Небось они вам здорово досаждают, а?– Без конца задают дурацкие вопросы, сэр, да и мальчишки шныряют под носом.– А где ваш напарник? За поворотом?– Да, сэр. Никто у нас не пройдет, хоть многие и суются. И больные, и здоровые.– Кто-нибудь из ваших знакомых пытался пройти?– Сперва две горничные из отеля, сэр. Как дурочки хихикали и визжали. После – майор. Говорит, будто кто-то из гостей уронил за той скалой кольцо и он хочет его поискать. Мы с напарником ничего там не нашли. А самого мистера Бэрримора мы и близко не подпустили, хоть он и ругался как извозчик.– Правильно сделали. А вы не заметили, майор не оставил следов?– Оставил, сэр, и, по-моему, они точно такие же, какие там уже были.– Ваша фамилия?– Кэрей, сэр.– Пройдемте со мной.Возле укрытия напарник Кэрея, констебль Поумрой, зябко ежился на ветру. Аллейну показали свежие следы майора. Он тщательно сравнил их со следами, сохранившимися под скалой.– Тютелька в тютельку. Вы оба заслуживаете похвалы.– Спасибо, сэр, – в один голос гаркнули полицейские и переглянулись.Вернувшись к роднику, Аллейн увидел, что Фокс препирается с Джеймсом Триэрном.– Я попросил приятеля подменить меня на катере, а сам вот решил подняться к вам и узнать: что, черт побери, здесь творится? Я дорожу своим честным именем, мистер, а теперь вот его подвергают сомнению.– Пожалуйста, сообщите сперва нам это честное имя и свой адрес, а потом объясните, в чем суть дела, – вежливо попросил Фокс, держа на ладони блокнот.– В чем дело, мистер Триэрн? – поинтересовался подоспевший Аллейн.Триэрн покрутил пуговку на своей кепке.– Не подумайте, сэр, будто я хочу померяться силенками с законом, – загнусавил он, обращаясь к Аллейну. – Мы народ смирный, и к нам с ихней стороны никогда не было никаких претензий. Зачем это вы про меня записываете? – прицепился он к Фоксу.– А я думал, вы собираетесь обратиться к нам с жалобой. Не так ли, мистер Фокс? – спросил Аллейн.– Я тоже так подумал, сэр. – Фокс спокойно взирал на Триэрна поверх очков.– Ну, это не совсем чтобы жалоба… Не приписывайте мне чужих слов, начальник. Зачем это мне нужно?Внезапно Триэрна прорвало, и он пустился в долгий бессвязный рассказ. Люди, ныл он, болтают всякое. А Уолли, он догадывается, соблазнили мороженым. Ведь кто угодно скажет, что на слова бедного парнишки нельзя полагаться – он же невинный, все равно что нерожденное дитя, и всем любит делать одно только приятное.– Мистер Триэрн, мы собирались заглянуть к вам вечерком, – сказал Аллейн, – но вы нас опередили. Хотим произвести у вас обыск и имеем на это ордер. Если вас устраивает, мы спустимся вместе с вами в поселок.Триэрн не на шутку перепугался.– Это еще зачем? Я не прячу у себя дома ничего такого, что не дозволено.– Тогда у вас тем более не должно быть никаких возражений.– Все дело в принципе, ясно?– Вполне.Триэрн обернулся и посмотрел в сторону родника, где Бейли и Томпсон уже начали собирать свои вещи.– Что там делают ваши ребята? Ищут следы?– Да.– Они не найдут там следов нашего Уола! Не найдут! Ни за что не найдут, мистер. Уж я-то знаю.– Он был там вчера.– На выступе не был. И сверху тоже.– А почему вы так испугались? Вам что, известно, как была убита мисс Кост?Триэрн часто заморгал.– Мистер Триэрн, вы будете говорить или нет?– Но ведь все говорят, будто в нее кинули камнем…– Вы имеете в виду тот вечер, когда вы подучили Уолли бросаться камнями в мисс Прайд, не так ли?Триэрн вобрал голову в плечи, будто его самого собрались огреть булыжником.