Однако Бог с ней, с этой американкой. Сейчас гораздо важнее понять, почему Хью с такой легкостью согласился принять Алена в узком семейном кругу. Ответы, которые приходили в голову Микаэле, были самыми неутешительными. То, что появление в доме ее бывшего поклонника не волнует мужа, говорит скорее всего о том, что он совершенно равнодушен к ней. Мысль эта болью отозвалась в сердце. Живое воображение мгновенно нарисовало мрачную картину ожидающего се будущего. Некоторое успокоение принесло только то, что ужин подошел к концу и можно было выйти из-за стола. Оставив мужчин в компании мадеры и шерри, женщины ушли в гостиную.
Лизетт удобно расположилась на обитом красным дамасским бархатом стуле красного дерева. Микаэла нервно ходила по комнате. Мать озабоченно посмотрела на нее.
— Что это тебе вдруг пришло в голову разыгрывать эту сцену, малышка? — спокойно спросила она. — Пригласить сюда Алена Хассона, на мой взгляд, не слишком мудрая затея. Даже затевать разговор об этом было большой глупостью со стороны Франсуа. Но ты, спровоцировав мужа на положительный ответ, поступила еще глупее. — Лизетт немного замялась. — Надеюсь, это произошло не потому, что ты сожалеешь о своем отказе выйти за Алена?
— Нет, — скорчила гримасу Микаэла. — На Алена Хассона мне глубоко плевать. Я люблю своего мужа. Только он такой болван!
Лизетт улыбнулась, и морщинки, появившиеся было у нее на лбу, мгновенно разгладились.
— О! Тогда я тебя понимаю. Мужчины бывают так упрямы, не правда ли?
Микаэла, мгновенно забыв о собственных проблемах; задумчиво посмотрела на мать.
— Похоже, что, помимо моего мужа, здесь есть еще один упрямец, да?
Пришла очередь Лизетт состроить гримасу.
— Да. И к своему стыду, должна признаться, что Джон Ланкастер, несмотря на то что в юности бросил меня, кажется мне весьма привлекательным. Лучше бы он был жирным и лысым! Но здесь уж ничего не поделаешь. — Лизетт вздохнула. — Стоит ему посмотреть в мою сторону или улыбнуться мне, и я забываю обо всем. В памяти остается только то, что я страстно любила его когда-то. Я пыталась держаться подальше от него, но он так настойчив. Возможно, — прошептала она, сердито сверкнув глазами, — если бы он был столь же настойчив тогда, наша жизнь повернулась совсем иным образом. Но случилось то, что случилось. Он предал меня. Я не могу забыть этого и поверить ему еще раз. Но оказалось, что чары его все еще способны воздействовать на меня, и это пугает. Наверное, если он решит пожить здесь подольше, мне придется уехать домой. — Она неуверенно посмотрела на дочь. — Как ты думаешь?
Возможно, еще несколько месяцев назад Микаэла не смогла бы понять мать. Но то, что ей пришлось пережить за последнее время, многое изменило. Она кивнула.
— Мне будет не хватать тебя, — тихо сказала она. — Но ты же сможешь опять приехать, когда здесь не будет этих упрямых и глупых мужчин, да?
— Или останется только твой муж, и ты решишь, что он не такой уж несносный зануда?
— Я не думаю, что это произойдет, — грустно промолвила Микаэла. — Мне кажется, что я ему вообще безразлична, мама.
Микаэла чуть не рассказала о том, в чем подозревал ее Хью. Но стало стыдно, и она отвернулась к окну. На гневно горящие глаза навернулись слезы.
— Ты никогда бы не сказала этого, малышка, если бы заметила, как он смотрит на тебя, — улыбнулась Лизетт. — Не берусь судить, любит он тебя или нет, но то, что ты ему небезразлична, это точно. Я уже говорила, что это ясно не только мне, но и всем, кто оказывается с вами рядом.
— О, мама) Ты уверена в этом? — воскликнула дочь, стремительно поворачиваясь.
Глаза Лизетт потеплели. Она по-матерински нежно улыбнулась.
— Настолько, насколько вообще можно быть уверенной в чем-то. — Она взяла руки дочери в свои ладони. — Я говорила тебе, Микаэла, что не хочу превращаться в надоедливую мамашу, всюду сующую свой нос, но все-таки дам тебе один совет. Ты не должна допустить, чтобы гордыня и уязвленное самолюбие разрушили то хорошее, что уже существует между тобой и Хью. Поговори с мужем откровенно. Расскажи ему обо всем, что тебя тревожит и заставляет чувствовать себя несчастной. Если и после этого он ничего не поймет, значит, ты права. Но по крайней мере ты будешь знать наверняка, что речь идет о намеренном поведении, а не о непонимании и вымысле.
Дочь, прикусив верхнюю губу, растерянно посмотрела на мать.
— А если ты ошибаешься? — спросила она. — Если он относится ко мне совсем не так, как ты думаешь? Тогда, сделав так, как ты советуешь, я еще больше унижусь в его глазах и ничего не добьюсь.
