Небо было на ре
дкость чистым. Огромные голубые звезды слагали искаженную картину созв
ездий. Десятки световых лет отделяли его от настоящего дома, и, может быть
, поэтому не имело особого значения его теперешнее положение. Какая, собс
твенно, разница, где ему находиться? У светящегося валуна рядом с Практик
антом или здесь? Но разница была. Особенно остро он ощутил ее перед рассве
том, когда, проснувшись, с ужасом подумал, что, возможно, остался один на эт
ой планете под равнодушными звездами. Он старался убедить себя в том, как
нелепа эта мысль, просто расшатались нервы, угнетающе подействовала огр
омная и пустая ночь, неживые предрассветные тени скал. Но ничто не могло з
аглушить в нем первобытного ужаса. Было чистым безумием карабкаться по к
амням в темноте. Каждую минуту он мог сорваться с крутой поверхности или
провалиться в трещину. Но до рассвета с ним ничего не случилось. Весь день
Физик двигался на юго-восток, стараясь выбирать дорогу в тени скал, чтобы
хоть на время укрыться от жгучих лучей зеленого солнца.
Вечером он заснул в какой-то расселине, совершенно измученный. А утром, не
успев окончательно прийти в себя, упрямо побрел на юго-восток. Из всех сл
едующих дней пути он помнил только стрелку компаса, изнуряющую жару и от
чаянное желание прекратить бессмысленную борьбу. Иногда попадались кл
ючи с холодной водой. И это была его единственная маленькая радость. Удав
алось напиться, смочить голову. Сознание ненадолго прояснялось, но тогда
начиналась мучительная борьба с самим собой. Ему казалось, что он идет со
всем не в ту сторону, да и откуда ему знать, где здесь могла быть «та сторон
а»? Он кричал проклятия скалам и тем, кто сыграл с ним эту подлую шутку, но с
калы оставались равнодушны, и никто не отзывался на его крики.
Ночью, взобравшись на самую высокую вершину, он увидел далеко за горизон
том синеватое электрическое зарево. От радости едва не сорвался, но, видн
о, в голове уже совсем помутилось, потому что он не засек по компасу азимут
а и утром потерял направление. Весь день он пролежал, зарывшись в пыль сре
ди камней, и дал себе слово, что если ночью не увидит опять этого зарева, то
бросится со скалы вниз. Он даже выбрал с вечера подходящее место, где камн
и у подножия были особенно острыми.
Ночью он опять видел зарево. На этот раз азимут выскоблил на плоском каме
нном осколке. К вечеру второго дня, спустившись по отвесной стене со след
ами выбоин и обрывками нейлонового троса, он очутился у поворота в ущель
е, где Кибернетик и Доктор разбили лагерь.
Прожектор Кибернетик зажег сразу, как только они с Доктором добрались до
шлюпки, хотя в этом не было никакой надобности. Начинался день. Почему-то
обоим показалось, что от желтого электрического света ночной кошмар раз
веется, уйдет от них навсегда. Сначала их удивило, что из двух прожекторов
шлюпки загорелся один Ч аварийный, и только потом они вспомнили, что име
нно по прожектору пришелся ночью основной удар неизвестного им электри
ческого луча, разрядившего батареи скафандров.
У них не было сил ни обсуждать происшедшие события, ни исследовать резул
ьтат ночного сражения. Если то, что случилось, можно было назвать сражени
ем. Задраив за собой люк и сменив кислородные баллоны, они едва добрались
до подвесных коек и проспали до вечера. Поднялись по сигналу часов внутр
еннего корабельного цикла. Часы шлюпки, все еще настроенные на этот цикл,
подавали бессмысленные теперь сигналы отбоя, подъема и времени приема п
ищи. От духоты, с которой не могли справиться никакие внутренние системы
скафандров, не хотелось ни есть, ни пить. Больше всего хотелось умыться. Но
красный огонек на пульте говорил о том, что радиация уже проникла внутрь
шлюпки.
Больше всего Доктора мучила невозможность проделать обычные утренние
гимнастические процедуры, к которым так привыкло его тело. Без них он чув
ствовал себя совершенно угнетенным, раздавленным. Улиткой, загнанной в р
аковину скафандра. Если так будет продолжаться еще несколько дней, он не
выдержит. Кибернетика, казалось, это не трогало. Доктор вообще плохо пони
мал этого сурового, желчного человека, равнодушного к внешним удобствам
и обстоятельствам. События внешнего мира он встречал с мрачным скепсисо
м, словно заранее не ждал от них ничего хорошего, и, возможно, в подтвержде
ние своих худших ожиданий черпал неиссякающие силы для борьбы. Кибернет
ик был из породы тех людей, кто с проклятиями лезет в самое пекло и непреме
нно возвращается обратно.
Пора было выходить наружу. Шлюпка Ч ненадежная защита от окружавшего их
враждебного мира.