– Что вам сказал парнишка? Он ведь придурок. Разве можно ему верить?– Продолжим этот разговор после, – сказал Аллейн. – А теперь спустимся к вам.Посетителей в «Хижине Уолли» не было. Ветром с забора посдувало сети, розы гнулись к земле, вывеска дребезжала.Триэрн остановился в воротах.– Покажите мне саму бумажку, – потребовал он.Аллейн предъявил ему ордер. Изучив его со всех сторон и чуть ли не понюхав, Триэрн направился к двери.– Минутку, – окликнул его Аллейн.– Ну, что еще?– Вы сэкономите время и себе, и нам, если покажете то, что нас больше всего интересует. Куда вы спрятали бельевую проволоку?– Так я вам и сказал. Силой не заставите.– Дело ваше. – Он повернулся к Фоксу. – Посмотрим в сарайчике? Сюда.– Вы здесь держите сети? – любезно поинтересовался Фокс. – Если не возражаете, я хотел бы взглянуть.В сарайчике в беспорядке валялись старые сети, обломки весел, мешки, ящики, всякие инструменты и груды пустых бутылок из-под джина. В дальнем конце двора располагался курятник, а перед ним высилась куча навоза, в которой, похоже, кто-то недавно копался.– Фокс, подайте мне, пожалуйста, вилы, – попросил Аллейн, направляясь к курятнику. Триэрн бросился было за ним, но в последний момент передумал и застыл как вкопанный посреди двора. В этот миг с неба обрушились водяные потоки.Проволока была аккуратно смотана и зарыта в куче навоза. Аллейн сразу же наткнулся на нее.– Вот так, Фокс. Первая ценная находка. – Он протянул ему моток, найденный в навозе, а сам достал из кармана кусочек проволоки, который отрезал от ловушки, и приложил к срезу.– Все ясно, – кивнул Фокс.– Будьте любезны, подите сюда, – окликнул Аллейн Триэрна.Он думал, что Триэрн заартачится, но тот медленно сдвинулся с места – черная статуя, исхлестанная дождем.– В данный момент я не собираюсь вас арестовывать, – сказал ему Аллейн, – но считаю себя обязанным предупредить, что ваше положение серьезно. Совершенно очевидно, проволочку для капкана, обнаруженного два дня назад в папоротниках над родником, отрезали вот от этого мотка. Доказательством послужат снимки и тщательные измерения среза.У Триэрна задвигалась нижняя челюсть, будто он жевал резинку, в горле заклокотало. «Как у зашедшейся в приступе лая собаки», – подумал Аллейн.Наконец Триэрн промямлил:– Дак это же была обычная детская шутка.– Вы так думаете?– Ежели это сделал мой Уолл, я спущу с него шкуру.– На вашем месте, мистер Триэрн, я бы не стал прибегать к новым актам насилия. Да Уолли и не смог бы этого сделать. Искусная работа, к тому же из той самой проволоки, остаток которой вы пытались спрятать. Желаете возразить? Прошу вас.– Чего тут возражать? И чтоб про меня снова записали в протокол! Нет уж, дураков нет. Ладно, а с какого боку это можно прицепить к мисс Кост? Она же ноги протянула, а не та старая карга, верно?Аллейн постарался пропустить эту реплику мимо ушей. В конце концов, он и сам не раз мысленно обзывал мисс Эмили примерно так же.– Значит, вы не верите, что мисс Кост убили из-за того, что приняли за мисс Прайд?– Не верю, мистер. Наоборот, я считаю, что одна дамочка укокошила другую.– А что вы делали сегодня в половине восьмого утра?– Дрых в своей кровати.– И когда встали?– Откуда я знаю? Постойте-ка… Конечно, черт подери! Запамятовал поначалу. Я слышал сквозь сон, как мальчишка шумел и гремел по дому. Он меня и разбудил, а я на него прикрикнул. На часы глянул – пять минут девятого. Растолкал свою старуху, а она у нас соня известная, и велел согреть чайник. Куда там. Она опять словно в яму провалилась. Так что я сам встал и поставил чайник. Потом глянул в окно, а там почти не видать ничего. Льет как из ведра.