— Гордость бывает неплохим Товарищем, но она не греет, — пристально глядя в глаза дочери, произнесла Лизетт. — Ты собралась до конца жизни делить с ней холодную постель? Не лучше ли чувствовать рядом тепло любящего мужа? Конечно, я могу ошибаться, и Хью женился на тебе исключительно из деловых соображений. Но может быть и нет. Неужели ты не хочешь знать правду?
— Я.., я боюсь, мама, — тихо пролепетала Микаэла, широко раскрывшиеся глаза которой, казалось, заняли чуть ли не половину лица. — Порою мне кажется, что лучше уж ничего не знать, чем знать наверняка, что он женился на мне по расчету.
— Послушай, малышка! — серьезно сказала Лизетт. — Так уж получилось, что свадьба ваша стала результатом стечения определенных обстоятельств. Хью может считать, что попался в ловушку с таким же правом, как и ты. Но это вовсе не означает, что вы оба не ошибаетесь. Он уже начинал ухаживать за тобой. Если бы это продолжилось, он вполне мог сделать тебе предложение. Ты не веришь в это только потому, что тебя заставили выйти за него. Может, ты поверила Франсуа, который утверждает, что все подстроил Хью? Так это же полная чушь!
Очередная выдумка горячего и глупого мальчишки. Мне кажется, что он уже и сам в это не верит. Но ты же знаешь Франсуа, он скорее повесится, чем признается, что ошибся. — В глазах Лизетт мелькнули озорные искорки. — А потом, с каких это пор мнение младшего брата стало столь бесспорным для тебя? Не пытаешься ли ты просто прикрыться им, чтобы защитить себя от неприятных выводов на свой счет? — Лизетт сделала паузу, ожидая ответа, но дочь молчала. — Неужели тебе доставляет удовольствие жить в самой же придуманном мире? Мире без вражды, но и без любви?
— Нет! Но, — Микаэла глубоко вздохнула, — мне просто не хватает смелости. Я смущена и рассержена одновременно. Не думаю, что смогу быть сейчас достаточно рассудительной и в конце концов не разругаюсь с ним окончательно.
— А тебе никто и не предлагает начать этот разговор немедленно, та cherie. Просто подумай о том, что я тебе сказала, когда будет время. Но, поверь мне, Микаэла, — проникновенно произнесла Лизетт, — тянуть с разговором не следует. Ты рискуешь упустить свой шанс на счастье и виновата будешь только сама. Ситуация, которая сложилась сейчас у вас с Хью, может стать привычной, и тогда уже трудно будет что-то исправить.
Остаток вечера прошел без каких-либо неожиданностей. Микаэла вела себя довольно мило и даже весело улыбалась в ответ на шутки присоединившихся к ним вскоре мужчин. Но легко ей стало только тогда, когда все закончилось и можно было уйти в свою комнату. Ночью она ворочалась в просторной, отгороженной прозрачным газом кровати. Мысли вновь и вновь возвращались к словам матери. Конечно, Лизетт права. Конечно, надо поступить, как советует мама. Да вот сможет ли она? Микаэла никогда не считала себя трусихой, но стоило только представить, как она начнет говорить мужу о своей любви и желании быть любимой, и вся ее хваленая храбрость мгновенно испарялась. Даже уверенность Лизетт в том, что Хью прекрасно относится к ней, не прибавляла решимости.
Микаэла с удивлением посмотрела на окно. За ним уже брезжил золотистый рассвет, а она так и не уснула, так и не придумала ничего. Но чем светлее становилось на улице, тем яснее было, что жить с Хью так, как они живут сейчас, больше нельзя. Мама права, еще немного — и такие отношения станут привычными. Тогда уже трудно будет что-то исправить.
* * *
Задумчиво смотрел в светлеющее окно и Джон Ланкастер. Он тоже почти не спал этой ночью. Покоя не давала мысль о том, что они с Лизетт могли стать жертвами обмана. К рассвету он твердо решил, что сегодня непременно поговорит с ней обо всем, даже если для этого придется ее похитить.
Джон спрыгнул с кровати и быстро оделся, продолжая обдумывать различные варианты выполнения задачи. Отобрав несколько самых удачных, он решил заняться их подготовкой немедленно и, несмотря на раннее время, вышел из спальни, страстно желая осуществить задуманное. Для этого требовалась помощь приемного сына, на поиски которого он и направился. К радости Джона, Хью не изменил своей привычке рано вставать и уже пил первую чашку кофе в столовой. Когда неожиданно появившийся отчим попросил о конфиденциальном разговоре, он несколько секунд удивленно смотрел на него, затем поднялся и предложил пройти в кабинет, где им никто не мог помешать.
— Чтобы докопаться до истины, мне непременно надо поговорить с Лизетт, — начал Джон сразу же, как только Хью закрыл дверь. — Однако она пресекает все мои попытки начать здесь такой разговор. Таким образом, мне ничего не остается, как пойти на экстраординарные меры. — Он прервался на секунду и глубоко вздохнул. — В общем, я решил похитить ее и надеюсь, что ты мне поможешь.
