Отшатнувшись, он спросил:
– Где мы можем уединиться?
– В моем коттедже! – выдохнула она. – Но нас вряд ли отсюда выпустят…
– Я все улажу, – сказал Ирвин и вышел. Отсутствовал он не долго. Вернувшись, он
подхватил ее шаль и сумочку со стола и сказал:
– Все в порядке. Мы можем идти. Нам запрещено лишь покидать пределы имения.
Свежий утренний воздух приятно холодил Карен лицо и успокаивал ее расшатанные ночными неприятностями нервы. Ведя автомобиль, Карен пыталась вспомнить, с каким настроением она шла вчера на банкет: с надеждой или со сладким предчувствием? Нет уж, довольно с нее девичьих грез! Отныне она будет довольствоваться плотскими удовольствиями. Никаких серьезных отношений, никаких обязательств! Так гораздо спокойнее! С таким настроением она вошла в кухню коттеджа.
Она взяла из холодильника упаковку апельсинового сока и поднялась с ней наверх. Ирвин принял душ и, чистый и бодрый, пружинисто подошел к кровати. Его напрягшийся член предстал перед Карен во всем своем великолепии – длинный, толстый, с лиловой разбухшей головкой, начинающей багроветь. Кожа морщинистой мошонки подрагивала, выдавая охватившее Ирвина волнение. Оно моментально передалось Карен. Раздевшись, она легла на кровать, трепеща в ожидании соития.
– Ты такая красивая, малышка, – прошептал Ирвин. – Я захотел овладеть тобой, как только ты вошла в гостиную. Сильный, широкоплечий, полный энергии мужского обаяния, Ирвин наполнял Карен всепоглощающей страстью одним лишь своим взглядом. Он лег с ней рядом и крепко сжал руками ее полные груди. Она ахнула и, прижавшись к нему, обвила его ногами. От него исходила зрелая уверенность, его движения были целенаправленны, они возбуждали в ней вожделение. Пальцы его деловито раздвинули ее срамные губы, проникли в горячее лоно, теребили клитор, ласкали анус.
Карен погладила его мускулистое тело, и на душе у нее полегчало. В объятиях Ирвина она чувствовала себя защищенной. Его пальцы радовали ее наружные половые губы и услаждали клитор. Она застонала от удовольствия, Ирвин часто и отрывисто задышал, переполняемый страстью, нырнул в ее промежность и стал пить ее нектар, лаская языком преддверие влагалища, раздвигая бедра и просовывая язык в анус. Оргазм окатил ее теплой волной с головы до ног, она вскрикнула и задергалась.
Ноги ее раздвинулись сами собой, согнувшись в коленях. Она обхватила Ирвина руками, и он вонзил в нее свой меч по самую рукоятку. Скосив глаза, она с замирающим сердцем наблюдала, как этот великолепный инструмент играет на ее сокровенных струнах, как он ходит по ним, изогнувшись, словно смычок, и как мягко шлепается его мошонка по ее ягодицам.
– Ты чудо, крошка! – прохрипел Ирвин и ускорил телодвижения.
Он едва ли не пронзал ее фаллосом. Она тихонько повизгивала, вцепившись в него руками и ногами, и кончала раз за разом, едва не теряя сознание. Наконец Ирвин зарычал и дернулся так, что Карен стало больно. И тотчас же струя спермы излилась в ее лоно, и она поняла, что он наконец-то пришел к финишу.

Испытав оргазм, Марта вскрикнула.
Тони блаженно улыбнулся, искренне радуясь обретению в ее лице союзника. Ведь неудовлетворенная женщина – самый опасный враг!
– Мне так стыдно, – пряча глаза, сказала она, отдышавшись. – Ты подумаешь, что я завожусь с пол-оборота.
– Ну что ты, крошка! Просто так уж вышло, нам обоим было очень хорошо, – сказал Тони, подумав, что несет несусветную чушь.
Она сняла с члена презерватив, помыла утомленный инструмент любви и вытерла его розовым полотенцем. Тони был тронут до глубины души.
– Сколько тебе лет, Марта? – спросил он, укрываясь одеялом.
– Дамам такие вопросы не задают, – Кокетливо сказала она.
Тони расхохотался и закурил сигарету.
– фу, какая гадость! – поморщилась Марта. – Это ведь очень вредно, дорогой! Подумай о своем здоровье, ты ведь уже не молод.
Такого укола с ее стороны Тони не ожидал. Оказывается, у нее есть зубки! Но даже эту колкость Тони готов был ей простить: Марта выглядела несчастной, и ему хотелось подарить ей немного радости.
Он зашел к ней в комнату под каким-то невинным предлогом и застал ее в слезах. Марта расстроилась, увидев в окно, как ее босс укатил на машине с Карен. Эта ситуация показалась Тони чрезвычайно удачной: если Карен поехала укреплять отношения с влиятельным американским магнатом, то ему грех упустить возможность обрести союзника в лице его секретарши. При сложившихся обстоятельствах было бы глупо не воспользоваться таким счастливым случаем.
– Мне стыдно, что я изменила мистеру Дуайеру, – вздохнула Марта, прижимаясь к Тони.
