Сергей зашел, остатками многострадального пиджака ее вытер. Посмотрел на грязную тряпку в своей руке, звонко чихнул и зашвырнул ее в угол После чего лег на холодный кожзаменитель грязно-желтого цвета и закрыл глаза. Сон накатил мгновенно.
// 0А. МОТИВАЦИЯ ПЕРСОНАЛА КАК ЗАЛОГ ПРОЦВЕТАНИЯ
Сергей открыл глаза и в первые мгновения никак не мог понять, что с ним и где он находится. Картинки недавних снов мешались в голове с недавними же воспоминаниями, и что из этого было настоящим, спросонья понять было непросто. Сергей помотал головой, приподнялся на локтях, огляделся. Серый тусклый свет лился из запыленного окна, освещая скудную обстановку комнаты: стол, стул, шкафчик у двери – на этом список предметов обстановки заканчивался, если не считать кушетки, на которой лежал Сергей. Чесноков встал, потянулся и подошел к окну. Провел пальцем по пыли – на стекле осталась полоса, через которую стали видны детали пейзажа и спина Кира – он, обхватив колени руками, сидел на земле чуть левее окна. «И что, – подумал Сергей, – он все время тут так сидел? Интересно, сколько я спал?» Уже собрался выйти из комнаты, но тут его взгляд упал на стол. На нем, покрытый все тем же толстым слоем пыли, лежал какой-то журнал. Сергей поискал взглядом что-нибудь, чем можно протереть обложку, не нашел, поморщился и вытер просто ладонью. Под пылью обнаружился коричневый картон с надписью «Книга учета амбулаторных больных». Заинтересовавшись, Сергей быстро пролистал журнал, но он был девственно-чист – просто разлинованные листы плохой серой бумаги. Сергей зевнул и захлопнул журнал, что-то покатилось по столу и упало на пол. Сергей нагнулся, подобрал упавший предмет. Это оказался карандаш. Чесноков хмыкнул, подошел к окну, поднес к стеклу руку и согнул палец, но стучать в стекло, чтобы привлечь внимание Кира, вдруг передумал. Вернулся к столу, раскрыл журнал и напряг память. Написал «CDX2112800», подумал, нерешительно дописал «2» и поставил звездочку. Присмотрелся – никаких новых символов на листе не появилось. Попробовал несколько других вариантов – результат был тот же, то есть никакого. Сергей вздохнул и попытки прекратил: то ли он неправильно запомнил код, то ли этот код здесь просто не работал. Идти к Киру на улицу почему-то не хотелось, спать дальше – тоже. Какие-то смутные тревоги бродили в глубинах подсознания, никак не желая оформиться в мысли.
Одиночество – не болезнь и не тоска.
Одиночество – отсутствие себя.
Не поиски несмысла,
Не бег от пустоты,
А скрип подкожно мышцы
Сердечной…
…Пойманной в тиски, – написал Сергей. Перечитал, усмехнулся. «Мышцы, – подумал саркастически, – на какой же строке кода у вас, друг Чесноков, начинается сердце? И чего в нем, интересно, больше – нулей или единиц?» Приложил острие карандаша к бумаге.
Сущность жизни – миров столкновения –
Раз и единожды стоит лишения.
Кандалы вольности вновь обрываются,
Трезвость сознания в душе просыпается,
Переписаны мысли в глубине подсознания,
Программатор сбоит на сердечном дрожании.
Солнце, реальность мечты, жизнь мышления,
В изгибах извилин дремлют сомнения.
Видимо, это не жизнь, не посмертие.
Уподобление Вечному огню,
Ненастоящей конфорке с газом,
Удушающей песню мою
На корню.
– Это что? – спросил вдруг кто-то из-за спины. Чесноков вздрогнул, выронил карандаш и повернул голову. Кир стоял рядом и вытягивал шею, рассматривая лежащие на столе предметы. – Это ты написал?
