Ну как?
– Впечатляет, – ошарашенно отозвался Семен. – А может, он под чужим обликом прошел? Шадриком, там, каким обернулся?
– Нет. – ВэВэ поморщился. – Не говори того, чего не знаешь. Наверняка в силах эльфа создать облик, который обманет любого, но через портал он под ним пройти не сможет. Но это неважно. Неважно даже то, что в теории можно пройти и не через портал, а где-нибудь в окрестностях. Не будем плодить сущностей. Тем более что надобности в этом нет. Скорее всего, никакого эльфа ты не видел.
– Да не вру я! – вспылил Семен.
– Не перебивай! Я же сказал, что верю тебе. Ты видел то, что тебе показали. Кто-то, какой-нибудь рауш, келем или, скорее всего, шадрик надел облик эльфа и его тебе продемонстрировал. Со вполне предсказуемыми последствиями и насквозь непонятной целью.
– Извините, Владимир Вячеславович. Думаете, шадрик? Пошутил, что ли?
– Может, пошутил, а может, и нет. Пусть тебя их добродушный вид не обманывает. По некоторым нюансам души они похлеще чеченцев будут. Кстати, у тебя же среди них приятель есть? Вот ему и расскажи свое чудное виденье. Вдруг что умное присоветует.
– А можно? Я имею в виду, вдруг это он и был?
– Какая разница, хуже не будет. Если он причастен к этому случаю, он и так все знает. А если не причастен, то мог что-то слышать от своих. Происхождение феномена явно с той стороны, из наших так шутить некому, а слухами земля полнится. Порасспрашивай ненавязчиво, потом мне расскажешь.
– Как скажете, Владимир Вячеславович. Семен поднялся и пошел к своему столу.
– Погоди. Докладную напиши. Можешь в одном экземпляре.
Вопреки желанию, с Оскаром Семен в тот же день не встретился. Сразу после обеда вернулся Ваня Иртыш, его два часа разгружали всем отделом, потом до вечера монтировали стенд. Пришел Рудчук со второго этажа, ходил вокруг полусобранного стенда и облизывался. Ему непременно хотелось запустить его прямо сейчас. На другой день пошли привычные для всякой российской техники проблемы. Рост-Приборовский сверхточный сверхстабильный источник питания (аналогов в России нет, зарубежные в десятки раз дороже) упорно держал на основном выходе ток, завышенный раза в полтора, хотя на контрольном демонстрировал полный порядок. В результате преобразователь выдал такой уровень девиации, что у Рудчука чуть нервный припадок не случился. Вдобавок для подключения восьми субблоков-сателлитов вместо кабелей в поставку были элегантно подложены шестнадцать хитромудрых разъемов и восемь кусков очень многожильного провода. Проблема, как выяснилось позже, заключалась в том, что разъемов-пап было девять, а мам, самое печальное, – семь. Технику, которому отдали паять кабеля, это было глубоко фиолетово, поэтому с Аранаутова, стоящего у последнего восьмого субблока и держащего в руках кабель папа-папа, можно было ваять аллегорическую статую «Растерянность». Или даже «Обалделость».
Таким образом, с Оскаром Семен смог встретиться только через два дня.
Оскар сидел на своем любимом месте и поглощал пиво. Три бутылки «Балтики» стояли уже пустые, еще две ждали своей очереди.
– Шадрик, – сообщил Оскар.
– Шадрик, – согласился Семен.
– У тебя задумчивый вид сегодня, – сказал Оскар. – Садись, выпей пива и забудь о проблемах хотя бы на время.
– Я третьего дня в автобусе эльфа видел, – не стал тянуть резину Семен.
– Это и есть причина глубоких размышлений, следы которых столь явственно читаются на твоем лице? – Шадрик прищурил глаза, что означало веселье. – Друг мой, поверь старику, ты стал жертвой розыгрыша.
– Да нет. То есть, может быть, и стал, но думал я сейчас не об этом. А о своей работе. Но это тебе неинтересно, поэтому я сказал тебе об эльфе. Потому что об эльфе тебе, наверно, интересно.
– Не очень интересно.
– Угу. – Семен почему-то почувствовал досаду.
– А что тебе твой покровитель сказал?
– То же самое. Что меня надули. Но встревожился. Сказал, чтобы я с тобой поговорил.
– Э… – Оскар прищурился сильнее. – Может, он меня подозревает, а? Скажи ему, пусть не тревожится. Вредно это, да и незачем. Если бы я захотел вас обмануть, я бы обманул, поверь мне. А твой обманщик – совсем плохой обманщик, молодой, видимо.
– Почему?
– У пошутившего над тобой не хватает чувства меры. Это очень распространенная ошибка, особенно среди молодых. Если я скажу тебе, что уронил серебряную монету в лужу перед входом в это злачное заведение, возможно, я смогу ранним утром наблюдать тебя, старательно ее осушающего. Это будет означать, что моя шутка удалась. Если же я скажу, что уронил туда бриллиант размером с кулак, это будет означать, что у меня нет чувства меры. Понимаешь?
