».
Ирина Анатольевна с умилением смотрела на сына и невестку, украдкой вытирая платочком материнские слезы и думала, что на этот раз у них может все образуется. Мухиным тоже понравилось, как устроился Алексей на новом месте: капитальный дом, большой садовый участок, в доме имеется все необходимое и даже сверх того. Олег Пантелеевич выбросил из головы былые обиды и разговаривал с зятем уважительно, чем угодил Ольге Никитичне, которая привыкла постоянно его одергивать.
Сутулый и Тюлень искренне пожелали Кожевниковым семейного благополучия и теперь пили и закусывали, почти не обращая внимания на окружающих. И только Марат не веселился: ничего не пил, не ел, сидел на отшибе, с хмурым выражением лица. Нахлынули воспоминания. Никак не мог забыть встречу с Мариной и сыном.
Никто не заметил, как в самый разгар торжества распахнулась калитка и во двор вбежал мальчуган. Он изучающе оглядел присутствующих и решительно направился к Марату. Не спрашивая разрешения, малыш забрался к Марату на колени, потрепал его за нос и серьезно произнес:
– Посмотри, кто к тебе приехал, папа!
Марат тупо уставился на проказника, еще не веря своим глазам, а когда пришел в себя, вскочил, подбросил и поймал малыша.
– Сынок! – вырвалось из его груди. И все обратили на него непонимающие взоры.
– Маринка! – обрадовалась Светлана, первой заметившая подругу, застывшую у калитки. Марат, с сыном на руках, медленно обернулся: из взгляды встретились.
– Или не рад? – наконец произнесла Марина и пошла навстречу онемевшему мужчине. – Привет, дорогой.
Она небрежно поцеловала его в щеку и повернулась к остальным.
Через полтора месяца во дворе Кожевниковых играли очередную, шумную и многолюдную свадьбу.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Тарас Поликарпович Мирошниченко довольно легко перенес первый сердечный приступ, в немалой степени благодаря жене, которая окружила его заботой после больничной койки. Домашний уют заметно сказывался на здоровье начальника колонии, и он быстро шел на поправку, а уже через месяц вернулся к привычной жизни. Но настоящие неприятности, как оказалось, его поджидали впереди.
В первый же день выхода на работу на встречу с ним напросился осужденный Гришин Никодим Петрович, который находился в зоне на положении. Просьбу Мутанта передал подполковнику его заместитель.
– Приведи, – сразу согласился Мирошниченко, его раздирало любопытство: зачем он понадобился матерому преступнику. До этого момента они соблюдали нейтралитет по отношению друг к другу.
– Можно, гражданин начальник? – В дверном проеме кабинета показалась щупленькая фигура первого авторитета колонии. Его цепкие глазки мгновенно ощупали весь кабинет, включая и его хозяина.
– Проходи, Никодим Петрович, – произнес вслух Тарас Поликарпович.
Про себя же подумал: – С этим нужно держать ухо востро.
– Закурю? – Положенец покосился на пачку «Явы», лежащую на столе подполковника.
– Пожалуйста, угощайся. – Мирошниченко сам поднес посетителю пачку и чиркнул спичкой. Мутант несколько раз затянулся, выпуская дым через нос, он особо не спешил, обдумывая свое дальнейшее поведение.
– Мне передали, что ты хочешь поговорить со мной, – поторопил его хозяин кабинета.
– Мне кажется, начальник, что авторитетные зеки должны пользоваться некоторыми привилегиями, в отличие от остальных осужденных.
– По-моему, до сих пор так и было. Есть какие-нибудь претензии? – Подполковник с интересом рассматривал пожилого, невзрачного человека, которому стоило пошевелить мизинцем и в колонии начались бы повальные беспорядки. Но это было невыгодно им обоим, поэтому и соблюдался, так сказать, пакт о ненападении между кумом и положенцем.
У Тараса Поликарповича в жизни пошла черная полоса. Вдобавок ко всему усложнять отношения с положенцем он не собирался. Но и делать ему какие-либо послабления не было безопасно: такому палец в рот не клади, мигом оттяпает. А то, что он что-то задумал, Мирошниченко уже не сомневался.
– Что ты ходишь вокруг да около? Говори открытым текстом, – невольно повысил голос подполковник, нервишки у него уже начинали сдавать.
– Не нужно расстраиваться по пустякам, начальник. Сердечко-то еще слабое, – сказал Мутант спокойным голосом. – Братва обращается к тебе с небольшой просьбой. Ты нас уважишь, подвернется случай и мы тебя отблагодарим.
• – С какой просьбой? – Начальник колонии взял себя в руки, решив сначала узнать, в чем дело.
– Помоги попасть на территорию зоны двум проституткам. – Заметив, как взметнулись вверх брови собеседника, авторитет преступного мира поспешил добавить: – Мне конечно общение с телками ни к чему, но у молодых бурлит кровь, а я, по своей должности, обязан о Них заботиться. Сам понимаешь.