Не глядя друг на друга, они проверили напряжение в батареях бластеров. По
сле всех лабиринтов, крысиных полигонов и ночной стрельбы они не знали, ч
то их ждет снаружи на этот раз. Люк открылся сразу, хотя Доктор почему-то о
пасался, что он может не открыться. На стенах ущелья тускло отсвечивали м
атовые блики низко стоящего солнца. Значит, проспали почти весь день и вы
йти сегодня на поиски товарищей вряд ли удастся… Больше всего их поразил
о, что на том месте, куда ночью стрелял Кибернетик, не было ничего. Совсем н
ичего. Темное пятно на желтой глине в том месте, где разорвался заряд блас
тера, вот и все.
Ч Что за дьявол! Попал же я во что-то!
Ч Но если там, на земле, след от твоего заряда, значит, ты стрелял в пустоту
. Галлюцинация от напряжения? Нет. Коллективные галлюцинации такого типа
практически невозможны.
Порассуждать на эту тему Доктору не пришлось. Темное пятно на земле не бы
ло следом от выстрела. С десяток квадратных метров покрывал толстый слой
темно-серой мучнистой пыли. Экспресс-анализатор быстро определил, что э
то измельченный до молекулярного состояния базальт.
Ч Выходит, ночью я стрелял в скалу?
Ч Раньше тут не было никакой скалы. У меня хорошая зрительная память. В т
ой стороне не было ничего. И дно ущелья, как видишь, понижается, даже его ты
не мог зацепить.
Ч Ты хочешь сказать, что по ночам скалы на этой планете отправляются пог
улять?
Ч Может быть.
Ч Да. После того, что мы видели ночью, все, конечно, может быть.
Ч Аксиомы, принятые на Земле, здесь не всегда обязательны. К тому же, если
это была просто скала… Ты видел хоть один осколок?
Ч Нет.
Ч А ты слышал, чтобы выстрел бластера мог раздробить скалу до молекуляр
ного состояния?
Ч Что же это было?
Ч Не знаю, но боюсь, что мы еще познакомимся с этим. И давай, наконец, посмо
трим, что случилось с прожектором.
На месте прожектора они увидели глубокую вмятину в обшивке. Поверхность
металла казалась оплавленной и местами смятой так, что образовались тре
щины. Кибернетик подозрительно покосился на Доктора.
Ч Ты не мог случайно выстрелить?
Ч Мой бластер оставался в рубке.
Ч Но ведь я стрелял только раз! И в этой стороне не было никаких вспышек. О
ткуда такая температура?
Ч Ты думаешь, это след от выстрела бластера?
Ч Очень похоже.
Ч В таком случае, это еще раз подтверждает…
Ч … что скалы на этой планете берут с собой на прогулку бластеры. Ладно. С
меня на сегодня хватит загадок. Пора наконец заняться делом.
Кибернетик решительно направился к входному люку, а Доктор пошел за ним,
но какое-то тревожное и еще смутное опасение заставило его вернуться. Он
не обнаружил ничего нового, ничего подозрительного во вмятине на борту ш
люпки, обшивка которой приняла и отразила прошедшей ночью неизвестный э
нергетический удар. Вот только странный беловатый налет покрывал тепер
ь кое-где оплавленный металл… Но это могла быть пыль, принесенная ветром,
просто пыль… Проверять не хотелось, может быть, оттого, что, если даже это
и не было пылью, а было чем-то гораздо более серьезным, у них наверняка не н
айдется средств для борьбы с новой неизвестной опасностью. Почему-то те
перь Доктор не сомневался в том, что так и будет. Что ж, они первые открыли в
оенные действия и не пожелали участвовать в мирных переговорах… Хотя, по
жалуй, крысиный лабиринт вряд ли подходящее место для переговоров…
К обеду удалось установить систему фильтров. Через час после того, как он
и ее запустили, в рубке можно было снять скафандры. Они устроили из этого м
аленького события настоящий праздник. Приняли душ, выпили по бокалу тони
зирующего напитка и развалились на подвесных койках, испытывая неопису
емое блаженство от прохладного воздуха.
Во время работы тревога за товарищей казалась глуше, незаметнее. Зато се
йчас они уже не могли думать ни о чем другом.
Ч Когда начнем поиски? Ч спросил Доктор.
Кибернетик растер заросшее щетиной лицо, выпрямился в своем гамаке и пов
ернулся к Доктору.
Ч Я думаю, нам есть смысл подождать до утра, хотя бы для того, чтобы не разм
инуться с ними.
Ч А как у них с кислородом?
Ч Физик взял с собой режекторные фильтры. С ними время практически не ог
раничено.
Ч Долго они в скафандрах не продержатся.
Ч Я думаю, мы все тут долго не продержимся.
Доктор внимательно посмотрел на Кибернетика. На секунду подумал, не ходи
л ли он вслед за ним к поврежденному участку обшивки, но потом вспомнил, чт
о они не расставались весь день.
Ч Видишь ли… Ч сказал Доктор и задумчиво пожевал губами. Ч Нам очень в
ажно выиграть время, каждый лишний час.
Ч Интересно Ч зачем?