– Понимаю. Погоди, так ты не терял монеты… ээ… когда это было? На прошлой неделе вроде?
Оскар совсем зажмурился:
– Я слишком стар, чтобы перепрыгивать лужи. А ходить в мокрой обуви я и в молодости не любил. У вас хорошая еда и хорошее питье, но погода, на мой взгляд, никуда не годится. Вам надо над ней поработать.
– Сентябрь же, – растерянно сказал Семен и расхохотался.
– Не оправдывайся. – Шадрик открыл глаза. – Какой он, ша велар, которого ты видел?
– Я шефу его описал. Шеф сказал, что он – эльфийский принц и чего-то ищет.
– Райе, стало быть. Какого клана, не сказал?
– Всехнего. Самого большого. Или самого главного.
– Ар-Шавели. Аэ. Это уже не с кулак бриллиант, а с корову. Совсем глупая шутка. Совсем не смешно.
– Вот и шеф сказал, что плохая шутка.
– Умный он, твой шеф. Только слишком умный. Скажи ему, чтобы не беспокоился. Я поговорю с моим родом – если что узнаю, скажу тебе.
– Спасибо, – с облегчением сказал Семен.
– Потом благодарить будешь. И…
– За мной не заржавеет, – поспешно сказал Семен и явно попал в точку: Оскар выглядел довольным донельзя.
– Дня через три, – сказал Оскар и, увидев удивление собеседника, добавил: – Сейчас у моего рода… праздник. Все там, – он махнул рукой в сторону объекта, – завтра кончится. Я сам только сегодня утром вернулся.
– То-то я смотрю, все ваши куда-то пропали. А что сам не сходишь?
– Я же говорю, сегодня утром через врата проходил. Завтра обратно пойду, еще через день вернусь – те же два дня. И голова разболится. Ноги еще утруждать. Лучше здесь буду.
Семен усмехнулся:
– А ты не пей много. Мало ли что праздник. Полчаса побыл – и обратно.
Шадрик явно удивился:
– Друг мой, ты глупость сейчас сказал. Сколько бы я ни пил, нельзя через полчаса обратно. Совсем без головы остаться можно.
– Как – без головы? – теперь удивился Семен. – У вас что, правило такое?
– Не у нас, а у вас. Аэ. Понял! Как же так, не я, а ты у портала работаешь, а про него меньше меня знаешь? Если сейчас через врата ходил, снова во врата сразу нельзя. С ума сойдешь. Или совсем умрешь. Ты что, не знал?
– Первый раз слышу, – смущенно признался Семен. – А когда можно?
– От головы зависит. Если голова совсем молодая, через неделю – самое раннее. Если как у тебя – дня через три-четыре. А мне и через день можно. Можно и быстрее ненамного, но голова болеть будет. И сны дурные сниться. Так я лучше здесь буду.
– Понял, – сказал Семен, вставая. – Ну я пошел, Шадрик.
Семен шел, обдумывая слова Оскара насчет порталов, и ощущал какую-то неправильность. Нет, насчет достоверности полученной информации он не сомневался: шадрик не настолько глуп, чтобы обманывать его в том, что он может легко проверить. И то, что он раньше ничего не знал про эту особенность порталов, его в общем-то не удивляло – хоть и работая при портале, он никогда особо не интересовался ни самим порталом, ни тем, что за ним находится. И заклинания учить особо не порывался, хотя ВэВэ и говорил, что у него есть несомненный талант. Просто технарь он и есть технарь. И пусть где-то есть места, где люди летают не самолетами или хотя бы там дирижаблями, а только потому, что сотворили соответствующие заклинания. Пусть эти места будут сами по себе, а он, Семен, сам по себе. И ничего с ними общего он иметь не желает. Но было еще какое-то далекое смутное воспоминание, оно крутилось в голове, вызывая легкий дискомфорт, и явно не вязалось с только что полученной информацией.

* * *
Хотя Семен и не видел причин не верить Оскару, но, верный своему принципу «проверяй и перепроверяй», решил поспрашивать шефа о портале, дождавшись удобного случая. Удобный случай представился скоро, на вечерней гулянке по поводу дня рождения кого-то из бухгалтеров. Семен появился в самом разгаре и уточнять, чей именно день рождения, не стал – какая, собственно, разница? Дождался очередного перекура и подошел к некурящему шефу:
– Владимир Вячеславович, а правда, что через портал часто ходить нельзя?
– Хм. И где это ты узнал? – насторожился шеф.
Тут бы Семену сказать что-нибудь вроде «прочитал где-то», но он, не подумавши, ляпнул:
– Оскар сказал.
Владимир Вячеславович не на шутку рассердился:
– Ты, Семен, охренел, что ли? В конце концов, ты где работаешь? Почему о том, что ты знать обязан, ты узнаешь от чужих? Я ж каждую неделю литературу вам, неучам, чуть не под нос подсовываю. Не любишь Миллера, так вон Лавров, твой коллега, между прочим, отличную монографию опубликовал. И не говори, что не знаешь, хотя бы из вежливости мог прочитать. В чем дело, Семен? Мне что, каждую неделю экзамен на знание азов проводить? А если тебе – всякое бывает – придется на ту сторону сходить? А ты, скажем, калькулятор забудешь и сразу обратно через портал побежишь? И прямиком в психбольницу, а?