– Уол был дома?– Да. Сидел себе в уголочке, как обычно, и мурлыкал что-то себе под нос.– Вы никого не видели, когда смотрели в окно?Триэрн ответил не сразу.– Я видел доктора в его катере. Он как раз ехал от Бесси Трэтевей, а она произвела на свет еще одного мальца, чтоб жил да мучился.– Ваши часы идут верно?– Секунда в секунду. А то как же?– Можно на них взглянуть?Он замялся, потом, сопровождаемый Фоксом, нехотя направился к дому и вынес разбитый будильник. Аллейн сверил его со своими часами.– Отстают на шесть минут.– А зачем мне часы? Я выхожу в море и знаю время без них, – сердито огрызнулся Триэрн. – Мы, рыбаки, читаем время по небу и отливам. И плевать я хотел, спешат эти дурацкие часы на шесть минут или же отстают. Глянул из окна, вижу – отлив, а я знаю, когда он начинается, и, если эта дамочка преставилась как раз тогда, когда я из окна глядел, значит преставилась она в самый что ни на есть отлив, вот и делу конец.– Триэрн, как же так получается? Миссис Трэтевей родила ребенка в половине восьмого, а доктор говорит, что уже через десять минут после родов был на своем катере. На целых полчаса не сходится.Наступило долгое молчание, после которого Триэрн разразился бессвязным потоком проклятий и угроз. Выходит, он врун? Да еще ни одна душа не называла безнаказанно его, Джеймса Триэрна, вруном. И если ему не верят, зачем тогда спрашивать у него? И без того в поселке о нем судачат. Ясное дело – завидуют. Порастратив свой пыл, Триэрн затянул обычное нытье. Потом сказал, что любой человек может оступиться.Тут на свет божий выползла его супруга, похлопала глазами, стоя в дверях, и удалилась, повинуясь властному оклику повелителя. Из дома доносилось гиканье, бормотание и хохот. Очевидно, Уолли наслаждался телевизионной передачей.– Эй ты! Уол! – вдруг крикнул Триэрн. – Живо сюда! Сейчас же!Уолли бочком, словно испуганный краб, выполз на заднее крылечко и, увидев Аллейна, улыбнулся ему.Отец схватил его за руку. Уолли захныкал.– Ну-ка выкладывай правду. Ты кидался в нее большими камнями?– Нет, не кидал я.– Вот так-то. И никогда не кидай. Скажи громче, чтоб слышали эти начальники. Дай честное слово, что не кидался большими камнями, не то шкуру спущу за вранье.– Честное слово, не кидался большими камнями, только мелкими камушками, – дрожа, твердил Уолли. – Как ты меня учил.– Вот так-то! – свирепо рявкнул папаша. – Пошел в дом!Уолли удалился.– Вы с мальчиком потише, – предупредил Аллейн. – Бьете его?– Руки на него сроду не поднял, мистер. Просто такая манера разговаривать. По-другому он не понимает. Бедняга и не подозревает, что такое материнская любовь, так что я за обоих потею.– Это расскажете представителям благотворительной организации.– Этим сволочам!..– Так вот, Триэрн, вы слышали, что сказал мальчик. Большими камнями он не кидался, а только камешками, как вы его научили. Не лучше ли вам воспользоваться случаем и честно признаться в том, что он кидался камнями в мисс Прайд по вашему наущению? Подумайте хорошенько.Триэрн в сердцах пнул пустую консервную банку. Она со звоном покатилась по двору.– А если я скажу, что он сделал это во время своего приступа?.. Да ладно уж, пусть так. Но я отрицаю и буду отрицать, что он мог швырнуть булыжником в Элспет Кост. Могу хоть на библии поклясться, да разразит меня гром!