– Ну что? – спросил он встревоженно, как только появился на экране.
– Нормально, – отозвался Семен, – вроде отбились. Ну да с такой «Катюшей» сложно было бы не отбиться. Чего ты с этим автоматом сделал?
– С автоматом – ничего, – ответил Вадик, – а вот с патронами – чего. Ты какими магазинами пользовался?
– Что значит – какими? – не понял Семен. – Одним, тем, что в автомат воткнут был. Его хватило, хотя я выстрелов с тысячу, наверно, сделал.
– Не, тысячу бы ты не сделал, в одном магазине пятьсот двенадцать патронов. А жаль, что ты другие магазины не попробовал. Там в одном зажигательные пули, типа напалма, а в другом – экспериментальные самонаводящиеся…Хотя, может, и к лучшему. Эти самонаводящиеся поглюкивают иногда – на стреляющего наводятся, так что без щита ими лучше не пользоваться, я как-то сразу не сообразил, когда тебе отправлял.
Семен только головой покачал.
– Ну нормально. С тобой не соскучишься.
– Да ладно. – Вадик виновато улыбнулся. – Все ж путем вышло, нет? А ты автомат с собой прихватил или как?
– Или как, разумеется. Как, по-твоему, я б его в электричку занес? В наши-то террористические и антитеррористические времена?
– Ну ладно, – разочарованно вздохнул Вадик. – Надеюсь, хоть спрятал? Я потом как-нибудь их выдерну. Курьера починю и выдерну.
– Спрятал-спрятал, – ответил Семен. – Кстати, я чего звоню-то… Нам в Москве, пожалуй, комитет по встрече организуют сейчас. Так нам бы это, облик какой сделать или еще как от этой встречи уклониться. Понимаешь, я человек нечестолюбивый и все эти встречи-братания как-то не по мне.
Вадик усмехнулся:
– Понял, сделаем. Ты на какой вокзал прибываешь? На Ленинградский?
– Вроде, – ответил Семен, – я в Москве плохо ориентируюсь.
– Вас, кстати, еще раньше перехватить могут, так что я раньше подсуечусь… подсуетюсь… короче, организую. Щас, минут через пятнадцать-двадцать вызов будет, ты на него ответь и просто руку на экран положи и этой… попутчице своей скажи, чтобы положила. Подержите так, пока вызов еще раз не пройдет – и дело в каске. Все будет в лучшем виде – хоть в Алмазный фонд сразу топай и карманы камешками набивай – никто внимания не обратит, во как.
– Ты что же, заклинания дистанционно через эту фигнюшку накладывать можешь? – возмутился Семен. – А какого хрена ты это не сделал, когда мы там от пуль прятались?
– Не кипятись, все путем. Я не мог тогда этого делать, да и щас еще не могу – я только тогда и сообразил, что такая фича полезной может оказаться. Ща, минут за десять доделаю, потестирую и вам отправлю, годится?
– Извини.
– Да ладно, нормалек. Так я это, отрубаюсь – доделывать буду, – и Вадик отключился.
Ждали их на вокзале или подобное количество милиционеров на перроне не было связано с его прибытием, Семен не понял – заклинание Вадик смастерил на славу, и никто из просвечивающих пристальными взглядами толпу ментов не обратил ни на него, ни на Алиту ни малейшего внимания. Они спокойно зашли в метро, прошли мимо вахтерши и спустились по эскалатору. Никто на них не обращал внимания, но и наступить тоже не норовили – здесь работа Вадика выгодно отличалась от рориковского заклинания. Семен поинтересовался у Алиты, не знает ли она, где можно в Москве остановиться, но она покачала головой отрицательно, ответив:
– Я никогда в Москве не была.
– Так, может, мы сходим куда? В Кремль хотя бы, а? Оружейные палаты там, Алмазный фонд. – Семен улыбнулся. – А если чего понравится, так можно будет сразу и прибарахлиться.
Но Алита шутку не приняла:
– Не надо, Семен. Давай закончим со всем этим. Устала я.
– Ладно. Только сначала поспим. Раз Москвы ты не знаешь, то место ночевки я выберу сам.
И Семен, нимало не смущаясь, повез ее к «Рэдиссон-Славянской». В холле нагло перегнулся через стойку, взял магнитный ключ от двухместного люкса и повел тихо млеющую Алиту к лифту.
– Ничего себе, – только и сказала Алита, – а нам за это ничего не будет?
– Да не, – легкомысленно отозвался Семен, – но вот завтрака, пожалуй, тоже не будет. И организовать tuj проблемно. А вот в ресторан сходить – это запросто. Бумажка с ручкой у тебя еще с собой? Щас снимем эту невидимость и пойдем ужинать.

* * *
Семен проспал почти до обеда. Солнце уже вовсю светило в зашторенные окна номера, когда Семен, наконец, поднялся, раздвинул шторы, сладко потянулся и, набросив на плечи висевший на вешалке халат, вышел во вторую комнату. Он был уверен, что Алита давно проснулась, и удивился, войдя в полумрак, создаваемый закрытыми портьерами. Подошел к окну, раздвинул портьеры и удивился еще больше: Алиты на кровати не было, а сама кровать была аккуратно застелена. Семен встревожился, вышел в прихожую: свет в ванной не горел, и на вешалке не было одежды Алиты. Семен растерянно огляделся и заметил на тумбочке пару пятисотрублевых купюр и листок бумаги. Семен, полный неприятных предчувствий, схватил его и прочитал.