– Понимаю, что твоя наглость не имеет предела! – вновь закипал Мирошниченко. – Какие основания побудили тебя обратиться ко мне с такой просьбой? Я ведь могу от тебя избавиться, просто-напросто, перевести в другую колонию.
– Даже не думал, что такая мелочь сильно заденет твое самолюбие. А пугать переводом не надо, потому как сам можешь занять освободившееся место.
– Это уж слишком! – Тарас Поликарпович поднял со стула свое грузное тело. – Я не посмотрю на то, что ты…
– Лучше скажи: почему уволили прапорщика Игнатьева? Не он же виновен в побеге Атамана и Диксона, – перебил собеседника положенец, разом загасив его пыл. – Не хорошо поступаешь, гражданин начальник: на чужом горбу хочешь в рай въехать.
– На что намекаешь? – Подполковник, не мигая, уставился на посетителя.
– На то, что с твоей непосредственной помощью парни ломанулись из этого веселого заведения.
– Не понял?
– А чего тут понимать? – усмехнулся Мутант. – На служебном «уазике» ты самолично и вывез их.
– За слова отвечать надо, а не ветер гонять. Доказательства нужны, – начальник колонии весь превратился в слух.
– До-ка-за-тель-ства? – иронично произнес осужденный. – Есть такое дело, – и он извлек из нагрудного кармана робы пачку фотографий, бросив их на письменный стол растерявшегося хозяина кабинета.
Толстые пальцы подполковника задрожали, когда он брал снимки. Они в полном объеме отображали картину побега Атамана и Диксона: как те прятались в служебной машине Мирошниченко, как он что-то говорил им, уже сидя за рулем и полуобернувшись назад, как тронулась машина. А последняя фотография свидетельствовала, что автомобиль, когда он проходил через главные ворота зоны, не проверяли.
Тарас Поликарпович медленно опустился на стул, который жалобно под ним скрипнул.
– Мне известны и другие твои преступления, но они затрагивают моих корешей, поэтому ограничимся одним, – язвил Мутант. – Ну что, начальник, пришли к общему знаменателю?
– Твоя взяла, – поник офицер.
– Ну тогда я пошел. – Положенец поднялся с довольной физиономией победителя. – Подробную инструкцию: где и когда взять проституток, я пришлю тебе позднее.
«Уазик» Мирошниченко стоял уже полчаса на одной из улиц областного центра. Тучный мужчина дремал, облокотившись на руль. Он не слышал как сзади пристроилась «Волга», не видел, как из нее вышел и подсел к нему в автомобиль незнакомец. Только когда хлопнула дверца машины, подполковник испуганно отпрянул от руля и обнаружил в салоне постороннего.
– Добрый день, Тарас Поликарпович, – с приветливой улыбкой поздоровался незнакомец.
– Добрый день, – буркнул недовольный подполковник. В глубине души он надеялся, что все-таки никто не приедет.
– Кстати, как вас звать-величать.
– Я простой исполнитель воли Никодима Петровича, зовите Мишей.
– Не будем терять времени. Где женщины, Миша?
– В моей машине. Ровно через неделю вы должны доставить их обратно.
– Ладно, – вынужден был согласиться Мирошниченко. – Давай их сюда.
Михаил молча покинул салон «уазика», а через минуту на заднее сиденье влезли две накрашенные проститутки.
– Меня зовут Верой, а это Наташа, – сказала одна из них. – Поехали.
Подполковник поморщился и включил зажигание, попутчицы вызывали у него отвращение, но не внешним видом, а бесцеремонным поведением.
– Не стыдно, девчонки, заниматься подобным делом? – попытался усовестить их Мирошниченко.
– Только не нужно, толстый, строить из себя целку, – презрительно бросила Наташа. – Ты такая же продажная шкура, как и мы. Тебе заплатили, ты и везешь нас. Мы в одной упряжке: хозяин платит, а наше дело – тащить воз.
– Ты меня к себе не приравнивай. Шлюха поганая! – закричал начальник колонии.
– Ты посмотри на него? – Наташа толкнула локтем подругу. – Да если бы не такие, как ты, пособники, то мы бы давно вымерли.
– Ну что ты накинулась на мужчину, – неожиданно заступилась за него Вера. – Видишь, какой он жирный и некрасивый? Его, наверное, женщины не любят, вот он и нервничает. Есть такое понятие: комплекс неполноценности. Он несчастный человек, его пожалеть нужно, он и отойдет.
– Сама ты неполноценная! – огрызнулся подполковник.
– А ведь ты права, Верка: жена затыркала, любовницы нет, на нас денег не хватает. Может быть, доставим бедняге несколько минут удовольствия, с нас не убудет, а он на всю жизнь запомнит. – При этом Наташа сверкнула озорными глазами.
– Давай! – дала добро подруга.
– Вы что задумали? – с опаской оглянулся Тарас Поликарпович. – Не вздумайте выкидывать здесь свои штучки!
