделать и одновременн
о невозможно. Ну ладно. Невозможно так невозможно. Не получилось с налета
… Попробуем постепенно накапливать информацию друг о друге, разрабатыв
ать взаимоприемлемые методы контакта. Главное Ч это было началом. В это
м он не сомневался.
Желание поделиться своим открытием заставило его разбудить Физика, Тот
проснулся сразу. Рывком поднялся и только потом, осмотревшись, расслабил
ся.
Ч Что, и тебя беспокоили сны?
С минуту Физик внимательно смотрел на него:
Ч Это были не совсем сны… Ночью я просыпался, тебя не было, хотел искать, н
о что-то помешало… Как будто меня оглушили изрядной порцией снотворного
. А голова легкая. Ладно. Рассказывай.
Ч Я думал, что все происходило только в моем воображении. Неужели они спе
циально создавали все эти сложные вещи только для одного эксперимента? К
аковы же возможности этой цивилизации?
Ч Не тяни. Рассказывай.
Когда Практикант закончил подробный рассказ, Физик долго сидел задумав
шись.
Ч Со мной у них что-то не получилось. Возможно, мой мозг менее приспособл
ен для воздействия. Наверное, у них двойное моделирование: и на предметах,
и в сознании человека. А я предпочитаю вещи реальные, зримые. Так сказать,
дневные. В одном ты оказался бесспорно прав: контакт все-таки состоялся. Н
е зря мы остались.
Практикант сидел нахмурившись, уставившись на вмятину в песке, заменивш
ую им ночью постель.
Ч У меня такое чувство, что все, что было, это только предварительные экс
перименты, поиски подхода, а не сам контакт. Не может быть, чтобы этим все в
от так кончилось… Расскажи, что произошло с тобой этой ночью?
Физик почему-то ответил уклончиво:
Ч Мне бы очень хотелось, чтобы ты был прав. Но знаешь, из того, что уже изве
стно, мне кажется, настоящий контакт вряд ли возможен.
Ч Почему?
Ч Очень отличные от нас системы сознания, восприятия мира. Боюсь, что они
нас не понимают и даже чего-то боятся… Наверняка боятся…
Ч Боятся? Чего? У нас нет даже корабля, мы целиком зависим от них…
Ч Да. Конечно… И все же они определенно чего-то опасаются. Это, пожалуй, ед
инственное, что не вызывает у меня сомнения из той части ночных приключе
ний, которые пришлись на мою долю. Все остальное Ч туман. Бред какой-то. У т
ебя все получилось гораздо определеннее. Может быть, подсознательно я ок
азался меньше подготовлен к такому роду воздействия. Не знаю. Слишком ма
ло информации, а та, которая есть, не может быть подвергнута вторичной про
верке и, следовательно, не обладает научной ценностью. Надеюсь, все же теп
ерь ты удовлетворен. Не станем больше задерживаться. Истекли все сроки. К
ибернетик и Доктор начнут поиски, если мы сегодня не вернемся. Так что соб
ирайся, вот только наберем воды на дорогу, здесь недалеко источник.
Ч Источник на западе, а шлюпка на востоке, все равно придется возвращать
ся. Я подожду тебя здесь, хорошо?
Физик посмотрел на него с усмешкой:
Ч Конечно, подожди. Именно в эти оставшиеся у тебя минуты и произойдет вс
е самое необыкновенное. Желаю успеха.
Примерно через минуту после ухода Физика камень снова стал прозрачным. Н
а этот раз безо всяких переходов. Практикант смотрел на равнину, в ту стор
ону, куда ушел Физик, а когда перевел взгляд на камень, в его стеклянной гл
убине уже плясал хоровод знакомых белых хлопьев. Как только Райков посмо
трел на них, танец прекратился, отвел глаза Ч и снова все пришло в движени
е. Хлопья прекращали двигаться примерно через секунду после того, как он
начинал смотреть на них. Это было первой реакцией камня на поведение чел
овека.
Практикант подошел ближе, белые структуры внутри камня замедлили движе
ние. Он протянул руку и прикоснулся к камню. Все структуры двинулись к точ
ке соприкосновения, словно человеческая рука притягивала их. Образовал
ся как бы конус из белых кружев, вершина которого упиралась в его ладонь. К
амень на ощупь казался слегка теплым. Руку немного покалывало, словно от
слабых разрядов электричества. На этот раз не было ни искр, ни переливчат
ой игры оттенков. Возможно, они были незаметны из-за солнечного света, но
Практиканту казалось, что сегодня они просто не нужны. Внимание уже прив
лечено, контакт начался. Игра цветных огней только мешала бы пониманию г
лавного. А главным было движение и строение структур. Теперь благодаря в
озникшей во время ночных экспериментов обратной связи и наличию входа у
системы он уже не сомневался, что она несет в себе и старается передать лю
дям какую-то важную информацию: собственную или полученную извне Ч это
сейчас не имело значения. Самым главным было разобраться в предложенной
ему системе символов, обозначавших неизвестные понятия и явления.
С горечью пришлось признать, что он совершенно ничего не понимает. Внутр
и конуса непрестанно шли сложные, едва уловимые перемещения и перестрой
ки. Он попробовал управлять их движением, как управлял ночью работой мод
елирующей машины Ч одним усилием мысли, но из этого ничего не вышло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19