– Я… – Сергей поднял карандаш. – Слушай, а зачем спецназовцам спать?
– Не спать, – ответил Кир задумчиво после некоторого молчания, продолжая читать, – а чувствовать усталость. Все просто: если усталость как явление в игре есть, то и спать в ней тоже можно. Ты это зачем написал?
– В каком смысле? – удивился Сергей. – Просто захотелось. Настроение какое-то мутное.
– Заметно, – сказал Кир, отодвигаясь от стола. – Знаешь что? Я даже критиковать ничего не буду… но давай ты просто больше стихов писать не будешь?
– А что не так? Что тебе не понравилось?
– Все понравилось, – мотнул головой Кир, – прямо так все понравилось, что хочется взять автора и пристрелить, чтобы не мучился.
– М-да-а, – сказал Сергей, – то ли рецензент чересчур пристрастен, то ли первый стихотворный эксперимент оказался неудачным. Впрочем, неудивительно – у меня и раньше со стихами не складывалось, не то что у так называемых «Олдеев». Но может быть, ты все же почетче выразишься, что именно тебя так не устроило? Стиль, рифма?
– Ну… я так понял, насчет смысла и рифмы ты особо и не парился, типа, поток сознания, да? – Кир помолчал, потом покачал отрицательно головой. – Нет, знаешь, ничего определенно не скажу. Вроде и ничего такого неправильного нету… хотя, скажу прямо, я не любитель и не знаток стихов, поэтому аргументировать толком не могу. Но впечатление такое, что написано это подростком переходного возраста, страдающим от неразделенной любви… особенно второй стих. Извини, если задел.
– Да нет, ничего, – Сергей пожал плечами, – в каком-то роде я и есть подросток переходного возраста. Страдающий от неразделенной любви к жизни.
Кир фыркнул:
– Эк загнул. Знаешь, пиши лучше прозу, ну, вот честное слово, лучше выходит.
– Эх, – вздохнул Сергей, – десять минут как поэт, а уже понимаю застрелившегося Маяковского. Что читатели – дикари, дикари! Где им постигнуть тонкую душу поэта? Одиночество – вот удел творца, не желающего творить на потеху безликой толпы…
Кир тихонько засмеялся, Сергей пару секунд крепился, сохраняя на лице гордо-отрешенное выражение, потом не выдержал и присоединился.
– Ладно, – Чесноков махнул рукой, – но ты меня не убедил. Надо будет как-нибудь в более подходящем настроении попробовать. Что-то в этом есть…
– Только не в ущерб прозе, – отрезал Кир.
Сергей усмехнулся, посмотрел на исписанный лист.
– А кстати, – вспомнил он, – я тут пробовал тот код написать, помнишь? Но чего-то ничего не вышло – я его неправильно запомнил?
– Я заметил, – сказал Кир, – правильно ты его запомнил – вон самый первый, с двойкой. А не сработал он, потому что к этому журналу, я думаю, никакой распознавалки не прикручено. Кому какое дело, что ты тут понаписал? Да и не предполагалось, скорее всего, что в нем кто-то писать будет, он тут исключительно для реализма.
– Ясно, – сказал Сергей, – не больно-то и хотелось. Долго я спал?
– Не знаю, – Кир пожал плечами, – около часа, наверное.
– Не много. Странно, потому что чувствую себя хорошо выспавшимся.
– А так это от настроек игры зависит – сколько надо спать, чтобы выспаться. Обычно везде сильно меньше, чем в реале: платить за это никто не любит. А здесь, я думаю, никто спать не ложится, поэтому реализмом времени сна никто себе голову не морочил.
– А зачем вообще спецназовцам уставать? – спросил Сергей, но тут же сообразил и добавил: – Не отвечай, я уже сам догадался.
Кир пожал плечами и собрался что-то сказать, но тут снаружи донеслись какие-то звуки и голоса. Кир метнулся к стене, пропал в ней, но через секунду снова появился.
– Наш полковник-майор вернулся, – сказал он, – не один почему-то.