Хью озадаченно приподнял брови.
— Безусловно. Но.., чем я могу тебе помочь в столь отчаянном предприятии?
Джон подмигнул сыну, сделавшись вдруг похожим на озорного мальчишку.
— Тебе придется закрыть глаза на наше отсутствие, как бы долго оно ни продолжалось, и придумать какое-нибудь благовидное объяснение, чтобы успокоить других. Сможешь?
— Конечно, — кивнул Хью, в глазах которого замелькали веселые искорки. — Ты же знаешь, что всегда можешь положиться на меня. Но не мог бы ты чуть подробнее рассказать, что ты задумал.
Джон стал еще больше похож на мальчишку.
— Я уже приказал оседлать двух лошадей и попросил повара положить в дорожные сумки еду и напитки. В доме за исключением нас и нескольких слуг все еще спят. Значит, никто не увидит, как я войду в комнату Лизетт, и не бросится к ней на помощь, если она вздумает взывать о ней. Я заберу ее с собой.
— Но почему ты думаешь, что тебе удастся уговорить ее ехать с тобой? — спросил Хью, с трудом сдерживая смех.
— Я просто напомню ей, что произойдет, если меня застанут в ее спальне в столь ранний час, — ответил отчим, решительно блеснув глазами. — Конечно, Лизетт вдова и имеет право на определенные вольности. Но сама мысль о том, что дети или брат покойного мужа увидят у нее мужчину, да еще не просто мужчину, а меня, уверен, заставит ее принять мои условия. А я не остановлюсь перед тем, чтобы устроить подобное представление если не сегодня, то в любой из ближайших дней по своему выбору. Это и будет решающим аргументом в нашем споре. — Он неожиданно вздохнул и нахмурился. — Видит Бог, я бы предпочел более деликатный способ, чтобы заставить ее поговорить со мной. Но Лизетт не оставила мне выбора. — Он посмотрел на приемного сына почти с мольбой. — Единственное, что мне требуется сейчас, — это отвезти ее куда-нибудь, где нам не смогут помешать, и выяснить наконец, что двадцать лет назад в действительности стало причиной крушения наших планов. Не так уж и много, согласись?
— Немного, — согласился Хью, покачав головой. — Совсем немного.
* * *
Поддержка Хью ободрила Джона. Однако когда наступил решающий момент, выяснилось, что все начинается не совсем так, как он планировал. К своему удивлению, он увидел, что Лизетт расчесывает волосы у туалетного столика. Уже то, что она проснулась так рано, нарушило все планы похитителя. А увидев на столике чашечку кофе и надкушенный бисквит, он едва сдержался, чтобы не выругаться вслух. Направляясь сюда, Джон надеялся застать Лизетт спящей. Но Лизетт выглядела достаточно бодрой. Мурлыкая под нос какую-то песенку, она неторопливо укладывала свои великолепные волосы в замысловатый пучок по последней моде. Надеяться на то, что красавица находится в полусонном состоянии и лишена способности сопротивляться, явно не приходилось.
Все эти мысли мелькнули в голове растерявшегося Джона Ланкастера, стоящего у стеклянных дверей, через которые можно было проникнуть из галереи верхнего этажа в спальню Лизетт. Он лихорадочно обдумывал, как следует действовать теперь. Можно было, конечно, перенести разговор. Но это значило бы, что он струсил. Джон Ланкастер нахмурился, собирая волю в кулак, и, когда женщина поднялась из-за туалетного столика и направилась к платяному шкафу, решительно шагнул к ней.
Лизетт, увидев его, удивленно сверкнула глазами и тихо вскрикнула. Джон стремительно пересек комнату и зажал ладонью ее рот, одновременно обнимая и притягивая к себе другой рукой.
— Тс-с! — прошептал он. — Я не причиню вам никакого вреда. Мне просто необходимо поговорить с вами.
.Лизетт попыталась вырваться, но, убедившись, что Джон не шутит, прекратила сопротивление. Обращенные к нему черные глаза горели гневом. Джон еще раз подивился тому, как привлекательно она выглядит.
— Обещаете, что не станете кричать, если я освобожу вас? — мягко спросил он.
Лизетт коротко кивнула.
— Вы сошли с ума! — воскликнула она, лишь только получила возможность говорить. — Что вы собираетесь делать? Dieu! Вдруг вас здесь застанут! Что это за важный разговор, который вы не можете отложить до более подходящего момента? — Она принялась подталкивать его к двери. — Уходите немедленно! Вас здесь не должны увидеть.
Джон уперся, и, несмотря на все усилия, сдвинуть его с места Лизетт не смогла.
— Вы не слышите, что я говорю? — торопливо зашептала она. — Нельзя допустить, чтобы кто-то увидел вас здесь. Не дай Бог, придет кто-нибудь из детей. Это же будет настоящий скандал! А если Жан… Dieu! Даже страшно представить его реакцию! Вы немедленно должны уйти!
— О, я с готовностью уйду, — с улыбкой произнес Джон, любуясь раскрасневшимся от гнева лицом своей пленницы, — но только вместе с вами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50