Он сжал ее спелую грудь и стал теребить сосок.
– Ты с ним трахаешься? – спросил он.
– Ну, не совсем так, – призналась, потупившись, американка. В розовой ночной рубашке и с волосами, рассыпавшимися по плечам, она выглядела моложе и привлекательнее. – Ему нравится, когда я беру в рот его член после деловых совещаний. Так он выпускает пар.
– А он не отвечает тебе такой же любезностью на твой самоотверженный жест? – с трудом сдерживая смех, с серьезным лицом спросил Тони, подергивая ее за клитор.
– Нет! – густо покраснев, ответила Марта. – Мне вообще никто ничего подобного не делал.
– Неужели? Дорогая, ты заслуживаешь награды! – сказал Тони и нырнул под одеяло.
Вскоре он услышал, как Марта снова запищала, и, удовлетворенно вздохнув, опять принялся сосать ее разбухший клитор: ему нравилось доставлять женщинам удовольствие. На этот раз он, правда, делал это не без задней мысли. Ублажая Марту, он обретал в ее лице сторонника. А Карен наверняка заручится поддержкой ее босса. Таким образом, им обоим удастся выйти сухими из воды. Впрочем, поправил себя он, сухими их можно назвать, только выражаясь фигурально.

Репортеры и фотокорреспонденты столпились у ворот усадьбы, словно стая стервятников. Мэллори давал интервью перед кинокамерой. На телеэкранах демонстрировали копии похищенных рисунков Бедуэлла. Возмущенные зрители посылали в телестудии гневные письма. Защитники общественной морали негодовали.
Полиция вела усиленный розыск пропавших раритетов в Порткомбе и его окрестностях, но безрезультатно.
Распаленная обилием окружающих ее мужчин в мундирах, Патти не выдержала и сама поехала в участок, решив во что бы то ни стало соблазнить сержанта Харви, которого она видела мельком в усадьбе Блэквуд.
Припарковав машину напротив участка, запертого на ночь, Патти постучалась в дверь соседнего дома. На крыльцо вышел одетый в гражданское Харви, обтирая ладонью масленые губы: он прервал свой ужин.
– Что вы здесь делаете, мисс? – нахмурившись, спросил он. – Разве вам разрешено покидать усадьбу? Все должны находиться на ее территории до особого распоряжения инспектора Колларда.
– Я знаю, – сказала Патти, поводя бедрами и расправляя плечи, чтобы блузка обтянула ее торчащие соски. – Мне нужно было повидаться с вами.
Сержант оживился, заинтригованный ее словами и направленными на него сосками.
– Это как-то связано с кражей рисунков? – спросил он, еще не до конца веря, что ему так повезло. Раскрытие преступления в замке маркиза наверняка продвинуло бы его по служебной лестнице.
– Мы не могли бы поговорить в участке? – спросила Патти.
– Хорошо, мисс, – сказал сержант и пошел надевать униформу.
Увидев его в мундире с тремя нашивками на погонах, застегнутом на блестящие пуговицы, и в полицейской фуражке, Патти пришла в неистовство. В груди ее вспыхнул пожар. Она пожалела, что не надела трусики, потому что сок стекал по бедрам.
Сержант провел ее в кабинет и указал на стул у стола.
– Я лучше постою, – ответила она. Лицо сержанта стало суровым.
– Послушайте, мисс, что вам нужно? Вы прервали мой ужин, а теперь морочите мне голову!
– И как вы со мной поступите, сержант? Накажете? – спросила Патти, прислоняясь к стене.
– Я – вас? Накажу? Как вас понимать? – опешил Харви, вытаращив глаза на ее выпяченные груди. Он знал, с кем имеет дело, от своей подружки – буфетчицы местного паба. Патти была девицей иного пошиба, и он не знал, как вести себя с ней. Заметив, что он растерялся, бесстыдница надула губки и проворковала:
– Я поступила дурно, не так ли? Заявилась сюда без серьезной причины, оторвала вас от ужина. Накажите меня, сержант!
– Что вам нужно? – спросил он и густо покраснел, сообразив, что задает ей дурацкие вопросы.
– Мне хотелось взглянуть на ваш участок, – сказала Патти с апломбом Марлен Дитрих в роли шпионки Маты Хари. – У вас есть наручники и дубинка? Покажите!
Сержант извлек из кожаного подсумка браслеты, а из специального футляра, прикрепленного кольцом к ремню, дубинку и показал все это Патти. Он был далек от садомазохизма и даже не подозревал, что она получает удовольствие от созерцания этих предметов усмирения и пытки. Патти сравнила дубинку с толстым пенисом сержанта, обозначившимся в штанине его форменных брюк, облизнула кончиком розового языка губки и спросила:
– Можно мне надеть наручники? На лбу сержанта Харви выступили капли пота, терпение его лопнуло, и он рявкнул:
– Руки за спину! – Таким тоном он обращался только к правонарушителям.
Патти с радостью повернулась к нему спиной, но резонно заметила:
– Я подумала, сержант, что в таком положении я не смогу нажать на свою кнопочку любви, если мне этого захочется, Вы сделаете это для меня?
