Она знала, что рано или поздно услышит эти слова, но не ожидала, что так скоро. Он все еще оставался для нее ребенком. Прежде чем заговорить, Беландра постаралась взять себя в руки.
– Смелый шаг. – Голос прозвучал твердо и почти бесстрастно. – Ты уверен, что готов?
Брофи опустил голову, и она заметила проступившие на скулах желваки.
– Я не… – Он не договорил. – Я не уверен, что достиг нужного возраста, но Огндариену чего-то не хватает. Я давно это чувствую. Город ущербен… нездоров. И если… если что-то случится, для защиты ему понадобится кое-что большее, чем просто мечи.
– Понимаю.
– Я хочу, чтобы у нас все стало по-прежнему. Как раньше. Когда братья еще не ушли.
Беландра закрыла глаза.
– Я хочу этого не меньше твоего, но вернуться к прошлому невозможно – время всегда идет только вперед.
– Знаю, но сейчас что-то не так. У меня предчувствие… – Брофи посмотрел на нее. – Разве ты ничего не замечаешь? – Он снова отвернулся. – Если бы братья хотели вернуться, они бы уже вернулись. А если не могут… Это ведь еще хуже, правда?
Беландра понимала, что Брофи говорит не просто о братьях. Он имел в виду отца. Того, кто ушел и не вернулся. Того, кто за долгие годы не прислал ни весточки.
– Мы слишком долго ждали. Факелы горят, а ничего не меняется. Мы как будто застряли в зиме, и весна не придет, пока мы не предпримем что-нибудь. Огндариен лишился и щита, и меча, и, если случится худшее, нас никто не защитит.
– Если случится худшее? Что, например? – Холодок пробежал по шее стылым порывом бриза, но она знала – дело не в ветре.
Брофи собрался было что-то сказать, передумал, покачал головой и взглянул на нее.
– Я не хочу занимать место Креллиса. Я мог бы стать наследником Весны или Лета, если они согласятся принять меня. Нам нужно больше братьев, но никак не меньше.
Прежде чем заговорить, Беландра тщательно подобрала слова – другой возможности повлиять на его решение могло и не представиться.
– Отец гордился бы тобой, но не думаю, что он одобрил бы этот твой шаг.
Не то! Она поняла, что избрала неверный путь, уже по тому, как сузились его глаза и напряглись скулы.
– Я не ребенок!
– Конечно нет. Ты почти мужчина. Один из немногих мужчин кровников. Я давно знала, что когда-нибудь ты примешь именно такое решение. Но прошу, подожди немного. Ради меня.
Брофи выпустил ее руку и поднялся.
– Я все решил.
Беландра неслышно застонала.
– Что ж, раз так, препятствовать не буду. Поступай как считаешь нужным. Но сначала ответь, пожалуйста, на один вопрос. Зачем ты это делаешь?
– Что значит, зачем? Я хочу помочь Огндариену. Хочу, чтобы город обрел прежнюю силу и единство. Хочу встретить беду как его защитник и хранитель.
– Благородная причина, но вряд ли единственная.
Он моргнул и недоуменно посмотрел на нее.
– А не движет ли тобой обычное любопытство? В каком качестве ты пойдешь к Камню? Как сын Перемен Года? Или как мальчишка, затаивший злобу на отца, которого толком и не знал?
Брофи вздрогнул, словно от пощечины.
– Я уверен, что поступаю правильно. Я это чувствую. Вот здесь. – Он положил ладонь на грудь. – Что еще нужно?
Беландра снова взяла его за руки. Он не сопротивлялся, но недавняя нежность ушла – от него как будто повеяло холодком.
– Брофи, я еще не встречала человека столь же мужественного, сильного и благородного. Но пятнадцать лет… Это слишком мало.
– Не нянчись со мной. – Он вырвал руку и отстранился. – Ты мне не мать.
Несправедливые слова жалят больно. Беландра постаралась проглотить обиду.
Брофи опустил голову, потом вдруг выпрямился и порывисто обнял ее.
– Прости. Я не хотел.
Она приникла к нему, жалея о том, что не может передать Селидону хотя бы половину интуиции племянника.
– Все в порядке. Каждый делает порой что-то такое, о чем потом сожалеет. – И тут же поспешно добавила: – Я не все рассказала тебе об отце.
Брофи отпрянул.
– То есть… как не все?
– Ждала, когда ты повзрослеешь.
Глаза племянника полыхнули незнакомым, обжигающим пламенем. Он посмотрел на нее. Молча и выжидающе.
– Пропавшие братья вовсе не пропали. Я знаю, где они. Знаю, что они там делают.
– Что? Где?
– В Пустоши. Все эти годы они старались скрыть нечто такое, что должно оставаться скрытым от людей. И это нечто важнее Совета. Важнее даже судьбы Огндариена.
– Такого не может быть. О чем ты говоришь? Почему не рассказала раньше?
– Потому что ты был слишком юн.
– Тогда расскажи сейчас.
Беландра повернулась к западу. Солнце исчезало за горизонтом.