– А с кем? – Сергей напрягся.
– С бойцами своими вроде. – Кир пожал плечами. – Во всяком случае, выглядят они так же, как и те, что раньше с ним были.
– Странно, конечно, я думал, он один придет. Пойдем разговаривать?
– Пойдем, че ж делать.
Они вышли на улицу, чему майор, похоже, очень обрадовался. Правда, маска бесстрастности очень быстро вернулась на его лицо.
– Вы здесь! Хорошо. Я же говорил, чтобы вы не уходили отсюда.
– Мы… – начал Сергей, но майор не ждал ответа.
– Я навел справки и убедился в правдивости вашего рассказа. Но появилась пара вопросов, ответы на которые я бы хотел услышать до того, как… как что-то делать. Вопрос первый: вы кому-нибудь еще рассказывали вашу… историю?
– Да, – ответил Сергей, пожав плечами, – в соседней игре – «Меч и магия» вроде. Хозяйке развлекательного заведения и её другу. Они вроде даже помочь готовы были… а почему вы спрашиваете?
Майор усмехнулся и поднял ладонь в предостерегающем жесте:
– Сначала я. Второй вопрос. Насколько я знаю, у Безрукова-младшего не было сопровождающего, в смысле человека-сопровождающего. Соответственно возникает вопрос: кто вы, собственно, такой?
– Я – программа, – усмехнулся Сергей.
– Не надо врать, – отрезал майор, – а то я программ не видел. Не годится.
Сергей внутренне усмехнулся: «Еще один. Прям аж обидно за программы становится. Ладно, хотите человека, будет человек».
– Откуда он знает? – процедил вдруг Кир.
Сергей посмотрел на него недоуменно и ответил майору:
– Ну хорошо, я человек. Сергей Чес…ский. Этого достаточно?
– Нет, недостаточно. Каким образом вы связались с Безруковым?
– Откуда он знает, что у меня не было человека-сопровождающего, а? – спросил Кир громко. – Мой тур как раз предполагал в качестве спутника человека, я сам настоял, чтобы вместо него со мной пустили программу. Мою программу.
– Или это Безруков связался с вами? – упорствовал майор. Сергей механически кивнул, думая над вопросом Кира, потом принялся сочинять:
– Да. Он программу такую писал, чтобы из виртуала связываться с реальным миром. Причем не просто связываться, а сообщения на телефон отправлять… – Сказал и похолодел – вдруг неумолимый прогресс уже заменил телефоны чем-нибудь другим и сообщения на них уже никто не отправляет. Но майор внимательно кивал с понимающим видом, и Сергей продолжил: – Со мной он эту программу и испытывал. Только он предупреждал, чтобы я никому о ней не рассказывал… теперь, думаю, можно. Бот я и получил сообщение, что он в беде.
– А почему же вы в виртуал полезли, вместо того чтобы в милицию пойти? – быстро спросил майор, но Чесноков этот вопрос предвидел.
– Эта программа еще не доделана, она только в одну сторону работает. А без возможности связаться с Кириллом – кто бы мне поверил?
Майор покивал:
– Хорошо. А каким образом вы с ним встретились и в эту игру попали? Как Безруков из своей игры в эту прошел – мне понятно, но вы-то сквозь стены ходить не можете.
– Не отвечай, – быстро сказал Кир, – соври что-нибудь.
– Вообще-то это тоже секрет, – сказал Сергей, лихорадочно размышляя, – в игре коды есть. Как в «Думе».
– В какой думе? – не понял майор.
– Ты бы еще «Диггера» вспомнил, – пробурчал Кир, – не все же историю игровой индустрии изучали.
– В смысле «Doom», игра такая, – отмахнулся Сергей от обоих. – Старая. В «Квейке» тоже коды есть и в «Анреале». Вводишь код – и можно сквозь стены ходить. Здесь тоже есть такое, оказывается.
Майор хмурился и молчал, видимо, думал.