– Не смейте так разговаривать со мной! – Он защелкнул у нее на запястьях стальные браслеты.
– Вы сердитесь, сержант? – спросила Патти, оттопыривая голый зад.
– Еще как! Какая дерзость – оторвать меня от ужина! Харви тяжело дышал, член его встал и откровенно топорщился.
– Так накажите же меня скорее! Только наденьте фуражку, в ней вы чертовски сексуальны!
Харви исполнил ее пожелание и прижал ее к стене. Патти зажмурилась и подставила ему губки для поцелуя. Он впился в них и просунул ей в рот язык. Патти открыла глаза, желая получше рассмотреть его фуражку и воротничок мундира, который тер шею.
– Ты развратница! Дрянная девчонка! Я тебя проучу! – прорычал сержант и стал расстегивать китель.
– Не снимайте его! – вскричала Патти.
– Заткнись! Мне же нужно добраться до своего маленького приятеля! Ведь ты хочешь на него полюбоваться, не так ли?
Он рывком расстегнул ширинку – из нее выскочил здоровенный член с пурпурной головкой. Сержант задрал на Патти юбку, грубо сунул ладонь в ее промежность и, раздвинув ей ноги, насадил ее на член. Патти охнула, плотнее прижалась спиной к стене и завертела задом. Пенис вошел в нее целиком. Сжав рукой ее грудь, Харви начал быстро работать торсом. Глаза его налились кровью. Он вытянул пенис из лона Патти, торопливо снял с нее наручники и, подхватив ее на руки, отнес на стол, упираясь членом в спину.
Спустя мгновение Патти распростерлась на столе, задрав согнутые в коленях ноги и глядя на фотографию королевы, здоровающейся с высшими чинами полиции, одетыми в штатское. Харви начал тискать и сосать ее груди. Она сжала в кулаке его маленького друга и начала его массировать. В кабинете запахло потом, мужскими и женскими соками, несвежей одеждой и одеколоном «Олд спайс». От такого букета ароматов Патти неистово задергалась и, не придумав ничего лучше, вытянула дубинку из футляра, притороченного к его ремню, и засадила ее в лоно. Ей сразу же стало гораздо лучше.
С чувственным оскалом и с горящим взором воинствующей нимфоманки Патти стала гонять резиновую палку вверх и вниз по влагалищу. К величайшему изумлению сержанта, дубинка вошла туда целиком. Харви вытаращил глаза и раскрыл рот, его маленький друг вдруг начал удлиняться и разбухать. Патти покосилась на него и, вытянув дубинку из влагалища, стала тереть клитор. По ее телу пробежали горячие волны. Патти застонала.
Не медля ни секунды, сержант вогнал ей пенис между распухших срамных губ и принялся тарабанить ее со всей силой своей классовой ненависти к паразитам из высшего общества. Участок наполнился женским визгом и криком. Харви вспотел, пот капал с его лица на грудь извивающейся в оргазме кокотки. Наконец сержант утробно зарычал и кончил.
Позже, когда они уже пили чай на его кухне, сержант поинтересовался, что Патти хотела ему сообщить.
– Это не важно, – хитро улыбнулась Патти. – Я получила то, что хотела.
Она живо представила себе лица подружек, когда они узнают о ее приключениях в полицейском участке, и рассмеялась.
– Что здесь происходит, Мэллори? Почему полицейские звонят мне по ночам? – спросил у брата Синклер, войдя в Красную гостиную спустя два дня.
– Идет розыск пропавших рисунков. Разве ты этого не знаешь? – холодно ответил Мэллори, глядя на него с подозрением.
– Ну и каков же результат всей этой суматохи? Нашли полицейские преступника? Вышли они на след рисунков? – спросил Синклер, наливая в бокал коньяк из графина.
– Пока нет. Но я не сомневаюсь, что их украли Карен и Тони, – мрачным тоном ответил Мэллори.
– Неужели? Выходит, ты поторопился, беря Карен на работу? Она сразу же показалась мне подозрительной, эта хитрая стерва! Уж больно умная. – Синклер отхлебнул из бокала и облизнул губы.
– Надеюсь, что у тебя самого есть стопроцентное алиби, – пробурчал Мэллори. – Где ты был, когда все это случилось?
– В гостях у своей знакомой, в Найтсбридже. Она почтенная дама, жена члена парламента. Мне стоило немалых трудов уговорить ее подтвердить этот факт в участке.
– А где были Целин и Джо?
– У них обеих тоже есть алиби. Короче говоря, братец, плакали твои рисуночки!

Полицейские все еще сновали по усадьбе. Журналисты выведывали у прислуги пикантные подробности жизни маркиза: больше всего их интересовали его отношения с дамами, гостящими у него по несколько месяцев.
Вынужденная находиться в заточении в Лавровом коттедже, Карен утешалась встречами с Тони и Ирвином. Но даже их ласки не могли успокоить ее расшатавшиеся нервы. Чудовищное обвинение в краже рисунков основательно потрясло ее. Расследование должно было, разумеется, в скором времени завершиться. И хотя официального обвинения инспектор ей не предъявил, Карен оставалась главной подозреваемой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24