«Доброе утро.
Сема, извини, пожалуйста, но я не пойду с тобой к Вадику, как договаривались. Я очень благодарна тебе за то, что ты мне помогал, но я должна принять решение сама. Ты говорил, что Вадик переправит меня куда-то в параллельный мир, но я не уверена, что хочу этого. Извини еще раз, наверное, тебе покажется, что я мыслю, как эгоистка, но мне действительно надо самой разобраться во всем. Мне еще кое-что вспомнилось, и я боюсь, что и тебе не сказали всей правды. Может быть, эти шавелары вовсе не столь хороши. Один раз меня уже пытались использовать, причем пытался самый близкий мне человек – та, кого я считала своей мамой, и теперь я просто боюсь слепо идти за кем-либо. Это никак не связано с тобой, я вижу, что ты хороший человек, но тебя тоже могли использовать. Поэтому я не стану тебя будить и уйду сама. Не беспокойся за меня. Я никогда не была в Москве, но здесь живет моя хорошая подруга, она не раз звала меня в гости, и у меня есть ее адрес.
Прости. До встречи. Алита.
P.S. Хватит уже людей дурить – возьми тысячу рублей, понадобится расплатиться – плати ими. Потом сочтемся».
Семен протяжно вздохнул, негромко выругался и пошел «звонить» Вадику. Против ожидания, тот не особо огорчился:
– Найдем. Махом найдем. У тебя есть какие-нибудь ее вещи? Да даже пусть не ее, а которые она только в руках держала?
– Есть, – ответил Семен, глядя на лежащую поверх купюр ручку.
– Тогда никаких проблем. Короче, так. Я сейчас беру все, что надо, и еду в город. А ты хватай такси и езжай на Павелецкий вокзал. Там и встретимся. За пару часов найдем стопудово. Годится?
– Годится, – ответил Семен. – До связи.
Умылся, почистил зубы, по-быстрому, но плотно позавтракал в местном буфете, оделся и вышел на улицу. Направился было пойти к метро, но, прошагав метров тридцать, передумал и шагнул к проезжей части. На взмах руки от тротуара неподалеку отлепилась сиреневая «десятка» и лихо подлетела к Семену. Молодой чернявый водитель, широко улыбаясь, распахнул пассажирскую дверцу:
– Садись, друг. Куда едем?
– Павелецкий вокзал. Сколько?
– Двести – и пулей довезу. Моргнуть не успеешь.
– Не, так быстро не надо. – Семен усмехнулся и сел в машину. – Тише едешь – дальше будешь.
То ли его разморило от плотного завтрака, то ли уютная теплота прогретой машины так подействовала, но на Семена вдруг навалилась неодолимая сонливость.
– Это точно. – Водитель тронул машину с места, обернулся к Семену и подмигнул ему: – Далеко ехать собрались, Семен Викторович?
Семен сквозь дремоту почувствовал неладное. Наверное, следовало что-то сделать, но совершенно не хотелось. Хотелось спать, поэтому Семен выкинул из головы все сомнения, с удовольствием откинулся в кресле и закрыл глаза.

* * *
Семен очнулся мгновенно, рывком и сразу вспомнил все предшествующие события. «Вот же… – подумал он со злостью. – Надо же было так сглупить. Опять попался». Ему захотелось надавать себе оплеух. По ощущениям, он полулежал на чем-то твердом, но глаза открывать не спешил, прислушивался. Впрочем, обмануть ему никого не удалось.
– Он проснулся.
Семен скривился и открыл глаза. Под ним было широкое кресло, типа стоматологического, только сделанное из какого-то твердого материала. Вокруг, в небольшой комнатке без окон, стояли человек пять и внимательно следили за Семеном. Двоих он знал – Арсеньева и Викторука. Остальные были ему незнакомы и, пожалуй, имели ранг поменьше.
– Здравствуйте, – сказал Семен.
– Здравствуй, здравствуй, блудный сын, – откликнулся Арсеньев с непонятным выражением на лице. – И к чему был весь этот спектакль, а, Семен? Кому были нужны эти шпионские игры? Зачем надо было бить по голове сотрудника института, похищать совершенно непричастного человека, бежать куда-то? А эта перестрелка? Ты знаешь, что на твоей совести смерть шести человек? Это тебя не смущает?
– А смерть скольких человек на вашей совести? – зло отозвался Семен. – Шестидесяти тысяч? Или сколько там проживало в Сорок седьмом?
Арсеньев с Викторуком многозначительно переглянулись.
– Это тебе кот наплел? – поинтересовался Арсеньев. – И ты, разумеется, поверил ему? С какой стати? А ты не предполагал, что уничтожение Сорок седьмого может быть как раз делом лап этого самого чужого? Так вот знай: так оно и есть. И еще, не знаю, что он тебе наплел про Алиту Свиридову, правда же заключается в том, что при рождении ей была записана в мозг важнейшая информация. Информация, которая может вывести человечество на уровень галактической цивилизации, и, более того, информация, которая по праву принадлежит нам. Нам и только нам, Семен. А шавелары пытаются ее похитить.