Ч Честно говоря, я и сам как следует не знаю. Но у меня такое ощущение, слов
но мы начали с планетой поединок, в котором каждый час играет решающее зн
ачение, хотя бы потому, что в течение каждого часа мы получаем и перерабат
ываем новую информацию, а это увеличивает наши шансы.
Ч Я не вижу никаких шансов. Сколько угодно новой информации и ни одного н
ового шанса. Вряд ли удастся использовать информацию, значение которой м
ы не понимаем.
Ч Не тебе это говорить. Любая кибернетическая система насыщается инфор
мацией до определенного предела и только потом, перейдя в другое качеств
о, получает возможность пользоваться ею…
Ч Характер информации обязательно должен быть в пределах возможносте
й данной системы, иначе…
Ч Я это знаю. Но у нас есть планета, на которой есть жизнь, высокоорганизо
ванная жизнь, это, по-моему, мы все же установили.
Ч Но ведь ты всегда утверждал, что любая жизнь, и тем более сложно-органи
зованная, способна развиваться только в комплексе.
Ч Возможно, здесь, на этой планете, нам придется еще не раз усомниться во
многих земных аксиомах… Не станешь же ты отрицать, что вмятина на обшивк
е
Ч это реальный факт и попытка установить с нами контакт, получить какую-
то информацию тоже факт… Кстати, об информации. Что, если они хотели убеди
ться в том, что мы можем оценить сложные ситуации не только с помощью логи
ки, но и эмоционально? Понимаешь, по-человечески нелогично!
Ч А для чего им это?
Ч Ну, не знаю…
Доктор надолго замолчал, потом вдруг повернулся к Кибернетику, стараясь
в желтом полумраке, царившем в шлюпке, рассмотреть его сухопарую, словно
иссушенную внутренним недугом фигуру. Доктор, как никто другой, знал, что
в этом жилистом теле нет никаких болезней. За весь рейс Кибернетик, единс
твенный, ни разу не посетил его кабинет. Казалось, болезни не могли выдерж
ать мрачного лихорадочного огня, горящего в нем.
Ч Давно я хотел спросить тебя, Миша… Ч нерешительно начал Доктор. Кибер
нетик лишь вопросительно замычал в ответ, и он продолжил: Ч Отчего тебе н
е сиделось на Земле?
Кибернетик задумчиво пожевал губами и, когда Доктор уже не надеялся на о
твет, пробормотал:
Ч Все мы от чего-то бежали, может быть, от самих себя.
Ч Ну, не все… Я, например, надеялся найти нечто другое. Пусть не лучшее, но
другое. Какой-то иной мир.
Ч Теперь ты его нашел, можешь радоваться.
Ч Зря ты все воспринимаешь негативно. Неизвестно, что мы тут нашли. Совсе
м еще неизвестно.
Кибернетик иронически хмыкнул:
Ч Тебе мало крысиного лабиринта?
Ч Там был не только лабиринт. Кстати, не мешало бы посмотреть, что за это в
ремя изменилось в пещере. Далеко ходить необязательно, можно глянуть у с
амого входа.
Ч Будь она неладна, твоя пещера! И вся эта дьявольская планета с ее прокл
ятыми штучками!
Продолжая ругаться, Кибернетик тем не менее встал и начал готовиться к в
ыходу.
Ч До темноты еще больше часа, можно не торопиться, Ч миролюбиво начал Д
октор, но Кибернетик его оборвал:
Ч Хватит трепаться! Предложил посмотреть, так собирайся!
Они легко нашли овальный вход, совсем не похожий на естественную трещину
в скале. Зато внутри пещера ничем не напоминала ночной лабиринт. В том мес
те, где ночью образовался коридор, теперь была глухая стена. Доктор прове
л по ней перчаткой скафандра. Пыли не было. В остальном же это был ничем не
примечательный базальт. Бластер лежал на том месте, где его оставил Докт
ор. Они все время инстинктивно ждали каких-то новых событий, но ничего не
произошло. И напряжение постепенно спадало. Поиски второго входа, через
который их выпустили, ни к чему не привели Ч его попросту не было. Несколь
ко разочарованные, вернулись в шлюпку.
Ч Странно, что они так… Словно потеряли к нам всякий интерес. Я все время
жду чего-то, но, кажется, напрасно.
Ч Будем рассчитывать на себя, так вернее.
Они работали до глубокой ночи. Привели в порядок остатки планетарного ко
мплекса, составили опись всех имевшихся в их распоряжении механизмов и и
нструментов. На следующее утро отправились на поиски товарищей, но не на
шли ничего. Даже следов. Планета казалась совершенно пустынной.
Со странным упорством Доктор разглядывал левый задний угол обшивки шлю
пки, закрытый изнутри обивкой и потому невидимый. Именно здесь, снаружи, п
родолжало расползаться белое пятно, словно неведомая кислота медленно
точила несокрушимый синтрилоновый панцирь… Никаких следов органики, н
и малейших признаков органической или неорганической жизни…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19