– Не могу. Не сегодня. Это долгая история, а у нас впереди испытание.
– Бель! Так нельзя! Нельзя недоговаривать.
Она положила руку ему на грудь.
– Наберись терпения. Братьев нет с нами уже тринадцать лет. Еще один день ничего не решит. Мы обо всем поговорим завтра. И об этом. И о твоем испытании. Обещаю.
Беландра поднялась и направилась к лестнице, оставив Брофи у факела отца.
Выстланная мрамором дорожка привела ее к дворцу Осени. Здание использовалось главным образом как школа, где наследников обучали владению мечом и копьем, а также приемам рукопашного боя без оружия. Дворец представлял собой крытый двор с несколькими помещениями для хранения инвентаря и занятий в ненастную погоду. На втором этаже была небольшая комнатка, где она переодевалась в соответствующее предстоящей церемонии платье.
Взбежав по ступенькам, Беландра проскользнула в открытую дверь. В канделябрах на стенах уже горели факелы. Ее платье лежало на кровати. На столике стоял поднос со скромным ужином. Она отломила кусок сыра и торопливо разделась.
За спиной кто-то откашлялся. Сестра Осени схватила платье и, прикрыв голые плечи, повернулась.
В темном углу стоял Косарь. Рядом с ним коптил факел.
– Что узнал? – спросила Беландра, поспешно одеваясь и подходя к столу. Ночь предстояла долгая, и другой возможности перекусить не предвиделось.
Он ответил не сразу:
– Твои подозрения подтвердились. Физендрийская армия сосредоточивается к югу от города, в двух днях пути отсюда.
Беландра кивнула и отхлебнула холодного чаю.
– Когда, по-твоему, они смогут выступить?
– В любой момент. Но сейчас физендрийцы заняты подготовкой новобранцев. Сколько на это потребуется времени, сказать трудно. Может быть, несколько месяцев.
– Хорошо, значит, время еще есть. Как насчет Селидона?
– Вчера утром они с Креллисом выходили в бухту. А вечером, сразу после возвращения, мальчишка рассказал одному приятелю, что намерен пройти испытание Каменным Сердцем.
Беландра выплюнула изо рта косточку, аккуратно положила ее на край тарелки и, сделав глубокий вдох, постаралась выдохнуть всколыхнувшуюся внутри злость.
– Что по третьему вопросу?
Керифянин пожал плечами.
– Мне не удалось узнать, о чем разговаривали Креллис и посланник.
– Попробуй предположить. Что ему здесь нужно?
– Мы на грани войны. Опаловая империя могла бы стать могущественным союзником.
– Что может предложить им Креллис?
– Огндариен?
– На это он не пойдет.
Косарь шевельнул бровью, но промолчал.
Беландра покачала головой.
– Извини. – Она взяла кусочек хлеба, однако есть не стала – аппетит пропал. – Ты не допускаешь, что Креллис и физендрийский король действуют сообща?
– Нет. Креллис ненавидит брата. Ничего общего у них быть не может.
Беландра кивнула.
– Что ж, мне снова ничего не остается, как поблагодарить тебя.
Гость едва заметно поклонился.
– Мне уйти?
– Нет. – Она помедлила. – Могу ли я попросить тебя еще кре о чем?
Он ждал.
– Брофи намерен пройти испытание.
Бывший наемник и мастер темных дел поджал губы.
– Не думаю, что у него получится, – продолжала она. – Брофи еще молод. Его слишком долго… берегли от жизни.
– Что ты хочешь от меня? Чтобы я поближе познакомил мальчишку с пытками?
Беландра шагнула к старому другу и протянула руку, как будто хотела погладить его по щеке, но в последний момент передумала.
– Не совсем. Я хочу, чтобы ты стал его наставником.
– Уверена, что я тот, кто ему нужен? Прежде ты довольно критически относилась к моим методам.
Беландра сглотнула подступивший к горлу комок.
– Брофи никогда не отступал перед трудностями. Он достаточно крепок и силен.
– Одного твоего желания мало. У нас уже бывали расхождения по этому вопросу.
Горечь в его глазах заставила ее отвернуться. Она взяла чашку и заставила себя сделать глоток.
– Испытай его сам, если сомневаешься. Все необходимое у Брофи есть, но он верит в доброту и справедливость мира. Я не хочу, чтобы мой племянник понял свою ошибку в тот момент, когда она может стоить ему жизни.
Молчание затягивалось, но Беландра терпеливо ждала. И в конце концов гость произнес те слова, которые и были ей нужны:
– Я сделаю то, о чем ты просишь. – Он слегка поклонился. – Меньшего ты не заслуживаешь.

ГЛАВА 7

Её обволакивал пар. Шара представляла его вползающими в ноздри и рот вьющимися змейками. Лежа на спине с закрытыми глазами, она с трудом подавляла желание облизнуть губы, разогнать рукой горячую воду. Удержаться на краю – вот что самое трудное.