– А в нас вы зачем стреляли? – Семен не спешил раскрывать карт.
Викторук кашлянул:
– Это была моя ошибка. Правду сказать, мы запаниковали. Мы были уверены, что с ней не вы, а тот самый шавелар. Опять же у нас были основания так полагать, разве не так? Какие-то там чудеса творились, оружие это ваше, опять же. Кстати, откуда оно у вас взялось?
Но Семен уже узнал этот голос, и у него пропало всякое желание вести какую-то игру:
– Складно врете, Геннадий. Забыл-как-вас-по-отчеству. Кстати, все хотел у вас спросить, кто такой Сахаот?
Викторук с Арсеньевым опять переглянулись, на этот раз недоуменно-встревоженно.
– И кстати, вовсе не шавелар мне рассказал, кто сжег Сорок седьмой. Это вы, – Семен указал подбородком на Викторука, – все выложили. В Твери, в институте геодезии. На втором этаже, в коридоре, помните? Вы там с кем-то вели очень интересный разговор, который я нечаянно подслушал.
Викторук выругался.
Арсеньев поморщился:
– Семен, ты все себе неправильно представляешь. То, что я сказал ранее, по сути своей, правда. Я просто опустил некоторые детали, чтобы не смущать тебя. Ну да, та трагедия – следствие, во многом нашей ошибки. Но, – Арсеньев приложил руки к груди, – неужели ты думаешь, что мы допускали хоть тень мысли, что дело может обернуться так? Мы просто попросили на той стороне помощи против сильного и опасного врага – переправившегося на нашу сторону шавелара. Мы и подумать не могли, что, пытаясь уничтожить одного кота, этот помощник уничтожит целый город. Разумеется, мы немедленно порвали с ним всякие отношения и никогда более его помощью не воспользуемся. Так что ошибка здесь наша, но первооснова всего – проклятый шавелар. Это первое. Второе. Насчет Алиты. Да, она – чужая. Да, мы ее похитили. Но она выросла и воспитана здесь, на Земле. Более того, ей полагались совсем другие условия и совсем другое воспитание. Здесь нам все планы смешала одна сверхамбициозная и полусумасшедшая сотрудница, которая похитила ребенка и скрывала его все эти годы. Далее, ты, возможно, уже знаешь, что у нее в голове громадный кладезь бесценной информации, и я не понимаю, почему ты решил, что она не должна достаться человечеству? Так что здесь я тоже не соврал. Ответь вот еще что: ты же, думается мне, полагал переправить ее котам – если не секрет, то каким образом?
Семен молчал. Арсеньев подождал и, не дождавшись ответа, продолжил:
– А котяра тебе, я полагаю, наплел, что они собираются ее холить и лелеять? Так вот – это ложь. У них сейчас сложная обстановка, и им совершенно незачем с ней возиться – они выдоят из нее информацию и предоставят ее самой себе. Подумай сам, как она сможет там жить? Она теперь уже совсем человек, Семен. Более того, у нее продолжительность жизни не больше, чем у обычного человека. Коты живут лет по пятьсот, а каково будет среди них ей. Ей будет не просто неуютно, ей будет очень трудно там жить.
Арсеньев перевел дух:
– А у нас она и в самом деле будет жить, как королева. Более того, никто не помешает ей действительно занять какой-нибудь значимый пост. Да и сам подумай, она же, когда все вспомнит, станет могущественным магом, какой нам интерес с ней ссориться? Это – второе. И третье: про перестрелку. Это ошибка Геннадия Артемовича. Он превысил свои полномочия, и, уверяю тебя, подобного более не повторится. Поэтому, Семен, я от лица института энергоструктурной физики предлагаю тебе работу и место в совете института. Предоставим квартиру в Москве, достойную зарплату и важное дело. Понимаешь, Семен…
– Понимаю, – перебил Семен затянувшийся монолог, – очень хорошо понимаю. Дайте я догадаюсь, что мне нужно сделать, чтобы получить этот приз. Сказать, где сейчас Алита, выдать все, что я знаю о шавеларе и рассказать, как я собирался переправить Алиту. Так?
– Незачем ерничать, – ответил Арсеньев, – но в целом ты почти угадал. Расскажи еще, кто тебе помог? Кто дал тебе это, – Арсеньев продемонстрировал полупрозрачную пластинку, – и тот суперавтомат? Это кто-то из наших?
Семен промолчал, ответив неприличным интернациональным жестом. Арсеньев укоризненно покачал головой и развел руками. Собирался что-то сказать, но его отстранил Викторук:
– Хорош. Хватит миндальничать. Вообще я рад, что он уже все знает. Мне с самого начала была неприятна идея нянчиться с этим изменником.
Повернулся к Семену:
– Слушай сюда. Если ты хоть немного соображаешь, то должен соображать, что скрыть тебе от нас ничего не удастся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44