– И видеть Кира… то есть Кирилла, я смог, код введя. Есть и такой код – вводишь и начинаешь видеть все объекты, в том числе и невидимые.
– Куда – вводишь?
– Э… – сказал Сергей, – да куда угодно. Можно карандашом написать, можно ручкой. А можно и просто рукой.
– Ясно, – сказал майор. – Безруков-младший сейчас с вами?
Сергей посмотрел на Кира, тот скривился и пожал плечами.
– Да, – сказал Сергей, переводя взгляд на майора.
Майор улыбнулся:
– Больше вопросов не имею. Марта, Шило, работайте.
Сергей удивленно поднял брови, но ничего спросить не успел: стоявшие за спиной майора двое спецназовцев, за весь разговор и ухом не поведшие, вдруг метнулись вперед, повалили Чеснокова на землю, заломив ему руки за спину. Кто-то быстро и умело связал ему заломленные руки.
– Сука, – мрачно сказал Кир, – я так и знал.
Сильным рывком Сергея поставили на ноги. Чесноков отплевался, проморгался и с недоумением посмотрел на довольное лицо майора.
– Что такое? Я не понимаю.
– Уболтай их как-нибудь. Хорошо, что они тебя человеком считают. Как угодно, но не дай себя убить, понял? Я к ближайшей стене, она в трех минутах ходу отсюда. Держись. – Кир бросился к дому и исчез.
– Я рассмотрел предложение противоположной стороны, – сказал с улыбкой майор, – и счел его более привлекательным.
– Ах ты козел… – протянул Чесноков и согнулся от вспышки боли в солнечном сплетении. Отдышался, выпрямился.
– Выбирай выражения, сучонок, – ласково сказал майор, потирая ладонью кулак, – мне с тобой церемониться резону нет.
Сергей улыбнулся.
– И все равно ты козел, – сказал он, напрягая пресс. Но на этот раз майор ударил его прямо в лицо. Бил он умело, Сергей даже движения не успевал отследить, не то что отклониться, вдобавок его заботливо придерживали за обе руки Майоровы бойцы.
– Думаешь, что я тебя пристрелю, – спросил майор, взяв Сергея за волосы и оттянув его голову назад, – и ты сбежишь из игры? Даже и не надейся. Я, в конце концов, профессионал.
Сергей шмыгнул, спросил гнусаво:
– И что же Лахнов тебе предложил такого? Два миллиона? Мы можем предложить больше.
Майор хмыкнул, отпустил Сергеевы волосы, огляделся.
– Не все измеряется в деньгах, мой невидимый друг. И Лахнов это понимает лучше. Да, он мерзавец. Но я предпочитаю иметь дело с мерзавцами – они куда более предсказуемы, чем идеалисты вроде Безрукова-старшего. И достаточно честны, пока видят в этом выгоду.
– Так что?
– Надеешься перекупить? Зря надеешься. Во-первых, я все-таки солдат и верен присяге. Сейчас я присягнул Лахнову, и нужны очень веские доводы, чтобы я его предал.
– Удивлен, что ты это упомянул, после того как уже предал нас. Кстати, России ты разве не присягал?
– Я предал – вас? – Майор шутливо удивился. – Что-то запамятовал, я что, предлагал вам свою помощь? Я всего лишь выслушал ваше предложение, но ничего не обещал, разве не так?
– Так, – неохотно кивнул Сергей после недолгого раздумья.
– А насчет моей воинской присяги, – майор вздохнул, – есть веские доводы. У меня возникли серьезные трения с начальством, и я как раз собирался покинуть ряды вооруженных сил. Так что вакансия у Лахнова подвернулась очень кстати.
– Вакансия?
– Да. Он предложил мне пост начальника службы безопасности. Видишь ли, человеку вроде меня не слишком нужны деньги. О нет, я не бессребреник. Разумеется, они мне нужны. Но нужно мне их немного, и этим меня не заманишь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45