– Да перед переходами же всегда инструктажи проводятся… – попробовал возразить Семен.
– Всякое может случиться. Может и инструктаж некогда провести будет. И потом, переход – это первый момент. Ладно, не знаешь чего-то, я тоже всего не знаю. Но тебе что, спросить не у кого? Я понимаю, вы там с этим шадриком спелись на почве совместного алкоголизма, но надо же соображать немного! Бдительнее надо быть. Не сметь ухмыляться! За три года твоей работы здесь было довольно тихо, думаешь, так всегда бывает? Чужие они и есть чужие, и вовсе они не идеалы нравственности, экземпляры среди них те еще попадаются. Воспользуется какой-нибудь из них твоим незнанием и нанесет непоправимый вред. Кое-кому на той стороне порталы – как бельмо на глазу.
– Кому? – удивился Семен.
– Читайте книги, молодой человек, в них все написано. В общем, так: премии лишать тебя пока не буду, но выговор, будь добр, получи. За невежество. Впредь наука будет.
– Понял, Владимир Вячеславович, обещаю почитать. – Семен был обескуражен, но не сдавался: – Но в книге, пока до сути доберешься… Вы бы вкратце объяснили, почему часто через портал ходить нельзя?
– Ни черта ты не понял. Прямо как ребенок: «Почему солнце круглое?» Потому что все взаимосвязано и вкратце никак не получается. Вот что такое портал?
– Ну-у… окрестность точки перехода между… э-э… сингулярными вероятностными моделями, вот.
– Умные слова говоришь, а смысла не понимаешь. Что, без портала точки перехода не будет? То, что ты назвал, – это место расположения портала, а не сам портал. Короче, уравнение Боше-Зельдовича помнишь, надеюсь?
– Естественно. Фи тау на дэтэ равно…
– Уволь. Еще бы ты его не помнил. В сущности, вся наша область деятельности из него вытекает. Так вот, точка перехода – это не совсем корректное название локального экстремума функции Зельдовича. Выражаясь популярно, в этой точке две смежные вероятностные модели наиболее схожи. И, немного подкорректировав то, что мы в силах корректировать, то есть тау и хи, можно осуществить перенос физического тела из одной модели в другую. Сколько на это надо энергии, ты можешь подсчитать самостоятельно.
– Но это же означает, что можно обойтись без портала?
– К чему я и веду. Можно, если ты способен оперировать энергетическими связями на микроуровне. То есть если ты хороший маг или если у тебя есть машина Римана. Собственно, портал и есть риманова машина, увеличенная до безобразия. И не спрашивай меня, откуда она берет энергию. Этого теперь никто не знает. Но, будь портал только римановой машиной, не возникло бы интересующей тебя проблемы. Дело в том, что портал – это очень сложное устройство со многими функциями. И проблема релаксации напрямую связана с той из них, которая в момент перехода вкладывает тебе в голову язык, обычаи и особенности той местности, в которой ты оказался. Причем в последней редакции. То есть портал каким-то образом поддерживает связь с окружающим пространством на обеих сторонах своего расположения. А продолжительность периода релаксации, в свою очередь, связана со способностью индивидуума к обучению. Природа этих связей до конца не выяснена, есть несколько гипотез. В монографии Лаврова они все подробно рассмотрены. Кстати, там же он и свою идею выдвинул, весьма и весьма достойную. Он опирается на наделавшую в свое время шуму гипотезу о потоке информации, но…
– Сема! Владимир Вячеславович, имейте совесть! – Молоденькая бухгалтерша, Вера вроде. В заметном подпитии. У нее, что ли, день рождения? – Ни с-слова о работе. Берите рюмки.
Дальше было все как всегда – тосты, задушевные разговоры, буйное веселье, шумный поход до остановки. И ничего примечательного не было бы дальше в тот вечер, если бы не озарение, вдруг посетившее Семена при взгляде на покачивающуюся походку идущих впереди дамочек. Ну, конечно! Пьяная мамаша! Тогда, давным-давно, почти двадцать лет назад…

* * *
Хотя мама свою работу всегда только ругала, Семе мамина работа нравилась. Куда больше, чем работа папы Саши. У отчима всегда беготня, шум, папа Саша на кого-нибудь кричит, иногда приходит злой Главный Инженер и кричит на папу Сашу. И на Сему никто внимания не обращает, разве что скажут: «Мальчик, не мешай». Неинтересно. То ли дело у мамы: никто на нее не кричит, даже Главный Инженер, проходя, кивает и говорит: «Здравствуйте, Тамара Владимировна» или «До свидания, Тамара Владимировна». Сразу видно, уважает. А если кто-нибудь утром опоздает, то картинка получается точь-в-точь как в школе: опоздавший мнется и оправдывается, а мама (ну прям учительница) строго так ему выговаривает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44