– Почему вы так в этом уверены? Без двадцати восемь мисс Прайд видела мальчика на дорожке. И доктор Мэйн тоже. Вас ведь при этом не было? Или же…– Не было. Ей-богу не было. Пусть кто-нибудь посмеет сказать, что был. Спрашиваете, почему я так в этом уверен? – Он наклонился к Аллейну почти вплотную. На его небритых щеках поблескивали капельки дождя. – Да потому что мальчишка в жизни своей ни разу не соврал, ясно? Он слишком глуп, чтоб врать. Кого хошь спроси. Его учительницу. Преподобного. Он правдивый парнишка, наш бедняга Уол, и ты его хоть убей, а кроме правды ничегошеньки не скажет.Аллейн вспомнил фразу Дженни: «Это удивительно правдивый мальчик. Никогда не обманывает. Никогда».– Ладно. Пока ограничимся этим. Всего хорошего.Когда они уже были в воротах, Триэрн крикнул:– А что будет с этой рухлядью? С Прайд? Ее нужно в кутузку посадить.Миссис Триэрн визгливо расхохоталась. Потом с шумом хлопнула дверь. МАГАЗИН 1 Чета Трэтевеев жила через дорогу от Триэрнов. Аллейн постучал с черного хода, и дверь ему открыл сияющий отец, здоровенный приветливый парень. Из спальни доносился крик новорожденного.Они беседовали на кухне, стоя возле окна, из которого открывался вид на родник. Аллейн спросил Трэтевея, не заметил ли он случайно, примерно в то время, когда родился ребенок, на дорожке Уолли. И получил вполне резонный ответ, что ему было не до того. Ребенок на самом деле родился в половине восьмого, и Мэйн отбыл буквально через пять минут после родов.Аллейн пожал руку Трэтевею и, выйдя на улицу, пересказал коллегам то, что узнал.– Почему же тогда Триэрн твердит, будто видел, как доктор отчаливал в своем катере пять минут девятого? – недоумевал Фокс. – В таких случаях, как правило, врут с единственной целью – подтасовать время. Обычный трюк.– Да, вы правы, – кивнул Аллейн. – Бейли, – обратился он к сержанту, – удалось ли вам обнаружить поверх этого месива следы мужских или детских ботинок?– Ни тех, ни других, мистер Аллейн. Но, как вы и сказали, какие-то следы стерли плоским камнем. Зато отчетливо видны следы, оставленные после утреннего дождя парой форменных ботинок и модных штиблет на вулканизированной подошве – размер девять с половиной. Изрядно стоптаны.– Знаю. Это наследили инспектор с доктором. А возле укрытия и за ним?– Как вы и предполагали, мистер Аллейн. Армейские, ручной работы. Десять с половиной. Стоптанные, но еще в приличном состоянии.– То же самое относится в известной степени и к их владельцу.Теперь все море было в белых барашках. Горизонт заволокли тучи. Через насыпь перекатывались огромные волны. О мол гулко бился бортом гостиничный катер. Какой-то мужчина в клеенчатом плаще крепил добавочные швартовы.Из витрин магазина мисс Кост просвечивал слабый свет. Здесь стоял спертый запах картона, шерсти, жевательной резинки. Мисс Сисей Поллок восседала у коммутатора, выпятив грудь так, что казалось, будто у нее три головы. Увидев гостей, она заулыбалась, привычно строя глазки.– Мистер Аллейн, вам звонил из Данлоумена сэр Джеймс Кертис, – с почтением в голосе доложил Пендер. Кертис был патологоанатомом в министерстве внутренних дел. – Хотел с вами переговорить. Я сообщил в участок и в отель, сэр.– Откуда он звонил?– Из морга, сэр. Там труп и доктор Мэйн…Сторож в морге сказал, что сэр Джеймс только что ушел, но он попытается его догнать. Его каблуки звонко зацокали по бетонному полу. Через две минуты трубку взял сам великий человек.– Привет, Рори. Где это тебя носит? Я сделал то, о чем ты просил. Представить отчет?– Желательно.Он оказался достаточно прост.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21