Но он опоздал с предупреждением, Наташа уже переметнулась на переднее сиденье. Шуба девушки осталась сзади, а, и без того короткая, юбка, задралась так высоко, что полностью оголила упругие бедра. Наташа положила руку на колено водителя и начала неторопливо поднимать ее выше. Мужчина собирался отбросить руку, но в это время его обхватили руки второй попутчицы, она ловко расстегнула пуговицы сначала кителя, а затем рубашки и Мирошниченко почувствовал на груди непрошенные, нежные ладони. Как он ни возмущался, но ему было приятно.
Где-то внутри всколыхнулось давно забытое чувство, пробуждая желание. Прижав машину к обочине, он остановил ее. Тут же, словно по взмаху волшебной палочки, откинулась спинка сиденья.
– Ого! – воскликнула Наташа. Ее рука дошла до нужного места.
Обе женщины, как по команде, навалились на подполковника… Водители проезжающих по трассе машин нахально сигналили счастливчику, забавлявшемуся с двумя красотками одновременно.
Действительно, с юности Мирошниченко испытывал комплекс неполноценности. Из-за избыточного веса он стеснялся подходить к девочкам. И если бы не Валентина Михайловна, которой больше понравилась его военная форма, а не он сам, то, возможно, до сих пор оставался бы он холостяком. Но и с женой они уже давно спали отдельно. За многие годы пропал пыл мужской доблести и до сегодняшнего дня подполковник думал, что женщины его больше не интересуют. Но, к своему изумлению, он ошибался.
– Проказницы, – беззлобно произнес начальник колонии, застегивая брюки.
– Понравилось, так и скажи, – рассмеялась Вера и подружка поддержала ее.
– Ну что, изменил мнение о нашей профессии? – сквозь смех поинтересовалась Наташа.
– Не то, чтобы совсем, но есть в ней и положительные стороны, – ответил Мирошниченко, выруливая на трассу.
Настроение его заметно улучшилось и всю дорогу они весело беседовали. Девушки очень удивились, узнав, что на зону их провозит нелегально сам начальник колонии и даже прониклись симпатией к толстяку.
– Ложитесь: одна на пол, другая на сиденье и укройтесь пледом, – проинструктировал подполковник, подъезжая к колонии.
На территорию, как обычно, автомобиль пропустили без всяких препятствий, а в гараже проституток уже поджидали Лунатик и Леший, личные посланники Дикаря, которого положенец назначил ответственным за женщин. Тарас Поликарпович отослал лейтенанта, который занял должность прапорщика Игнатьева, за своим личным водителем.
– Что-то сцепление барахлит, – объяснил он молодому офицеру. – Дашь моему шоферу пару человек в помощь, пусть найдут и устранят неисправность, – отпустил он последние указания.
Как только нежелательный свидетель скрылся, подполковник выпустил проституток наружу.
– Учтите, если попадетесь, я вас и знать не знаю, – предупредил он их на всякий случай.
– Не волнуйся, гражданин начальник, – оскалился Леший. – Ты для нас человек ценный, не подведем.
Пока он говорил, Лунатик незаметно сунул подполковнику сверток.
– Что это? – хотел было возмутиться Мирошниченко.
Но Лунатик торопливо прошептал ему на ухо:
– Это тебе Мутант передал, в знак благодарности. Начальник колонии на мгновенье задумался, но потом решительно сунул сверток за пазуху и, отвернувшись, зашагал прочь. В свертке оказалась значительная сумма денег: три тысячи рублей. Хоть и попал Тарас Поликарпович в зависимость к авторитету преступного мира, но его услуги хорошо оплачивались. Жадность к деньгам склоняла его к мнению, что он не так уж и плохо устроился. Раньше, чтобы заработать, ему приходилось рисковать куда больше. К тому же подполковник был уверен, что его не заложат, нужно только самому быть осторожнее.
Мирошниченко оказался прав. В дальнейшем им по пустякам не рисковали.
Освобождение по двум третям срока, расконвоирование, химия по половинке – вот вопросы, которые приходилось решать Мирошниченко по просьбе Мутанта. Причем, делалось все в рамках закона и за приличное вознаграждение. Только колонией, фактически руководил положенец.
Но всех все устраивало, поэтому жизнь в зоне шла своим чередом, без чрезвычайных происшествий и подполковник даже получал поощрения со стороны высшего руководства.
Начальник колонии уже думал, что госпожа Удача вновь повернулась к нему лицом.
Полковник Сазонов сразу заподозрил своего бывшего отрядного в причастности к той самой краже. Он в точности проанализировал его план: слишком знакомая схема. Антон Герасимович позвонил Мирошниченко и, дал понять, что знает организатора преступления.
Позже, когда он узнал о побеге из колонии Атамана и Диксона и до него дошли слухи, что Мирошниченко тоже пострадал, картина окончательно прояснилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40