Тусклые отсветы пламени скользили по обнаженным телам окружавших ее юношей. Сидящий у края ванны Терас задавал ритм дыханию, отбивая такт на обтянутом оленьей кожей барабане. Один из близнецов, Баксин, мыл ей волосы, другой, Баштин, массировал ступни. Каждый из учеников принимал на себя часть ее веса, остальное удерживала вода, и Шара чувствовала себя парящей свободно птицей. Ласки не прекращались ни на мгновение – об этом заботился Калеб. Влажные прикосновения его рук не позволяли забыться, возбуждая, когда она расслаблялась, и сдерживая, когда ее уносило слишком близко к краю.
Все четверо юношей сосредоточенно молчали. У всех была одна и та же цель: подготовить Шару к последним вратам.
Вообще-то, их должно было быть пять, но Геджа несколько дней назад с позором изгнали из школы Зелани. Он и Рила, еще одна ученица, нарушили принятый обет, преступили установленный порядок, сойдясь за спинами наставников. И ладно, если бы они просто переспали за границами определенного уставом ритуального пространства. Тогда бы их наказали да простили. Но эти двое позволили себе завершить акт, и выдал нарушителей именно вопль Рилы в момент оргазма.
Тело и силу его наслаждений Зелани использовали как средство перехода в иное состояние. Все девять проведенных в школе лет Шара училась удерживать эту энергию в себе, но ни разу за все время не дала ей выхода.
«Эта энергия – кровь вашей жизни, – говаривал магистр Виктерис. – Как никому не придет в голову вскрывать вену и проливать на землю кровь, так и вы не должны растрачивать свою силу понапрасну».
Опозоренных учеников голыми выгнали за ворота, где их срам привлек немалую толпу. Соседи относились к школе Зелани с почтением, но, когда тот или иной воспитанник навлекал на себя немилость, от бесплатного развлечения не отказывались. Бежавших по улице Геджа и Рилу сопровождали шуточки, насмешки и даже грубоватые шлепки.
Шара закрыла глаза, проходя круги печали и разочарования. Калеб массировал плечи, убирая напряжение. Его руки медленно соскользнули к ее грудям. Пальцы коснулись живота, прошлись по бедрам, оставляя за собой горячий след на коже. Дыхание участилось – она снова возвращалась к краю. Туда, где и должна была быть.
Несколько раз она почти теряла контроль над собой. В школу отбирали только самых сильных, и никто еще не заходил настолько далеко. Тело жаждало освобождения, разрядки, нетренированный мозг страшился власти. Накопленная и не находящая выхода сексуальная энергия угрожала выплеснуться и уничтожить все достигнутое. Но власть того, кто умел удерживать в себе такую силу, не знала пределов. Хватит ли у нее смелости не испугаться ее и воли, чтобы ее контролировать?
Шара отогнала мысли, выдохнула их из себя и рассеяла, как дым. Каждый из ее помощников понимал важность ритуала и участия в нем. Их вздыбленные члены выступали из тел несгибаемыми упорами. Это были самые продвинутые Зелани, самые смелые и самые волевые. Вчетвером они балансировали энергией, как танцоры на краю пропасти. Эти мальчики хорошо усвоили уроки. Через несколько лет из них получатся прекрасные Зелани.
В отличие от Геджа и Рилы.
Ходили слухи, что они недавно поженились и устроились на работу в «Алое сердце», самый уважаемый в городе публичный дом. Но какой бы почтенной и прибыльной ни была их нынешняя профессия, Зелани им уже не стать. Они добровольно отказались от силы и власти. И ради чего? Минутного удовольствия? Любви?
Она тоже раздвигала рамки правил. Особенно доставалось Калебу. Однажды Шара влезла к нему через окно и разбудила, уже держа во рту набухший член. В другой раз сыграла шутку, когда парнишка медитировал в ванной. Он сидел, скрестив ноги, на кафельных плитах, а она обвила его своим телом и ласкала себя до тех пор, пока сама едва не растворилась в сгущающейся пелене желания. Калеб даже не открыл глаза. Не прикоснулся к ней. Не подмял под себя. Не раздвинул ей бедра, чтобы одним ударом покончить с пыткой.
Вот почему Шара выбрала Калеба. Она доверяла ему. В ту ночь она ушла из ванной, распираемая скопившейся энергией. Он тоже. Они были сильнее других, потому что посмели подойти к самому краю. Они были сильнее других, потому что не шагнули за край.
Ни разу до сегодняшней ночи. И вот сегодня Шаре предстояло сделать последний шаг.
Она сосредоточилась на том, чтобы рассеять внимание. Кольцо экстаза сжималось. Шара выровняла дыхание и восприняла все ощущения сразу. Стоит только задержать внимание на какой-то одной части тела, как желание взорвется экстазом. Сомнения, ожидания, предвкушения, затаенный страх перед Виктерисом, все смешалось в бурлящий водоворот страсти. Она расслабилась, позволяя желанию истечь через кончики пальцев и волос, спуская избыток его в воду.
Юноши были с ней. Все помещение превратилось в одно тело, ее тело, и она осторожно трогала себя, наслаждаясь каждым мгновением, смакуя каждое прикосновение. Каждый из них уже побывал в ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68